Онлайн чтение книги Убить до заката Murder In The Afternoon
Глава 1

Железнодорожный вагон накренился, я полетела вперед. Когда вагон опрокинулся, засверкали молнии. Ахнув, я попыталась за что-нибудь ухватиться и проснулась. Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в постели: путешествие с вокзала Кингс-Кросс до Лидса завершилось несколько часов назад – и завершилось благополучно.

Разбудил же меня настойчивый, громкий стук в парадную дверь. Поскольку моя комната находится в задней части дома, обращенной к лесу, вызывавший меня из сна человек колотил дверным молотком так, словно хотел сообщить, что дом горит.

Часы на прикроватном столике показывали четыре часа утра. Соуки соорудила себе подушку из моего домашнего халата и не выразила восторга, когда я выдернула его: неслыханное обращение с кошкой в ее деликатном положении.

Внизу у лестницы я ударилась большим пальцем ноги о чемодан, который поставил там прошлым вечером водитель такси. Я включила свет.

Повернув в замке ключ и открыв дверь, я всматривалась во тьму, ожидая некоего посланника судьбы.

В тени крыльца стояла женщина в накидке с капюшоном.

– Миссис Шеклтон? – Она чуть задыхалась, как будто нервничала или спешила.

Какая ненормальная покинет среди ночи дом и побежит по улицам под проливным дождем?

– Да. Я миссис Шеклтон.

– Мне необходимо с вами поговорить.

Я помедлила, не открывая дверь пошире, и она добавила:

– У меня пропал муж.

Меня затошнило от усталости.

– Вам лучше обратиться в полицию. У них по ночам дежурят детективы.

Фырканьем, похожим то ли на смех, то ли на стон, незнакомка отмела мое предложение.

– В полицию? Я пыталась. От них никакого проку.

Похоже, моя гостья не имела представления, который сейчас час, и даже не извинилась за беспокойство. На улице завывал северный ветер, стреляя, как пулями, горизонтально летящими каплями дождя.

Прикинув, что человек – потенциальный преступник – не станет колотить в дверь так, чтобы разбудить половину Хедингли, я, повозившись, сняла дверную цепочку. Когда свет из прихожей упал на лицо незваной гостьи, она показалась мне очень молодой и бледной, как луна.

Не дожидаясь приглашения, женщина шагнула в дом, и на коврик с нее потекла дождевая вода.

Я захлопнула дверь.

– Дайте мне вашу накидку.

Женщина расстегнула крючок и сняла клетчатую накидку, с которой на натертый до блеска деревянный пол уже натекла лужа.

– Спасибо. – Ее губы были бледными, однако на щеках горели два неестественно ярких пятна. Возможно, она больна туберкулезом. Видно было, как на шее бьется жилка. – Я забыла зонтик в поезде. Я успела на поезд, который развозит молоко. От станции в Хедингли я бежала бегом.

Я повесила накидку на стойку лестничных перил и снова ушибла палец о чемодан.

– Проходите, пожалуйста, миссис…

– Армстронг. Мэри Джейн Армстронг.

Столовая служит мне и конторой, но в течение недели, с моего отъезда в Лондон, огонь здесь не разжигали. Я провела гостью на кухню.

– Сюда, пожалуйста. Огонь уже погас, но здесь будет теплее. – Она последовала за мной. Я подала ей полотенце. – Обсушитесь немного. – Женщина двигалась как существо, которое вышло из моря и вскоре вернется к Нептуну.

– Да нестрашно, что я промокла. – Она все же вытерла волосы, которые влажными волнистыми прядями повисли за ушами. Ее накидка с капюшоном не слишком-то защищала от потопа.

На вид гостье было лет тридцать пять или немногим больше, рост пять футов четыре дюйма, пухлая и миловидная, с чистой белой кожей и густыми каштаново-рыжими волосами, собранными на макушке и закрепленными черепаховыми гребнями и шпильками. Судя по всему, изначально прическа была аккуратной, но теперь волнистые пряди выбились из гребней. Часть волос рассыпалась по плечам, потому что выпали шпильки. Одежду женщины составляли юбка бутылочно-зеленого цвета, до середины икры, и белая блузка. На шее на короткой цепочке висел медальон. Туфли были так хорошо начищены, что вода просто стекала с кожи.

Я выдвинула для гостьи стул и, давая ей время прийти в себя, пошла в столовую.

Кто она и что привело ее сюда в такой час? Что-то в ней показалось очень знакомым. Она кого-то мне напоминала, и я не могла понять, кого же.

Я достала из буфета графин и пузатую бутылку бренди. В кухне я налила бренди в стакан.

– Вот. Выпейте это. Судя по всему, вам это не помешает, а потом вы сможете рассказать, что привело вас сюда.

Гостья обхватила стакан обеими руками и внимательно в него посмотрела, как будто янтарная жидкость превратилась в хрустальный шар, в котором ясно предстало будущее. Затем женщина посмотрела на меня глазами, такими же каштаново-рыжими, как и ее волосы. Взгляд у нее был очень пристальным, словно в моих глазах она видела то, чего не нашла в стакане бренди.

Откуда же я ее знаю?

Впечатление улетучилось, когда она, зажмурившись, понюхала бренди и одним глотком опрокинула его в себя. Закашлялась и стала давиться, говоря между приступами кашля:

– Ах ты, я-то подумала, что это имбирный эль. Что это? Так горло дерет.

– Бренди. Это бренди.

– Надо было предупредить. Я выпью еще, помедленнее.

Я налила ей в бокал на палец бренди из графина.

– Пейте маленькими глоточками. Осторожно. – Из Лондона я вернулась немного уставшей, но теперь усталость исчезла. Я ободряюще произнесла: – Расскажите-ка мне, что вас сюда привело.

Гостья так сильно сжала стакан, что я испугалась, как бы он не треснул.

– Как я сказала, у меня пропал муж. – Миссис Армстронг говорила монотонно и устало. – Я не знаю, жив он или мертв. О вас я подумала, потому что… ну, я слышала, что вы находите людей. – Она глотнула еще бренди, а затем потеряла к нему интерес и, поставив, оттолкнула стакан.

– Как зовут вашего мужа?

– Этан. Этан Армстронг.

Она сцепила руки, сложив их у самого живота и крутя большими пальцами, только так и проявляя возбуждение. И все же было в этом возбуждении что-то настолько осязаемое, что у меня засосало под ложечкой.

Мэри Джейн слегка наклонила голову набок:

– Я когда-то вас знала.

– О? Мы встречались раньше?

Она улыбнулась и покачала головой:

– Нет, не встречались, не совсем так.

Может, в конце концов, она все же сумасшедшая? Квартира моей экономки примыкала к дому. Мне стоило только позвонить в колокольчик – подать сигнал тревоги.

Успокойся, сказала я себе. Эта женщина расстроена. Она сама не знает, что говорит.

– Что вы имеете в виду?

– Вы бы не вспомнили.

Нет ничего более раздражающего, чем человек, который не хочет выкладывать самые простые сведения. У меня хорошая память на лица, а в этой женщине было что-то знакомое, однако же я не могла определить, где и когда с ней виделась.

– Это было во время войны?

– Можно и так сказать. В любом случае, давно. – Она пренебрежительно отмахнулась, словно то, где и когда наши дорожки пересекались, не имело значения.

– Вы приехали издалека?

– Из Грейт-Эпплвика.

Я покачала головой:

– Не могу сказать, что знаю это место.

– Никто не знает. Для этого оно слишком мало. Это рядом с Гизли.

– Ах да. – Я вспомнила свои поездки в Гизли во время войны, маленький городок, раскинувшийся в ширину чуть больше чем на милю, с главной улицей и ратушей, отданной под госпиталь. – Мы с вами в госпитале встречались?

Мэри Джейн посмотрела на свои руки.

– Могло и так быть. Да, именно так. – Когда люди лгут, их выдают всевозможные мелочи. Она сменила тему: – Не дадите ли мне воды?

Я отодвинула стул, но она уже была на ногах, у раковины, поворачивая кран, набирала в чашку воды.

Какой же наглостью обладала эта женщина, напросившись в гости посреди ночи, намекая, что знает меня, а теперь уже устроившись как у себя дома. Но, возможно, ее история настолько ужасна, что она хочет подойти к ней не спеша?

Держа чашку обеими руками, она отпила глоток.

– Хотела бы я, чтобы у нас в доме имелся водопровод. Считается, что я должна быть счастлива, имея колодец в саду.

Взять на заметку: первое, о чем упомянула миссис Армстронг, был колодец. Жалоба на условия жизни или важная улика? Возможно, она убила своего мужа и сбросила его в колодец. Сколько это протянется, стала гадать я, и что же мне с ней делать?

– Итак, миссис Армстронг…

– Мне не нравится, что вы называете меня миссис Армстронг. Я – Мэри Джейн.

– Очень хорошо. – Если она думает, что я разрешу ей называть меня Кейт, то ошибается. – Позвольте мне, Мэри Джейн, кое-что записать.

Вверху страницы я написала:

– И ваш адрес?

– Коттедж каменотеса на Нижнем конце в Грейт-Эпплвике.

– Скажите мне, когда вы последний раз видели Этана.

– Он ушел на работу в субботу, как обычно. Этан – каменщик. Работает в каменоломне Леджера. Работа заканчивается в час, но он остался один ради особого заказа. Он выступает за сокращение рабочего дня для работников каменоломни, а сам остается, когда все остальные заканчивают работу.

– Значит, он пошел на работу в субботу утром примерно в…

– В субботу они начинают в восемь, на неделе – в семь. В пять часов вечера дети понесли ему перекусить. Я-то заставила бы мужа проголодаться, чтобы желудок привел его домой.

Мэри Джейн прикрыла глаза и часто задышала. Она сделала несколько глубоких вдохов, а потом помолчала, словно подбираясь к главному, как к прыжку с разбега. Я ждала продолжения.

– Гарриет – это моя дочь – говорит, что он лежал в хибарке совершенно холодный. Этан не пошевелился, когда она его тронула. Гарриет уверена, что он был мертв. Вместо того чтобы бежать прямиком домой, ко мне, дочь решила пойти на ферму, которая ближе, но спешить из-за маленького брата не могла. Один из мужчин вернулся вместе с ней. – Мэри Джейн широко раскрыла глаза и выставила подбородок, будто ожидала возражений на свои дальнейшие слова. – Там не было и следа Этана. Карьер оказался пуст. Артур проводил мою дочь до дороги и отправил домой. Затем вернулся на ферму за Остином и принес малыша домой на плечах.

– Сколько детям лет? – Мне было интересно, подтвердит ли Остин рассказ Гарриет.

– Гарриет – десять лет, Остину – шесть.

– Остин видел отца?

Она покачала головой:

– Гарриет сказала, что оставила его сзади, не подпустила. – Мэри Джейн положила руки на стол. – Я побежала в каменоломню, как только Гарриет мне все рассказала. Этана нигде не нашли. С тех пор мы его не видели. Я с ума схожу от беспокойства.

– Гарриет могла ошибиться?

– На это-то я надеюсь и молюсь. Но я ей верю. Она правдивый ребенок, ее не проведешь. Сержант Шарп – наш деревенский полицейский – ей не поверил. Так прямо и дал понять. Сказал, что, дескать, мертвый человек не встает и не уходит. Но надо отдать сержанту должное, он заставил полдюжины рабочих, сидевших в «Руне», обыскать каменоломню с фонарями, потому что к тому времени стемнело. Они рады были помочь, ну, или часть из них. Этан такой человек, которого или любят, или ненавидят.

Мэри Джейн, во всяком случае, говорила о нем в настоящем времени. Возможно, Этан не лежал на дне колодца, если только его не бросил туда один из тех, кто его ненавидел.

– У вас есть фотография?

Из кармана юбки Мэри Джейн достала конверт. В нем лежала фотография, которую она подтолкнула ко мне через стол. На меня смотрел Этан Армстронг: широкое лицо, чисто выбрит, выражение лица серьезное. Он был в военной форме, на фуражке значок пехотинца.

– Снимали в семнадцатом году, значит, шесть лет назад, но эта у меня – самая лучшая.

– Какого он роста и телосложения?

– Пять футов и девять дюймов, волосы рыжеватые, сложен хорошо, крепкий парень. При его работе иначе нельзя.

– Возраст?

– Ему тридцать шесть, как и мне.

– По-прежнему без бороды и усов?

– Да.

– На чем вы сошлись с сержантом Шарпом после обыска карьера?

Мне хотелось узнать, не передал ли он описание в местные больницы.

– Я ему надоела, особенно когда упомянула, что в то утро мы немного повздорили. Он думает, что Этан разозлился и бросил меня и что Гарриет – маленькая лгунья, которая ищет внимания. – Мэри Джейн повысила голос, словно ожидая, что я приму сторону полицейского сержанта и отмахнусь от ее страхов. – Я глаз не сомкнула. Не могу это вот так оставить.

Мне предстояло действовать осторожно. Этан Армстронг либо был убит, либо бросил жену.

– Кто его друзья? Есть кто-нибудь, кому он мог довериться или поехать навестить?

Спустя десять минут я выяснила, кому нравился Этан: его хороший друг Боб Конрой, на ферму которого и поспешила Гарриет; бывший ученик Этана Рэймонд, теперь уже самостоятельный каменщик; друзья по профсоюзу рабочих каменоломен и радикалы по всей Северной Англии, выступавшие за повышение заработной платы и улучшение условий труда рабочих. Это, по сути, нисколько поиск не сузило.

В числе ненавидевших его был бригадир рабочих этой каменоломни, который сорвал попытку Этана устроить на минувшей неделе забастовку.

– Мэри Джейн, вы говорите, что верите Гарриет, когда она описывает, как нашла тело отца, даже если сержант не верит?

Мэри Джейн глубоко вздохнула:

– Верю, или верила. Но теперь я начинаю думать, что Гарриет, должно быть, ошиблась. Никто из рабочих карьера ей не поверил. Я начала думать, что, наверное, ей что-то привиделось. – В порыве надежды ее голос зазвучал громче. – Боб тоже так думает.

– Боб Конрой, фермер?

– Да.

Однако Боба Конроя не оказалось дома, чтобы пойти вместе с Гарриет и обыскать каменоломню. Я мысленно пометила выяснить, где он был в субботу днем. Этот «хороший друг» вполне мог оказаться Брутом, нанесшим удар.

– Дальнейшие поиски вчера велись? Вы к кому-нибудь обращались?

Мэри Джейн покачала головой:

– Толком не искали, нет. Боб сказал, что Этан наверняка объявится. Он сообщил, что некоторые товарищи встречались в Хоксворт-Муре, это что-то вроде рабочего митинга. – На щеках Мэри Джейн снова проступили красные пятна. – Я говорила Этану, что мы жили бы лучше, если бы он расходовал свою энергию на семейный очаг. Боб сходил на пустошь, но сказал, что без Этана его там встретили не слишком-то радушно и никто не знал, где Этан.

– Этан исчезал раньше, без объяснений?

– Никогда.

– Как Боб объясняет тот факт, что Гарриет видела своего отца и посчитала его мертвым?

– Боб сказал, что она испугалась в каменоломне. В прошлом году кто-то туда свалился и погиб. Возможно, она увидела тени или что-то себе вообразила. Дети рассказывают про каменоломню всякие истории. Они верят, что в маленьких пещерах на склонах живут гоблины. Боб говорил.

Мой мозг работал на повышенных оборотах.

– Сколько времени потребовалось Гарриет, чтобы добраться до фермы, найти помощь и вернуться в каменоломню?

Мэри Джейн покачала головой:

– Точно не знаю. Артур заставил ее подождать, пока он закончит вечернюю дойку.

– Час?

– Может, час или немногим меньше. Когда я сама пошла посмотреть в каменоломню, была половина седьмого, и вот что самое странное…

– Продолжайте.

Мэри Джейн глотнула воды. Ее руки задрожали.

– Этан делал солнечные часы из синего сланца, совершенно особая работа. Гарриет и Остин сказали мне, что, когда они пришли с едой для отца, солнечные часы стояли во всем своем великолепии, с виду абсолютно законченные. Но к тому времени, когда туда прибежала я после рассказа Гарриет, сумерки сгущались. Солнечные часы были разбиты вдребезги, а Этана и след простыл.

Мэри Джейн обхватила голову руками, и на мгновение мне показалось, что я смотрю одну из тех мелодрам, на которые мы с матерью иногда ходили в театр Друри-лейн в Уэйкфилде.

Мэри Джейн подняла глаза.

– Что я должна думать? Гарриет – не маленькая лгунья, но мужа и следа нет.

– Этан пьет?

Она грустно улыбнулась:

– Работать в карьере в такой пыли и не пить невозможно. Но на работе он не стал бы напиваться до беспамятства.

– Может быть какое-то другое объяснение того, что видела Гарриет?

Мэри Джейн положила руки на стол и наклонилась вперед.

– Я сама без конца об этом думаю. Гарриет – папина дочка. Она слышала, как мы ссорились. Если Этан велел ей сказать, что лежал бездыханный… Но нет, она проболталась бы.

– Из-за чего вы ссорились?

Она покачала головой:

– Из-за всего и ничего. Я хотела, чтобы он помог по дому, нарубил бы дров, а не работал бы над солнечными часами миссис Леджер ко дню ее рождения, когда ему следовало быть с нами. И теперь я ужасно себя чувствую из-за того, что мы плохо расстались… Но если он воспользовался этим как предлогом, чтобы смыться, я ему башку разобью.

Меня мучило, что Мэри Джейн, похоже, что-то скрывала. И я не настолько знаменита, чтобы мой адрес был так же известен, как Бейкер-стрит, 221б.

– Мэри Джейн, если вы хотите, чтобы я вам помогла, вы должны быть откровенны. Вы даже не сказали, как нашли меня.

– Мне дал ваш адрес один человек.

– Кто?

– Это имеет значение?

Будет иметь очень большое значение, если она мне не скажет. Прошло десять долгих секунд, и Мэри Джейн проговорила:

– Одна моя родственница. Она о вас знает. – Словно для того, чтобы предупредить любые вопросы об этой услужливой родственнице, она продолжила: – Мы не так уж сильно и поругались с Этаном. Он не взял с собой поесть в субботу, потому что я ничего не собрала. Пусть желудок приведет его домой, вот что я думала. Гарриет, разумеется, пренебрегла моим запретом…

Мы начинали ходить по кругу. Настало время прекратить разговоры и действовать. Я встала.

– Вы сказали, что работы в карьере начинаются в семь часов. Только что пробило пять. Давайте поедем сейчас туда, и вы покажете мне, где Гарриет видела отца. Я хочу увидеть место, пока мужчины не приступят к сегодняшним работам. – Я не добавила, что любые улики, скорее всего, были затоптаны рабочими каменоломни и местным полицейским во время поисков. – Подождите немного, я сейчас оденусь.

Я оставила свою посетительницу на кухне и постучала в смежную дверь, ведущую в апартаменты миссис Сагден.

Моя экономка вышла через несколько минут. Она накинула теплый темно-бордовый клетчатый халат своего покойного мужа. Длинные седые волосы миссис Сагден были заплетены в косу. Без очков некрасивое лицо казалось обнаженным и уязвимым.

Я извинилась за беспокойство и быстро рассказала про свою гостью.

– И поэтому я еду в Грейт-Эпплвик с миссис Армстронг…

– В такой час?

– Я хочу начать пораньше, осмотреться в каменоломне, где в последний раз видели ее мужа, пока там не приступят к работе. Вряд ли им понравится, если там будет бродить любопытная особа, всюду сующая свой нос.

– Я как-то не уверена, миссис Шеклтон, что вы, одна…

– На кухонном столе вы найдете имя и адрес, – прервала ее я. – Сообщите мистеру Сайксу, куда я уехала и что заеду к нему, когда у меня появятся более определенные сведения.

Сайкс, полицейский в отставке, был моим помощником и жил неподалеку.

Я оставила миссис Сагден в тревоге.

В дверях кухни появилась Мэри Джейн.

– Мне нужно в туалет.

– Я провожу вас. Это наверху.

Мой чемодан так и стоял в прихожей. Мэри Джейн глянула на дорожные вещи.

– Их нужно отнести наверх?

– Да, но они тяжелые, – с запинкой ответила я.

Мэри Джейн взяла в каждую руку по чемодану.

– Полегче детей и мешков с картофелем. – Она стала подниматься впереди меня. – Куда их положить?

– В мою комнату… там. Спасибо.

Она занесла чемоданы в мою спальню и вышла на лестничную площадку. Я повернулась к этой женщине. Высокие скулы, раскосые глаза… В тусклом свете она походила на настороженную кошку.

Я включила в ванной комнате свет.

Мэри Джейн вздохнула:

– Как бы мне хотелось, чтобы у нас была ванная комната.

Не дождавшись ответа, она добавила как будто с осуждением:

– Вообще-то я умею ею пользоваться и не стала бы хранить в ванне уголь.

Пока я одевалась, мне пришло в голову, что человек, способный отнести наверх два набитых чемодана, сможет оттащить и тело заблудшего мужа в какой-нибудь потаенный уголок в каменоломне.

Что надевают для обследования карьера? Вельветовые бриджи, кепку и сапоги. Там будут только мужчины. Тем более важно поторопиться и добраться туда, прежде чем они приступят к работе. По крайней мере, прекратился дождь. Я быстро надела твидовый костюм модного покроя. Одежда для загородной местности, в такой только на охоту ходить. Пригодились и мои крепкие туфли, купленные в прошлом году в Харрогейте. Прихватила я и туфли на устойчивом кубинском каблуке, и запасную пару чулок.

