Онлайн чтение книги Только правда (Некрасов) Nekrassov
КАРТИНА ПЯТАЯ

Роскошная гостиная. Шторы опущены. Три двери: налево — в спальню, в середине — в ванную, направо — в прихожую. Везде корзины и букеты цветов.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Посыльный вносит корзину роз. Оба телохранителя идут рядом с ним с направленными на него револьверами. Он ставит корзину у стены и выходит, пятясь, подняв руки вверх. Левая дверь открывается, входит Жорж, в халате, зевая.

Жорж. Что это?

Телохранитель. Цветы.

Жорж. Опять розы? Откройте окно!

Телохранитель. Нельзя.

Жорж. Почему?

Телохранитель. Опасно.

Жорж (достает листок из конверта, прикрепленного к розам, и читает). «Мы вами восторгаемся, мы вас обожаем. Ваши почитательницы». Мной восторгаются, а?

Телохранитель. И обожают.

Жорж. А ты знаешь, почему они меня обожают? От страха и ненависти. Это ядовитые цветы.

Телохранитель. Ядовитые?

Жорж. Да.

Телохранитель (второму). Позвони сейчас же в токсикологическую лабораторию: 66-21...

Жорж. Слишком поздно! Здесь все отравлено ненавистью.

Телохранитель (удивленно). Ненавистью?

Жорж. Да. Но, если ты хочешь дергать веревочки, не приходится ничем гнушаться. Они теперь все в моих руках. Они все пляшут под мою дудку. Да здравствует ненависть! Ей я обязан своей властью. Не глядите на меня так! Я поэт! Что вам поручено: понимать меня или охранять?

Телохранитель. Охранять.

Жорж. Ну и охраняйте! Который час?

Телохранитель. Семнадцать тридцать.

Жорж. Расписание дня?

Телохранитель. Семнадцать сорок — Сибило. Работа над мемуарами.

Жорж. Потом?

Телохранитель. Восемнадцать тридцать — журналистка из «Фигаро».

Жорж. Хорошенько обыщите. Никогда нельзя знать... Потом?

Телохранитель. Бал.

Жорж. У кого?

Телохранитель. У госпожи Бунуми.

Жорж. По какому доводу?

Телохранитель. Ее конкурент Пердриер снял свою кандидатуру. В честь этого события.

Жорж. Значит, в мою честь. Это моя работа. Можете быть свободны.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Жорж один, закрывает дверь, зевает.

Жорж (подходит к зеркалу). Плохой сон. Обложенный язык. Полное отсутствие аппетита. Слишком много банкетов! И потом все время взаперти.

Телефон.

Алло!.. Он самый... Подлец? Вы меня принимаете за подлеца?.. Вы тридцать седьмой сегодня с таким оригинальным определением. Можете быть уверены, что я теперь осведомлен о вашем отношении и... Повесил трубку! Они называют меня подлецом, изменником. Но кто изменник? Не я. Не Жорж де Валера. Я никогда не был коммунистом и никого не предаю. (У зеркала.) Сейчас мемуары. Надо настроиться. (Декламируя.) Я вспоминаю свое детство, расписные сани, тройку лошадей, мой отец рядом, звенят, звенят бубенцы, метель, метель...

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Жорж, Сибило.

Сибило (вошел перед тем и слушал). Что ты делаешь?

Жорж. Упражняюсь.

Сибило. В чем?

Жорж. Вру самому себе.

Сибило. Самому себе — тоже?

Жорж. Прежде всего — самому себе. Сибило, я умираю! Ты видишь — я в агонии...

Сибило. Не понимаю...

Жорж. Умирает Жорж де Валера и рождается Некрасов.

Сибило. Ты — не Некрасов.

Жорж. Некрасов с головы до ног. Я родился Некрасовым.

Сибило. Ты мошенник с головы до ног. Если я не вмешаюсь, ты погибнешь и погубишь меня.

Жорж. Ты мне надоел с твоей дурацкой честностью. Мы оба свернем себе на ней шею. Что ты еще придумал?

