Онлайн чтение книги Обещанный Неверленд: Записи товарищей The Promised Neverland: Records of Comrades
1 - 3

Мысли смутно плыли в голове, словно бесформенный туман. Мужчина полз по земле и глядел на свою вытянутую руку, которая размыто отражалась в его голове. Он не понимал, почему конечность уродливо искажена, будто насекомое. Пару мгновений назад его тело истязал страх и беспокойство. Но причину он вспомнить не мог. Хотя куда уж говорить о причинах, если он уже не мог ничего вспомнить: ни кто он, ни свою родную деревню с ветхими домами, ни то, что у него была семья, которую он хотел спасти. Лишь настойчивый голод истязал его смутное сознание. Впереди показалась нечеткая тень. Если напрячь зрение, то можно было увидеть, что она принадлежала маленькой девушке с надетым на голову капюшоном. Это же то, что он может съесть... очень хочется есть — такие простые мысли витали в его голове, но сил двигаться уже не осталось. Он что-то говорил высохшим горлом, правда это нельзя было считать словами. Вставшая перед ним девушка смотрела на жалкий вид мужчины и глаза посередине ее маски дрожали:

— Выпей моей крови.

Муджика присела на колени перед мужчиной, который подвергся деградации. Достав из вещей короткий меч, она без колебаний рассекла свое запястье. Подложив под вытекающую кровь пиалу, Муджика протянула ее ко рту мужчины. Он жадно приложился к выданной крови. Постоянно мучившее его, словно пожирая изнутри, чувство голода исчезло, а туман, дурманящий его голову, развеялся.

— А…

Мужчина рассеянно разглядывал маленькую девушку перед ним. Он не понимал, что произошло, но сразу вспомнил, почему волочил свое тело и дополз до сюда.

— Прошу, спасите! Мою семью! И товарищей в деревне тоже!

Поставки человеческого мяса с ферм прервались, и в этой маленькой деревне все вплоть до маленьких детей подверглись феномену деградации тела и сознания. Муджика мягко произнесла своему собеседнику, который отчаянно цеплялся за нее, прося о помощи:

— Все в порядке. Больше не нужно волноваться.

Застилающие небо тучи ушли, со спины Муджики пробивался солнечный свет.

— Ведь теперь твоя кровь обладает той же силой, что моя.

После этих слов, мужчина задумчиво разглядывал свою руку. Она уже вернулась в свою изначальную форму, что была до изменения.

3** лет назад в этом мире было заключено одно обещание между людьми и неким племенем демонов. Стороны, что нескончаемо сражались и убивали друг друга, решили прекратить сражения, разделив мир на две части и запретив перемещение между ними. Также та сторона, что сохраняла свой облик и сознание посредством охоты и поедания людей, вместо охоты создала фермы. Сформированный орган управления, который отвечал за выращивание людей для пищи. Однако число только основанных ферм было малым, и производимое на них количество людей не могло полностью обеспечить пропитанием возросшее население. В удаленных областях, где нельзя было заполучить человеческое мясо высокого качества, постепенно началась деградация. Получаемая еда, в течении одного поколения изменяла не только их облик, но и разум.

По их мнению, был лишь один способ лечения — поедание человеческого мяса. Но мясо хорошего качества монополизировано королевской семьей и представителями дворянства. Как бы не страдала их семья у них на глазах, бедные жители деревень были не в силах что-либо сделать. Так было принято считать.

— Аа, наш спаситель…

Ребенок, который страдал от симптомов деградации, сейчас мирно спал на руках матери. Тело последней, также подвергшееся начинающейся деградации, вернулось в прежний вид. Отец, что обнимал их, обернулся в сторону Муджики и ее товарищей:

— Я правда очень благодарен вам, спасибо.

— Теперь все в деревне могут не бояться деградации, чего бы они не ели…

Смотря на успокоившихся и ободряющих друг друга селян, Муджика тоже расплылась в улыбке:

— ...Я рада.

Она улыбалась, гладя по щеке совсем маленького младенца. Ее товарищи приготовили дорожный костюм, и, закинув вещи на спину, собрались в путь.

— Муджика, время. Пора отправляться в следующую деревню.

— Да.

Муджика, окликнутая товарищами, поспешила в их сторону. Она путешествовала с семьей, которая была связана не только кровным родством. Их тела обладали одной силой, разделенной посредством крови. Слушая бесконечные благодарности от жителей деревни, они покидали ее, когда издалека раздался звук, похожий на подземный гул.

— Что это?

Когда они поняли, что это был стук бесчисленного количества копыт, уже были видны фигуры солдат, подступающих к деревне.

— Что?!

— Солдаты…?!

Впереди всех мчался мужчина, который при виде Муджики и ее товарищей довольно ухмыльнулся. Возглавляющий солдат, генерал Дозза закричал хриплым гортанным голосом:

— Здесь! Еретиков взять живыми! Тех, кто посмеет помешать — убить!

После этих слов, острые пики солдат разом были направлены в сторону семьи Муджики.

— Муджика, нам надо бежать!

Они рванули с места, но деревня была уже полностью окружена солдатами. Их прижимала кавалерия, которая сметала своей силой хилые постройки на своем пути.

— Народ, защитим наших спасителей!

Голос одного из жителей деревни, собравшихся их провожать, раздался в общем шуме. Все как один жители деревни перешли в наступление, еще до того, как раздался голос.

— Это благодарность за спасение наших семей.

— Пожалуйста, бегите, пока есть возможность!

Они преграждали путь солдатам, не имея никакого порядочного оружия. Против них натренированные солдаты, обладающие прекрасно заточенным холодным оружием, верхом на лошадях. У них не могло быть и шанса на победу.

— Прекратите! — Раздался вопль Муджики.

На ее глазах зарезали спасенного селянина. Отца, что совсем недавно радовался благополучию семьи, смотря на Муджику с улыбкой и слезами на глазах.

— Мы ведь только спасли его…!

Освобожденные от деградации жители деревни, один за другим становились жертвами.

— Муджика!

Один из товарищей схватил ее за руку, удерживая, когда она пыталась подбежать к селянам. Не отпуская ее руку, он пытался сбежать, но от внимания Дозза было не скрыться. Направив лошадь в их сторону, он ударил товарища Муджики тупой стороной копья.

— Гха!

— Ха-ха-ха, не сбежите!

Словно поймав диких зверей, Муджику и ее товарищей связали веревками. Смотря сверху вниз, Дозза прожорливо сверлил их взглядом из-под маски.

— ...Ах, таким образом, настанет конец и барону Гилану.

В задворках памяти возник образ Гилана — господина, что отправил его из замка.

[Если их сила настоящая, то мы сможем как-то решить проблему с голодом населения...] — это слова правильного лорда, беспокоящегося о будущем народа. Дозза бормотал себе под нос низким голосом.

— Если решить проблему с голодом, то фермы попадут в затруднительное положение.

Дозза издевательски потешался над глупостью и добродетельностью господина, который доверил ему эту миссию.

Королевская столица окружена вокруг огромным рвом. Вход и выход осуществляется лишь по проложенному мосту, пройдя через который, путнику бросается в глаза бесчисленное количество жилищных домов и торговых лавок. Оставив позади встречающий город, взору предстают прочные внутренние ворота. За ними находятся поместья аристократов и возвышается сам дворец, где живет королевская семья. Хранящий вечную историю, тот самый королевский дворец сегодня излучал тяжелую атмосферу, а на лицах любого из работающих в нем, можно было заметить беспокойство — каждый был готов к бегству в любую минуту. Один из слуг остановил другого и тихо прошептал:

— Эй, то объявление правда?

— Лорд Гилан совершил мятеж?

Слуга при дворе оставался настороже, но никак не мог скрыть свое удивление от факта, что одного из пяти регентов — лорда Гилана схватили и готовятся приговорить к казни. Пять регентов занимали самый высокий ранг среди аристократии и имели отношение к политике. Среди них лорд Гилан был самым известным, ему полагались наиболее богатые и обширные земли, как преданному подчиненному. Даже на слуг, представляющих низшее сословие, он производил сильное впечатление, как благоразумный и мудрый лорд с мягким спокойным нравом.

— Что это вообще значит? Что еще за носитель таинственной крови?

— Я слышал, что его поймал вассал Дозза и сейчас он заточен в темнице здесь, в подземелье замка. Вроде он носитель ядовитой крови, способной распространять вирус.

