Онлайн чтение книги Влюбленная Марта Marta In Love
Глава 2

Когда Мэри Хогарт готовила обед, она чувствовала прилип энергии. Но это быстро прошло, и она обессиленно лежала на диване, а Марта излагала ей свой замысел.

— У меня будет муж, — повторила она. — Как ты сказала, бывают мужчины, которые помещают объявления о найме экономок, а сами таким образом хотят найти жену. В первом же письме напишу, что я замужем. Так мы проверим этого Карна Карсона. То есть, если ему нужна жена, он поймет, что я «уже занята», как выражается Табита.

Миссис Хогарт засмеялась:

— Согласна. Но если ты замужем, то мистер Карсон может поинтересоваться, почему ты нанимаешься на постоянную работу.

— Я об этом не подумала, — мрачно пробормотала Марта.

Несколько минут она сидела, нервно теребя кудри, а потом выпрямилась:

— Знаю! Я сделаю его неизлечимо больным!

— Бедный мистер Махони, — вздохнула миссис Хогарт и добавила: — Только поосторожней с выбором болезни, а то он скоро умрет и оставит тебя вдовой. Тогда твое положение станет еще хуже.

— Господи, — снова пробормотала Марта. — Мама, какие ужасы приходят тебе в голову.

Миссис Хогарт улыбнулась:

— Милая, во лжи есть нечто притягательное. Одна ложь ведет за собой другую, и если попытаться что-нибудь изменить, то рухнет все это нагромождение.

Она забилась в приступе кашля. Это расстроило обеих, и они решили, что лучше всего ей лечь спать.

— Если бы погода стала лучше, — пробормотала она, в то время как Марта укладывала в ее постель горячие грелки.

Девушка вернулась в гостиную. Некоторое время она сидела, слушая, как воет ветер под крышей, как в оконные стекла стучит град с дождем, потом она с решительным видом взяла ручку и начала писать письмо. Своего вымышленного мужа она собиралась поместить в санаторий, где он мог оставаться сколько угодно или, если вдруг понадобится ей, выздороветь и покинуть санаторий.

Рассказывая в письме о муже, она нарисовала такую серьезную, реалистическую картину, что стала его воспринимать как живого человека.

Но больше всего она написала о своей матери. Марта сообщила имя и адрес врача, даже его номер телефона, чтобы мистер Карсон мог ему позвонить и убедиться, что миссис Хогарт страдает только от истощения, которое могло вызвать осложнение, но этого так и не произошло.

Кроме того, Марта честно написала о том, что умеет делать.

«Я никогда не работала экономкой, — рассказывала она, — но уверена, что справлюсь. Когда папа работал на строительстве дамбы, у нас был только один жилой дом, старомодный, с множеством комнат, так что мы многим предоставляли стол и квартиру».

В последней строчке письма звучала твердая уверенность.

«Я точно знаю, что согласна на постоянную работу, поскольку уверена в том, что у меня еще много лет не будет собственного дома».

Она закончила письмо, надписала адрес, набросила пальто, минуту постояла, прислушиваясь к вою ветра и шуму дождя, и, несмотря на непогоду, все же выбежала из дому. Если она отправит письмо до полуночи, Карн Карсон получит его через два дня. А если нет, то из-за выходных будет волноваться лишних три дня.

По дороге домой, шатаясь под порывами ветра, Марта думала, что совершила решающий шаг, который изменит ее судьбу. Разум подсказывал ей, что она выдает желаемое за действительное, но в глубине души, может быть от отчаяния, она была уверена, что получит ответ, который ее устроит.

Утром девушка столкнулась с очередной проблемой. Уволили ее или нет? Она принесла завтрак в комнату матери, увидела ее тревожный взгляд и поняла, что должна идти в типографию и, если понадобится, решительно бороться за себя.

Но она опоздала. Когда она вошла, Уинтроп посмотрел сначала на часы, потом на нее и поднял брови.

Марта взглянула на Табиту. Той явно не терпелось с ней поговорить. Или она пыталась удержаться от смеха? Если только Уинтроп в очередной раз уйдет пить кофе, она выяснит, что произошло.

Все утро дул ветер и шел дождь. Но Уинтроп не принес с собой завтрак. Он ушел вслед за Табитой. После этого Табита мгновенно вернулась:

— Марта, произошла замечательная вещь. После нее хочется верить в торжество добра. После того как ты ушла вчера вечером, Уинди вышел. Заглянул мистер Макгуайр, спросил о тебе и об отчетах, и я ему все рассказала. Еще я ему сказала, что бумаги, возможно, сдуло ветром, когда Уинди открыл дверь в очередной раз.

