КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Онлайн чтение книги Минувшие годы
КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Кабинет Черемисова в новом доме. Мебели немного, и белая комната кажется еще необжитой. Два стола — один чертежный, другой письменный. Диван, на котором спят. Книги на полках и столах. Куски пород, руды, слитки металла. Везде газеты. Прошло три года. Черемисов сделался заметно старше, возмужал, что скорее всего проявляется в его манере. На нем общепринятая в то время полувоенная одежда цвета хаки, белые фетровые бурки. Наташа занимается уборкой.


Черемисов  (на пороге) . Наташа, как же вы сюда проникли?

Наташа. Извините, Дмитрий Григорьевич, я шла Месяцева уводить домой. На заводе до третьих петухов, встает в шесть утра. У вас по окнам свет, решила — заседание. Взялась за ручку, дверь не заперта. Где ваша домработница?

Черемисов. Не знаю, декретный отпуск, что ли…

Наташа. Нельзя так жить, товарищ Черемисов, по-моему, здесь года три не убиралось.

Черемисов  (рассеянно) . Да, вы думаете?..  (Улыбка.)  Не выходит. Два с половиной года как дом построили. Но надо как-нибудь заняться.

Наташа. Вот я и занялась… Ох, эти неженатые мужчины, вы хуже детей! Хозяйку надо, Дмитрий Григорьевич.

Черемисов. Зову своих с Урала. Отец упрямится.

Наташа. Я о другом… настоящую хозяйку… Понимаете?

Черемисов  (рассеянно) . Да, да… обязательно.

Наташа. Что обязательно?

Черемисов. Хозяйку.

Наташа. Вы у Миньярова сидели?

Черемисов. Да, у него.

Наташа. Ужинали? Нет, конечно. Табак глотали. Есть у вас харчи в доме?

Черемисов. Харчи?.. Я дома не харчусь. Но за окном есть что-то… Э, Наташа, третий час, бросьте.  (Осматриваясь.)  Нет, вы действительно уют-порядок мне наводите? Спасибо, милая Наташа, тронут, но…  (Махнул рукой.)  Эх!.. Слыхали? Миньярова у нас забирают.

Наташа. Как? Сняли?

Черемисов. Нет. Его давно звали работать в комиссию партийного контроля, теперь пришло решение. Какой я без него директор! Никакой.

Наташа. Ну уж… никакой. Скромничаете.

Черемисов. Никто не знает, что без него давно бы я просыпался и полетел… и полечу. Вот-один выговор сделали… с предупреждением. Одно к другому. Мы думали, что вот-де кончим пятилетку — и пошла машина. Нет, шалишь, машиной надо овладеть. Поздно понял, ют и оскандалился.

Наташа. Когда на заводе узнали про этот выговор, у нас ночью в доме мастера собрались. «Наше пятно», «Мы подвели Черемисова» — вот общий вывод. Что-то решали, спорили, потом уж за полночь пошли к Ждановичу. Они поправят дело, вот увидите.

Черемисов. Да, да, я знаю. Приказ заставил призадуматься. Это очень хорошо.


Звонок.


Наташа. Сама открою.  (Ушла, вернулась.)  Девушка принесла из заводоуправления правительственную телеграмму-молнию. Но ей надо что-то передать вам… подчеркивает — лично.

Черемисов. Пусть войдет.

Наташа. Я приготовлю вам поесть. Что Месяцев, чте вы… Тот на человека не похож.  (Ушла.)


Является неизвестная девушка.


Черемисов  (молча поздоровался, взял телеграмму) . Я вас слушаю, но разрешите…  (Прочел что-то неожиданное, даже забыл о девушке.)  Простите, я вас слушаю.

Неизвестная девушка. Я от Катеньки…

Черемисов. Как? Из Ленинграда?

Неизвестная девушка. Нет, неверно выразилась. Мы вместе с ней работали здесь в лаборатории. Сейчас на дежурстве приняла эту телеграмму… Наверно, вы уедете. От Катеньки получено письмо… очень плохое.