Здесь слуга понизил голос еще сильнее и еле слышно прошептал:

— ...Но по слухам он спас жителей, подвергшихся деградации, раздав эту кровь..

— С помощью крови? Не съев человеческого мяса?

— Ага.

В этот момент, более догадливый слуга нахмурил лицо под маской:

— Ясно...Тогда королевский совет не будет молчать.

Поскольку цель нынешнего правительства, продвигающего систему ферм после заключения “обещания”, заключается в контроле населения посредством ферм. Фермы — радикальная структура для господства над народом, который сохраняет свои биологические качества посредством человеческого мяса. Когда, кому и в каком количестве производить снабжение — находится под их контролем, благодаря чему они могут сдерживать силы народных масс. Если эффект этой крови действителен, то для правительства это будет являтся наиболее сильным препятствием.

— Однако казнь лорда Гилана…

— После того, как архиепископ отошел от правления, в основном благодаря лорду Гилану хоть как-то поддерживался баланс.

До этого времени тоже не раз проводились чистки силами правительства тех, кто относился враждебно к власти. После заключения того “обещания” и установления системы ферм, у правительства было много противников, которые им не подчинялись, особое внимание уделяя причине осквернения изначального вероисповедания. Но все они были сброшены с небес на землю посредством силы. Тем не менее, сейчас казнь Гилана, который был на стороне правительства и играл там немалую роль — проведение подобного полного устранения имеет больший смысл. Его казнь означает, что даже если кто-то из пяти регентов, имеющих происхождение и многолетнюю историю встанет на пути, то его вычеркнут из истории. Более работающего примера для других не было. Судя по нынешним действиям правительства, те, кто продемонстрируют “неправильное” поведение, видимо, впредь исчезнут все до единого. Один из слуг начал дрожать от предчувствия, что дальше диктатура станет еще более жестокой.

— ...Если выбирать из двух зол, то, возможно, с прошлым правителем было все же лучше.

— Тц, услышат.

Хоть слуги бродили по низшим подсобным этажам замка, они все равно не могли быть уверены, что кто-то их не подслушает, но, правда, кто и где — они не знали.

— Если не брать в расчет Ее величество, то из оставшихся в живых детей предыдущего короля остался только эрцгерцог Льюис…

Имеющий право на престол по прямой линии, пятый сын Льюис хоть и занимал должность эрцгерцога, но к политике интереса не имел и практически не появлялся в королевской столице. Подобное поведение стало больше проявляться с тех пор, как отпала нужда командовать войсками и отправляться на поле боя. В этот раз прошел слух, что его вызвали по причине казни Гилана, но с таким непостоянным характером мелким прислужникам трудно было понять покажется он или нет.

— Потому что он суров и голова у него варит.

— Ну да… он смог выжить из-за того, что является таким.

Слуги тяжело вздохнули, вспоминая лицо милосердного лорда, на которого повесили грех мятежа. В головах всплыл еще один образ юноши из королевской семьи, который когда-то упрямо отстаивал вероисповедание. В нем текла кровь предыдущего короля, но в отличие от своих старших братьев и сестер, он не подавлял представителей низшего класса, а наоборот был учтив. Даже после заключения “обещания”, защищал религиозные уставы и ни разу не брал в рот человеческого мяса, добытого с ферм. По учению было разрешено принимать в пищу только жизни, созданные Господом. Однако после “обещания” мир разделился, и на этой стороне уже не осталось свободно живущих людей. Невозможно было более на них охотиться. В подобном мире, если яро защищать вероучение — не есть искусственного мяса, было ясно, что тебя ожидает только одна участь. Вспоминая то время, слуги печально бормотали.

— С тех пор, как скончался господин Сонджу, прошло немало лет…

Со стороны ворот замка послышался негромкий зов, объявляющий о прибытии гостя. Вместе со звуком открывающейся двери раздался приветственный клич.

— С радостью приветствуем эрцгерцога Льюиса

Одетый в длинное пальто, развевающееся при ходьбе, он шел по залу, наблюдая за встречающими его вассалами. Приспуская поля черной шляпы, Льюис фыркнул под маской:

Надо же… с радостью, да...?

По королевскому указу его старшей сестры — нынешней королевы, он просто не мог не явиться. К тому же причиной являлось само содержание вызова — вынесение приговора лорду Гилану и его казнь посредством “падения в дикость”.

Пусть я думал, что когда-нибудь это случится, но…

Льюис предвещал, что неподкупный лорд рано или поздно станет бельмом на глазу для нынешнего правительства. Он уже несколько раз наблюдал конец жизни тех, кто мешал, еще со времен предыдущего правителя. Несмотря на это, казнь столь верного подданного, как Гилан, наверняка, создаст сильную рябь, которая станет причиной огромной волны, что их накроет.

— Хм… дорогая сестра тоже окажется в затруднительном положении.

Услышав неприкрытый намек в словах Льюиса, стоящий неподалеку королевский вассал нахмурил брови, но увещевать говорящего он не мог в силу положения. Несмотря на то, что он практически не появляется в столице и поглощен охотой,его положение бесспорно — он по-прежнему является эрцгерцогом, законным наследником, в котором течет королевская кровь. Льюис думал, что по прибытию обязан приветствовать королеву, чего крайне не хотелось, но по сообщению вассалов это ждало его на вечернем банкете. Он неспешно прогуливался по замку, в котором давно не был. В самом замке существовало несколько воздушных мостов, на одном из которых Льюис краем глаза заметил знакомую маску и ее носителя, когда подошел поближе:

— Ты достаточно быстро прибыл, Байон.

Один из представителей пяти регентских семей — лорд Байон обернулся на знакомый голос. Завернутый в одеяния и в традиционной маске он поприветствовал Льюиса:

— Эрцгерцог Льюис, Вы решили прийти?

Они были знакомы еще до “обещания”, когда Льюис отсутствовал в столице, то часто наведывался к Байону и останавливался в его резиденции.

— До этого было совещание. А после я не стал возвращаться и остался.

Льюис кивнул “понятно” в ответ на слова Байона. Он заметил, что взгляд старого друга был направлен не на солнечный пейзаж, а на вход в темницу, который был виден с моста. Байон слегка сжал перила.

— ...На встрече королевского совета лорд Гилан выдвинул предложение открыть подземные казнохранилища. Говорил, что мы должны ответить на жалобы в сторону нынешнего положения граждан, оказать им помощь и поддержку. Что правление осуществляется только благодаря народу…

Байон тяжело вздохнул, продолжив почти шепотом:

— ...Я тоже считаю, что его слова были правиль...

— Байон.

Льюис окликнул его, не дав закончить фразу. Байон умолк. Встав рядом с ним, Льюис произнес:

— Исключая Иверка, среди пяти регентских семей, самым могущественным остаешься ты. Если вынуть еще и это звено, то политическая система начнет еще сильнее трещать по швам.

В его словах читалось предостережение - если продолжишь в таком духе, то повторишь судьбу лорда Гилана, чего нужно избежать любой ценой.

— Да…

— Но все же, вот так… Даже если это послужило началом, только из-за его слов на совещании, обвинить в мятеже такую значительную фигуру, как Гилан — это немного невозможно. Могу я спросить, что послужило подлинной причиной?

Льюис приложил руку к маске. Услышав его суждение, Байон удивился про себя, но приоткрыл завесу тайны более тихим голосом:

— Причиной считается следующее: лорд Гилан, используя носителя таинственной крови, планировал свергнуть нынешнее правительство.

— Носитель таинственной крови…? — переспросил Льюис, прокручивая в голове слова Байона. Последний утвердительно кивнул.

— Было сказано, что барон Гилан для спасения народа отправил своего подчиненного Доззу исследовать дело одной семьи, вернее одной девушки. Выяснилось, что она обладает кровью с возможностью остановки деградации без необходимости поедания человеческого мяса...Судя по всему, если выпить всего глоток этой крови, выпивший получит такую же силу, как у владельца.

Глаза Льюиса под маской слегка расширились.

— ...О-о-о… Вот как? — Льюис сощурил глаза. Убрав мешающего Гилана и одну семью, они в тоже время отрежут способы народа сбежать от контроля.

— Прошу прощения, эрцгерцог Льюис, барон Байон.

К ним обратился один из королевских вассалов:

— Приготовления к банкету завершены. Пожалуйста, соберитесь в зале.

Этими словами завершился диалог между Льюисом и Байоном.

Вступив в банкетный зал, Льюис сразу уловил непривычный запах.

— ...Это.

Стол уже был сервирован, Льюис смотрел на приготовленные “блюда” и выражение под маской слегка изменилось. Там, где он думал должно было быть подготовлено человеческое мясо высшего сорта, было явно подано нечто иное. На вид и по запаху это не являлось детским мясом для потребления. Мельком взглянув в сторону Байона, Льюис подтвердил свою догадку. Ясно… это, оно. Представители аристократии, занявшие свои места, сейчас перешептывались между собой, с отвращением поглядывая на блюда.

— Это не человечина…

— Что это вообще такое…

В этот момент по банкетному залу прозвучал голос одного из пяти регентских семей — лорда Иверка.

— Дамы и Господа. Прошу вас тише. Ее величество сейчас пожалует.

В зале воцарилось напряжение, все встали со своих мест и уважительно склонились. Скрывая лицо, Льюис наблюдал за старшей сестрой, появившиеся на почетном месте. Пышные волосы, уложенные в замысловатую прическу, дорогостоящие украшения из драгоценных камней — наряд, кричащий о роскоши, безукоризненно показывающий высокое положение своей хозяйки. Что, правда, могло потрясти лишь дворян низшего ранга. Занимающая самое высокое место в действующем правительстве, королева Регулавалима — одно ее присутствие показывало авторитет, дающий ей господство над окружающими. Ощущаемое Льюисом только при встрече с сильной личностью эмоциональное волнение, пробирающее до дрожи, сейчас испарилось.

— Поднимите головы.

Прозвучал суровый, величественный голос. Получившие разрешение присутствующие выпрямились и заняли свои места. Иверк наблюдал, как каждый гость садился на место, затем начал свою речь:

— К банкету сегодняшнего вечера подано определенный род, обладающий особым свойством. Публично оно было названо “ядовитым”, но это мясо… нет, эта кровь… если выпить всего один глоток, наш облик более никогда не изменится. Можно сказать, тело станет “неизменным”.

Слова Иверка накладывались на поднимающиеся шепот и удивленные возгласы знати.

— Более того, таким образом только мы станем наследниками данной силы.

Во время его речи, лица присутствующих менялись прямо на глазах. Сейчас они выражали чувство истинного превосходства. Даже те, кто с отвращением глядел на происходящее, не могли отвести взгляд от таинственной крови, желая поскорее ощутить ее на языке.

— Таким образом нынешняя королевская политика будет непоколебимо процветать.

Лица, занимающие менее почетные места, скромно смотрели в сторону величественных персон и возносили слова благодарности.

— П-п, премного благодарны, ваше величество.

— Это честь для нас, принимать участие в данной трапезе!

Хоть и не по прямой линии, но в приглашенной знати текла королевская кровь. Они почтительно встали и подняли чаши с мозгом внутри. Льюис окинул взглядом участников, вновь занимающих свои места. Вместе с представителями пяти регентских семей, исключая Гилана, здесь собрались также ближайшие соратники и родственники боковой ветви королевской семьи. Подобное собрание организовано для еще большего усиления власти нынешней королевы. Наверняка, приказ отдал Иверк. Подумав об этом, Льюис про себя засмеялся.

Ну, как бы то ни было, все братья и сестры, которые могли повоевать за престол были убиты. — с иронией ведя монолог в своей голове, Льюис смотрел в сторону почетного места, где невозмутимо восседала его сестра. Их семейные отношения брата и сестры можно было охарактеризовать взаимными, поскольку каждый был нацелен на жизнь другого. Скорее всего им бы больше подошел термин “кровная вражда”. Льюис саркастично улыбался, наблюдая за открывающиеся перед ним вид банкета. Иверк вновь взял слово и обратился к присутствующим:

— Завтра состоится казнь Гилана. После которой мы разделим между собой “начальную деву”.

Все без исключения восхваляли королеву и рукоплескали в ее честь.

Будто праздник — Льюис прикоснулся губами к бокалу, наполненному кровью. Ему было все равно на чистку верных подданных и силу, останавливающую деградацию. Сейчас их волновало лишь одно — перенасыщенная жажда.

Как глупо… — пробубнил себе под нос Льюис, со скучающим видом ставя бокал обратно на стол.

Муджика сидела на холодном полу, подтянув к себе колени. Сейчас она была совсем одна в темной, сырой темнице. От ее товарищей, что сопротивлялись до последнего, защищая Муджику, остались лишь кровавые следы на полу.

— …

Обнимая крепче колени, Муджика подавляла дрожь.

— Все из-за меня.

Слух о спасающих от деградации жителей распространился по бедным деревням намного быстрее и дальше, чем они представляли. Несмотря на случившееся, Муджика где-то в глубине своего сердца считала, что правящая сторона должна также как и они, стремиться помочь голодающему народу. Думала, что ее кровь эта та вещь, что может решить проблему деградации жителей, а не пища для угрозы правительства. Однако у них было другое мнение.

— Почему…

Она понимала, что стало с товарищами, которых забрали. А ее оставили в живых в качестве особенного “блюда”. Королевская семья и знать намерены единолично владеть силой, которой обладает ее кровь. Муджика безутешно рылась в мыслях.

— Но они ведь занимают самое высокое положение и вообще не должны были испытывать голода…

Они получают лучшую, чем у кого-либо еду, они должны быть так далеки от страха деградации, что оно должно противоречить их положению. Но они все равно жадно желают крови Муджики и ее товарищей. Не только кровь, но и плоть, мозг, все. Она опустила голову с надетой на лицо маской себе на колени. Как бы она не горевала, заключенная в темнице была способна лишь на одно — позволить печали ее терзать. Завтра ночью она разделит судьбу ее товарищей.

— Интересно… для чего я была рождена. — Из груди Муджики исходил еле слышимый, хриплый голос. Это чувство уже который раз мучило ее душу. Муджика с рождения отличалась от других. Каждый раз, когда другие ее обожествляли, притесняли, она страдала от вопроса, почему только она была рождена другой. Но все же, когда она поняла, что используя свою кровь может спасти страдающего перед ее глазами, перед ней наконец-то замаячил яркий свет. Для лечения деградации не помогало ничего, кроме приема качественного человеческого мяса. Однако после “обещания”, все человеческое мясо стало контролироваться правительством и его можно было получить только с ферм, подведомственных королевству. Для бедных деревень это стало проблемой, которую они не в силах были решить. Муджика могла исправить эту ситуацию, используя свою кровь. Она подумала, что вот причина, ответ на вопрос, почему она отличается от других. Вместе со своей семьей Муджика спасла множество жителей, страдающих от голода. Такова была ее роль, которая подарила ей надежду, нарисовала прекрасное будущее, где никто не будет жить в страхе от деградации. Она верила, что такое будущее обязательно когда-нибудь наступит. Но вот к чему привели ее мечтания. Муджика посмотрела на свои руки.

«Путь, что я выбрала, оказался неверным...»

В итоге, она позволила умереть дорогим для нее товарищам, а спасенных жителей заставила испытать жестокость. Муджика печально бормотала себе под нос:

— ...Возможно скончаться здесь — моя судьба.

Смысла или желания жить у нее больше не было. Так она сильнее погружалась в уныние, когда неподалеку раздался слабый звук. Будто кто-то стонал.

— …?

Муджика посмотрела в сторону камеры напротив, напрягая зрение. В тесной клетке никого не было видно, лишь еле заметно двигалась тень. Что-то подошло ближе к решетке, на которую падал свет.

— Собака…?

В грубой клетке была заперта огромная собака. Муджику одолевали сомнения, почему она заперта в подобном месте. Это была крупная особь, каких обычно используют во время охоты, но она выглядела жутко исхудавшей и ослабленной. К сожалению, у Муджики не было пищи, чтобы поделиться.

— Бедняжка. Значит тебя тоже заперли здесь?

Сидевшая в глубине темницы Муджика стала потихоньку подбираться ближе, чтобы не испугать животное.

— Я хотела бы тебя выпустить, но не в силах этого сделать.

Муджика схватилась за железные прутья решетки своей камеры.

— …Я никого не могу спасти.

Она протянула руку между прутьев, но разумеется не могла достать до клетки с собакой. Девушка тихо опустила голову.

