Онлайн чтение книги Не герой
Последний день заставы

Причалили они вовремя. Перестрелка шла вяло. Противник подтягивал к реке основные силы и прощупывал оборону вендов. До обстрела заставы дело еще не дошло. Володя обернулся, бросил короткий прощальный взгляд на Ежаву, взял за руку Лену и побежал вслед за товарищами.

Пристань располагалась у устья разрезавшей обрыв широкой ложбины. Внизу, у воды, находились слипы для подъема судов, несколько складов легкой каркасной конструкции. Рядом стояли два грузовика. Территорию порта с одной стороны ограничивали штабеля бетонных плит, а с другой заболоченный берег ручья.

Дорога вела вверх между склонами лога. На середине подъема стали попадаться первые дома – небольшие одноэтажные кирпичные коттеджи с двускатными крышами. У каждого огороженная территория. За заборами виднелись газоны, плодовые деревья и кусты. Цветники очень богатые. А вот огородных грядок с моркошкой-картошкой Володя не заметил. Людей тоже не видно. Только собаки лают.

Еще сто метров вверх по склону. Подъем заканчивается. Откуда-то сбоку выскочили казаки. Человек шесть, в отличие от Гната с Торбоем, все гладковыбритые, в одинаковой темно-оливковой форме. Гарнизон. Это не бродяги-следопыты, им положено соблюдать устав и выглядеть как люди.

– Твою мать! – за спиной громыхнуло, послышался громкий свистящий шелест, ударная волна приложила Володю по спине и швырнула наземь.

Кайсаки перешли к решительным действиям. На заставу посыпались тяжелые снаряды. Пока неприцельно. Первые взрывы полыхнули по склонам ложбины, между домами. Два снаряда разбили дорогу за спинами провальцев.

– Вперед! Бегом! – Гнат схватил за руку Катюшу Журавлёву и потащил к обочине.

Залегшие было казаки, пригибаясь, подскочили к провальцам и, где матом, а где пинками, заставили их встать и бежать дальше от берега. Еще сто метров под обстрелом. А там край поселка. Володя орал, заглушая свой страх, но руку Леночки не отпускал. Так и тащил девушку за собой.

– Бегом!

– Ноги!

– Скоты!!! Убью!!! – это злобный вопль Мишки Широбокова.

Мишка бежал, обхватив голову руками, не видя ничего перед собой. Поворот он благополучно проскочил. Рванул прямо по полю. Вдруг перед ним вырос высоченный куст земли и грязи. Володя остановился как вкопанный и, широко открыв глаза, глядел на летящее по небу тело Мишки. Из оцепенения его вывел рывок за руку. Лена что-то кричала и махала свободной рукой в сторону бегущих по дороге провальцев и казаков.

В ушах стоит рокот. В висках колотят молоточки. Во рту пересохло. Володя бежал, как никогда в жизни. Слух отрубился. Гул в голове заглушал все звуки. Зато глаза успевали замечать малейшие подробности сумасшедшей гонки под обстрелом. Лучше бы они ничего не видели!

Снаряды летели не прицельно, но густо. Рушились дома, взлетали на воздух машины, свистели осколки. Над головой плыл тяжелый густой дым. Володя видел, как осколком срезало половину черепа Юле Федоровой. Бежавшего рядом с девушкой Санька только забрызгало кровью и мозгами. Парень на бегу повернул голову, выпучил глаза и провел ладонью по лицу, стирая кровь. Володя молча перепрыгнул через тело. Не до того.

Двоих казаков накрыло одним взрывом. Запомнился покореженный прямым попаданием бронеавтомобиль. Свернутая набок башня, вывалившиеся из дверцы кровавые ошметки, нечто невообразимое, совсем недавно бывшее человеком, и живущий своей жизнью, яростно всаживающий в небо длинные трассирующие очереди пулемет на крыше башни.

Обстрел продолжался, но теперь снаряды ложились где-то позади, на территории заставы. Володя остановился, чуть было не налетев на Гната. Леночка упала и перевернулась на спину. На грязном, измазанном копотью лице девушки сияла глуповатая улыбка.