Черемисов. Что там случилось?

Неизвестная девушка. Осенью схватила воспаление легких, теперь есть нехорошие признаки… Учиться не бросает…

Черемисов. Вот почему я так давно… Да, да, она учиться не бросит.

Неизвестная девушка. Извините, если скажу очень прямо, но я ближайший друг Кати. Она вам не напишет, что ей… видно по письму, что ей живется трудно. Она вас очень высоко… (Смело.)  Любит она вас.

Черемисов  (строго) . Да, я приму все меры.

Неизвестная девушка. Если бы вы навестили… чувствуется по письму.

Черемисов  (строго) . Да, наверно, скорей всего.  (Мягко.)  Спасибо, что известили.

Неизвестная девушка. Она лишь мне одной доверяет. Она сюда вернется непременно.

Черемисов. Благодарю. Вы очень верно поступили.


Является Миньяров.


Неизвестная девушка. До свидания.  (Уходит.)

Миньяров. Пойдем закусим. Наши спят. Нашел рыбину. Усача.

Черемисов  (после паузы) . На вот, читай. Я что-то плохо понимаю.

Миньяров  (прочел и посвистел) . Ну, дело ясное: твой старый друг Роман Максимович старается.

Черемисов. Но как же так? С одной стороны, выговор, с другой — особое задание. Я должен куда-то ехать ликвидировать прорыв.

Миньяров. Кряжин, Кряжин.

Черемисов. При чем же Кряжин, если приказ о выговоре подписан самим Серго?

Миньяров. Слушай…  (Сердится.)  Ты что, в объективизм играешь? Не знаешь, как можно доложить, как поднести материал? Низкий процент использования руды — правильно. Но доложи, что в этом направлении идет работа, мобилизовано внимание всего завода. Только я не понимаю, чего хочет Кряжин. Но без личных, мелочных мотивов и тут не обошлось. Он мне однажды в раздражении буркнул: «Конкурента мне растите». Конкурента — вон какое убеждение.

Черемисов  (пожал плечами) . И все равно товарищ Кряжин в цель не попадет. Ты знаешь, что мне говорил Серго Орджоникидзе в его манере, напористо, с огнем: «Думаешь, меня не бьют? Бьют, как турецкий барабан. Бьют за мои собственные ошибки, бьют за ваши, бьют за русскую отсталость, бьют за войну».

Миньяров. Как — за войну?

Черемисов. Я то же самое спросил, тут мне и дали жару: да что ж вы думаете, уважаемые строители, слова об окружении капиталистическом Сталин вам бросает для пламенных дискуссий? Вы думаете избежать смертельной схватки? Рассердился так, что я не знал, куда мне деться. Потом прибавил: «Ступай, работай и никогда не обижайся, если с тобой будут очень строго обходиться». Так чорта после этого мне Кряжин с его интригами.


Являются Наташа с тарелками и Жданович.


Жданович  (продолжает) . Один, последний!.. Из этих, как их, чорт их подери… из могикан!

Миньяров. Жданович, что с тобой, когда ты успел? Жданович  (роскошно) . Подавленный и истощенный органон! Органон Мацесты жаждет, но не отпускают у нас на мацестинские воды. Третий год работаю без отдыха. Кому какое дело! Вынут, поглядят и скажут: пошел вон! (Миньярову.)  Прости, Сократ, вдаюсь в очередную ересь.  (С трудом.)  Анархоиндивидуализм. Я плачу чистыми естественными каплями и знаю, что моя слеза вызовет комизм… Увы, комизм, я понимаю. Да. Но существо вещей есть непреложность. Жданович остается один! И спрашивает, что он есть теперь.

Черемисов. Во-первых, как до тебя дошло? Откуда знаешь?

Жданович. Это до тебя только дошло. Я знаю путь планет, грядущие затмения и даже когда в море свистнет рак.

Черемисов. Да чего ты разоряешься? Был главным инженером и останешься.