— Ничего не могу…

Собака не двигалась, лишь тихо слушала голос Муджики.

***

«Ничего не могу.»

С тех пор, как было заключено “обещание” юный Сонджу снова, в который раз монотонно повторял про себя эти слова, блуждая по королевскому замку. Исправить “обещание”, полностью игнорирующее их вероисповедание, спасти изгнанного “учителя”, выступить против короля, который являлся его отцом, и старшей сестры, наследовавшую трон — ничего из этого он не мог. Сонджу в одиночестве проводил дни в огромном замке, мучаясь от собственного бессилия. Последним оплотом его сопротивления оставалась лишь защита веры — это единственное, на что он был способен. Сонджу продолжал упрямо отвергать подготовленное мясо с ферм. Над таким младшим братом было грех не поиздеваться старшим братьям.

— Ну и че будет, если продолжишь защищать эту формальную религию?

— А ведь мы занимаем столь высокое положение, что можем получать мясо высшего качества даже без охоты.

— Нет, правда, не брат, а придурок.

— Если так хочешь добытое мясо, то съешь-ка это.

После этих слов, в Сонджу бросалось прогнившие мясо диких зверей. В ответ на насмешки старших, он бросал взгляд полный ненависти.

Что же нужно сделать, чтобы все изменилось… Королевская семья, связанная кровными узами, все до единого легко отринули веру. Ставшие администрацией государства, они думают лишь о собственном процветании и богатстве, даже не пытаясь обратиться к народу. Сонджу уже не один раз обращался к старшим наследным принцам с подобными просьбами, но его лишь осмеивали и наказывали. В отчаянии его терзал вопрос, неужели семья это нечто подобное? За то, что он не принял систему ферм, его заклеймили изменником королевской власти. Единственная причина, почему Сонджу не приговорили к казне публично, заключалась в его выборе, подразумевающим собственную смерть. После полного отказа от человеческого мяса с ферм, он попал в положение заключенного в замке, которого не убивали, но и жить свободно не давали. Но несмотря ни на что, сила воли Сонджу слабину не дала, пусть и в одиночестве, но он не должен сходить с правильного пути.

— Ну и бестолочь.

С этими словами появился непостоянный Льюис, его старший брат, который отчасти ради интереса принёс самому младшему сушеного мяса. Оно было человеческим, добытым еще до “обещания”. Сонджу понимал, что действия его брата не являются признаком заботы о нем. Но все же, сейчас, только такое мясо, отдалено сохранившее свои свойства, мог употреблять Сонджу, не нарушая устоев. Однако количество подобного человеческого мяса было ограничено, и он не мог продолжать с помощью него поддерживать свой облик и разум вечно. Как бы он не сопротивлялся, деградация неумолимо приближалась. Для Сонджу было намного страшнее потерять способность мыслить, понимать, нежели изменение облика.

«Я перестану… что-либо понимать… Кто я такой? Кем являюсь?»

Сонджу тихо посмеивался про себя, пока его сознание становилось все более смутным и туманным. Пусть говорят, что в нем течет королевская кровь, про честь и славу, но в конечном итоге, их вид способен изменяться лишь от вида употребляемой пищи, даже понятие того, кем они являются становится неясным.

«Ха… даже моя уважаемая старшая сестра желает качественное мясо фермерских людей, не зная предела своей жадности.»

Тело Сонджу, не получавшее мясо человека длительное время, без сомнения начало деградировать. Но все же, его дух отчаянно продолжал быть связующим элементом, приостанавливая процесс. Его собственное «я» поддерживала вера и связанные с ней важные памятные события. Воспоминания о его первой охоте глубоко врезались в память и сердце. В то время люди еще свободно жили во внешнем мире, не заключенные под управления системой ферм. В один день, «учитель» взял с собой Сонджу, чтобы охотиться на человека. Когда в того попали, из него потекла кровь, он отчаянно цеплялся за жизнь — Сонджу пристально смотрел на него. Его рука сжимала Вииду, необходимую для обряда Гупны.

— Он еще жив. — Пробормотал Сонджу. Для него, знавшего только еду, поданную на тарелке, человек существовал только в виде холодного мяса. Оно было кем-то поймано, и приготовлено для подачи на стол. Но все было иначе. То, что он ел, пришло в этот мир, имело сердце, ревностно жило до самого последнего вздоха.

— Это и есть жизнь. И вот что значит охотиться на нее.

«Учитель» показал юному принцу этот мир, в котором ревел ветер, разнося голоса живых существ.

— Все жизни. Все живые существа божьи создания, почтенные жизни.

Сонджу поднял голову в указанную сторону. На его маске отражался свет, пробивающийся с листьев над головой. Сверху ветвей, за которыми виднелся просвет, порхала птица в охоте за насекомыми. Птица являлась целью небольшого скрывающегося зверя. Человек, которого сейчас поймал Сонджу, охотился на этого зверя. В чащах, в течении рек, везде на земле происходит обмен жизнью. Это жестокий, но по-своему равный, и даже прекрасный мир.

— Все жизни связаны, мы все охотники и добыча.

Для Сонджу, выросшего в стенах замка, этот момент стал поворотным, когда окружающий его мир внезапно предстал в совершенно другом свете. Повседневная жизнь в замке до этих пор была скучна и утомительна для него. Роскошные вещи и блюда, положение, заставляющее других падать ниц не трогало сердце Сонджу. Он проводил дни в мрачных раздумьях: неужели он будет вечно жить в таком мире. Но, познав охоту, Сонджу познал и красоту мира, в котором он жил. Осознание, что он всего лишь одна из равных жизней, принесло ему удовлетворение.

— К тому же, охота есть “долг”*.

Все жизни одолжены у Господа. Поэтому нужно проявлять уважение, делиться не зазнаваясь — так наставлял Сонджу его “учитель”. — Также, одолжив у бога, ему и верни.

— …

Сонджу сидел на коленях рядом с человеком, которого почти покинула жизнь. Он вонзил цветок в лежащее на земле тело. Белые лепестки, освещенные светом окрасились в алый и раскрылись. Слова “учителя”, наполненные уважением и любовью стали основой для юного Сонджу. Вспоминая о событиях того дня, он терпел муки от изменяющегося облика. Каждый раз теряя себя от голода, Сонджу вонзал когти в тело, восстанавливая рассудок болью.

— Возрадуемся незапятанной пище… она благословение неба и земли… будем благодарны…

Хриплым голосом возносилась молитва. Поддержание процветания их рода зависело не от устрашающей силы, не от подавляющего контроля, а потому что у них была данная вера. Но было заключено “обещание”, запрещена охота. Теперь жизнь нумеровалась и контролировалась. Вероятно, в дальнейшем и королевское правительство и исследователи станут более высокомерными, пренебрегая жизнями других. Будут вести себя как им удобно, порождать и отменять, что хотят. Сонджу мог представить себе такое будущее, но нынешний он ничего не мог с этим сделать. Во время той охоты “учитель” сказал ему еще кое-что:

— Для господ, королевских детей об этом ни в коем случае нельзя забывать. Даже если не суждено стать королем, это нужно, чтобы защищать его и поддерживать.

Сонджу прикрыл глаза в угасающем сознании.

«Ха… защищать… поддержи… вать…?»

Ведь сейчас его привели к смертному одру действия этого короля. Не было ценности защищать нынешнее правительство и доверять ему, как и поддерживать. Однако Сонджу помнил, как это ученье стремились отстоять. Это был долг тех, кто родился в королевской семье — вести и защищать народ. Поддержка и защита короля не означает рабское следование его идеалам. “Учитель” говорил, что если правитель собьется с пути, будь тем, кто наставит его на путь истинный.

«Смог ли… я… защитить… ученье…» — Сонджу смотрел на свою руку, что подверглась деградации. Уже даже не осталось следов человеческого облика. Сейчас он уже не понимал где он, сколько прошло времени с тех пор, когда он последний раз притрагивался к мясу. Темно, холодно. Больше голода, его сдавливало чувство бессилия. Сонджу пытался что-то сказать, но из горла уже не выходили слова.

— …У, у-у… — Ничего не могу. Но, хотя бы…

Он не знал как долго сохранит это тело и душу. Но он просто не мог принять сторону королевской власти, покориться этой реальности. Даже в обмен на свою жизнь, он защитит ученья — это сопротивление в последние минуты его жизни, единственное возможное для него, родившегося здесь, в королевской семье.

