Онлайн чтение книги Отель "Странник" The Hotel Between
Глава 6. Коридорный из номера 2109

Двери лифта расходятся, выпуская нас в коридор, покрытый узорчатыми мягкими коврами. Неяркие лампочки со спиралью накаливания помигивают в настенных бра. На толстых дверях вдоль коридора виднеются таблички: 2103, 2104, 2105 и так далее – а между дверями на стенах висят картины в тяжелых рамах с изображениями медведей.

Сев ведет нас к двери номер 2109 и вставляет в скважину ключ, который проворачивается с мелодичным звуком.

–  V gostyah horosho, a doma luchshe , – по-русски произносит Сев.

– Ходить в гости приятно, но дома лучше всего, – переводит для меня Нико.

Они и понятия не имеют, насколько это правда!

Комната Сева маленькая и уютная, с однотонными серыми стенами. Пахнет здесь как в столярной мастерской. На полках по стенам стоят книги, кувшинчики и флаконы, деревянные резные статуэтки. В воздухе висит облако пыли, пылинки кружатся в тусклом свете, проникающем сквозь окно. На полу видны горстки опилок, и они повсюду, даже на кожаном кресле и возле кровати.

– Боже мой, Сев, – Нико брезгливо проводит пальцем по слою опилок на столе. – Ты что, никогда не прибираешься?

– А толку-то. Снова накопится. Зато с опилками теплее, – он быстро убирает со стола столярные инструменты. – Ты принес мне землю?

Нико вытаскивает из кармана флакончик с землей с бабушкиной клумбы.

– А еще я открыл новую дверь, привязанную к тому месту.

Сев приподнимает бровь.

– Я тренировался, – объясняет Нико. – Кроме того, это был единственный способ быстро доставить его к Полосатому.

– Вот уж не верю, что из всех людей на свете ты нуждаешься в тренировках по привязыванию дверей, – Сев берет флакончик с землей и трясет его, а потом ставит рядом с похожими бутылочками. Их у него не меньше сотни, и все наполнены землей. – И что, Полосатый одобрил его приход сюда?

– Более чем. Практически приказал так поступить, – Нико плюхается на обитый кожей стул, и во все стороны летят опилки. – Ты просто обязан узнать его историю, она того стоит.

Я мнусь. Я и так никогда не был особо разговорчивым, а теперь ощущаю себя так, будто направо-налево разбазариваю секреты своей жизни. Хотя, если вдуматься, Нико уже все знает, так что нет смысла хранить тайны от его друга и союзника.

Итак, я рассказываю Севу обо всем, а заодно и о том, что узнал от Полосатого. Сев слушает очень внимательно и не отводит от меня глаз, не перебивает ни единым словом, ни на что не отвлекается. Как будто мы с ним остались одни на целом свете.

Наконец я закончил. Сев потирает бровь.

– Если ты здесь останешься, сохранить твой секрет будет непросто.

– Погоди, я не собираюсь здесь оставаться , – я сижу на самом краю его узкой кровати, готовый в любой момент вскочить. – Я пришел только для того, чтобы узнать воспоминания монетки и скорее вернуться домой.

Нико качает головой.

– Нет, так ничего не получится.

Мне не нравится, как это звучит.

– Если я не вернусь как можно скорее, Ба и Кэсс с ума сойдут от тревоги. Они начнут искать меня с полицией.

– Чтобы получить доступ к воспоминаниям твоего отца, нужно время, – объясняет Сев. – И единственный способ это сделать – оставаться какое-то время в Отеле.

– Давайте я лучше оставлю здесь монетку!

– Без тебя магия не сработает, – говорит Нико. – Но мы можем тебя спрятать.

Сев хмурится.

– Каждая минута, пока он остается здесь, подвергает нас риску. Нас и наше дело.

– Но он – часть этого дела! – огрызается Нико.

– Что за дело? – спрашиваю я, и они оглядываются на меня с такими лицами, как будто ненадолго забыли о моем присутствии.

– Не волнуйся об этом, – отмахивается Нико, глядя на Сева. – Все, что тебе нужно сделать, – это найти своего отца. А мы позаботимся о твоей безопасности. Обещаю.

Сев тяжело вздыхает.

–  Bez truda ne vytaschish i rybku iz pruda . Это значит, что каждое важное дело стоит усилий. Ты должен остаться.

– А что будет, когда мы найдем папу? – спрашиваю я.

– Сможешь уйти домой. Есть контакт. – Глаза Нико темнеют. – Но если решишь совать нос в отельные секреты, это все осложнит. Поэтому мы и хотим, чтобы ты занимался только поисками отца и больше ничем. Мы прикованы к этому месту, а ты – нет.

Сев подтверждает его слова кивком.

– Но я… я не могу, – выдавливаю я. За окном Сева солнце еще высоко, но я понятия не имею, сколько сейчас времени в Далласе. Должно быть, Ба и Кэсс вот-вот отправятся домой из больницы. И Кэсс тут же понадобится тот, кто поможет спуститься по пандусу, сложит ее инвалидное кресло и уберет его в багажник машины Ба. Ба ужасно устает от таких дел, она уже слишком старая, чтобы справляться с ними самостоятельно.

Но ведь именно в этом причина моего пребывания здесь, разве нет? Я должен найти того, кто сможет обо всех нас позаботиться.

Взгляд Сева становится мягче.

– Это твой выбор. Да, ты можешь выбирать. В любом случае мы тебя не осудим.