Жданович  (хитрость) . Да?.. Но, может быть, я не был главным инженером и не хочу быть таковым.

Миньяров. Ради чего ты натрескался ни к селу ни к городу! Говори, пожалуйста, короче и, главное, проще.

Жданович. Кристалла мысли требуете? Едва ли я сейчас способен на кристалл. Но мысль во мне есть. Мысль еретическая, вздорная, но на другую неспособен… Не перевоспитан! Позволите?.. Вот… Я говорю: такие вот, как я, субъекты с одними вашими руководителями работают, с другими только служат. Есть занимаемая должность и есть великий бескорыстный труд русского человека. Впадаю в пафос. Да… Ибо до сей поры я не служил с вами и должности не занимал. Работал.

Черемисов. Пьян, пьян, а загибается, как трезвый.

Миньяров. Ты брось эту идейку. Она не новая… приказчичья. С тобой никак де вяжется.

Жданович. Сократ, не будь свирепым! Значит, я не пронизан новыми идеями… Увы, таков. И я, например, не знаю, что за лицо какой-то Яков Трабский.

Миньяров. Позволь, ты откуда взял это имя? Я знаю Трабского.

Жданович. А я нет, и это имя мне ничего не говорит, но мне завтра предстоит с ним работать.

Миньяров. Как? Почему?

Жданович. А он уже летит сюда. Летит! Прислушайтесь. Покуда Черемисов будет где-то запускать отставшее строительство, он будет замещать его.

Черемисов. Ну и что же? Я сам первый в Москве поставил бы вопрос о заместителе.

Жданович  (покорно) . Молчу… молчу. Мне стало очень грустно. Миньяров, ты ужасно точен… Ортодоксален. Да. Но отчего?.. Молчу. Впадаю в сентиментальность. Да, я наклюкался, конечно. С Купером… Сейчас зайдет проститься… Какие годы! Сколько вложено души! Слушай, Черемисов, возьми меня с собою.

Черемисов. Ты сначала выдай медь по современным нормам.

Жданович. Выдадим, еще бы… чтобы создать кому-то большой авторитет.

Миньяров  (вдруг. Рассердился) . Так что ж, ты будешь заниматься саботажем?

Жданович. Зачем! За это могут посадить. Миньярыч, не серчай, я только констатирую логические вещи.

Черемисов. Довольно. Не подзуживай… не выйдет.


Входит Купер. Он в халате. Навеселе.


Купер  (акцент) . Привет. До свидания. Прощайте. Гуд-бай.  (Смеется.)

Черемисов  (перемешивая русские слова с английскими) . Мистер Купер, Москва, Лондон, Нью-Йорк? Ин Америка?

Купер. О… но, нет.

Черемисов. Почему?

Купер  (ворчливая, даже брезгливая американская скороговорка) . Oh, но, нет! I'm not going back to America. I'm going to Africa. I've signed a contract with a French company to build some factories for them there.

Миньяров. Жданович, ты на перевод способен?

Жданович. Пожалуйста.  (Переводит с величайшим безразличием.)  Он не поедет ин Америка, он поедет ин Африка. Купер подписал контракт с французами, строить им какие-то заводы в Африке.

Черемисов. Но почему же ин Африка, а не ин Америка?

Купер  (раздраженно) . America. I know too much about America. Слишком хорошо знаю America. In Europe люди очень увлекаются our демократишни лисо in America. Я работал for McCormick, я строил новый завод for Henry Ford. Мы engineers знаем эту банду damn well. All they are good only in making good appearance. Это сами ужасни в… in America, это бандит нужно иметь короши лисо. I wish you could know as I do, што значит работать для Henry Ford. You'd see for yourself then what an old fox and a hypocrite he is. Henry Ford, dirty dog, bastard, a beast. Скотина!

Жданович. Let us go home to bed.

Купер. No, that's settled, я не еду to America. Good-bye.  (Уходит.)