– Живы… – прошептали ее губы. – Живы… Вырвались.

Володя обессиленно махнул рукой и уронил на землю рюкзак. Слишком длинный сегодня день, а солнце еще высоко. Слух вернулся. Канонада за спиной стихала.

Люди не могли поверить, что они вышли из-под обстрела. Санек сидел, обхватив голову руками, и негромко подвывал. По лицу сидевшей рядом с ним Лизы текли слезы. Плакала девушка молча, ни единого стона.

«Где Васёк? Почему он не утешает свою подругу? Почему не поддержал?» – роились в голове мысли.

«А нет Васька, – пришел ответ, – потерялся на подъеме».

Димон и Вовка Конопатый подсаживаются к Лизе, пытаются ее успокоить. Конопатый что-то рассказывает, размахивает руками. Девушка, кажется, пришла в себя, дружески хлопнула Конопатого по плечу. Санек тоже очухался, на его грязном лице даже появилась легкая улыбка. Такова жизнь – вырвались, выжили, надо жить дальше. Немного цинично, но это так. Молодцы, ребята, вовремя взялись за друзей, выдернули из депрессняка.

Владимир взял казака за локоть:

– Что дальше, Гнат?

– Не знаю… – простонал казак. – Пересчитай своих. У меня четверо воинов осталось.

Простая работа, но Володе потребовалось минут пять, чтобы пересчитать своих товарищей и сообразить, кого потеряли. Голова напрочь отказывалась соображать.

Было сегодня утром девятнадцать человек, а добежали до перелеска за заставой только двенадцать. Остальные или погибли под обстрелом, или потерялись по дороге.

– Хрен редьки не слаще, – хмуро заметил Торбой, – сейчас кайсаки будут высаживаться, если уже речку не перепрыгнули.

– Уходить надо, – негромко предложил один из казаков, коренастый парень с короткими пшеничного цвета усиками.

Гнат взглянул на него:

– Самоходов нет, зарядов мало, с нами провальцы – девицы, посадские, безоружные, леса не видевшие. Как уходить будем, Юрий?

– Рядом с заставой склады есть? – у Володи созрела одна мысль. – Пушки? Ракеты? Укрытия?

– Что? – Гнат резко повернулся к студенту. – Понял! Рядом летное поле, только лес напрямик пройти. Люди там были. Может, самоход найдем.

– Пошли! – Володя буквально подпрыгнул.

Усталость как рукой сняло. Слово – страшная штука, словом можно убить, а можно оживить, дать надежду.

Виктор Николаевич горько застонал, не обнаружив Сереги. Никто не мог сказать, когда матроса видели в последний раз. На пристани он был, в гору побежал вместе со всеми. И Васёк потерялся. Димон видел, как тот рванул в поселок. Погиб, скорее всего…

Тропинка через лес отыскалась быстро. Первыми шли Торбой и двое казаков. Гнат был замыкающим. Разумная предосторожность. Серьги казаков не работали, командный пункт накрыло первыми снарядами, а связываться между собой через встроенные рации было невозможно. Такая вот тонкость местной технической мысли. Для привыкших к автономным радиостанциям и приемникам провальцев это было диким.

Минут через десять до слуха людей донеслась ружейная пальба. Перестрелка шла на берегу. Видимо, один из дозоров выжил и принял бой с вражеским десантом. Лица казаков помрачнели, Гнат морщился, как от боли. Тяжело понимать, что где-то там, всего в версте от тебя, погибают твои товарищи.

Лес кончился внезапно. Кустарник расступился, и люди вышли на открытое пространство. Летное поле. Ровная, заросшая низкой густой травой площадка. Самолетов нет, а жаль. Людей не видно. Но зато нет и следов обстрела. В километре справа на краю леса торчит невысокая башня, увенчанная четырехствольной зенитной установкой. Сбоку башни ПВО укреплен контейнер ракетной установки. На противоположном конце поля виднеются еще две такие же башни. Здесь же, у опушки, стоят два гофрированных металлических ангара.