Сибило. Я решил разоблачить тебя и себя.

Жорж. Что ты сказал?

Сибило. Я это сегодня решил и пришел тебя предупредить. Завтра в одиннадцать утра я брошусь на колени перед редактором и сознаюсь во всем. У тебя есть время удрать.

Жорж. Ты сошел с ума! Пердриер снял свою кандидатуру. «Суар-а-Пари» удвоил свой тираж. Ты получаешь двести десять в месяц. И ты еще собираешься каяться?

Сибило. Да!

Жорж. Подумай! Я теперь всемогущ! Кто стоит за кулисами Атлантического пакта? Я. В моих руках судьбы войны и мира. Сибило, я творю историю. А ты собираешься подставить мне ножку. Всю мою жизнь я мечтал о такой власти. Болван! Пользуйся моей славой.

Сибило идет к двери.

Куда ты?

Сибило. Я хочу во всем признаться.

Жорж. Ты очумел от страха! Чего ты боишься?

Сибило. Баран тебя съест, а заодно и меня. Он разыскал Демидова. Демидов — это настоящий перебежчик, не как ты. Они тебя ищут. Если они тебя найдут — а они тебя обязательно найдут, — Демидов сразу поймет, что ты француз. Тогда нам крышка.

Жорж. Глупости! Приведи сюда твоего Демидова, и я его обработаю в два счета. Это все, чего ты испугался?

Сибило. Нет. Есть вещь пострашнее...

Жорж. Ну, говори! Меня это начинает забавлять.

Сибило. Корреспонденты передают из Москвы, что Некрасов...

Жорж. Какой Некрасов? Некрасов — это я.

Сибило. Я не о тебе говорю. Я тебе говорю о Некрасове.

Жорж. Некрасов — это я.

Сибило. Я тебе говорю о том Некрасове, который в Крыму.

Жорж. Сибило, ты — француз. Какое тебе дело до того, что происходит в Крыму?

Сибило. Но я тебе говорю, что он возвращается в Москву.

Жорж. И что же?

Сибило. То есть как «что же»? Нам крышка.

Жорж. Нам крышка? Потому что какой-то большевик едет из Крыма в Москву? Слушай, Сибило, ты чемпион антикоммунизма, и ты им веришь? Меня такие штуки не трогают.

Сибило. Посмотрим, что ты скажешь в пятницу, когда все послы, все иностранные корреспонденты увидят в Большом театре Некрасова.

Жорж (озабоченно). Почему в пятницу?

Сибило. Так сообщают иностранные корреспонденты.

Жорж. В таком случае они увидят моего двойника. Нечего удивляться. У нас у всех двойники. В театр, например, ходят только двойники. Запиши, это пойдет в завтрашний номер. И прибавь живую деталь — эту подробность выдумать нельзя, — мой двойник так похож на меня, что нас можно спутать даже в двух шагах. Когда его впервые привели ко мне, я сразу заметил, что у него один стеклянный глаз. Можешь представить мое положение! Я должен был выдумать на месте, что у меня болезнь правого глаза. Вот почему я в черной повязке. Дашь заголовок: «У Некрасова одноглазый двойник, поэтому он носит черную повязку». Записал?

Сибило (записывая). Все это ни к чему.

Жорж. Пиши! В конце статьи ты бросишь им перчатку! Московский Некрасов — самозванец. Пускай он перед иностранными журналистами снимет с глаза повязку. Что касается меня, я готов снять повязку перед всеми окулистами мира, и они увидят, что у меня два глаза, а у того — только один. Это — самое лучшее доказательство, что этот человек — не я. Записал?

Сибило. Записал. Но я тебе говорю: это ни к чему

Жорж. Почему же?

Сибило. Потому что я решил покаяться. Я честный человек, пойми это! А теперь я лгу. Лгу читателям, лгу редактору, лгу собственной дочери.

Жорж. Можно подумать, что ты не лгал до нашего знакомства.