***

Это была подземная темница без окон, но сквозь щели каменной кладки пробивался тусклый лунный свет. Каждый час тюремщик делал обход, после чего камеры снова погружались в безмолвную тишину. Стояла уже глубокая ночь, но Муджика заснуть не могла. Она была изнурена, но не спала, только неподвижно сидела, поджав колени.

«Завтра… я тоже…»

В такое тяжелое время, когда она могла лишь ждать свою смерть, Муджика в темноте услышала тихий звук. Он не утихал. Задумавшись, что это может быть, она подняла голову.

— А…

Собака в противоположной камере скребла каменный пол. До недавнего времени она скрывалась в тени, но будто что-то вспомнив, начала копать в месте стыка между полом и решеткой. Однако каменная кладка на полу была уложена без щелей. Когтями собаки невозможно было вырыть яму в таком месте. Муджика некоторое время следила за ее действиями, затем тихо пробормотала:

— Я ничего не могу… но…

Заставив бессильное тело двигаться, она подобралась поближе к решетке.

— Хотя бы тебя вызволить на свободу мне по силам.

Муджика не сводила взгляд с худощавой собаки. После оценила клетку, где та была заперта, снова придя к выводу, что клетка выглядела потрепанной. У противоположной камеры не был прикреплен прочный замок, как у Муджики. Отверстия для ключа также не было, только небольшая задвижка пределанна на дверце. Видимо эта специальная клетка для птиц и зверей. Муджика, поводив руками по полу, подобрала маленький камушек и, нацелившись на закрытую задвижку, бросила его. Отскочивший от клетки камень издал больше шума, чем она рассчитывала, отчего ее плечи резко подскочили. Она задержала дыхание на некоторое время, но к счастью тюремщик так и не пришел. Муджика вновь взяла небольшой камешек в руку. Она практически не попадала, а если попадала в цель, то задвижка сдвигалась совсем чуть-чуть.

«Пока меня не отведут отсюда… я хоть как-нибудь…»

У нее не было никаких явных подтверждений успеет ли она подобным способом вызволить несчастное существо. Но несмотря ни на что, Муджика искала небольшие камушки и кидала. Во время караула, она возвращалась в угол камеры и сидела, подобрав колени. Вдобавок, делая вид, что просто бросает камешки в пол от скуки. В самом начале, надзорщик наказал ей прекратить, но в последующие разы проигнорировал, скинув на глупое занятие. Она специально издавала звук при нем, чтобы вести в заблуждение, но была еще одна причина — привлечь внимание в свою сторону. Если бы он заметил сдвинутую задвижку на камере собаки, то мог вернуть в исходное положение. Начинать еще раз сначала ее двигать времени уже не было.

Количество подходящих камней до которых Муджика могла дотянуться становилось все меньше, из-за чего она начала скрести их когтями со стен и пола. Но вытащить из щелей плотно уложенной кладки подходящий осколок было не так просто.

— Ай, — руку Муджики пронзила острая боль. Посмотрев на свой палец, она увидела содранный коготь из которого хлынула кровь. Она полилась вдоль по пальцу, а затем начала капать на пол: Муджика тихо наблюдала за этим.

— …

Возможно эта кровь действительно проклята и приносит несчастья. Если бы в ней не текла такая кровь, то ее товарищи и семья не умерли, а ее саму бы не бросили в темницу. Наверное, она, как и другие жители родилась бы в деревне и спокойно проводила мирную жизнь. Однако ее судьба как носителя проклятой крови — умереть здесь подобным образом. Муджика опустила плечи, продолжая лишь смотреть на текущую собственную кровь.

— ...Уу-н.

Из падения в уныние ее вернул слабый собачий вой. Она подняла голову. Слабое скуление, которое сложно было назвать воем, было направлено девушке из камеры напротив. Смотря в ее глаза, Муджика невольно улыбнулась.

— И правда…

Рана быстро зажила, а на пальце уже успел отрасти новый коготь. Для их вида подобная скорость регенерации считалась обычным делом, но других живых существ она, возможно, приводила в ужас. Такова была их структура организма. Муджика сжала зажившую руку.

— Много ли значит эта кровь…

Даже если текущая в ее жилах кровь проклята, то кем она является все равно решает не кровь и не способности, которые она дает. Все зависит от ее выбора, как ей жить и во что верить. Муджика схватила последний камушек. Сосредоточившись, она целилась в клетку собаки.

«Прошу, попади.» — У нее больше не осталось предметов, которые можно кинуть. Девушка просунула руку сквозь решетку, прицелилась в защелку и бросила. Камень попал по дереву защелки, закрывающей клетку. Шаткая задвижка, издав тихий щелчок, наконец-то упала на землю.

— Открыта!

Муджика тихо ликовала.

— Ну же, выходи. Можно бежать.

Но собака, услышав ее слова, лишь молча продолжала смотреть на Муджику. Последняя несколько раз указывала собаке на выход, но та и не подумала пошевелиться.

— Можно ведь бежать…

Муджика не считала, что та не понимает, что замок снят. Собака понимает, но почему-то остается здесь. Муджика села на холодный пол темницы, будто силы покинули ее.

— Хочешь, чтобы мы ушли отсюда вместе…?

Муджика бормотала тихим голосом.

— Спасибо.

Лучи рассвета начинали пробиваться через каменную кладку темницы. Спокойствие, обволакивающее её душу заставляло осознать, насколько ей было страшно оставаться одной в этой темнице.

Проникающий свет из щелей понемногу начал клониться в сторону. Муджика могла понять, даже находясь здесь, что наступают сумерки. Раздались шаги, будто много людей спускались по лестнице в темницу. Сразу после чего перед камерой Муджики возникли двое аристократов, пришедших вместе с подчиненными.

— О-о… так значит это она и есть?

Муджика съежилась от падающей на нее тени и подняла голову. В глазах, выглядывающих из роскошной пышной маски, не отражалось сочувствия к соплеменнику. Будто она была вовсе не из их вида.

— Для изначальной носительницы этой крови она выглядит весьма скудно.

— Меньше, чем я думал. Достанется ли нам вообще что-нибудь?

— И не говори. Мозг-то всего один.

Муджика попятилась назад, но в своей небольшой камере у нее не было возможности скрыться. В отворенной двери стояло двое аристократов, а за ними грозно выстроились несколько подчиненных с оружием в руках. Один из аристократов ядовито ухмыльнулся. Глаза из под его маски бесцеремонно разглядывали Муджику.

— Твои товарищи были на вкус так себе, но, интересно, какая будешь ты?

— Ха-ха-хах, и правда. Если так говорить, то детишки с высококлассных ферм в тысячи раз вкуснее!

Муджика невольно закрыла лицо от исторганных слов. Она прекрасно понимала, что стало с ее товарищами, но от услышанного факта, что их съели, сердце Муджики сжалось.

— Но ничего не поделаешь. Как говорят, хорошее лекарство горько на вкус, ну или как-то так. Считай, это наш долг как представителей правящей аристократии.

По темнице раздавался гогочущий смех, отчего душу Муджики наравне со скорбью от потери близких заполняла нестерпимая досада.

Неужели это облик тех, кому доверена забота о жизни народа…

Они уже перестали думать о чем-либо другом, кроме утоления собственных желаний, а о деградации вовсе не беспокоятся.

— Проведение ритуала Гупны нам было поручено лично лордом Иверком. Поэтому мы выполним это задание без сучка и задоринки.

— Итак, на выход.

Муджику грубо схватили за руку и насильно подняли. Раз все равно умирать, то ей хотелось по крайней мере до конца показать твердость духа, но ноги дрожали от страха.

— Шевели ногами!

Муджику с силой толкнули в спину, из-за чего она полетела вперед. Позади резко раздался глухой звук, отчего все находившиеся там разом обернулись.

— Что это?

Это был стук открывшиеся дверцы об решетку. Только сейчас двое аристократов и их вассалы заметили огромную собаку, находящуюся рядом. Дверцы клетки, что обычно были заперты, открылись и собака оказалась на свободе. Один из аристократов нахмурил брови.

— Что за вшивая дворняга. Кто? Кто открыл…

— Эй, быстрей прикончите ее.

