Онлайн чтение книги Маг, поедающий книги The Book Eating Wizard
Глава 396. Прощай, мой друг (часть 2)

Гру-ду-ду-дух!

Одна лишь магическая сила, переполнявшая обоих существ, сотрясала землю. Окраины кратера рухнули, а только что образовавшиеся облака развеялись, словно их никогда и не было. А перед самим столкновением в глазах Теодора появился странный свет. Благодаря своему контакту с Акашическими записями, теперь он мог видеть сразу сквозь несколько измерений. Ему удалось заглянуть внутрь гримуара, Глаттони, который теперь был отделён от него.

"Он эквивалентен «мне» перед входом в Акашические записи? Нет, гримуар обладает совершенными арифметическими способностями и другими функциями, поэтому я должен предположить, что он стал чем-то большим".

Глаттони была сильнее, чем большинство трансцендентных существ. Его нельзя было сравнить с теми тенями, против которых они сражались в болоте, и, возможно, в какой-то степени Глаттони была даже сильнее демона небес. Тем не менее Теодор не испытывал страха. И причина тому была очень простой.

– Ты пожалеешь о своей глупости, Теодор Миллер! – яростно вскрикнул гримуар, вытянув перед собой ладони.

Запоминание.

Открыть все слоты.

Девятикратный Кераунос.

Это была высшая магия, которую Теодор разработал лично. И вот, одновременно с этим из рук Глаттони вылетело девять молниеносных копий. Это было разрушение, которое могло разорвать в клочья любой материальный объект. И для создания этих девяти конечных заклинаний потребовалась всего одна секунда.

А в следующее мгновенье мир наполнился бледным светом.

Фу-ду-ду-дух!

Поверхность земли, и без того неустойчивая после высочайшего давления, созданного падением Иры, попросту рухнула. Между тем, внутренняя часть кратера начала быстро таять, а метель, бушевавшая в этом регионе на протяжении многих лет, попросту растворилась.

Вспыхнувшие белые молнии изменили сами атмосферные ионы. Такой мощи было достаточно даже для того, чтобы испарить адамантий. Молнии огромной силы поразили десятки тысяч квадратных метров. Они повернули небо и землю, сделав их попросту неузнаваемыми.

Это была сила, которой следовало опасаться даже трансцендентным существам.

– Кувабара, кувабара.

– Хм, – пробормотала Глаттони, глядя вперёд своими спокойными, мрачными глазами. Пусть она и находилась в человеческой форме, но никакая пыль не могла блокировать видение гримуара. Керауносы были направлены с филигранной точностью, однако… Его атака не возымела ровным счётом никакого эффекта.

Не было никаких сомнений в том, что Теодор выжил, не получив ни единого повреждения, а потому Глатони оставалось лишь тихо проворчать, осознав использованную контрмеру.

– Благословение бога молний. Использование защиты, которой я же и научил – это дурной тон.

– Если ты знал, что я его знаю, то зачем же использовал Керауносы?

– … Если молнии не работают, то как насчет этого?

Ответив вопросом на вопрос, Глаттони произнесла сразу два заклинания: "Адское Пламя" и "Абсолютный Ноль".

Лишь одного из них было достаточно, чтобы уничтожить армию. Итак, Теодор ответил собственным заклинанием, носящим название Абраксас. В мире не существовало надлежащих контрмер, способных остановить Абраксас – магию, которая вызывала полный распад частиц. Его можно было ликвидировать лишь с помощью подобной магии или смещения в другом направлении.

А затем пространство взорвалось, не издав ни единого звука. Сила Абраксаса столкнулась со слитыми воедино заклинаниями Глаттони и сделала кратер ещё глубже.

Яма с радиусом в два километра была увеличена до четырёх, а всё вокруг залило ярким светом.

"Он придёт".

Вскоре после этого Теодор что-то почувствовал. Он знал, что Глаттони использует этот момент. Вспышка Абраксаса не была настоящим светом, а была частью распада. Существа, пребывавшие в трёх измерениях, не могли распознать этот свет своими пятью чувствами. Однако гримуары отличались от форм жизни. Если Глаттони могла фиксировать пространственные колебания, то обязательно воспользовалось бы преимуществом этого момента.

"Может ли он это сделать?"

А затем многократно ускоренное сознание Теодора отвергло это предположение.