Сибило. Тогда я лгал с ведома моего начальства. Все, что я писал, контролировалось, визировалось. Это была ложь в общественных интересах.

Жорж. А теперь? Это тоже в общественных интересах. Не вижу никакой разницы.

Сибило. Теперь я действую на свой страх и риск. У меня нет гарантии правительства. Я один на свете знаю, кто ты. Я не могу этого вынести! Я согласен лгать сколько угодно. Но я не могу лгать в одиночку, самостоятельно.

Жорж. Ну что же, иди! Чего ты ждешь? Беги! Падай на колени! Кайся! Меня одно занимает: что ты скажешь редактору?

Сибило. Я ему скажу, что ты не настоящий Некрасов.

Жорж. Я не понимаю, что значит «настоящий». Ты настоящий Сибило?

Сибило. Да, я — Сибило, несчастный Сибило! А ты позоришь мой седины!

Жорж. Докажи, что ты Сибило...

Сибило. У меня документы!

Жорж. У меня тоже.

Сибило. Но у меня настоящие документы!..

Жорж. У меня тоже. Хочешь взглянуть на удостоверение префектуры?

Сибило. Твое удостоверение ничего не стоит.

Жорж. Почему?

Сибило. Потому что ты не Некрасов.

Жорж. А твои документы?

Сибило. Мои настоящие.

Жорж. Почему?

Сибило. Потому что я Сибило!

Жорж. Вот видишь: документы ровно ничего не доказывают.

Сибило. Конечно, дело не в документах.

Жорж. Тогда докажи, что ты Сибило.

Сибило. Это все тебе скажут.

Жорж. Все? То есть конкретно — сколько человек?

Сибило. Сто, двести, не знаю, может быть, тысяча...

Жорж. Тысяча человек принимают тебя за Сибило, и ты хочешь, чтобы я им верил. А два миллиона читателей принимают меня за Некрасова.

Сибило. Это не одно и то же!

Жорж. Может быть, ты хочешь заглушить голос общественного мнения, которое видит во мне чемпиона западного мира? Хорошо! Беги! Кайся! Чего ты хочешь? Чтобы твоя газета лопнула, чтобы правительство ушло в отставку? Может быть, ты работаешь на коммунистов?

Сибило. Как ты можешь такое говорить, Жорж!

Жорж. Я встречал немало тайных коммунистов...

Сибило. Я тебе клянусь!..

Жорж. Почему я должен тебе верить? Ты сам мне признался, что ты не честен.

Сибило. Ты должен мне верить, Жорж! Я честный бесчестный человек.

Жорж. Ты сумасшедший! Вот телеграмма, прочитай! Это от Маккарти. Он предлагает мне выехать в Америку и стать постоянным сотрудником комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Вот поздравление от генерала из Мадрида — от самого... А это от Юнайтед фрут компани. В Нью-Йорке после моих разоблачений на бирже поднялись все ценности. Повсюду бум военной промышленности. Идет крупная игра. Некрасов — это не только я, это дивиденды всех монополий. Это — настоящее большое дело. Ты сам пустил машину в ход. Если ты попробуешь ее остановить, она тебя раздавит.

Сибило. Скажи, можно меня вылечить?

Жорж. От сумасшествия?

Сибило. Да.

Жорж. Боюсь, что слишком поздно. Но попытаюсь. Конечно, я не психиатр. Но ты нуждаешься в перевоспитании. Сядь. Придай своему лицу выражение порядочности. Посмотри на меня глазами миллионов наших читателей. Кто перед тобой?

Сибило. Некрасов!

Жорж. Я сейчас выйду из комнаты и через секунду вернусь. Постарайся быть искренним. Когда я открою дверь, ты мне скажешь: «Здравствуй, Некрасов». (Выходит.)

Сибило усаживается, пьет, курит. Жорж возвращается.

Сибило. Здравствуй, Некрасов.

Жорж. Здравствуй, старик Сибило.

Сибило. Я правильно сказал?

Жорж (обошел кресло, в котором сидит Сибило, закрывает ему глаза руками). Ку-ку!..