Жданович  (драматично) . Один… последний… из этих, как их…

Черемисов. Надеть жилетку? Будешь плакать?

Жданович. Боюсь, что как бы… Молчу.  (Уходит.)

Черемисов. Уже узнал?

Миньяров. Вполне понятно. Из Москвы на завод приехала бригада инженеров. А подобные решения подготовляет аппарат, вот они и информировали нашего Ждановича.

Черемисов. И все-таки мне не нравится разговор Ждановича. Что там ни говори, а он не дурак.


Является Месяцев.


Месяцев. Пришел домой, старуха говорит: жена меня разыскивает. Не заходила?

Черемисов. Здесь твоя Наташа.

Месяцев. Что со Ждановичем? Полез обниматься: «Месяцев, осиротели». Почему осиротели?

Черемисов. Миньяров уезжает в Москву, меня командируют куда-то ликвидировать прорыв. Вот он и заскучал.  (Дает телеграмму.)

Месяцев. Та-ак. Ликвидировать прорыв. А по заводу шопот: «Черемисова снимают». Я Люшина прижал к стене: ты, сукин сын, распускаешь слухи? Божится, пищит. Конечно, он. Имей в виду, Митя, это твой отпетый враг. Говорят, что он Кряжину в Москву кляузы сочиняет…


Является Наташа.


Наташа. Ну вот, поешьте, выпейте вина.  (Увидела Месяцева.)  Митюша, ты за мной?

Месяцев. Ты за мной, я за тобой. Отведи меня домой, Наташа, я хуже пьяного…

Наташа  (торопится к нему) . Не заболел ли? Месяцев  (оживляясь, весело) . Хуже. Грипп-одно удовольствие. Лежи и чихай. А тут и чихнуть некогда. Скоро поправимся. Митя, ты не горюй. Отрапортуем.

Миньяров  (Наташе, тихо) . Пусть отоспится. Лучше будет.

Месяцев. Ты теперь не лезь. Сам еще заявишься судить нашего брата за то, что спали. Ну, мы не прощаемся. Поедем вместе на аэродром. Ты, Митя, погуди перед окнами. Наташа, руку. Ушли.

Черемисов. Садись, закусим. А что такое Трабский?

Миньяров. Барин. Но в партии давно. Был международником…  (Припоминая, усмехнулся.) Писал в газетах, часто его снимали за ошибки. Пошел в Промакадемию. На хозяйственной работе будто поднялся…  (Прибавил.)  Столичный гонор…

Черемисов. Жданович — бестия. Он больше притворяется, чем выпил.

Миньяров. А что?

Черемисов  (раздумывая) . «С одними мы работаем, с другими служим»… К чему-то решил высказаться.

Миньяров. К чему ты клонишь? Говори прямее.

Черемисов. Боюсь сказать… Эти мысли часто беспокоят.

Миньяров. Какие мысли?

Черемисов. Я начинаю думать, что в партии со стороны каких-то лиц, групп, — чорт их знает, как их теперь определить, — есть тайная война против генеральной линии.

Миньяров. От слов к делам? Так, что ли?

Черемисов. Язык не поворачивается. Немыслимая вещь.

Миньяров. Предательство?

Черемисов. Думаю, что так.

Миньяров  (внимательно) . А ты не горячись. Понятно? Мы провели социалистическое наступление по всему фронту. Наши победы можно сравнить с Октябрьской революцией. Оппозиция формально признала это в своих заявлениях. Разоружились. Лавируют, маскируются? — мы пока не знаем. Дела покажут. Но вот что хорошо, дорогой мой, что ты раздумываешь на такие темы. Не стал простым дельцом. Возьми того же Кряжина. Деляга. Словами Кирова скажу: нужно, чтобы нам в повседневной практической работе всегда сопутствовала большевистская, честная, благородная внутренняя тревога за дело партии. В добрый путь, Митя. Не верь, что в мире наступили мир и благодать…

ЗАНАВЕС


Читать далее

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть