Онлайн чтение книги Надежды Кинолы
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Пристав. А ну-ка, господа, подбавьте жару! Ведь в этом котле можно сварить олью-подриду[17] Олья-подрида — испанское кушанье, приготовляемое из разных сортов мяса и овощей. на всю валлонскую гвардию.

Хозяин. Четыре мараведиса.

Пристав. Все молчат? Подходи, выбирай, разглядывай!

Матиас Махис. Шесть мараведисов.

Кинола (Фонтанаресу) . Сеньор, этак не наберется и ста золотых эскудо.

Фонтанарес. Надо уметь смиряться.

Кинола. Мне кажется, что смирение — это четвертая богословская добродетель, не упомянутая лишь из уважения к женщинам.

Мониподио. Да замолчи ты! Правосудие тебя разыскивает, и если тебя еще не забрали, то лишь потому, что ты считаешься моим человеком.

Пристав. Вот — последняя вещь, господа. Ну что же? Все молчат? Присуждено за десять золотых эскудо десять мараведисов сеньору Матиасу Махису.

Лотундиас (дон Рамону) . Так вот каков конец блистательного изобретения! Наш гений был прав, когда сулил нам поразительное зрелище.

Копполус. Вам хорошо смеяться, вам-то он ничего не должен.

Эстеван. Это нам, горемычным, расплачиваться за его затеи.

Лотундиас. Как это ничего не должен, господин Копполус? А алмазы моей дочери? Ведь слуга нашего великого человека вложил их в эту самую механику!

Матиас Махис. Да ведь их отобрали у меня.

Лотундиас. Все равно они в руках правосудия. Я предпочел бы, чтобы в руках у него очутился Кинола, проклятый совратитель сокровищ.

Кинола. О молодость моя, какой тебе урок! Меня погубило мое прошлое.

Лотундиас. Но если его поймают, с ним расправа коротка, и я-то уж пойду полюбуюсь, как он будет благословлять пятками зевак.

Фонтанарес. Наши несчастия придали этому тупице остроумия.

Кинола. Вернее, свирепости.

Дон Рамон. Что касается меня, то я огорчен подобным плачевным исходом. Этот молодой мастер уже стал прислушиваться к моим советам, и мы были уверены, что выполним обещания, данные королю. Но Фонтанарес может спать спокойно. Я поеду ко двору, скажу, что он мне крайне нужен, и выхлопочу ему помилование.

Копполус. Редко встретишь такое великодушие среди ученых!

Лотундиас. Вы гордость Каталонии!

Фонтанарес (выступая вперед) . Я спокойно переносил пытку, я молчал, когда на моих глазах за бесценок продавалось создание моих рук, которое должно было увенчать меня славой...

Но слушать такие речи свыше моих сил. Дон Рамон, если бы вы, я не говорю — знали, а хотя бы лишь подозревали назначение всех этих частей, теперь разрозненных, вы бы их скупили ценою всего вашего состояния.

Дон Рамон. Молодой человек, я уважаю ваше горе. Но вы отлично знаете, что ваша машина не могла еще действовать и что мой опыт был для вас необходим.

Фонтанарес. Из всех ужасов нищеты самое страшное то, что она бессильна против клеветы и против торжества глупцов.

Лотундиас. И тебе не стыдно, в твоем положении, оскорблять знаменитого ученого? Хорош бы я был, если бы выдал за тебя мою дочь! Ты бы меня живехонько пустил по миру. Ведь успел же ты просадить без толку десять тысяч цехинов! Что? Присмирел наш гранд Испании?

Фонтанарес. Вы мне жалки.

Лотундиас. Возможно, но и тебе я не завидую. Суд властен над твоей жизнью и смертью.

Дон Рамон. Перестаньте. Разве вы не видите, что он безумен?

Фонтанарес. Еще не настолько, сеньор, чтобы считать О плюс О — биномом.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Сарпи. Мы опоздали, распродажа окончена.

Дон Фрегосо. Король пожалеет, что поверил шарлатану.

Фонтанарес. Шарлатану, ваша светлость?! Потерпите несколько дней, и вы сможете отрубить мне голову, но только не клевещите. Вы поставлены слишком высоко, стыдно вам опускаться так низко!