Гнат отправил двоих казаков через поле, проверить зенитки, все остальные поспешили к ангарам. Сооружения показались Володе до боли знакомыми. То же самое на каждом шагу встречалось и у них. Простая, экономичная, дешевая конструкция: полукруглые арки из проката или труб, сверху все обшивается стальным листом.

Ворота были открыты. Гнат оставил одного казака часовым у ангара и повел провальцев внутрь. Техники, автомашин на летном поле не нашлось. Видимо, немногочисленный персонал аэродрома вовремя разобрался, что к чему, и рванул с базы. Об этом говорили оставленные парой тяжелых грузовиков следы на траве вдоль леса.

– Быстро, собираем скарб, ищем оружие, патроны, – скомандовал Гнат. – У них должен быть закуток с полевым скарбом. Нам одежа, обувка, еда нужны.

Стресс, висящая на плечах погоня заставляют людей выкладываться на все сто. Никто и не пикнул. Пережившие за одно утро столько, что и врагу не пожелаешь, провальцы торопливо принялись шарить по стеллажам и каменным закуткам у задней стены.

На свет божий явились стеклянные банки с тушенкой, запаянный в пленку хлеб, пакеты сухарей. Форму и обувь найти не удалось. Не держали такие вещи на летном поле. Тяжеленные аккумуляторы в полцентнера весом тоже оказались ни к селу ни к городу. Зато на одном из стеллажей нашлись два ящика с армейскими ножами, рядом лежали россыпью фонарики, связка ремней и целый тюк кепок армейского образца.

Торбой и Виктор Николаевич нашли оружейный склад. К счастью, к хранению оружия относились тут с натуральным пофигизмом и безалаберностью. Оружейку закрывала деревянная дверь с простеньким замком. Вышибается такая конструкция ударом ноги. За дверью обнаружились ящики с автоматами, разложенные по полкам пистолеты, ножи, гранатометы – а что еще может быть сделано в виде метровых труб с пистолетной рукояткой и спусковым крючком?

За час отряд новобранцев приобрел достаточно воинственный вид. Казаки проследили за упаковкой рюкзаков и вещевых мешков. Брали только самое необходимое: продовольствие, оружие, спички, зажигалки, фонари. Всем выдали по кепке, на случай, если придется бежать по солнцепеку. Люди вооружились. Мужчинам по автомату и пистолету. Девушкам только пистолеты.

– Нечего железо таскать, – проворчал Гнат, увидев разбирающую автомат Марину. – Устанешь тащить, кто тебя саму потащит? От зверья пистолью отобьешься, а от кайсаков бежать надо. Если всех мужей положат и догонят, тебе одно останется: пулю в сердце. А с пистоли это сподручнее.

Подействовало – провальцы перестали копаться, зашевелились. Не ровен час, на летное поле нагрянут передовые отряды степняков. Надо спешить. Вернулись ходившие на разведку казаки. По их словам, башни брошены и стоят на автоматическом режиме. Это значит, зенитки будут бить самостоятельно по всему летающему и висящему в воздухе в зоне досягаемости их огня. На краю летного поля лежат обломки кайсацкого глазокрыла. Больше ничего интересного казаки не заметили. Людей не видно. В округе нет ни друзей, ни врагов.

– Пора. Выступаем, – махнул рукой Гнат.

Отряд собрался. Казаки помогли провальцам распределить снаряжение, даже провели краткий ликбез по обращению с автоматом «Липка» и армейскими пистолетами.

Стволы оказались простыми в обращении. Нечто подобное автомату Калашникова по надежности и легкости обслуживания. Компенсировалось это невысокой точностью стрельбы и большим расходом патронов в бою. Старые, опытные, прошедшие через огонь и воду бойцы, вроде Гната, предпочитали более сложный, но точный и эффективный «Дорн».

Была и еще одна тонкость. Если обычные армейские «Липки» массовой серии полагались всем бойцам за счет армии, то серьезное оружие приходилось покупать самому. Автомат стоил дорого, но казаки не жаловались. Жизнь дороже гривен.

