Немного об истории китайской фантастики

По одной из версий жанр научной фантастики появился в западной литературе благодаря уже имеющимся утопиям. Не самая популярная версия – гораздо более правдоподобным видится рождение фантастики под влиянием научно-технического прогресса – авторы начали придумывать машины будущего в тот момент, когда их первые образцы появились в настоящем.

Однако для китайской литературы эта теория в полной мере оправдана. Первые же образцы китайской фантастики были посвящены «прекрасному Китаю будущего». И, как и полагается утопии, содержали политическое высказывание или моральный посыл – чтобы жить хорошо, надо жить вот так.

Многие литературоведы считают, что история китайской фантастики началась с романа Ляна Цичао «Будущее нового Китая», написанного в 1902. В то же время появились несколько произведений других авторов с похожими названиями – «Новая эра», «Новый Китай», «Новая история камня»…

Китай в начале века действительно находился в поиске идей о том, как жить дальше. Многовековая империя была на грани краха, западная культура всё больше охватывала восток, молодые люди всё чаще уезжали учиться за границу, преимущественно в Японию, а вернувшись, смотрели на свою родину как на отсталую провинцию. Настроения общества, надежды на будущее и планы, как это будущее построить, отражались в литературе.

Поиск идей растянулся на несколько бурных десятилетий, когда один политический режим сменялся другим, одна война следовала за другой, пока не настала эпоха Великого Кормчего Мао.

Хотя многие фантасты-утописты мечтали о социализме, коммунистический режим относился к ним не очень хорошо. Почти во всех социалистических странах фантастика считалась несерьёзным детским жанром – сказкой «нового времени», которая должна объяснять детям элементарные вещи, вроде законов физики, исторических фактов или деталей производства. Какой толк от художественного произведения, если оно не несёт образовательной цели? Читать такое взрослым даже немного зазорно: фантазировать – удел детей, а те, кто старше, должны браться за учебники.

Литература ради эмоций, увлекательности или эскапизма была лишней в мире строителей коммунизма – пережиток буржуазного прошлого. А то и опасной – жанр фантастики склонен рассуждать на социальные темы, чего нельзя было делать без одобрения партии.

Чем жёстче становился режим Мао Цзэдуна, тем хуже официальные власти относились к фантастике. Во время Культурной революции  дошли до того, что запретили все художественные книги, оставив только сочинения Великого Кормчего и некоторых его сторонников.

Профессия писателя стала одной из самых опасных в Китае. Многие состоявшиеся авторы были сосланы в лагеря, многие молодые – на «перевоспитание» в глухие деревни.

Репрессии серьезно отразились на творчестве фантастов. Когда волнения эпохи Мао улеглись, они резко свернули от утопий о прекрасном будущем в противоположную сторону.

Первым ярким произведением постмаоистского Китая стала книга Лю Цысиня «Китай 2185» - история о том, как в будущем появился виртуальный клон Мао Цзэдуна и снова попытался построить социализм, что снова привело к печальным последствиям для всей страны.

Несмотря на то, что официально опубликовать роман в те годы было невозможно, и книга добралась до читателя только с появлением интернета, она определила направление «новой волны» научной фантастики – киберпанк, социальность и призрак Мао. Прекрасный Китай будущего стал мрачным местом, над которым нависла какая-то угроза и который тревожат призраки прошлого.

В другом, более известном произведении Лю Цысиня – «Задача трёх тел» - страна в апатии и страхе ждёт прибытия иной формы жизни, которая уничтожит человечество. Потому что учёные, отправленные на «перевоспитание» во время Культурной революции, осмыслили результаты политики Мао и решили, что такой мир лучше уничтожить.

Другой корифей китайской фантастики - Ван Цзинькан – в романе «Жизнь муравья» показал маоистский Китай как попытку построить утопию. Но в итоге получилась её противоположность – стремление построить коммунистическое общество привело людей к жестокой диктатуре.

Баошу, более известный дополнениями к «Задаче трёх тел», вернулся к любимой китайскими классиками идее, что в прошлом всё было лучше. В его повести «Что пройдёт, то будет мило» история пошла в обратном направлении, от технологического прорыва к упадку времён Мао, от Второй Мировой Войны к первой. Так ли хорошо будет вернуться к славным старым временам?

Впрочем, не всех писателей тревожит прошлое.  

Чэнь Цюфань в романе «Мусорный прибой» описал проблему, которая волнует Китай в настоящем – это киберпанковская антиутопия, где страна тонет в мусоре, пока сильные мира грызутся за сферы влияния, совершенно забыв о нуждах простых людей.

Темы экологии, пренебрежения корпораций и правительств к природе и человеку, своеобразного возмездия за беспечное технологическое развитие волнуют и тайваньских писателей –  им посвящён роман У Мин-и «Человек с фасеточными глазами».

Если фантасты начала и середины 20-го века смотрели в будущее с надеждой, то в конце столетия писатели разочаровались в нём и убеждены, что слишком шаткий фундамент прошлого не позволит построить прекрасный новый Китай.