Дон Фрегосо. Ваша беда велика, но велика и ваша дерзость. Разве вы забыли, что барселонские судьи считают вас соучастником кражи, совершенной у Лотундиаса? Бегство вашего слуги — лучшее доказательство преступления, и тем, что вы на свободе, вы обязаны лишь заступничеству сеньоры. (Указывает на Фаустину.)

Фонтанарес. Мой слуга, ваша светлость, быть может, и грешил когда-то. Но, связав свою судьбу с моею, он очистил свою жизнь в огне моих испытаний. Клянусь честью, он невиновен. Драгоценные камни, которые у него отобрали, когда он их продавал Матиасу Махису, ему добровольно дала Мария Лотундиас, после того как я отказался принять от нее этот дар.

Фаустина. Какая гордость в несчастии! Неужели ничто его не сломит?

Сарпи. А как вы объясните чудесное воскресение вашего деда — этого лженачальника венецианского арсенала? Ведь, к сожалению, сеньора и я знаем настоящего начальника.

Фонтанарес. Это я нарядил моего слугу, чтобы он побеседовал с дон Рамоном о математике и науках. Сеньор Лотундиас вам подтвердит, что каталонский ученый и Кинола пришли к полному единомыслию.

Мониподио (Киноле) . Он погиб!

Дон Рамон. Я разрешу себе сослаться на мои труды.

Фаустина. Не гневайтесь, дон Рамон. Ведь когда человек летит в пропасть, он готов всех увлечь за собой.

Лотундиас. Что за отвратительный характер!

Фонтанарес. Прежде чем умереть, сеньоры, надо высказать правду тем, кто толкнул нас в эту пропасть. (К дон Фрегосо.) Ваша светлость, король обещал мне покровительство своих слуг в Барселоне, а я нашел здесь только лютую ненависть. О великие мира сего, богачи, вы все, в чьих руках власть, почему вы обращаете ее в помеху для всякой новой мысли? Или есть божеский закон, предписывающий вам поносить и бесчестить то, чему впоследствии вы сами будете поклоняться? Будь я угодливый смиренник и льстец, я бы достиг успеха! В моем лице вы подвергли гонению все, что есть в человеке благородного: сознание собственной силы, величие труда, небесное вдохновение, подвигающее к творчеству его руку и... любовь, эту веру человека, которая возжигает в нем мужество, когда оно готово угаснуть под холодным ветром насмешек. Ах, если вы плохо творите добро, зато вы отлично творите зло! Я кончил... Вы не стоите моего гнева.

Фаустина (в сторону, ступив шаг вперед) . О, я чуть было не сказала ему, что я обожаю его.

Дон Фрегосо. Сарпи, велите альгвасилам взять соучастника Кинолы.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Мария (вице-королю) . Ваша светлость, я сейчас узнала, что, желая оградить Фонтанареса от ярости его врагов, я погубила его. Но мне разрешено объявить истину. Я сама вручила Киноле мои драгоценности и мои сбережения.

Отец, они принадлежали мне по праву, и я молю бога, чтобы вам не пришлось когда-нибудь оплакивать ваше ослепление.

Кинола (сбрасывая плащ) . Уф! Теперь я могу вздохнуть свободно!

Фонтанарес (опускаясь на одно колено перед Марией) . Благодарю, лучезарная и чистая любовь, соединяющая меня с небом, чтобы я мог черпать в ней надежду и веру. Вы спасли мою честь.

Мария. Разве она и не моя тоже? А слава придет.

Фонтанарес. Увы, мою работу расхитили сто жадных рук и потребуют за нее не меньше золота, чем она стоила. Если бы я задолжал еще вдвое больше, все равно уже поздно. Все кончено.

Фаустина (Марии) . Пожертвуйте собой, и он спасен.

Мария. Отец! И вы, граф Сарпи! (В сторону.) Я этого не переживу! (Громко.) Согласны ли вы предоставить сеньору Фонтанаресу все, что требуется для завершения его предприятия? Если да, я вам повинуюсь, отец. (Фаустине.) Я жертвую собой, сеньора!

Фаустина. Ваш поступок прекрасен, мой ангел. (В сторону.) Наконец-то я от нее избавилась!

Фонтанарес. Молчите, Мария! Лучше бороться и бедствовать, лучше умереть, чем потерять вас!