Другой аристократ указывал пальцем, отдавая приказ вассалу. В этот момент, собака обнажила клыки, а медно-красная шерсть на ее спине встала дыбом. Оттолкнувшись от земли на невиданной скорости, она вгрызлась в горло аристократу, отдавшему указания.

— !!

Муджика, аристократы и все, кто находились там были ошарашены.

— Гх-а!?

Мужчина с перегрызанным горлом кричал, но крики были трудно различимы. Из его гортани слетали брызги крови. С ужасающей силой, способной с легкостью рассекать жилистое мясо, собака вонзала глубже свои клыки, из-за чего жертва корчилась от боли. Свирепый зверь, разбрызгивая кровь, навалился вперед. Он повалил свою жертву на мощенный камнем пол. Однако мгновенной смерти не последовало. Ведь чтобы нанести им смертельную рану, необходимо повредить спрятанный под маской глаз — их ядро. Сжимая горло, из которого хлестала кровь, аристократ смотрел на напавшую на него собаку. И второй раз за вечер он потерял дар речи.

— Чт…

Перед ним уже стоял не зверь на четырех лапах. Тело, подвергнутое деградации, прямо на их глазах возвращалось в изначальную форму. Вытянулись руки и ноги, шерсть стала волосами, собака приобрела облик, близкий к высокому человеку. Освобожденный от оков деградации, мужчина сорвал мантию с упавшего и легким движением накинул на себя.

— Быть… не может...

Аристократы знали его.

— Господин Сонджу.

Видя перед собой представителя более высокого класса, двое аристократов растерялись.

— Бред какой-то…

Этот парень уже давно считается мертвым. Как только они подумали об этом, то до них дошло, что никто не видел своими глазами смерть юного принца. В последний раз, когда они видели его, Сонджу уже был на последней стадии деградации и его старшие братья обращались с ним, как с диким зверем. Естественно, аристократы решили, что вскоре после он встретил свой конец. Однако даже превратившись в зверя, он продолжал жить в стенах замка. Оба аристократа дрожали, будто встретили призрака умершего.

— Ясно… вот в чем дело.

Сонджу двигал челюстью, четко произнося слова. Чувство дискомфорта в теле быстро сходило на нет. Он сжимал и разжимал руку, после взглянув на сидящую на земле Муджику.

— Это сила твоей крови.

Аристократ, которого чуть не загрызли, как только восстановил горло, отдал приказ, переходя на крик.

— С-схватите их немедленно! Девчонку не убивать!!

Однако Сонджу среагировал быстрее, и отобрал у одного из слуг копье. Он размахивал оружием с такой быстротой и ловкостью, что невозможно было подумать, что Сонджу провел долгое время в личине зверя. Разобраться с вооруженными слугами для него труда не составило. По узкому коридору темницы разносился свист наконечников, рассекающих воздух. Слуги, что были повержены в мгновение ока, даже не успев принять бой, прибежавшие на звук тюремщики — один за другим они падали наземь.

— И-и…

Аристократы прижались друг к другу. Его умение владеть копьем было совершенно на другом уровне, но разница между обычным воином и членом королевской семьи слишком велика и без этого. С силой, которой обладало его тело, обыкновенным солдатам невозможно было тягаться. А у них тем более не было шанса на победу, поскольку они даже не были солдатами. Оставив слуг, аристократы бросились наверх. Однако ни слуги, ни тюремщики не смогли задержать сбежавших так долго, как те рассчитывали. Сонджу зарубил последнего, затем схватил Муджику за руку и повел за собой:

— Идем.

Коротко бросив через плечо, он быстрым шагом поднимался по лестнице подземной темницы. Муджика все еще была в растерянности, но несмотря на это, отчаянно стремясь на свет, отталкивалась от ступеней.

Оказавшись над землей, где можно было спокойно вздохнуть, двое аристократов сразу позвали солдат, способных мобилизовать. По правилам они должны были передать сообщение наверх, но им хотелось скрыть их грубую оплошность. Поэтому им пришла в голову мысль разобраться со сбежавшими с помощью находившиеся рядом охраны. Но на местах, где располагалась стража, никого не было.

— Почему в замке нет солдат?!

— Чем занята стража!

После гневных криков, они наконец-то заметили шум со внешней стороны замка. Оттуда доносились топот ног и громкие приказы.

— Ч-что происходит?

Они вышли в сад и пораженно замерли. В полной суете перед ними пробежали солдаты в боевой готовности. Долетающие с внешних ворот гневные выкрики и лязг оружия можно уже было четко услышать здесь.

— Это… д-да что здесь творится?!

Они остановили одного из солдат и завалили вопросами, на которые тот отвечал повышенным высоким голосом.

— Нас атакуют вассалы лорда Гилана!

— А?!

У них отвисла челюсть. Получается, вассалы напали на замок, чтобы остановить казнь своего господина. У стен замка уже вовсю развернулись боевые действия, в самом замке творилась неразбериха.

— Ах, ну почему именно сейчас!

Потеряв возможность исправить свой промах, двое аристократов скрипели зубами.

— В такой ситуации… Если станет известно, что мы упустили девчонку…

— Тц… Ну откуда мы могли знать, что принц жив! Да еще и излечился от деградации.

— Погоди… это ведь тоже на нас повесят…?

Они провалили задание, полученное лично от лорда Иверка, но на самом деле страшились они не его. Девушка, что они упустили, была оставлена специально для королевы. А они мало того, что позволили ей сбежать, так еще и вернули в сознание бывшего принца, который на грани смерти был заключенным в клетке. Вдобавок Сонджу приобрел способность неизменного, после того, как напал на одного из них.

— Н-нас у-убьют…

Если они не вернут девчонку и снова не убьют Сонджу, то без сомнения их ожидает лишь смертная казнь.

— Соберите всех оставшихся в замке солдат! Во что бы то ни стало верните девчонку!!

Наполовину обезумев, аристократы отдавали приказы любому, кто попадался под руку.

Сонджу осторожно выглядывал наружу изо входа в темницу, поблизости не было никаких солдат. В коридоре они тоже не увидели стражу, которая должна быть на посту.

— ...Что это значит?

С внешних стен доносился шум сражения. Стоял пронзительный звон колоколов с разных сторон, повествующий о нападении. Он не понимал положения дел, но Сонджу спокойно оценил ситуацию. Уголки его губ приподнялись.

— Как удачно. Сбежим из замка, пока они заняты.

Сонджу рыскал в поисках солдатских казарм, нашел необходимое для бегства снаряжение и быстро собрал. Позади стояла Муджика. Все еще находясь в растерянности, она задала вопрос:

— Почему ты спас меня…?

Действительно она сама пыталась вызволить его из клетки. Но в конечном счете, они оба были просто заперты в темнице, более их ничего не связывало. Муджика правильно истолковала реакцию аристократов, решив, что он занимал высокое положение и был членом королевской семьи. У такого юноши не было причины спасать ее.

Выбросив треснутое копье, Сонджу позаимствовал другое, украшающее стену. Это была историческая реликвия, но сейчас ему было не до этого. Перехватив оружие в руках, он тихо произнес:

— ...Я такой же.

Под воздействием деградации, в слабо работающем сознании, он слышал голос девушки.

[Ничего не могу...]

Она сидела, поджав колени, сжимаясь сильнее от чувства собственного бессилия, почти как он сам когда-то. Сонджу, сжимал крепче свое тело, все больше погружаясь в отчаяние — если бы он остался в живых или скончался, в обоих случаях ничего бы не изменилось. Он ничего не мог. Не было смысла ни в жизни, ни в смерти. Пока он предавался этим мыслям, в глубине его угасающего сознания раздался голос Муджики, и пробудил остатки разума.

Ничего не могу. Но хотя бы…

Почему бы не помочь тому, кто прямо перед тобой — такая простая мысль. Он размахивал копьем для проверки и невольно улыбнулся.

— Но правда я и подумать не мог, что вернусь в нормальное состояние.

Будучи зверем, он не понимал как долго сможет сражаться с таким числом слуг и тюремщиков. Но несмотря на это, его желание помочь сработало быстрее, и когда он осознал, то уже вцепился во врага. Зато благодаря этому проклятье деградации развеялось. Сонджу вспомнил о вынесенном времени. Как бы не была сильна его воля и решимость защищать учение веры, были моменты, когда он уже был готов сдаться. Но он продолжил сражаться, поэтому сейчас здесь. В его безосновательном, отчаянном сопротивлении был смысл.

