Онлайн чтение книги Только правда (Некрасов) Nekrassov
КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Кабинет Палотена. Рассвет. Свет серый. Лампы зажжены.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Нерсья, Шариве, Бeржepа, Лерминье, Жюль. Нерсья в карнавальном бумажном колпаке; Бержера дудит в дудочку. Шариве и Лерминье сидят в оцепенении, осыпанные конфетти и обрывками серпантина. Жюль шагает по комнате. У всех усталый и мрачный вид. В петлице у каждого значок «Будущих жертв»: бант с большими золотыми буквами «Б. Ж.». На сцене постепенно становится все светлее; солнце полностью зальет кабинет после ухода Жюля.

Шариве. Болит голова.

Бeржeра. У меня тоже.

Лерминье. И еще как!

Нерсья (сухо). И у меня. Ну, что дальше?

Шариве. Я пойду спать.

Нерсья. Нет, Шариве, вы никуда не уйдете. Мы должны дождаться Некрасова.

Шариве. Будьте спокойны, мы его не дождемся.

Нерсья. Мне обещали доставить его сюда до рассвета.

Шариве. До рассвета? (Показывает на окно.) Пожалуйста, уже светает. (подходит к окну.) Какая уродина!

Нерсья. Кто?

Шариве. Заря. Я ее не видел двадцать пять лет. Она ужасно постарела.

Нерсья. Дорогие друзья...

Бержера дудит в свою дудочку.

Я вас умоляю: перестаньте дудеть в вашу дудочку!

Бержера. Это свирель.

Нерсья. Пусть свирель. Но я вас попрошу ее бросить.

Бержера. Бросить свирель? Я ее брошу, если вы бросите ваш колпак.

Нерсья (изумленно). Что? Вы, кажется, перехватили... (Подносит руку к голове и обнаруживает колпак.) Фу!.. (С отвращением бросает колпак на пол.) Господа, я попрошу вас не забывать, что мы на заседании правления. Приведите себя в достойный вид.

Бержера кладет дудочку на стол. Остальные стряхивают конфетти с одежды.

Жюль — он все время шагал, занятый своими мыслями, — подходит к шкафу, достает бутылку и стакан, хочет налить.

Нерсья. Хватит! Я думал, что вы никогда не пьете.

Жюль. Я пью, чтобы не думать.

Нерсья. Не думать? О чем?

Жюль. В моих руках самая сенсационная информация всей моей жизни, и я не могу ее опубликовать. «Некрасов — это Жорж де Валера». Два великих человека в одном. Вы понимаете, что это такое? Атомная бомба журналистики.

Нерсья. Вы удивительно легкомысленны.

Жюль. Не такой уж грех помечтать. На один день я хотел бы быть журналистом левой газеты. Только на один день. Вы понимаете, какой заголовок? (Останавливается, охваченный восторгом.) Через всю первую страницу, через вторую, захватывает третью... Атомный заголовок!

Нерсья. Я понимаю, о чем вы говорите. Некрасов — это Некрасов. Он скрылся час тому назад только потому, что боялся покушения коммунистов. (Глядя Жюлю прямо в глаза.) Вот это правда. Вся правда. Только правда!

Жюль (вздыхая). Я предпочитаю такой правде мою мечту.

Пауза. Стучат в дверь.

Войдите!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, Бодуэн и Шапюи. Головы обоих перевязаны, у Шапюи перевязана рука. Бодуэн на костылях.

Все. Наконец-то!

Нерсья. Где он?

Бодуэн. Мы его застали у Сибило...

Шaпюи. Он беседовал с одной коммунисткой...

Бодуэн. Он собирался продать свои разоблачения газете «Либератэр».

Шапюи. «Как Жорж де Валера стал Некрасовым».

Жюль. «Либератэр»?

Бeржeра. Жорж де Валера?

Нерсья. Вы его, конечно, задержали?

Бодуэн. Само собой разумеется... Но...

Нерсья. Ну, говорите же, говорите!

Шапюи. Мы его скрутили...

Бодуэн. Но тогда один коммунист...

Шапюи. Он прикинулся полицейским...

Бодуэн. Их было двадцать...

Шапюи. Чтобы быть совершенно точным, — тридцать...

Бодуэн. Сорок вооруженных до зубов коммунистов набросились на нас.

Шапюи (показывая свои перевязки). Поглядите...

Бодуэн. Эти раны...

Шапюи. Увечья...

Нерсья. Но где Некрасов?

Шапюи. Он... убежал с ними...

Лерминье. Дураки!

Шариве. Болваны!

Бeржeра. Идиоты!

Бодуэн (показывая костыли). Господа, мы жертвы долга.

Нерсья. Вы еще мало получили. Убирайтесь!

Бодуэн и Шапюи уходят.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же, без Бодуэна и Шапюи.

Бержера (печально снимает свой значок и смотрит на него). Все кончено. (Бросает значок.)