Сибило. Перестань смеяться надо мной... Некрасов!

Жорж. Очень хорошо! Теперь за работу! Глава восьмая. «Трагический вызов в Кремль».

Телефон.

Алло!.. Да... Госпожа Кастанье? Подождите минутку. (Сибило.) Ты не знаешь, кто это?

Сибило. Машинистка из «Суар-а-Пари».

Жорж. А-а! Одна из семи. Их хотели выгнать, но я добился, чтобы им прибавили жалованье.

Сибило. Наверно, ее прислал редактор.

Жорж (в трубку). Просите. (Положив трубку.) «Трагический вызов в Кремль». Подзаголовок: «Мне удалось убежать в карете Екатерины Великой».

Сибило. Послушай, Жорж, прости — Некрасов,— как же это могло быть?

Жорж. Очень просто. Меня преследуют, я забираюсь в музей, там много старинных карет, я прячусь в одну и потом...

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же, телохранитель, потом г-жа Кастанье.

Телохранитель. Госпожа Кастанье. (Уходит.)

Сибило (идет ей навстречу). Здравствуйте, госпожа Кастанье.

Кастанье. Здравствуйте, господин Сибило! Не думала, что застану вас здесь. (Показывая на Жоржа.) Это он Некрасов?

Сибило. Да, это наш дорогой Некрасов.

Жорж. Здравствуйте, госпожа Кастанье!

Кастанье. Я хотела бы знать, почему вы потребовали моего увольнения.

Жорж. Как?

Сибило. Вас уволили?

Кастанье (Жоржу). Не прикидывайтесь, вы это прекрасно знаете!

Жорж. Я вас уверяю...

Кастанье Господин Палотен меня вызвал час назад. Были все члены правления.

Жорж. И что же?

Кастанье. Они меня уволили.

Жорж. Но почему?

Кастанье. Когда я их спросила, я думала, они разорвут меня на куски. Они кричали: спросите у Некрасова! Некрасов вам объяснит! Жорж. Подлецы!

Кастанье. Если вы меня оговорили, вы не лучше их.

Жорж. Но я ничего не говорил. Я вас даже не знаю!

Кастанье. Они мне сказали, чтобы я обратилась к вам. Значит, вы что-то знаете.

Жорж. Но разве мы с вами встречались?

Кастанье. Никогда.

Жорж. Вы сами видите!

Кастанье. Я вдова. У меня больная дочь. Мы буквально выброшены на улицу.

Жорж (Сибило). Подлецы!

Кастанье. За что вы меня преследуете?

Жорж. Наоборот! Сибило может подтвердить: я хотел, чтобы вам повысили жалованье.

Кастанье. Повысили жалованье? Мне?

Жорж. Да.

Кастанье. Вы лжете! Ведь вы мне сами только что сказали, что вы меня не знаете.

Жорж. Я вас немного знаю. Я знаю, что вы честно работаете в газете двадцать лет.

Кастанье. Я работаю на этом месте только пять лет.

Жорж. Хорошо. Я вам все откровенно скажу. Важные политические мотивы...

Кастанье. Я никогда не занималась политикой.

Жорж. Скажите, а другие? Они еще кого-нибудь уволили?

Кастанье. Да, так говорили.

Жорж. Кого? Сколько?

Кастанье. Не знаю.

Жорж (Сибило). Ты видишь, эти шакалы их всех уволили! Ах, подлецы! Я пойду с вами, госпожа Кастанье. Я никогда не обижал простых людей. Я не отстану от Палотена! (Бросается к выходной двери.)

На пороге вырастает телохранитель.

Телохранитель. Нельзя!

Жорж. Что значит «нельзя»? Я хочу выйти.

Телохранитель. Нельзя. Опасно.

Жорж. Но вы будете меня сопровождать.

Телохранитель. Запрещено.

Жорж. А если я не послушаюсь?

Телохранитель (с легкой издевкой). Ого!

