Онлайн чтение книги Мемуары безумца Memoirs of a Madman
ВЕЧЕРНИЕ ЭТЮДЫ

Вечер шестой

ПУТЕШЕСТВИЕ В АД

I

И был я на вершине горы Атлас,[28]Атласские горы расположены на северо-западе Африки. и видел оттуда мир, роскошь его и нищету, добродетель и гордыню.

II

И явился мне Сатана и сказал: «Иди со мной, смотри, вглядись! Ты увидишь мое царство, мой мир».

III

И повел меня с собою Сатана и показал мне мир.

IV

И, летя на крыльях, достигли мы Европы. Там видел я ученых, писателей, женщин, фатов, педантов, королей и мудрецов. И эти последние были безумнее всех.

V

И видел я, как брат убивал брата, мать лгала дочери, как писатели, радея лишь о славе своего пера, творили зло, как предавали священники, педанты иссушали юность, и война снимала свою жатву.

VI

Там интриган, пресмыкаясь в грязи, полз к ногам людей великих и жалил, словно змея. А когда те падали, и благородные головы пятнала грязь, он трясся от злобной радости.

VII

Там, на ложе порока, где сыновья наследовали от отцов науку измены, король наслаждался ласками куртизанки. Она правила Францией,[29]Речь идет об одной из фавориток короля Людовика XV (1710–1774) — маркизе де Помпадур (1721–1764). а слепой народ рукоплескал королю.

VIII

И вот предо мною два гиганта. Один — старый, согбенный, морщинистый и тощий. Он опирается на длинный кривой посох Педантизма. Второй гигант молодой, благородный и сильный, у него рост Геркулеса, голова поэта и плечи из золота. Огромная палица была его опорой. Но кривой посох сокрушил палицу. Разум, так называлась она.

IX

И гиганты сошлись в мощной схватке, и сдался, наконец, старик. Я спросил, как его имя.

— Абсолютизм, — ответил он.

— А твой победитель?

— У него два имени.

— Какие же?

— Одни зовут его Цивилизацией, другие — Свободой.

X

И Сатана ввел меня в храм, но храм тот был разрушен.

XI

И там свинцовые гробы переплавляли в пушечные ядра. И прах клубился вокруг, но никому не было до него дела. И был тот век веком кровавым.

XII

И опустели руины. Один только нищий в лохмотьях остался у подножия колонны, седой, согбенный горестями, бесчестьем и позором, один из тех, чей лоб избороздили заботы, в двадцать лет он вобрал в себя все боли века.

XIII

И казался он муравьем у подножия пирамиды.

XIV

И долго смотрел он на людей, и те бросали на него взгляды, полные презрения и жалости, и он проклял их всех, потому что был тот старик самой Истиной.

— Так покажи мне твое царство! — просил я Сатану.

— Вот оно!

— Но где же?

И ответил мне Сатана:

— Мир — это и есть Ад.

Г. Флобер

МЫСЛЬ

Вечер седьмой

Звуки возникали, прерывались и слышались вновь, то возвышенно, то резко, то вальс, то галоп.

И среди всех цветов поднимался один, самый пышный, прекрасный и благоуханный.

Среди всех шлейфов, что задевали меня и заставляли трепетать от желания, один бросал в дрожь всех больше.

Среди всех гибких талий лишь одна влекла меня, из всех нежных вздохов — лишь одно дыхание касалось меня, среди многих пленительных синих глаз — лишь один взгляд был обращен ко мне.

Я пригласил ее. Она танцевала. Я обнимал ее талию, улыбался ей, только ей. Словно устав, она склонялась ко мне, я чувствовал ее горячее дыхание, смотрел на нее и понимал — она счастлива. И я забыл вальс, забыл всех, и женщин, кружащихся в вихре танца, и сверкающие зеркала, и жаркие огни.

Но утро настало, прощай…

Но мысль улетела, как облетают под ветром лепестки увядшей розы.

Вешняя роза — мысль о любви.

Г. Флобер, 1835 г.