Шариве (снимая свой значок и кидая его). Мы умрем в своей кровати.

Пауза.

Жюль (меланхолично). Ему повезло.

Нерсья. Кому?

Жюль. «Либератэр».

Нерсья (яростно). Я вам говорю: хватит! (Швыряет бутылку и стакан на пол. Обращаясь к остальным.) Будем мужественны, друзья! Посмотрим смело в глаза будущему.

Бeржeра. Будущего больше нет. Завтра «Либератэр» напечатает признания Валера. Мы станем всеобщим посмешищем.

Лерминье. Нас обвинят в том, что мы сыграли на руку коммунистам!

Бeржeра. Мы разоримся!

Шариве. Я хочу спать. Я вам сказал, что я хочу спать! (Идет к двери.)

Нерсья (удерживает его). Ах, вас манит ваша кровать! Вам нечего торопиться. Все равно вы рассчитываете умереть в своей кровати.

Бержера дует в дудочку.

Нерсья. Я вам говорю в последний раз: бросьте эту... свирель.

Бержера. Почему вы сердитесь? Могу же я искать утешения в музыке.

Нерсья (всем). Еще ничего не потеряно. Надо только хорошенько подумать, как спасти газету.

Жюль. Если вы позволите...

Нерсья. Говорите!

Жюль. Опередим «Либератэр». Сообщим завтра сами: «Величайший мошенник нашего века Жорж де Валера обманул всю Францию».

Нерсья. Вы понимаете, что вы говорите?

Жюль. Но мы продадим три миллиона экземпляров!

Все. Хватит! Бросьте! Замолчите!

Жюль. Хорошо. Молчу. Вот танталовы муки!

Пауза.

Нерсья. Знаете, я не нахожу предложение Палотена таким глупым. Но я развиваю его мысль. Наши признания вызовут возмущение читателей. Мы можем их успокоить, только принеся в жертву одного из нас. Мы скажем, что нас обманули. Но один из нас должен принять всю вину на себя. Мы его торжественно выгоним.

Пауза.

Шариве. Простите, кого вы имеете в виду?

Нерсья. Конечно, не членов правления.

Все. Браво!

Аплодисменты.

Жюль (перестав аплодировать). В таком случае я, право, не понимаю...

Все смотрят на него. Жюль принимается снова шагать. Они не спускают с него глаз.

Почему вы так на меня глядите?

Нерсья (подходя к нему). Дорогой Палотен, соберитесь с духом.

Бeржeра. Газета — это ваше дитя...

Шариве. Вы ее отец. Вы должны пожертвовать собой, чтобы спасти свое дитя.

Жюль. Ах, вот чего вы хотите! (Пауза.) Что же, я готов подчиниться.

Аплодисменты.

Но это не спасет газету. Все знают, что я — мелкий служащий. Если вы хотите оправдаться перед публикой, лучше пожертвовать председателем правления.

Шариве. Не так глупо...

Нерсья. Но, дорогие друзья...

Шариве. С вашей стороны это будет благородным поступком.

Нерсья. И вы меня замените на посту председателя? Кто вам сказал, что Валера — это Некрасов? Палотен.

Шариве. Да, но вы ему поверили.

Нерсья. Вы тоже.

Шариве. Я не был председателем правления.

Нерсья. Я тогда тоже не был председателем. Председателем был Баран.

Шариве (наступая на Нерсья). Баран сразу что-то заподозрил.

Лерминье (наступая на Нерсья). Варан все-таки честный человек.

Бeржeра. Он ни в чем не виноват.

Шариве. Не из-за него мы оказались в дураках.

Бeржeра. Нерсья, это вы его прогнали. Вы интриган!

Нерсья, отступая, наткнулся на чемодан.

Шариве (кричит). Осторожно!

Нерсья (обернувшись). Что?

Все. Чемодан!

Они сперва смотрят на чемодан с ужасом. Потом внезапно их охватывает ярость.

Нерсья (глядя на чемодан). Мерзость!

Бержера (так же). «Радиоактивный порошок»! (Ударяет чемодан ногой.)

Шариве (показывая на чемодан). Вот откуда пошло все.

Лерминье. Надо уничтожить эту гадость! (Ударяет чемодан ногой.)

Все. Разломать! Растоптать! Разнести!

Топчут чемодан, играют им, как футбольным мячом.

Входит Баран, потом Сибило.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же, Баран и Сибило.

Баран. Члены правления занимаются гимнастикой. Что же, в вашем возрасте это полезно.

Нерсья. Баран!

Все. Баран! Баран!

Баран. Да, дорогие друзья. Баран, ваш бывший председатель. Сибило, как честный человек, рассказал мне все. Войдите, Сибило, не смущайтесь!

Сибило (входя). Я... Простите меня, простите!

Жюль. Балбес!