Мария. Так я тебе дороже славы? (Вице-королю.) Ваша светлость, велите вернуть Киноле мои драгоценности. Я возвращаюсь в монастырь счастливая: или его, или твоя, о боже!

Лотундиас. Да это колдун какой-то!

Кинола. Глядя на эту девушку, я готов снова полюбить женщин.

Фаустина (к Сарпи, вице-королю и Авалоросу) . Неужели мы его не укротим?

Авалорос. Я попытаюсь.

Сарпи (Фаустине) . Еще не все потеряно. (Лотундиасу.) Отведите вашу дочь домой. Не бойтесь, она вам покорится.

Лотундиас. Дай-то бог! Идем, дочь моя.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Авалорос. Я хорошо изучил вас, молодой человек. У вас очень сильный характер, просто железный. А железо всегда будет владыкой золота. Хотите, объединимся честно. Я уплачу ваши долги, выкуплю все, что сегодня было распродано, дам вам и Киноле пять тысяч золотых эскудо, а вице-король, из уважения ко мне, согласится забыть вашу выходку.

Фонтанарес. Если в порыве горя я высказал вам неуважение, ваша светлость, прошу вас меня простить.

Дон Фрегосо. Довольно, сударь. Дон Фрегосо выше оскорблений.

Фаустина. Браво, ваша светлость.

Авалорос. Итак, молодой человек, бури утихли, и теперь вам все улыбается. Давайте осуществим сообща то, что вы обещали королю.

Фонтанарес. Сеньор, к богатству я стремлюсь лишь ради одного. Выдадут ли за меня Марию Лотундиас?

Дон Фрегосо. Так вы любите только ее?

Фонтанарес. Ее одну!

Дон Фрегосо. Почему же ты молчал? Положись на меня, молодой человек, отныне я всецело на твоей стороне.

Мониподио. Они поладили, нам конец. Удеру во Францию и прихвачу с собою изобретение.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Фаустина (Фонтанаресу) . Я тоже не хочу помнить зла, сегодня я даю праздник, приходите. Мы все сообща обеспечим вам торжество.

Фонтанарес. Сеньора, за первой вашей милостью скрывалась ловушка.

Фаустина. Как все возвышенные мечтатели, одаряющие человечество своими открытиями, вы не знаете ни света, ни женщин.

Фонтанарес (в сторону) . У меня осталось меньше недели. (Киноле.) Я воспользуюсь покровительством Фаустины...

Кинола. Как пользуетесь мной!

Фонтанарес. Сеньора, я непременно приду.

Фаустина. Благодарить за это я должна Кинолу. (Протягивает ему кошелек.) Возьми. (Фонтанаресу.) До скорого свидания.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Фонтанарес. Эта женщина коварна, как зимнее солнце. О, несчастие уже тем ненавистно, что оно делает нас недоверчивыми. Итак, существуют добродетели, которых лучше не иметь.

Кинола. Как можно, сеньор, не доверять женщине, которая оправляет в золото каждое свое слово? Она вас любит, только и всего. Неужели же у вас такое маленькое сердце, что в нем не могут уместиться разом две любви?

Фонтанарес. Ах, Мария — это надежда, она согрела мою душу! Да, победа будет за мной!

Кинола (в сторону) . Мониподио скрылся. (Громко.) Нет ничего лучше, сеньор, чем поладить с женщиной, особенно когда она сама того хочет, как сеньора Бранкадор.

Фонтанарес. Кинола!

Кинола. Сеньор, вы неисправимы! Неужели вы думаете, что против коварства хитроумной любви можно бороться честным орудием слепого чувства? Мне нужно заручиться влиянием сеньоры Бранкадор, чтобы развязаться с Мониподио, — его намерения меня тревожат. Когда я с ним покончу, успех будет обеспечен и вы женитесь на вашей Марии.

Фонтанарес. Но как ты этого достигнешь?

Кинола. Ах, сеньор, если взобраться на плечи к человеку, который, подобно вам, видит очень далеко, то сам видишь еще дальше. Вы — изобретатель, а я — изобретателен. Вы меня спасли от... сами знаете от чего. А я вас спасу от когтей зависти и от клыков алчности. Всякий делает свое дело. Вот вам золото, принарядитесь, будьте неотразимы, будьте горды, вы накануне торжества. Но, главное, полюбезничайте с сеньорой Бранкадор.