Глаттони не была автономным гримуаром манёвренного типа. А раз так, существовал явный предел его способности действовать независимо от своего контрактора. Если Теодор решит сбежать без боя, Глаттони попросту самоуничтожится.

Однако… Если Тео продержится до самого конца, возможно тогда оно откажется от своей жадности?

– Это был бы идеальный конец.

Но в тот момент, когда Теодор пробормотал эти слова и улыбнулся…

Фу-жух!

Глаттони поднялась высоко в небо и моментально создала магический круг.

– Ты забыл, что было на твоей левой руке!?

От слегка потемневшего тела гримуара начала исходить мощная засасывающая сила. Тем не менее, это был ни ветер и ни гравитация. В этом мире мог существовать лишь один источник столь зловещей тяги. Это была сила демона небес, привязанная к левой руке Теодора и являющаяся неотъемлемой способностью воплощения самой катастрофы – Техникой Поглощения Звёзд.

Фьу-у-у-ух…

А в следующее мгновенье засияла уже правая рука Теодора. В тот момент, когда материальный мир зафиксировал активацию Техники Поглощения Звёзд, метка золотого дракона предоставила ему административные права. Мир чувствовал, что если он не сможет защититься, то из него вытянут абсолютно всю энергию.

"Нет, мне это не нужно".

Однако Теодор не принял эту власть. Несмотря на то, что благодаря данному методу Глаттони получала огромную силу, Теодор был уверен, что сможет выиграть.

Тем временем сама Глаттони хотела было что-то сказать, но поняла, что глупо давать совет своему противнику и закрыла рот. Так или иначе, это была битва, в которой один из них мог умереть…

А затем всё небо оказалось покрытым красным магическим кругом.

– Хах.

Это было попросту нелепо. Даже Теодор потерял дар речи, поскольку знал, что данный магический круг являлся пусковой установкой сразу нескольких высших заклинаний. Нечто подобное было тяжело даже для гримуара. Любое физическое тело было бы уничтожено от одной лишь его отдачи. Однако магический круг не наносил существенного ущерба Глаттони, поскольку, за исключением левой руки, остальные части его тела были нереальными.

"По крайней мере, 15… Нет, в нём как минимум 23 заклинания".

Возможно, вызвать нечто подобное в Эпоху Мифов и было возможно, но в современном мире… Так или иначе, это был поистине абсурдный результат, появившийся благодаря сочетанию силы Теодора с вычислительными способностями гримуара. А раз так, волшебнику необходимо было стать предельно сосредоточенным. Если он допустит хоть одну ошибку – то погибнет на месте.

– Умри.

А затем небо было разорвано.

* * *

Последующее сражение было недолгим, но достаточно страшным, чтобы напомнить о битвах, происходивших ещё во времена Эпохи Мифов. Даже если бы вся сила нынешнего материального мира была собрана, она не смогла бы противостоять подобной мощи даже в течение десяти секунд.

Окутанный пламенем, ветром и льдом, это был ландшафт, где собрались все виды стихийных бедствий.

Временами появлялись и более экзотические техники. К примеру, Лезвие Хроноса – полупрозрачный меч, летящий со скоростью света. Это было волшебство, запечатывающее любое время и пространство, которого касалось, в том числе любую защитную магию.

В Эпоху Мифов некоторым волшебникам удавалось при помощи данного заклинания запечатывать даже богов. Это было волшебство, которое Теодор не мог использовать, хотя и знал о его существовании. Но вот Глаттони, судя по всему, всё-таки хватило вычислительных способностей.

- Мгновенное ускорение. Кратность – 132 раза!

Однако Теодор не паниковал, активировав свои собственные контрмеры. Если он будет двигаться со скоростью, за которой запечатывающий клинок будет попросту не поспевать, то в конечном итоге тот саморазрушится. Итак, Лезвие Хроноса просвистело в воздухе и вскоре исчезло.

Тем временем Глаттони, даже не удосужившись посмотреть на результат своей атаки, сразу же использовала ещё четыре конечных заклинания.

Пространственный охотник.

Неподвижное пламя.

Вечная метель.

Кераунос.

Сопровождаемая пространственным взрывом, в игру вступила магия трех атрибутов. Это была действительно кровавая атака, и если бы Тео не знал, как с ней бороться, то был бы уничтожен.