Баран. Тише! Вы ни в чем не виноваты, Сибило. Напротив, вы нам оказали величайшую услугу. Если мы спасем нашу газету, то только благодаря вам.

Шариве. A ее можно спасти?

Баран. Если бы я этого не думал, разве я пришел бы сюда?

Бержера. У вас есть идея?

Баран. Да.

Шариве (пожимая ему руку). Мы перед вами очень виноваты...

Бержера. Мы просим великодушно нас простить...

Баран. Я никогда никому не прощаю, но я думаю об общественном благе. «Суар-а-Пари» — величайшая культурная ценность. Если эта газета исчезнет, Франция духовно обеднеет. Вот почему я не буду вспоминать о своих обидах.

Шариве. Что же вы предлагаете?

Баран. Я ничего не предлагаю, я требую!

Бержера. Дорогой Баран, пожалуйста, требуйте.

Баран. Во-первых, я по-прежнему — ваш председатель.

Нерсья. Простите, дорогой друг, но меня выбрали законно, тайным голосованием...

Баран (остальным). Что же, если Нерсья может спасти газету, я готов удалиться.

Шариве. Нерсья — это бездарность!

Нерсья. Я должен вам сказать...

Все (кроме Барана и Жюля). В отставку! В отставку!

Нерсья пожимает плечами и отходит в сторону.

Баран. Во-вторых, мы должны подумать о редакторе. Наша газета за последний год опустилась. Мы забыли наш суровый и величественный девиз: «Правда, только правда». (Показывает на плакат.) Мы доверили нашу газету беспринципному человеку, аморальному субъекту, авантюристу. Я надеюсь, всем понятно, что я говорю о Палотене.

Жюль. Вы всегда хотели меня съесть.

Баран. Господа, выбирайте. Он или я!

Все. Вы! Конечно, вы!

Жюль. Я был сердцем газеты. Жалкие люди, что вы будете делать без Наполеона объективной информации?

Баран. Обойдемся без Наполеона. Можете удалиться.

Жюль. Я ухожу. Но я не останусь без дела. У меня есть нюх. Я знаю, чего теперь хотят читатели. Умереть в своей кровати — вот чего они хотят. Я буду редактором новой газеты. Я вас всех разорю.

Сибило (побежал за ним к двери). Простите меня, господин Палотен, но я не мог больше молчать.

Жюль. Пошел к черту, презренный трус! (Уходит, хлопнув дверью.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же, без Жюля.

Баран (показывая на окно). Вы видите, дорогие друзья, стоило Палотену уйти, как солнце озарило мир. Мы будем говорить правду, она будет кричать с каждого нашего заголовка. Мы — это солнце. Мы осветим сердца людей. Клянитесь, что мы будем говорить правду, всю правду, только правду!

Все. Клянемся!

Баран. Подойди сюда, Сибило! Вот этому честнейшему человеку, этому доблестному мужу я предлагаю доверить руководство газетой.

Сибило. Мне? (Лишается чувств.)

Баран. А теперь за работу. Я только что разговаривал по телефону с министром.

Шариве. Он, наверно, в бешенстве?

Баран. Сначала он немножко погорячился, но мы с ним обдумали, какие меры принять. Завтра утром три тысячи человек соберутся у советского посольства. Полиция, как полагается, ничего не сможет сделать. Камни в окна. Семнадцать разбитых стекол. В три часа пополудни в палате депутатов выступит представитель правительственного большинства. Он потребует произвести обыск в посольстве.

Шариве. A вы не боитесь дипломатического инцидента?

Баран. Напротив, я его желаю.

Нeрсья. Но что вам даст весь этот шум?

Баран. Мы перехитрим «Либератэр». Мы напишем: «Гнев народа вылился в антисоветские демонстрации». Откроем бал мы, а не они. Кто будет распорядителем танцев? Наш бесстрашный Сибило. (Трясет Сибило.) Сибило, вы слышите?

Сибило (придя в себя). Э?.. Что?..

Баран. За работу! Нужно переделать первую страницу. Наверху большой заголовок: «Жорж де Валера продался коммунистам». Второй заголовок через всю страницу: «Во время бала у госпожи Бунуми советские агенты похитили Некрасова». Под этим: «Двенадцать часов Некрасов томился в подземельях советского посольства. Потом его запаковали в сундук и отправили прямо в Москву». Поняли?

Сибило. Да, господин председатель.

Баран. Дайте волю вашей фантазии. Заполните всю первую страницу. Кстати, не забудьте важную информацию: «Полиция нашла среди бумаг Некрасова дополнительный список».

Шариве. Какой список?

Баран. Неужели вы не понимаете? Список будущих жертв. (Сибило.) Вы его опубликуете завтра на первой странице. Во главе этого списка — Баран. Ваш председатель Баран. (Наклоняется, подбирает с пола значок «Б. Ж.» и прикрепляет его к лацкану пиджака.)

Занавес