Фонтанарес. Ну, так скажи хотя бы, что ты затеваешь!

Кинола. Нет, сеньор, если вы узнаете мой секрет, все пропало. Как всякий истинный талант, вы простодушнее малого ребенка.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Фаустина. Вот наконец настал тот час, приближения которого я добивалась больше года! Еще несколько минут, и Фонтанарес поймет, что Марию он потерял навсегда. Авалорос, Сарпи и я — мы усыпили подозрения великого человека, и вот, накануне решительных опытов, он стоит с пустыми руками. О, наконец-то он всецело мой! Но разве может презрение смениться любовью? Нет, никогда! Ах, он и не догадывается, что целый год я была его врагом, и когда узнает это, увы, возненавидит меня. Ненависть — не противоположность любви, это ее изнанка. Он узнает все, и я стану ему ненавистна.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Пакита. Сеньора, Мониподио как нельзя лучше исполнил ваше распоряжение. К сеньорите Лотундиас пошла ее дуэнья, которая сообщит ей, какой опасности подвергается сегодня сеньор Фонтанарес.

Фаустина. Сарпи, должно быть, уже здесь. Скажи ему, что мне нужно с ним поговорить.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Фаустина. Надо устранить Мониподио! Кинола боится, не получил ли он приказа разделаться с Фонтанаресом. Одного этого опасения больше чем достаточно.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Фаустина. Вы явились очень кстати, сеньор. Я хочу просить вас об одной милости.

Дон Фрегосо. Скажите лучше, что вы хотите оказать мне милость.

Фаустина. Через два часа Мониподио не должно быть больше ни в Барселоне, ни вообще в Каталонии. Пошлите его в Африку.

Дон Фрегосо. Что он вам сделал?

Фаустина. Ничего.

Дон Фрегосо. Так почему же...

Фаустина. Потому что... Понимаете?

Дон Фрегосо. Я вас слушаюсь. (Пишет.)

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Фаустина. Кузен, ведь у вас имеется разрешение венчаться с Марией Лотундиас хоть сейчас?

Сарпи. А заботами папаши готов и брачный договор.

Фаустина. Так пошлите к доминиканцам предупредить. В полночь вы обвенчаетесь с богатой наследницей, и притом с ее согласия. Она пойдет на все, когда увидит (тихо, к Сарпи) Фонтанареса в руках правосудия.

Сарпи. Понимаю. Требуется только явиться сюда и арестовать его. Моя судьба теперь обеспечена! И этим... я обязан вам. (В сторону.) Женская ненависть — всесильный рычаг!..

Дон Фрегосо. Сарпи, велите в точности выполнить этот приказ, и немедленно.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Дон Фрегосо. А наша с вами свадьба?

Фаустина. Ваша светлость, моя будущность зависит целиком от сегодняшнего праздника. Мое решение вы узнаете нынче же. (В сторону, видя входящего Фонтанареса.) О, вот и он! (К дон Фрегосо.) Если вы меня любите, оставьте нас.

Дон Фрегосо. Наедине с ним?

Фаустина. Я так хочу.

Дон Фрегосо. Что ж, ведь он любит только свою Марию Лотундиас.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Фонтанарес. Дворец короля Испании не роскошнее вашего, сеньора, и в нем вы властвуете, как самодержица.

Фаустина. Послушайте, дорогой Фонтанарес...

Фонтанарес. Дорогой... Ах, сеньора, вы научили меня не доверять таким словам!

Фаустина. Вы наконец узнаете, какова женщина, столь жестоко оскорбленная вами. Вам грозит страшное несчастье. Сарпи, орудуя против вас, исполняет веление некоей ужасной власти, и если бы не я, сегодняшнее празднество могло бы стать для вас поцелуем Иуды. Мне только что сообщили, что, когда вы будете уходить, а может быть, даже и здесь, вас арестуют, бросят в тюрьму и процесс против вас возобновится... чтобы никогда не кончиться. Ведь вы не можете за одну ночь, которая осталась в вашем распоряжении, восстановить отнятый у вас корабль? А начать работу сначала невозможно... Я хочу вас спасти, вас и вашу славу, вас и ваше будущее.

Фонтанарес. Вы! Но как?