Макгуайр направился к картотеке. Тут вошел Уинди, широко распахнул двери, и в результате бумаги от ветра разлетелись по всей типографии. А остальные бумаги разлетелись от рева Макгуайра.

И прямо по пятам за Уинди прибежал тот самый писатель. Он принес страницы из отчета! Оказывается, Уинди положил их в его сверток! Уинди попытался свалить все на тебя, но писатель на это не клюнул. Он прямо сказал, кто во всем виноват.

Марта застонала.

— А я-то думала, ты обрадуешься, — пожаловалась Табита.

— Я вообще-то рада, но Уинди никогда мне этого не простит. Его унизили в присутствии Макгуайра. Себя-то он винить не станет. Теперь придется уволиться одному из нас. Машинисток везде полно, а техника найти трудно.

— Боюсь, ты кое в чем права, — согласилась Табита.

Два дня бушевала гроза, и два дня всем казалось, что она собирается разразиться внутри типографии. Даже Табита сказала, что в любой момент в нее явно может ударить молния.

Марта получила чек в полдень в субботу, а вместе с ним подробный список своих опечаток за неделю. Внизу было написано: «Вам придется работать получше».

Марта осторожно погладила чек. Может быть, она получит такой же только еще один раз. А затем она поняла, как это несправедливо. Она увидела в окно автобус с лыжниками, который ехал на зимний стадион, и расстроилась еще больше. Ей оставалось лишь смириться.

Она окончательно встревожилась, когда вернулась домой. В квартире было сыро и холодно, и она поняла, что мать, пока ее не было дома, выключила отопление, чтобы сэкономить хоть немного денег.

— Газ дешевле, чем счета от врача, мам, — мягко побранила ее Марта. Затем сердито добавила: — Мы выберемся из этого климата, даже если мне придется идти пешком и нести тебя на спине.

— У тебя ничего не получится, — мрачно ответила миссис Хогарт. — Я выше тебя ростом. Мои ноги будут волочиться по земле.

Смех, как обычно, развеял их печальное настроение, но в нем звучали нотки отчаяния, и трудно было сказать, кто из них больше расстроился.

Видя свою мать между жизнью и смертью, Марта приходила в отчаяние, но теперь, через две недели, когда напряжение спало, ее начала охватывать безнадежность, которую, как ей казалось, преодолеть будет невозможно.

Она окинула внимательным взглядом маленькую квартиру, раздумывая, что можно продать, а что взять с собой и хватит ли ей денег на билет для себя и матери.

— Ты идешь за покупками? — спросила миссис Хогарт. — У нас почти ничего нет. Я составила для тебя список.

Марта принялась внимательно его изучать. Надо вписать побольше продуктов, решила она и вспомнила про свой чек. Может быть, получить по нему деньги и купить все, что надо? Потом девушка подумала о своем письме. Карн Карсон наверняка его уже получил.

Стоял ясный полдень, но Карн Карсон об этом не думал. Он въехал во двор своего ранчо, выскочил из машины, минутку постоял, разминая руки, и пошел на кухню.

Старожил складывал осколки фаянсовой посуды в корзину для персиков.

— И тяжелая же рука у той экономки, — задумчиво сказал он.

Карн кивнул, прижав руку к груди. Печенье, которое испекла бывшая кухарка, лежало там, подобно камням.

— Кофе горячий, — заметил Старожил.

Карн подошел к плите, налил себе чашку и уставился в нее. Ему пришло в голову, что только злой гений сумел бы превратить кофе высшего сорта в такую бурду. Но надо же было чем-то запить эти каменные печенья.

— Сынок, — Старожил налил себе кофе и сел за стол, беспорядочно заставленный посудой, — если мы не найдем хорошую кухарку, и поскорее, придется тебе жениться на мисс Имолин.

Карн содрогнулся то ли от этой мысли, то ли от кофе. Старожил так и не понял.

— Она не умеет готовить, — пробормотал он.

— Не умеет, но она не выставит хорошую кухарку, когда ты на ней женишься.

Карн поднял взгляд. Его темно-синие глаза приняли задумчивое выражение. За последние полтора года они наняли трех хороших экономок. Все они уволились, буквально улетучились по непонятным причинам.

Он покачал головой:

— Не понимаю. Зачем Имолин понадобилось бы вредить нашему домашнему хозяйству и нашим желудкам?

— А сколько времени вы помолвлены?