Энергия трёх атрибутов врывалась во взорванное пространство и распыляла всё, что в нём сумело выжить. Итак, Теодор пролистал в голове кое-какие старые идеи и воплотил в жизнь волшебство, которое никогда раньше не использовал.

- Тайный барьер!

Теодор быстро восстановил поврежденное пространство, переместив его из другого места, в то время как три конечных заклинания с разными атрибутами были заморожены в перемещенных пространственных координатах. Это было уникальное мастерство, доступное лишь Теодору Миллеру.

Принудительная гармонизация.

Конечно, данный трюк не мог контролировать конечную магию. Кроме того, его противником был заклинатель, обладающий непревзойденной вычислительной мощью, –Глаттони. Действия Теодора были лишь незначительным вмешательством в его атаку, однако и этого было достаточно, чтобы ликвидировать удар.

Без вмешательства Принудительной гармонизации магия трех атрибутов не могла сосуществовать. Именно поэтому три заклинания, помещенные в одних и тех же координатах, попросту взорвались.

К этому моменту Глаттони использовала уже двадцать пять конечных заклинаний. Инициатива была за гримуаром, а потому он продолжал своё одностороннее наступление.

Тем не менее, Теодор лишь спокойно улыбнулся и, шагнув вперёд, выставил перед собой правую руку.

- Рука Татхагаты.

А затем парящая в небе Глаттони была крепко-накрепко схвачена.

– Кхук?

Чёрное тело гримуара застыло, сжатое окружающим его пространством. В ответ он попытался использовать пространственное перемещение или ускорение времени, но ничего не работало. Эта магия никогда прежде не применялась в истории материального мира, а потому данный трюк вызвал удивление даже у Глаттони.

– Не удивляйся. Это сила одноразового использования, присущая божеству высшего уровня.

Когда-то данная техника использовалась Великим Мудрецом, Равным Небу. Даже Теодор не мог избежать её.

– Маг, полагающийся на трюки, а не на магию…!

– Разве не ты восполнял пробелы в магии Техникой Поглощения Звёзд? … Как насчет того, чтобы ты сдался? Эту печать не снять.

– Тривиальная чепуха! – воскликнула Глаттони, отвергая добрую волю Теодора, – Я рассею силу этой печати! Если я разберу её при помощи Техники Поглощения Звёзд и использую её как свою силу…!

– Ты всё ещё ничего не понял? – прервал его Теодор, после чего при помощи всего одного движения появился за спиной Глаттони и положил ему руку на плечо.

Оковы Инь и Ян… Это была та же техника, что и у Сэймэя, но намерения были немного разными. Сэймэй был просто фрагментом души, готовым к исчезновению, а потому для нынешнего Теодора это было не так уж и сложно. Он взял небольшую часть собственной души и, превратив её в нить, связал Глаттони.

А когда всё было закончено, он обрубил её, как и в случае со своей левой рукой.

– Всё дело в том, что я не собираюсь упускать этой возможности.

– Кхук…!

Итак, Глаттони осталась полностью запечатанной и неспособной покинуть место, в котором находилась. На самом деле Теодор мог сделать это ещё с самого начала. Он мог одолеть Глаттони, не дав гримуару возможности сделать даже шаг.

Однако Теодор Миллер позволил этому ненужному бою случиться.

– Мой друг…

Это был компаньон, с которым он пробыл в течение множества тяжёлых лет… Существо, которое сделало из вечного неудачника Академии Бергена сильнейшего волшебника этого материального мира. Бывший Теодор Миллер был ничем по сравнению с нынешним… С тем, кто мог смотреть сквозь измерения… Однако Теодор знал, что рано или поздно это произойдет. Он был уверен в неизбежности этой битвы. Тем не менее его сердце всегда пыталось отвергнуть эту реальность.

Итак, оплакивая окончание сражения, Теодор положил конец этой схватке.

– …

Ещё было не поздно. Он мог вновь подписать контракт и вернуть обратно всё как было. Грусть и глупая наивность прямо-таки сжигали его изнутри.

Итак, Теодор проглотил эти мысли и тихо пробормотал:

– Я победил, Глаттони.

Несколько секунд гримуар просто молчал, ничего не отвечая. А затем он ответил тем самым, привычным для него, спокойным голосом:

– Да… Это моё поражение, Теодор Миллер.