Солнце высоко, жарит с небосвода, заливает землю ослепительным безжалостным потоком света. Даже в лесу, в тени деревьев, жарковато. Первый час выдерживали быстрый темп, потом пришлось сбавить скорость. Казаки даже не вспотели, а вот провальцы… Непривычные к пешим переходам с грузом за спиной горожане выдохлись.

– Не отставать, – ворчит Гнат.

Глаза старого бойца неодобрительно косятся на сгорбленные спины и мокрые лица провальцев. Только трое-четверо парней выглядят человеками, а не загнанными лошадьми. Володька держится молодцом. Для него это обычная прогулка по туристской тропе. Студент не отличался атлетическим сложением – нормальный подтянутый, жилистый молодой человек. Зато регулярные тренировки и походы приучили Володю к длительным нагрузкам и переходам. Выносливость у него была гораздо выше, чем у большинства ровесников.

– Привал бы… – ворчит Петро.

– Заткнись! – коротко отзывается дядя Витя.

Пожилому речнику тяжело, возраст делает свое дело, но вида Виктор Николаевич не подает, спину держит прямо, выдерживает спокойный размеренный шаг да еще успевает поддержать за руку шатающегося студентика, помочь девушке перелезть через поваленный ствол.

– Еще пять верст, и выйдем к чугунке. У шляха отдохнем десять минут, – подбадривает ребят Торбой.

– Сдохнем… – с надрывом в голосе жалуется Петро.

– Бунт на корабле! – рычит Володя.

Опять этот проклятый Петро! Утром мятеж поднял и сейчас людей провоцирует. Ну, какого, спрашивается, хрена взяли этого гада?!

Готовую взорваться ситуацию спасает Маринка.

– Слабак! – бросает девушка.

Лицо Петьки багровеет, в глазах вспыхивают злобные огоньки. Отвечать ему нечем. Остается подтянуть лямки рюкзака и идти дальше.

Лес живет своей жизнью. Между ветвями деревьев порхают птицы. Вдалеке барабанит по стволу дятел. Рыжая белка замерла на суку и глядит на идущих внизу людей. Глаза белки с любопытством следят за путниками, вдруг что вкусное обронят. Суетившиеся среди разбросанных под старым дубом желудей мыши брызнули в стороны, заслышав хруст веток под ногами людей. Притаившаяся под корягой гадюка вытянула шею, покрутила головой и с недовольным шипением поползла к приметной норе у корней дерева. Бесцеремонные двуногие распугали всю округу.

Володя подобрал с земли шишку и швырнул в змею. Попал. Гадюка свернулась спиралью и приподняла головку, ожидая нового нападения. Рядом что-то хрустнуло, змея почувствовала шаги тяжелого зверя, повернулась к новой опасности – и тут на нее обрушилась суковатая дубина. Петро еще раз ткнул палкой извивающееся в агонии тело, подцепил змею сучком и швырнул в кусты. А нечего вдоль тропинки шастать! Парню было плохо, с самого утра все не заладилось, да еще эта гадина на глаза попалась. Зато теперь стало немного легче.

Ровно через час отряд вышел к просеке. Казаки не обманули. Гнат разрешил привал, а сам побежал к открытому пространству. Вскоре к нему присоединились Торбой и Володя. Студент осторожно, стараясь не шуметь, подошел к растущим на краю леса зарослям орешника, присел, прополз вперед.

Глаза Володи полезли на лоб, с губ чуть было не сорвался возглас изумления. Так вот что венды называют «чугункой»! Насыпь метра полтора высотой. По бокам насыпи – стены из прозрачного пластика. Через каждые сто метров под насыпью устроены подземные переходы. Обычные трубы полутораметрового диаметра проложены под путями и выходят за пределы ограды. А на самой насыпи лежат два рельса, метрах в шести друг от друга. Нет, не простые это рельсы – это здоровенные стальные балки, два монорельса. Шпал не видно, вероятно, замурованы в тело насыпи или вместо них в грунт забиты сваи.