Карн принял задумчивый вид. Он не помнил, когда именно состоялась помолвка, но, кажется, еще в средней школе. Потом он поступил в университет, отправился служить в армию, после чего вернулся к учебе и получил диплом. Когда умер отец, Карну пришлось заняться делами ранчо. Но двум женщинам было не ужиться под одной крышей. Его мать, хотя и обладала мягким характером, твердо придерживалась этого мнения. А у него были деньги, но не было времени, чтобы построить еще один дом.

— А что, — пришло в голову Старожилу, — если мы кого-нибудь найдем, пока она в Палм-Спрингсе, и сумеем уломать подольше у нас поработать.

— Как? — с горечью спросил Карн. — С тех пор как умерла мама, прошло полтора года, и тогда же я поместил объявление в газету.

— Может, в том-то и дело, тот, кто ищет работу, становится подозрительным. Ну, вдруг кто-нибудь вконец отчается. Кстати, к нам пришла почта, и я ее забрал.

Карн просмотрел письма. Почти все они были деловыми. Один конверт, присланный авиапочтой, показался ему многообещающим.

— Открывай, — поторопил его Старожил.

Карн распечатал письмо и стал его читать. По мере чтения он все больше выпрямлял спину.

— Кажется, то, что нам надо, — сказал он. Немного погодя добавил: — Точно. Вот, прочти.

Старожил читал медленно, склонив голову набок.

— Вроде она чересчур беспокоится. Я бы позвонил этому врачу. Если поторопишься, застанешь его в кабинете. Врачи не любят работать по субботам после обеда.

— Но если она такая порядочная, как следует из письма, то обидится, если я стану наводить о ней справки?

— Да ничего не обидится. Просто спроси, больна старушка или нет. Очень надеюсь, что больна.

Карн повернулся к нему.

— Только пойми меня правильно, сынок. Раз мы наймем кухарку, которая уже замужем, она не так скоро от нас сбежит.

Карн отсутствовал полчаса и вернулся с торжествующим видом:

— Все в порядке. Когда я позвонил, врач уже собирался уходить. Женщину зовут Марта. Он сказал, что она порядочная и трудолюбивая. Ее мать переутомилась, когда ухаживала за смертельно больным мужем, заболела пневмонией на его похоронах, выписалась из больницы, но никак не может выздороветь в таком сыром климате.

— А что еще он сказал?

— Ну, они хорошие люди и еле сводят концы с концами. Деньги от страховки они истратили и живут на жалованье малютки Марты. Говорит, что познакомился с ними обеими, еще когда Марта была маленькой девочкой. Родня у них есть, только очень дальняя.

Старожил покачал головой. Слишком уж хорошо.

— А муж Марты?

Карн нахмурился:

— Было плохо слышно, и я не все понял. Кажется, он ветеран, лежит в какой-то больнице и вряд ли поправится.

— Дети есть?

Карн нахмурился еще больше:

— Я спросил, но нас плохо соединили, и вмешалась телефонистка. Расслышал только, что кому-то «лучше в пансионат».

— Значит, муж не ветеран, — констатировал Старожил. — А то бы она получала наличными и на себя, и на детей. Значит, родилась где-то между войнами. Это как раз хорошо. А то Имолин нам устроит, если сюда приедет какая-нибудь молодая женщина, которая вот-вот овдовеет.

Карн снова нахмурился и подошел к окну. Его ранчо — прекрасное место для детей. Может быть, если Марта будет хорошо работать, он ей это предложит. Тогда она вряд ли уволится.

— Спросил, умеет ли она готовить?

Карн уклонился от ответа. Он не стал спрашивать о ее кулинарных способностях.

— Между прочим, — ушел он от важного вопроса, — док сказал, что они много читают. Им необязательно жить поблизости от города. Я ему сказал, что у нас плохо показывает телевизор.

— Тогда тебе надо им телеграфировать. — Сомнения Старожила развеялись, он был готов заключить сделку. — Вдруг они еще куда-нибудь написали. Надо сейчас же отправить телеграмму.

— Я должен быть на заседании ассоциации.

— Значит, я сам отправлю. А потом поеду в город, куплю билеты на поезд и пошлю им. Давай мне письмо.

Карн вышел. Старожил посмотрел ему вслед и покачал головой. Куда годится, что такой красивый парень, как Карн Карсон, связался с такой, как эта Имолин? А теперь ее уже никому не сбагришь.

Старожил принялся за чтение письма, но строчки сливались. Лучше взять лупу старой миссис Карсон.

Но сначала надо посмотреть на фотографию Марты.

Он так и сделал, затем взял лупу. Нахмурился и отложил ее в сторону. А потом хохотнул. Да это же сцена из спектакля, подумал он. Марта так и не сумела отрезать от фотографии изображения всех остальных. Вон тот парень у нее за спиной загримирован под провинциала. И она тоже.