Мэри Джейн Армстронг ждала меня в прихожей. Я протянула ей автомобильное пальто Джеральда.

– Вам это понадобится. В машине лежат защитные очки.

Пальто доходило ей до щиколоток. Когда я посмотрела на нее, меня снова кольнула мысль о том, что мы встречались раньше.

– Мэри Джейн, прежде чем мы поедем, еще одно.

– Да?

– Откуда мы знаем друг друга?

Мэри Джейн попыталась завернуть рукава пальто.

– Я не могу сказать.

– Я с места не сдвинусь, пока вы не скажете.

Она посмотрела на меня, а потом отвела глаза.

– Мы давно виделись в последний раз, Кэтрин. Тебе было несколько недель от роду, а я только начала ходить. Пришел мужчина, чтобы забрать тебя, и я заплакала. Не хотела, чтобы он тебя уносил.

Она смотрела на меня в упор своими кошачьими глазами.

– Моя девичья фамилия Уитекер, какой была и твоя, пока тебе не дали фамилию удочеривших тебя людей. Кэтрин, я твоя сестра.

Мое сердце заколотилось так сильно, что Мэри Джейн, наверное, услышала его стук. Неудивительно, что она не хотела говорить, откуда «знает» меня. Меня удочерили в возрасте нескольких недель, и я знала фамилию своей настоящей семьи и то, что они жили в Уэйкфилде. За этими простыми фактами скрывалась тайна, которую я до сих пор не собиралась раскрывать.

Нас разделяло несколько шагов. Мэри Джейн Армстронг могла быть искренней, а могла и не быть; она могла быть, а могла и не быть убийцей.

Внезапно у меня подкосились ноги. Я оперлась о стену. Мэри Джейн взглянула на меня со смесью озабоченности и чего-то еще. Страха? Что я ее отвергну?

– Прости. Мне не следовало приходить.

Но она пришла. И вот мы стояли одетые, готовые в путь.

– Как ты узнала, где меня найти?

– У нашей сестры Барбары Мэй. Она всегда следила за твоим продвижением.

Продвижение. Это слово вызвало в памяти школьную историю: короли и королевы предпринимают грандиозные путешествия, посещая дворян-фаворитов, лишая своих подданных их домов, имущества и душевного спокойствия.

И «Барбара Мэй». Неужели все в семействе Уитекеров имеют двойные имена? По какой причине меня изгнали из клана? У нас не может быть девочки всего с одним именем. Отдадим ее. Тот приятный офицер полиции с женой возьмут ее. Мистер Деннис Худ и его очаровательная и бездетная жена Вирджиния, которую друзья с любовью называют Джинни. Она чрезвычайно доверчивый человек.

Мэри Джейн даже не притязала на то, что следила за моим продвижением. За это я должна благодарить Барбару Мэй. Следующей, видимо, появится она. Отыщи мою пропавшую собаку, милая. Одолжи мне шиллинг.

Может, Мэри Джейн говорит правду, а может, она великолепная обманщица, историю которой я доверчиво проглотила. Это объяснило бы, почему у меня в горле встал комок.

– Откуда Барбара Мэй узнала, где я живу?

– В «Меркьюри» напечатали, когда ты выходила замуж. Барбара Мэй работала уборщицей в больнице, где работал твой муж.

Я не вполне уверена, но мне показалось, что Мэри Джейн немного смутилась. Она не объяснила, проследила ли Барбара Мэй Джеральда до дома или заглянула в больничные документы, чтобы узнать адрес.

Сестра добавила:

– Мама была очень довольна, когда ты вышла за врача.

Заткнись, Мэри Джейн. Не говори ничего больше.

Окутанные вязкой тишиной, мы не смотрели друг на друга, я повесила на плечо сумку и принялась открывать дверь. Ключ не хотел двигаться, ручка – поворачиваться. Нельзя показывать, насколько я потрясена. Мэри Джейн не должна увидеть, что мне нужны две руки: правая, чтобы повернуть дверную ручку, и левая – чтобы поддержать дрожащую правую.

– Хорошо, Мэри Джейн. Едем.

Я подумаю про всю эту сестринскую историю позже. Пока же я должна выбросить ее из головы и сосредоточиться на имеющемся деле. Она пришла ко мне за помощью.