Жорж. Хорошо. (Захлопывает за ним дверь.) Сибило, пойди с госпожой Кастанье к редактору и скажи ему, что я не бросаю слов на ветер. Если уволенные сотрудники в двадцать четыре часа не будут восстановлены, я отдам продолжение своих мемуаров в «Фигаро». Госпожа Кастанье, может быть, я невольно причинил вам зло, но я клянусь, что все убытки будут вам возмещены.

Сибило и Кастанье идут к выходу.

Ты со мной не прощаешься, Сибило?

Сибило. До свидания.

Жорж. С кем ты прощаешься?

Сибило. До свидания, Некрасов!

Жорж. До свидания, Сибило. Позвони мне, как только найдешь Палотена.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Жорж один, потом телохранитель.

Жорж. Уволили!.. (Ходит по комнате.) Это не моя вина. Сколько в них ненависти! Я ими управляю, но я не знаю их. Придется их изучить... Уволили!.. Я озолочу эту Кастанье! Все члены правления выйдут к ней навстречу с букетами роз!

Телохранитель (войдя). Журналистка из «Фигаро».

Жорж. Пропусти! Стой! Она хорошенькая?

Телохранитель. Ничего себе.

Жорж (подходит к зеркалу, надевает черную повязку, смотрит, снимает ее). Пропусти.

Телохранитель уходит.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Жорж, Вероника.

Жорж (увидев Веронику, поднимает руки вверх). А-а!..

Вероника. Я вижу, вы меня узнали.

Жорж. Вы теперь работаете в «Фигаро»? А я считал, что вы — левая.

Вероника. Все меняется... Где Некрасов?

Жорж. Он... он вышел.

Вероника. Я его подожду. (Садится.) Вы его тоже ждете?

Жорж. Я! Нет.

Вероника. Что же вы здесь делаете?

Жорж. Я вообще никогда ничего не делаю... Кажется, Некрасов сегодня не вернется ночевать. Лучше приходите завтра.

Вероника. Хорошо.

Жорж вздыхает с облегчением.

(Вынимает из сумки блокнот. Чуть насмешливо.) Поскольку я на вас напала, может быть, вы мне расскажете немного о нем.

Жорж. Я о нем ровно ничего не знаю.

Вероника. Странно! Вы здесь как дома. Ясно, что вы с ним близки.

Жорж (растерянно). В общем это довольно логично... (Пауза.) Я его двоюродный брат.

Вероника. А-а!..

Жорж. Моя тетка осталась в России. Некрасов — это ее сын. Я случайно подобрал на улице газету и вдруг увидел, что он в Париже.

Вероника. Как трогательно! Наверно, вы вспомнили всех родственников, расчувствовались...

Жорж. Конечно. Он предложил мне стать его личным секретарем.

Вероника. Секретарем? Забавно!

Жорж. Но я секретарь только для вида. Через две недели я сбегу с набитыми карманами.

Вероника. Пока что вы помогаете ему в его поганых занятиях.

Жорж. «Поганые занятия!» Послушай, а ты ведь выдумала, что ты из «Фигаро».

Вероника. Конечно, выдумала.

Жорж. Тебя послала твоя прогрессивная газетёнка.

Вероника. Нет. Меня никто не посылал. Расскажите мне о нем. Он вас сразу очаровал, не правда ли?

Жорж. Немножко.

Вероника. Этот мерзавец!

Жорж. Зачем вы так говорите?

Вероника. Вы его защищаете?

Жорж. Нет. Но мне не нравится, когда ты употребляешь такие слова.

Вероника. По-вашему, это не мерзавец?

Жорж. Может быть. Но ты не имеешь права осуждать человека, которого ты не знаешь.

Вероника. Я его знаю.

Жорж. Ты его знаешь?

Вероника. Конечно! Это вы!

Жорж (повторяет машинально). Ах, да, это я... (Вскакивает.) Нет, это не я! Это не я, не я!

Вероника улыбается.

С чего ты взяла?

Вероника. Отец...

Жорж. Это он тебе сказал?

Вероника. Нет.

Жорж. Тогда откуда ты знаешь?