Фаустина. Авалорос предоставил в мое распоряжение один из своих кораблей. Мониподио дал мне самых ловких своих контрабандистов. Уедем в Венецию, республика сделает вас патрицием и даст вам в десять раз больше золота, чем обещала вам Испания... (В сторону.) Они все не идут!

Фонтанарес. А Мария? Я поверю вам, если мы увезем ее с собой.

Фаустина. Вы думаете о ней в такую минуту, когда нужно выбирать между жизнью и смертью? Если вы будете медлить, мы погибнем.

Фонтанарес. Мы, сеньора?

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Сарпи. Исполните ваш долг!

Алькальд (Фонтанаресу) . Именем короля, я вас арестую.

Фонтанарес. Час моей смерти настал!.. К счастью, мою тайну я уношу с собой, а саван мой — любовь.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

Мария. Так мне сказали правду: вы жертва ваших врагов! Значит, дорогой Альфонсо, я должна умереть за тебя, и какой смертью! Друг, небо ревнует к столь совершенной любви: подвергая нас испытаниям, которые мы называем случаем, оно как бы говорит нам, что счастье — только возле бога. Ты...

Сарпи. Сеньора!

Лотундиас. Дочь моя!

Мария. Вы мне подарили свободу на этот миг, последний в моей жизни! Я исполню мое обещание, исполните и вы свое. Ты великий изобретатель, твое величие обязывает тебя, твое честолюбие, отныне законное, должно быть готово к битвам: эта борьба заполнит твою жизнь; а графиня Сарпи будет медленно гаснуть в безвестности, замкнутая в четырех стенах... Отец и вы, граф, вы помните наше условие, что за мое повиновение каталонское вице-королевство предоставляет сеньору Фонтанаресу еще новую годовую отсрочку для его опыта?

Фонтанарес. Мария, жить без тебя?

Мария. Жить с твоим палачом!

Фонтанарес. Прощай, я умру.

Мария. Разве ты не дал торжественного обещания перед королем Испании, перед всем миром? (Тихо.) Сначала победим! Мы умрем потом.

Фонтанарес. Если ты не будешь принадлежать ему, я согласен.

Мария. Отец, исполните ваше обещание.

Фаустина. Я победила!

Лотундиас (тихо) . Несчастный обольститель! (Громко.) Вот десять тысяч цехинов. (Тихо.) Негодяй! (Громко.) Годовой доход моей дочери. (Тихо.) Чума тебя задуши! (Громко.) Десять тысяч цехинов, которые по этому письму вам заплатит сеньор Авалорос.

Фонтанарес. Но согласен ли вице-король на все эти условия?

Сарпи. Вы всенародно обвинили каталонское вице-королевство в том, что оно нарушает обещания короля Испании; вот его ответ (вынимает бумагу) . Указ приостанавливает, в видах государственной пользы, все иски ваших заимодавцев и предоставляет вам годовой срок для окончания вашего предприятия.

Фонтанарес. Я сдержу слово.

Лотундиас. Он только об этом и думает! Идем, дочь моя. Нас ждут у доминиканцев, и его светлость окажет вам честь присутствовать при церемонии.

Мария. Уже!

Фаустина (Паките) . Беги и возвращайся сказать, когда они будут повенчаны.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

Фаустина (в сторону) . Вот он стоит, как человек, перед которым разверзлась пропасть, а по пятам за ним гонятся тигры. (Громко.) Отчего вы не хотите стать таким же великим, как ваша мысль? Неужели же на свете существует только одна женщина?

Фонтанарес. Или вы думаете, сеньора, что такую любовь можно вырвать из сердца, как шпагу из ножен?

Фаустина. Я понимаю женщину, которая вас любит и готова вам служить. Но для вас любить — значит отречься от самого себя. Отринуть все, к чему стремились величайшие из людей: славу, почести, богатство, и не только это!.. Вы можете вознестись над треволнениями толпы, вознестись, как должно гению, — перед вами — мир Цезарей, Лукуллов и Лютеров!.. И между собою и этим великолепным уделом вы воздвигаете преграду — любовь, достойную какого-нибудь студента из Алькалы[18] Алькала — город в Кастилии, славившийся в старину своим университетом.. Рожденный гигантом, вы сами себя превращаете в карлика. Но гений среди всех женщин находит женщину, созданную только для него. В глазах людей эта женщина должна быть царицей, но для него она должна быть служанкой, переменчивой, как случайности его жизни, веселой в страданиях, прозорливой в беде и в удаче; а главное — снисходительной к его прихотям, знающей свет и его пагубные муки: словом, способной не только взойти на триумфальную колесницу, но если нужно, то и впрячься в нее.