— Однако это значит…

Муджика тихо пробормотала, сплетя руки. В это время с внешней стороны громко раздались крики борьбы.

— Нам нельзя мешкать.

Сонджу снова потянул Муджику за руку, они бежали по коридору, чтобы скрыться от лишних глаз. Запыхаясь, Муджика поинтересовалась на бегу.

— Откуда мы сбежим?

Она помнила карту местности столицы, увидела, когда ее привели сюда. Чтобы покинуть город, есть только один путь — перейти по мосту, возведенному через ров. Даже если они покинут замок, выйдут из города, то, когда доберутся до моста, он будет вовсю под охраной. Особенно сейчас, во время боевых действий после нападения.

— Не через мост.

Сонджу держал курс не наружу, а во внутренние стены замка. Он решительно пресекал коридоры, которые для Муджики были схожи с огромным лабиринтом.

— Во рву, под землей есть путь. Мы сбежим по нему.

В голове Сонджу рисовалась карта подземного прохода, о котором ему поведал “учитель”. Сейчас в замке почти не осталось тех, кто знает о нем. Это путь из старых эпох, по крайней мере королевским солдатам о нем неизвестно.

Продолжая бежать за Сонджу, Муджика начала говорить то, что уже начинала немного ранее:

— Но, Сонджу… возвращение в нормальное состояние означает…

Сонджу через плечо взглянул на нее. С ее губ срывались тихие слова.

— Что теперь у тебя такие же способности, что у меня…

Она пробубнила, спрятав лицо. Ее душу терзало беспокойство — только снова все повториться, разве нет?

— Возможно это не является твоим спасением.

На бормотание Муджики, Сонджу ответил с насмешкой над самим собой.

— Как бы там не было, я изгнанник. К тому же…

Сонджу глубоко вздохнул и выпалил.

— Так, я наконец-то могу жить, не нарушая ученья. Я благодарен тебе, Муджика.

От этих слов, у неё слегка округлились глаза. Она подняла голову и посмотрела на Сонджу.

— А…

Пока они все больше погружались в глубины замка, окружение стало постепенно меняться с величественных каменных колонн и стен на пространство больше напоминающее пещеру.

— Хоть ты и говорила, что никого не спасла, не делай поспешных выводов.

Сонджу смотрел вперед и продолжил:

— Если ты продолжишь жить, что-то обязательно изменится.

«Действительно, это так.»

Преодолев проход в виде темного подземного туннеля, они внезапно оказались в широком пространстве.

— Здесь и сейчас, я не дам им просто так нас убить.

Сонджу взял факел со стены и зажег его.

— А…

Муджика невольно удивилась, увидев перед собой вход в огромный подземный туннель. Хоть она смирилась с тем, что не сможет сбежать в тот момент, как ее сюда привели, но…

— Этот проход ведет через столицу в лес. Вперед.

Как только Сонджу начал бежать, то тут же до него из темноты донесся стук копыта. Он остановился и прислушался. Муджика тоже напряглась и задержала дыхание.

Лошадь? Это солдаты…?

В его голове строились догадки, но Сонджу пришлось резко их отбросить из-за витающего ощущения присутствия некто иного.

Он принял оборонительную позу и получше схватил копье. Звук шагов прекратился, последовал еле различимый стук подошвы — некто остановился. По пещере разнесся голос с усмешкой.

— Так ты все-таки жив?

Спокойным шагом, невозмутимо на свет вышел Льюис.

— Сонджу.

Как только он услышал этот голос, Сонджу резко прошибло потом от давления. Он с трудом двигал высохшее небо.

— Почтенный старший брат…

Сонджу закрыл спиной Муджику и смотрел в лицо брата. Пусть он владел копьем, но в сражении с Льюисом один на один перспективы его победы были крайне плачевны. Нужно думать как сбежать, выбрав удачный момент. Сонджу прошиб холодный пот, в голове мысли вертелись с бешенной скоростью. Он мельком взглянул на Муджику, которую прикрывал, чтобы удостовериться.

Хуже некуда, даже вдвоем…

— Ты кое-что забыл, я пришел отдать.

Мысли Сонджу прервал голос Льюиса и сверкнувшая серебром вещь в его руке. Он рефлекторно принял предмет, брошенный в его сторону. Им оказалась маска Сонджу. Он поймал ее одной рукой и в этот же момент Льюис оказался рядом с ним, за мгновение сократив расстояние.

— зн!!

Сонджу моментально притянул копье, защищаясь от атаки Льюиса. Он должен был блокировать ее. Но плечо Сонджу пронзила острая боль.

— Гх..

Он краем глаза посмотрел в сторону источника боли. В плечо руки, где не было копья, глубоко вонзились острые когти Льюиса.

— Сонджу!

Муджика вскрикнула от вида картины перед ее глазами. Льюис с усмешкой в голосе произнес:

— Неплохая реакция.

Он вынул глубоко вонзенные когти. Из плеча Сонджу хлынула кровь.

— Я уже думал, что мясо, которое тебе давал, потрачено впустую… как все запутанно.

В его голосе проскальзывали радостные нотки, уголки его губ приподнялись.

— …

Сонджу, сжимая плечо, упал на колени. Его рана регенерировалась. Но сейчас ему ясно дали понять разницу в силе. Если бы Льюис подумал пронзить когтями, то они бы вошли не в плечо, а ядро, скрытое под маской. Можно твердо сказать, что лишь по своей воле он так не сделал. Сонджу встал на ноги и перехватил копье. Кровь стекала от плеча по руке, окрашивая ее в красный. Игнорируя тот факт, что рана зажила лишь наполовину, Сонджу снова нацелился на пазуху Льюиса. Раздался пронзительный лязг от столкновения оружий. Льюис с холодным выражением лица блокировал его атаки.

— ...Беги.

Сонджу адресовал эти слова Музике, не отводя взгляда от оппонента.

— Иди, пока я удерживаю его.

— …Но так.

Муджика дрожала, продолжая стоять на месте.

Опять… В голове Муджики воскресали воспоминания до момента ее заточения. Время в одиночестве, протянутая рука, улыбки и благодарность и их смерть

Опять тоже самое…

Тот, кто был спасен ее кровью, снова будет убит на ее глазах. Тот, кто пытался спасти ее жизнь.

Они вплотную скрестили оружие, давя силой на оппонента, в итоге Сонджу был повален на землю.

— Кх…

Льюис резво взмахнул копьем по дуге в сторону Муджики. В тот момент, когда у Сонджу перехватило дыхание, острие лезвия остановилась прямо перед маской Муджики.

— А…

Льюис задал ей вопрос.

— Что будешь делать? Я не против твоего побега во время сражения с младшим братом.

Муджика медленно вела свой взгляд с хорошо заточенного острия до руки, что сжимала копье. До недавних пор она дрожала всем телом, но сейчас дрожь утихла и на сердце было спокойно.

— Нет.

Муджика смотрела прямо на Льюиса. Последний фыркнул под маской.

— Значит, как будешь сражаться?

Муджика отрицательно покачала головой на заданный вопрос.

— Я не буду сражаться. Даже если бы вступила в бой, я не в силах тебя одолеть.

Ее речь звучала, как признание своего поражения, из-за чего Льюис странно на нее взглянул. Его сильно заинтересовало, что в ней не чувствовался ни страх, ни печаль. Муджика храбро смотрела прямо в глаза врагу, с направленным на нее копьем.

— Я не убегу, не выберу пути, где я бросаю друга, сказавшего мне жить.

У Льюиса слегка округлились глаза. В этот момент, поваленный на землю Сонджу, вставил пальцы в рот и свистнул. Пронзительный свист разлетелся по подземному туннелю. Внезапно из темноты туннеля прискакала лошадь. Заметив Сонджу, она ринулась к нему. Лошадь пронеслась мимо обернувшегося Льюиса, стуча копытами.

— !!

Сонджу оттолкнулся от земли, схватил Муджику и сел на лошадь. Потянув поводья, он резко развернул лошадь и та рванула с места. Верхом на ней Сонджу обернулся и, целясь в маску Льюиса, кинул копье. Раздался резкий металлический лязг, шляпа Льюиса взлетела в воздух, паря в пространстве пещеры. Лошадь мчалась во тьме. Тихий шепот провожал их.

— …Наконец-то заметил, да?