Старожил читал и перечитывал письмо. Вот бедняжечка. Вконец отчаялась. Потом он повернулся и посмотрел на холм, где за деревьями скрывался большой дом.

— Имолин, — сказал он, — думаю, теперь ты получишь по заслугам.

Старожил продиктовал по телефону телеграмму для Марты Махони, потом нашел у миссис Карсон бумагу получше и принялся сочинять письмо. Он извел все листы, пока добился желаемого результата. После этого нашел фотографии дома на ранчо, вложил их в конверт, сел в «бьюик» и поехал к Карну. Ему понадобятся деньги.

Марта смотрела на список, но вместо него видела письмо. Она пыталась представить ранчо Карсона, вообразить, как Карн Карсон читает ее послание. Старик, подумала она, по крайней мере лет сорока пяти, может, старше. Почему-то он казался ей лысым и с моржовыми усами.

— Что-то не так со списком? — Теперь в комнате было тепло, и миссис Хогарт могла встать.

— Нет, думаю, я кое-что заменю. Может, мне стоит перекусить перед уходом?

— Остался суп, давай разогрею.

Почему-то сегодня еда показалась безвкусной. Тревога — плохая приправа. Но ей придется притвориться.

С Марты чуть не слетело всякое притворство, когда послышались шаги и стук в дверь.

— Телефон, — пронзительно закричал сын хозяина дома. — Это «Вестерн юнион», — добавил он с важным видом.

Марта чуть не свалилась с лестницы. Внизу она взяла себя в руки и кинулась к телефону.

На обратном пути девушка словно летела по воздуху, не чувствуя под ногами ступенек.

— Мам… — Ее глаза стали такими круглыми и черными, а лицо таким бледным, что миссис Хогарт испугалась. — Это от него, то есть он… Мы… то есть я… то есть… — Вдруг она расплакалась. — Он такой замечательный. Пришлет нам билеты на поезд и деньги.

Постепенно Марта все рассказала миссис Хогарт. Та удивилась ее внезапным слезам.

— Он сказал…

— Кто, дорогая?

— Карн Карсон, у которого я буду вести хозяйство. Там высоко, сухо, и ты можешь лежать на солнышке и набирать вес.

— Значит, это улажено. А что сказал Карн Карсон и как он это сказал?

— Он протелеграфировал. В первой строчке говорится: «Перестаньте волноваться и начинайте укладывать вещи». Мам, я и не думала, что из письма можно понять, как я беспокоюсь. И это было до того, как Макгуайр узнал, что во всем виноват Уинди, а не я…

— Продолжай. Мне приходило в голову, что ты боишься увольнения. Думаю, нам для твоего Уинди надо сварить супчик и добавить туда цианида. Но насчет твоей телеграммы…

— Там говорилось, что мы — это именно то, что ему надо, серьезная, разумная женщина, которая не гоняется за мужьями…

— Марта, дорогая, так ты написала о муже?

— Мам, мне пришлось. Когда мы приедем и произведем хорошее впечатление, я скажу ему правду.

Миссис Хогарт над этим немного подумала и кивнула. А потом не торопясь наклонилась и включила газ на полную мощность:

— Теперь можем греться до самого отъезда. Дайка мне список продуктов, которые надо купить.

— Не трать все деньги. Мне понадобится несколько домашних платьев.

— Два. Там я за несколько дней окрепну и сошью еще.

Марта выбежала под нескончаемый ливень, впервые за несколько месяцев чувствуя себя счастливой. Ей повезло именно из-за мужа, думала она, бегая по городу.

— Ти Джей, — сказала она человеку, которого сама выдумала, — я тебя просто обожаю.

А потом она подумала о Карсоне и его словах: «охотницы за мужьями». Бедняга, должно быть, женщины, мечтавшие выйти замуж за него, не давали ему покоя. Ну, она скоро об этом позаботится. И может быть, после того, как мама перестанет оплакивать отчима…

Марта заставила себя остановиться. Так она потеряет работу, не успев ее получить.

Продавщица в магазине встревоженно покачала головой. У девушки совсем нет вкуса. Современные домашние платья шили так, чтобы они были к лицу домохозяйкам. А из этой девушки, румяной, темноглазой, с короткими черными кудрями, можно было сделать настоящую красавицу. Но она выбрала жуткие платья, которые не покупали целую вечность.

Марта вернулась домой нагруженная свертками:

— Мам, херес и еще напиток из взбитых яиц с сахаром и ромом. До чего же хорошо не бояться купить то, что прописал врач.