Фонтанарес. Вот вы и нарисовали ее портрет.

Фаустина. Чей?

Фонтанарес. Марии.

Фаустина. Разве эта девочка сумела тебя защитить? Разве она догадалась, кто ее соперница? Разве та, которая уступила тебя, достойна тобой обладать? Девочка, позволившая незаметно увлечь ее к алтарю, у которого она в эту минуту вручает свою жизнь другому... Да я бы давно умерла у твоих ног! И кому она отдает себя? Злейшему врагу твоему, который получил приказ разрушить твой замысел!

Фонтанарес. Как не быть верным этой неиссякаемой любви, которая трижды приходила мне на помощь, трижды меня спасла и, когда ей ничего не осталось, как только самой обречь себя на страдание, одной рукой наносит себе смертельный удар, а другой дарит мне (показывает письмо) мою честь, уважение короля, восхищение света?

Фаустина (в сторону) . А! Итак — она уже графиня Сарпи! (Фонтанаресу.) Твоя жизнь, твоя слава, твое богатство, твоя честь теперь в моих руках, и Мария уже не разделяет нас!

Фонтанарес. Нас! Нас!

Фаустина. Не спорь со мной, Альфонсо! Я у тебя отвоевала все, не отказывай же мне в твоем сердце! Никогда тебе не встретить любви более преданной, более покорной, более проницательной, и ты станешь великим человеком, каким ты должен быть.

Фонтанарес. Ваша дерзость меня пугает... (Показывает письмо.) С этими деньгами я пока еще сам хозяин моей судьбы. Когда король увидит, что я создал и чего достиг, он велит расторгнуть насильственный брак, а я люблю Марию, я готов ждать ее вечно!..

Фаустина. Фонтанарес, если я вас люблю так безумно, то, быть может, потому, что люблю в вас эту чудесную простоту, печать гения...

Фонтанарес. Ее улыбка леденит мне сердце.

Фаустина. Значит, вы уверены, что золото у вас в руках?

Фонтанарес. Вот оно.

Фаустина. Да разве бы я допустила, чтобы вам дали золота, если бы вы могли его взять? Завтра все ваши заимодавцы накинутся на эти деньги, и вам их не видать. А без золота что вы можете сделать? Ваша борьба начинается сызнова! Но твое создание, большое дитя, не расхищено, оно мое. Его приобрел для меня Матиас Махис, и оно хранится вот здесь, под моими ногами, в моем дворце. Лишь я одна не украду у тебя ни твоей славы, ни твоего богатства. Ведь это значило бы ограбить самое себя!

Фонтанарес. Как! Так это ты, проклятая венецианка?

Фаустина. Да... С тех пор как ты оскорбил меня вот здесь, я руководила всеми: и Махисом, и Сарпи, и твоими заимодавцами, и хозяином «Золотого солнца», и рабочими!.. Но сколько любви в этой мнимой ненависти! Неужели тебя не разбудила слеза, жемчужина моего раскаяния, упавшая с моих ресниц, когда ты спал, а я любовалась тобою, моим обожаемым мучеником?

Фонтанарес. Нет, ты не женщина.

Фаустина. Ах, женщина, которая так любит, больше, чем женщина!

Фонтанарес. А раз ты не женщина, я могу тебя убить.

Фаустина. Но только своей рукой! (В сторону.) Он ненавидит меня!.

Фонтанарес. Я ищу...

Фаустина. Не могу ли я помочь в твоих поисках?

Фонтанарес. Я ищу казни, которая была бы так же ужасна, как твое преступление.

Фаустина. Какая казнь страшна для женщины, которая любит? Испытай меня, я готова!

Фонтанарес. Ты любишь меня, Фаустина? Я в самом деле вся жизнь для тебя? Мои муки в самом деле твои?

Фаустина. Всякое твое страдание превращается в тысячу страданий для меня.