Льюис поднял упавшую шляпу. Стряхнув с нее пыль, он, покручивая, надел ее. На его маске остался еле заметный след от копья Сонджу, задевшего край маски. Льюис слабо улыбнулся, прислушиваясь к удаляющемуся стуку копыт.

— Ты ведь часто ходил с ней на охоту.

Льюис прискакал верхом на лошади, о которой заботился и ездил верхом в свое время Сонджу, когда жил в замке. Зная об этом, Льюис подготовил ее вместе с маской. Он всматривался в темноту туннеля, в которую эти двое сбежали.

— Хм… оказывается заниматься посевом семян тоже увлекательно.

Льюис приглушенно бормотал себе под нос. Сейчас, этот мир представлялся Льюису скучным, не имеющим большого смысла мирком. Будоражащие кровь сражения стали далекими, преследующими воспоминаниями, хранящимися в глубине его души, удовольствие от которых подпортило прогнившее правительство королевства, что Льюис давно не видел. Потому это была всего лишь прихоть, небольшая придумка. Что будет, если он отпустит на волю того, в ком течет королевская кровь и девушку, способную остановить деградацию? Разумеется, их могут с легкостью поймать и убить. И даже живи они дальше, возможно так и не смогут хоть как-то повлиять на будущее. Но из-за этого выбора, появится скрытая возможность, что мир снова изменится и станет не таким, как сейчас.

“К тому же будет не так интересно, если все будет идти по их задумке.”

В том, что он позволил Сонджу и Музике сбежать было скрыто желание поквитаться.

— Что ж, пора возвращаться.

Должно быть наверху все еще идут сражения с напавшими вассалами лорда Гилана. Среди них есть много яропреданных и умелых воинов. А также тех, с которыми они вместе раньше сражались против людей. В груди Льюиса за долгое время витало легкое возбуждение от сражения с врагом, способным постоять за себя. Развевая подол черного пальто, Льюис покинул место встречи.

В тронном зале, подле королевы Регуравимы, восседающей на троне, выстроились слуги, перед ними стоял Иверк, ведущий доклад с доходящих сообщений.

— Беспорядки, вызванные армией вассалов Гилана, были подавлены. Гилану и его клану будет назначен приговор в виде казни падения в дикость строго по плану.

Его голос был ровный, но продолжил он еще более безэмоциональным тоном.

— Но его высочество младший… нет, Сонджу, считающийся оставшимся в живых, и девушка с особенным свойством до сих пор не найдены.

Лицо Регуравимы наполовину было скрыто маской, поэтому можно было увидеть лишь как она закусила губу. Но даже не видя открыто ее глаз, можно было ощутить, как в них таится ледяная сталь. По первоначальному плану, сбежавшая девчонка уже должна была быть подана к столу вечернего банкета и согревать ее желудок. Регуравима опустила взгляд. Перед троном расплетались двое аристократов, обвязанные веревками. В них текла кровь боковой ветви королевской семьи, но их высокое положение, с рождения позволяющее загордиться, перед королевой было совершенно лишено смысла. Дрожа от страха, аристократы преклонялись перед ней, ударившись лбом об пол.

— А… в-ваше в-ввеличество… п-просим вас смилуйтесь..

— М-мы во чтобы то ни стало поймаем сбежа…

Аристократы не смогли закончить свою речь до конца. Когти Регуравимы подобно вспышке мгновенно рассекли их ядро вместе с масками. Черепа аристократов с рассеченной раной неестественно свисали, их мертвые тела рухнули оземь.

— Не желаю слушать. Скорее вычистите это…

Был отдан приказ холодным тоном и слуги, находившиеся подле королевы тут же приступили к чистке пятен, оставшихся на ее когтях. Свет в ее глазах, скрытых под маской, отражал свирепую ярость.

— Долго жить в личине отвратительного зверя, до облика которого опустился сам… поистине бестолковый брат.

Иверка бросило в дрожь от ужаса из-за витающего с трона жажды крови. Регуравима обладала гордыней и чувством собственности, превосходящей предыдущего правителя. Мясо, что должно было ей достаться, перехватил младший наследник, на которого она не обращала внимания до сих пор. От ее гнева, Иверку стоящему рядом, даже сложно было сделать вдох, настолько ясно он ощущался.

— Если вы отняли у меня мне причитающееся, то не следует думать, что у вас есть шанс выжить.

С губ Регуравимы сорвалось тихое негодование, она отдала приказ Иверку.

— Распорядись, чтобы Сонджу считался бунтовщиком. Он увел носительницу злой крови… «Злокровную деву», что может нанести вред королевству и…

— Слушаюсь, — ответил Иверк в обычной манере.

***

Темный подземный туннель резко сменился на пещерный грот, покрытый корнями кровососущих растений. Хаотично тот тут, то там росли излучающие свет подземные растения, только благодаря которым круг обзора хоть как-то освещался. Сонджу одной рукой держал поводья, другой надел пойманную маску.

— Ты отвлекла внимание Льюиса, чем спасла нас.

Трясясь от езды на лошади, Муджика все никак не могла осознать, что перед ней реальность.

— Я… до сих пор жива?

От ее слов, Сонджу коротко усмехнулся.

— Ага, живее всех живых.

Но затем он тряхнул плечами от негодования.

— Стоило мне сказать, что просто так не дам нас убить, как в следующий момент самоотверженно бросился на смерть.

В душе Сонджу Муджика уже не являлась просто спасителем, освободившим его из клетки.

«Я уже не думал о том, что смогу снова обрести товарища…»

С тех пор, как Сонджу потерял “учителя”, в замке не осталось никого, кто бы не желал бросить его при первой возможности. Перед подавляющей превосходящей силой все спасали лишь свою шкуру. Становились трусами. Это естественно.

Были трудные времена, когда он до абсурда отстаивал идеи, в которые верил, даже начиная считать, что на самом деле ошибается и не хочет делать подобный выбор. В памяти воскрешалось ученье, в которое его посвятил “учитель” на той охоте.

[Делись, не зазнаваясь]

Сонджу узнал, что делали товарищи Муджики. Если бы они захотели, то легко могли оставить подобную способность только себе. Но поступили иначе. Невзирая на опасность, они одарили этой способностью страдавших от деградации, не делая при этом различий. Они шли, веря в правое дело. Задумываясь о том, что их усилия могли пропасть зря, когда королевство возжелало единовластно владеть этой способностью, Сонджу вновь закипал от ярости. Но в обличии зверя, запертый в клетке, он не понимал этого, не мог предотвратить. Он смог выбраться из заточения, поскольку там была Муджика, которая пыталась спасти одну собаку, при этом сама ожидающая смертного приговора. Он не смог спасти ее товарищей. Но стал спасенным их кровью, оставшейся после их смерти. Сонджу сжимал поводья, смотря на восстановленную в истинную форму руку.

«Я не позволю их усилиям пропасть даром…»

Это было ему по силам, наследнику их крови.

Все жизни связаны.

Он, спасенный, будет и впредь оберегать Муджику. У него нет намерения легко попасться королевским преследователям. Сонджу покажет им, как долго и где может скрываться от них.

Муджика некоторое время смотрела на него, затем снова посмотрела вперед.

— И правда…

Она прижала руку к своей груди. Там в глубине пульсировало сердце, текла по венам ее кровь.

— ...Если мы будет жить, то наверняка что-нибудь когда-нибудь изменится.

В конце туннеля виднелся тусклый свет. Свет, что пробивался через лес, освещая выход. Он был доказательством того, что они покинули пределы столицы. Сонджу ощущал ностальгический запах леса, вдобавок к свистящему ветру.

— Ага… если будем жить.

Это не победа, и не что-то подобное. Правительство уберет с главной сцены назойливых, и неизменно будет контролировать народные массы. Регуравима продолжит восседать на троне.

Однако это и не поражение. Сонджу пришпорил лошадь в направлении света. Он уже не заперт в клетке. Его не сдерживает королевское положение и ограничения собственного тела, перед ними простирается свободный мир.

Злокровная дева и королевский изменник.

Их захлестнуло огромной волной, в которой должны были легко отобрать у них жизнь. Но две линии пересеклись, вызвав изменения. Две судьбы, что не суждено было изменить, сейчас, без сомнения, поменяли свой ход.

===

1. На японском “охота” и “долг” звучат одинаково — кари.