Володя быстро справился с шоком. Если в этом мире монорельс и электромагнитная подвеска обычное дело, то надо привыкать.

– Хорошо бы взорвать, чтоб кайсаки не смогли воспользоваться… – предложил он.

– Нечем, – сказал Гнат, – и не нужно. У кайсацких поездов другая частота контуров подвески. Пока весь путь перенастроят, время уйдет. Наши набег отразят, обратно их за речку выкинут.

– На Жуковой заставе были поезда? – спросил Володя.

– По последнему сообщению связиста, два поезда успели отправить к Свияжску. Вывезли женщин, детей и посадских. Станция пустая, остался только состав из трех грузовых платформ.

– Да, взрывать, пожалуй, нечем… – согласился Володя. Парень понимал, что десятком ручных гранат здоровенную стальную балку не повредить.

Его внимание привлекли оранжевые контейнеры, пристыкованные к рельсу с интервалом сотни полторы метров.

– А это что? – Владимир ткнул пальцем в направлении ближайшего контейнера.

– Подвеска. Вскрывать не советую. Громовым током враз поджарит.

– А если взорвать?

– Голова! – Гнат хлопнул студента по плечу. – Ты давай назад, передай старшему казаку Ждану Багрянцеву, чтоб был готов поднимать и переводить людей. А мы с Торбоем гульнем немного. Верно говорю?

– Верно. А как будем через ограду перелазить? Тоже взрывать?

– Тебя, Торбой, случаем, осколком по голове не жахнуло? – ехидно поинтересовался десятский. – Дверь ищем. Должны быть, для обходчиков и мастеров делают. По правилам, через каждые полверсты.

Отдыхали не десять минут, а больше. Ждан решил дать товарищам время разобраться с подвеской чугунки. Как обратил внимание Володя, время в этом мире отмеряли так же, как и у них.

Подниматься на ноги после короткого отдыха не хотелось. Студенты со стоном, проклятиями, жалобным гундежом принимали вертикальное положение, взваливали на плечи рюкзаки, мешки и автоматы.

Чугунку пересекли по трубе под насыпью. Такие трубы предназначались для небольших животных, человек тоже тут мог пройти. Пусть и скрючившись, и пригнув голову, но зато не ползком. Казаки между делом пояснили, что через каждые три-четыре версты под насыпью проходят большие туннели для крупных животных и транспорта. Да, строители предусмотрели все.

Минут через двадцать колонну догнали Гнат с Торбоем. Казаки насвистывали веселый мотивчик. Судя по их довольным лицам, все прошло как надо.

– А где же взрыв? – спросил Владимир.

– Рано еще. Мы гранаты к индукторам привязали. Взорвутся, когда поезд подойдет, как раз в момент включения подвески.

– Долго еще идти? – простонал Петро.

– Долго. Верст восемьдесят до Власовой заставы. По чугунке ближе, но мы же лесами, – ответил Торбой.

Петро буркнул что-то. Державшаяся рядом Маринка выругалась. Все устали. Половина отряда была готова бросить ненавистные рюкзаки и идти дальше налегке, а там будь что будет. Остальные терпели. Володя как взял Лену за руку, так и вел ее, постоянно поддерживая и помогая перелезать через препятствия.

О расчистке леса в этом мире, судя по всему, не заботились. Упавшие деревья никто не убирал, как свалились, так и догнивали свой век на земле. Дорог в лесу не было, только еле заметные звериные тропки. По одной такой тропе Ждан и Торбой и вели отряд. Направление движения определяли по компасу. Карту никто не разворачивал, ориентировались по памяти.

После того как отряд пересек глубокий овраг, Торбой смилостивился над провальцами и скомандовал привал. Только отдых. Обед перенесли на ужин. Затем подъем. Еще один марш-бросок по лесу. Опять привал. И так до самого вечера. К концу дня даже Володя чувствовал себя вымотанным. Кончился старый турист, подрастерял форму, пока за учебниками ночи просиживал. Остальным было еще хуже. Последние версты девушек и кое-кого из парней приходилось тащить чуть ли не на руках.