Фонтанарес. Если я умру, ты умрешь... Так вот, хотя твоя жизнь не стоит той любви, которой я лишился, судьба моя решена.

Фаустина. О!

Фонтанарес. Я буду ждать моего ареста и ничего не сделаю, чтобы его избежать. Душа Марии и моя душа вместе отлетят на небеса.

Фаустина (падая к ногам Фонтанареса) . Альфонсо! Я останусь у твоих ног, пока ты не обещаешь мне...

Фонтанарес. Прочь, гнусная куртизанка! (Отталкивает ее.)

Фаустина. Вы сами сказали тогда на площади: люди оскорбляют то, чему впоследствии будут поклоняться.

ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ

Дон Фрегосо. Жалкий ремесленник! Если я шпагой не пронзаю тебе сердце, то лишь потому, что ты дороже заплатишь за это оскорбление.

Фаустина. Дон Фрегосо! Я люблю этого человека. Чем бы я ни стала для него, рабыней или женой, — моя любовь служит ему щитом.

Фонтанарес. Опять гонения, ваша светлость? Я рад им, поверьте! «Обрушьте на меня тысячу ударов, они умножатся в ее сердце», — сказала она. Я жду!

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

Кинола. Сеньор!

Фонтанарес, Ты тоже собираешься меня предать?

Кинола. Мониподио плывет в Африку с рекомендациями на руках и на ногах.

Фонтанарес. И что же?

Кинола. Якобы с целью вас ограбить мы с ним соорудили и оплатили запасную машину, и она спрятана в некоем погребе.

Фонтанарес. Ах, с верным другом не может быть отчаяния! (Обнимает Кинолу. К дон Фрегосо.) Ваша светлость, напишите королю, постройте в гавани амфитеатр на двести тысяч зрителей. Через десять дней исполню обещание, и народ Испании увидит корабль, идущий силой пара против ветра и волн. Я выжду бурю, чтобы укротить ее.

Фаустина (Киноле) . Ты соорудил машину...

Кинола. Нет, я их соорудил две, на всякий случай...

Фаустина. Но какие же демоны тебе помогали?

Кинола. Трое детей Иова: Молчание, Терпение и Постоянство.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

Дон Фрегосо (в сторону) . Она отвратительна, но я люблю ее.

Фаустина. Я хочу отомстить. Вы мне поможете?

Дон Фрегосо. Да, мы его погубим.

Фаустина. Ах, вы меня все-таки любите!

Дон Фрегосо. Увы, но после такого скандала вы не можете стать маркизой Фрегосо!

Фаустина. Ну, если бы я захотела...

Дон Фрегосо. Собой я могу располагать, но именем моих предков — никогда.

Фаустина. Любовь, которая ставит себе границы, — разве это любовь? Прощайте, ваша светлость. Я отомщу одна.

Дон Фрегосо. Дорогая Фаустина.

Фаустина. Дорогая?

Дон Фрегосо. Да, очень дорогая, и ныне и всегда. С этой минуты нет больше дон Фрегосо, есть только несчастный старец, за которого, к сожалению, жестоко отомстит этот ужасный корабельщик. Жизнь моя кончена. Не возвращайте мне картин, ведь я был так счастлив поднести их вам. (В сторону.) Они ей скоро понадобятся. (Громко.) Они вам будут напоминать о человеке, над которым вы смеялись, но который знал это и все вам прощал. Ибо в его любви была также и отеческая нежность.

Фаустина. Не будь я сейчас в такой ярости, честное слово, дон Фрегосо, я бы растрогалась. Но, чтобы исторгнуть у нас, женщин, слезы, надо уметь выбрать подходящую минуту.

Дон Фрегосо. Я до последней минуты все буду делать не вовремя. Мое завещание и то опоздает.

Фаустина. Право, мой друг, если бы я не любила, ваше трогательное прощание завоевало бы вам и мою руку и мое сердце. Потому что, знайте, я еще могу быть благородной и достойной женщиной.

Дон Фрегосо. О, послушайтесь благого порыва, не идите с закрытыми глазами к пропасти.

Фаустина. Как видите, я все-таки могу быть маркизой Фрегосо. (Уходит, смеясь.)

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ

Дон Фрегосо. Старые люди хорошо делают, смиряя свое сердце.