Она примерила одно из платьев, пока мис-6нс Хогарт пила напиток. Та смеялась так, что чуть не разбавила его брызнувшими из глаз слезами.

— Тебе вовсе не обязательно так ужасно выглядеть, — запротестовала она.

Марта вертелась перед ней в серо-зеленом платье со слишком низкой талией и слишком высоким воротом. В этот момент пришел врач. Он озадаченно посмотрел на Марту и заговорил с ними серьезным тоном.

— Мне позвонил некий мистер Карсон по междугороднему, — начал он. Марта затаила дыхание. — Он хотел узнать, не тяжело ли вам ехать на поезде. Если да, он кого-нибудь за вами пришлет.

— Он… что? — в один голос воскликнули они.

— Кажется, его мать умерла два года назад. Он очень заботливый. Кажется, миссис Хогарт, он думает, что вы в преклонном возрасте.

Марта испуганно посмотрела на мать. До болезни миссис Хогарт выглядела гораздо моложе своих тридцати девяти лет. Если Марта покажется хозяину старше своей матери, у мистера Карсона от арифметики не сойдутся концы с концами.

Врач заявил, что у мистера Карсона очень приятный голос и он производит впечатление образованного человека. После этого врач повернулся к Марте:

— Я дал тебе хорошую рекомендацию, Марта. Я сказал, что знаком с тобой много лет и мне известны свойственные тебе трудолюбие и абсолютная честность. Уверен, работу ты получишь, я еще гордиться тобой буду. Вот только одна вещь. — Он заколебался, нахмурив брови. — Кажется, мистер Карсон думает, что ты замужем.

Марта оцепенела. Если врач рассказал ему…

— Полагаю, — медленно продолжил он, — это потому, что у вас с мамой разные фамилии. Я хотел его поправить, но было плохо слышно, и мне осталось только прокричать, что никакой муж не помешает тебе выполнять свои обязанности.

— О-ох, — облегченно выдохнула Марта.

В Палм-Спрингсе Имолин загорала у бассейна, лежа на белом песке.

— Именно так, как надо, — с горечью пробормотала хозяйка дома, глядя на нее из окна гостиной.

— Кому надо, нам или ей? — пробормотал в ответ ее муж. — Почему она не может приезжать к тебе в мертвый сезон?

— В это время года Карн занят на ранчо.

— Тогда зачем селить ее в комнату за двадцать пять долларов в сутки?

— Если я дам ей комнату подешевле, она вообще никогда не уедет. Почувствует себя членом семьи.

— Так что же она не выйдет за этого Карна? Торчит у нас год за годом.

Хозяйка, задумавшись, покачала головой. Если Имолин, наконец, выйдет замуж за Карна, они наверняка ее больше не увидят. Но как это сделать?

Она быстро вышла из дому, но к Имолин подошла медленным шагом.

— Новости из дома? — весело спросила она. — А, письмо от Карна?

Имолин перевернулась, жмурясь на солнышке:

— Нет, от мамы. Чудесные новости. Последняя экономка Карна оптом покупает столовый херес.

— Имолин, дорогая, что же в этом такого чудесного?

Имолин села и обхватила руками, покрытыми золотистым загаром, колени такого же оттенка.

— Стратегия, дорогая. Моя цель, можно сказать, миссия — сделать милого мальчика таким несчастным, что он должен, женившись на мне, предоставить жене самой иметь дело со слугами и их проблемами.

— Миссия?

— Угу. Когда к нему нанимается хорошая экономка, а особенно если она хорошо готовит, я так отравляю ей жизнь, что она уезжает. А если он нанимает никуда не годную, я отправляюсь отдыхать, а он пусть страдает. Видишь ли, тогда он ходит в гости ко мне домой, а мама суетится, пытаясь ему угодить, и демонстрирует, как это замечательно, когда в доме есть женщина.

Жаль, что я не знаю хороших кухарок, подумала хозяйка дома, а то бы отправила ее на ранчо Карсона да еще приплатила бы ей. Это обошлось бы нам дешевле, чем Имолин в качестве гостьи.

— А Карн на это клюет?

— Да нет, конечно. Он такой недотепа, поэтому-то я и хочу за него замуж. Я смогу из него веревки вить и делать абсолютно все, что захочу.

Гм-м, подумала хозяйка дома, повернувшись к ней спиной, все, кроме как повести его к алтарю.

— А этим летом, — сказала Имолин ей вслед, — я собираюсь покончить с этими глупостями. Выйду за него в разгар сбора урожая. Он становится в это время глупее обычного.