Вероника. Отец умеет лгать, когда пишет, но дома...

Жорж. Твой отец выжил из ума! (Ходит по комнате.) Слушай! Я тебе доставлю удовольствие. Предположим на минуту, что я Некрасов. Что ты тогда сделаешь? Разоблачишь меня в твоей газетёнке?

Вероника. К сожалению, если мы напишем, кто вы в действительности, нам не поверят.

Жорж. Значит, ты признаешь свое бессилие.

Вероника. Да. Пока что мы бессильны. Но...

Жорж. Откровенность за откровенность. Некрасов — это я. Помнишь жалкого босяка, который забрался в вашу квартиру? Какой путь проделан! Головокружительный прыжок. (Смотрит на нее.) Зачем ты пришла?

Вероника. Я хотела вам сказать, что вы мерзавец.

Жорж. Брось! Ты начинаешь меня раздражать! Будь я советским, я был бы действительно сверхмерзавцем. Но я никогда не был министром. Я никогда не был коммунистом. Я просто гениальный мошенник. Вчера я продавал фальшивые ценности, сегодня я продаю фальшивые сведения о России. В чем разница? Ты не очень любишь богатых. Разве уж такой грех водить их за нос?

Вероника. Вы действительно считаете, что вы водите за нос богатых?

Жорж. А кто заплатил моему портному, кто оплачивает это помещение, кто преподнес мне автомобиль?

Вероника. Вы не задумались над тем, почему они вам платят?

Жорж. Потому что я продаю им мои небылицы.

Вероника. Но почему они их покупают?

Жорж. Потому что... В общем, это их дело.

Вероника. Они их покупают, чтобы обмануть бедных. Может быть, вы скажете, что «Суар-а-Пари» читают миллионеры? Посмотрите, что вы пишете. (Вынимает газету из сумки и читает.) «...Нельзя опрокинуть капиталистический строй, иначе вам грозит участь дикарей... В буржуазном обществе есть свои недостатки, но все же это самый лучший режим... Благодарите бога, что вы не родились в СССР...»

Жорж. Этому никто не поверит! Читатели не так глупы.

Вероника. К счастью! Если бы они поверили, им оставалось бы только запить или повеситься. (Вне себя.) Но даже если тебе поверит один из тысячи, ты настоящий убийца. Ты думаешь, что ты воруешь деньги у богатых, а ты их отрабатываешь.

Жорж. Неправда!

Вероника. Ты мне говорил, когда прибежал в наш дом, что ты не хочешь работать. Они тебя запрягли.

Жорж пробует возразить.

Ты думаешь, что ты всех надуваешь, на этот раз тебя надули.

Жорж. Вздор! Они в моей власти. Я их всех дергаю за ниточки.

Вероника. Ты? Нет, это ты марионетка в их руках. Ты был просто мошенником, они из тебя делают злодея.

Жорж. Злодея? Я никому не причиняю зла.

Вероника. А это?

Жорж (читает). «Господин Некрасов заявил, что он хорошо знает Робера Дюваля и Шарля Мэтра». Никогда я этого не заявлял.

Вероника. Не заявлял?.. У меня оставалась маленькая надежда, что на такую подлость ты все-таки неспособен.

Жорж. Робер Дюваль, Шарль Мэтр... Я никогда не слыхал этих имен. Я не знаю, кто это.

Вероника. Это журналисты. Они работают в нашей газете. Они выступали против вооружения Германии.

Жорж. Ну и что же?..

Вероника. После этого сообщения (показывает на газету) их привлекут к суду. Военный трибунал. Обвинение в измене. Тебя заставят быть свидетелем обвинения.

Жорж. Они не вырвут у меня ни одного слова! Это настрочил какой-нибудь мелкий журналист. Ему намылят голову. Я через час увижу Палотена и прикажу ему дать опровержение.

Вероника (с сомнением). Попробуй...

Жорж. Ты за этим пришла?

Вероника. Да. До свидания. (Уходит, не подав ему руки.)

Занавес