Все эти выборы эмоционально похожи для меня на перетягивание каната. Я совершенно уверен: мой долг состоит в том, чтобы оставаться дома, за всем присматривать, и никогда не уходить. Но ведь тут речь идет о моем папе. И не только о нем… о благополучии Кэсс тоже. Они с Ба хором уверяют меня, что мне не нужно волноваться о Кэсс, но я хочу, чтобы кто-то заботился о них обеих лучше, чем это могу делать я. Да что там, чтобы кто-то позаботился обо мне самом. Желаю почувствовать себя ребенком, за которого отвечает кто-то старший.

И при этом я не могу надолго оставить свою семью.

– Не могу, – повторяю я, сам себя ненавидя за эти слова. Они звучат так трусливо. – Я нужен моим родным.

Сев смотрит мне прямо в глаза.

– Эти твои родные не потеряны в неизвестном месте. В отличие от твоего отца.

Я сжимаю кулаки так, что ногти до крови вонзаются в ладони. Здесь так много всего, чего я не могу понять! Ба тогда сказала: чтобы вернуть Рейнхарта, она заплатила бы любую цену. Я не уверен, что готов подписаться под ее словами. Найти папу – это была мечта моей жизни, и не более того. Я не могу себе позволить странствия по всему миру. Я ведь просто Кэм. Трусливый и ничем не примечательный Кэм.

Бум-бум-бум!

Мы трое разом подпрыгиваем от громкого стука в дверь.

– Открывайте! – слышится голос снаружи. – Отдел горничных!

Бум-бум-бум!

– Это Старшая горничная, – взволнованно шепчет Сев и указывает на окно. – Спрячь его, Нико. Снаружи.

Нико распахивает окно, и из него в комнату льется холодный воздух. Сев помогает мне перелезть через подоконник – и я спрыгиваю в пушистый снег под его окном на первом этаже. Снаружи, на железной решетчатой ограде, висит целая борода сосулек. Улица под окном мокрая, от асфальта поднимается пар. Перед красивым старинным зданием со множеством башенок, кованых решеток и зарешеченных окон громоздятся серые сугробы, под ногами чавкает подтаявший снег. Воздух такой холодный, что мой нос, а заодно и уши, и пальцы почти сразу немеют.

– Немедленно открывайте, – звучит лающий женский голос из-за двери комнаты Сева. Нико поспешно захлопывает окно, оставляя меня одного на улице.

Я прячусь за голыми кустами и прижимаюсь спиной к каменной стене. Изнутри до меня доносятся приглушенные голоса. Женщина выкрикивает какие-то указания. Все это ужасно смешно. Я должен прятаться снаружи, в этом ужасном снегу, только потому, что мои друзья испугались какой-то горничной? Что она может им сделать – запылесосить их до смерти?

Я обхватываю руками себя за плечи, вглядываясь в удивительный храм по ту сторону улицы. Все это настоящее. Это точно не Даллас. Собственно, я понятия не имею, где нахожусь. Кэсс была бы в восторге. Как она была бы счастлива возможности куда-нибудь переместиться, с учетом того, как ей трудно передвигаться, летать на самолете… А тут ее мечта могла бы сбыться. Как она радовалась бы интерьерам Отеля, сверкающим, словно новенький пенни! Мы с сестрой не имели шанса привыкнуть к новым вещам и помещениям… Ба зарабатывает достаточно, только чтобы свести концы с концами. Почти все, что у нас есть: мебель, одежда – досталось нам уже подержанным. Кэсс с восторгом осталась бы в Отеле навеки. Я уверен в этом. Даже не для того, чтобы найти папу – просто из-за самого этого места, ради странствий по другим странам, которых она никогда не видела. Кэсс достаточно храбра, чтобы не бояться неизвестности.

Я поднимаюсь на цыпочки, подтягиваюсь на карнизе и пытаюсь заглянуть в окно, чтобы увидеть, что происходит внутри, но кто-то уже задернул шторы. Сквозь ткань я могу разглядеть силуэты Сева, Нико и третьей персоны, так называемой Старшей горничной: по ее сторонам возвышаются еще две фигуры в темных костюмах, высокие и угрожающие.

Силуэт Старшей горничной совершенно непохож на то, что я ожидал бы увидеть при слове «горничная». Она одета в штаны и куртку, и ее костюм больше похож на солдатский мундир, чем на одежду уборщицы. Я различаю, что у нее на боку висит меч в ножнах, и сейчас она рявкающим голосом отдает приказы Севу и Нико, как генерал, распекающий нерадивых солдат.

Пункт 899 в списке СПСУ: смерть от рук разгневанной горничной.

Ледяной ветер хлещет меня по ушам. На свете столько способов умереть от холода! Пункт 221: отморозить руки и ноги, так что они почернеют и отвалятся. Пункт 224: вдохнуть слишком холодный воздух, который обратит ваши легкие в лед (примечание: актуально только для космонавтов). Пункт 237: гипотермия, когда температура тела становится такой низкой, что отключается мозг.

Все эти варианты – достаточно неприятные способы уйти из жизни.

– Иди сюда, – слышу я над собой шепот Нико. Он протягивает мне руку из окна, чтобы помочь вскарабкаться на карниз и перевалиться через подоконник. Старшая горничная ушла. – Мы собираемся отправить тебя обратно в Даллас – до того, как что-нибудь еще пойдет не так.

Я совершенно закоченел, у меня болит все тело. Я сажусь под обогревающую вентиляцию в комнате Сева и стучу зубами. Сев и Нико тем временем растирают мне руки, чтобы вернуть им чувствительность.

– В-в-вам уд-д-далось от н-н-нее изб-б-бавиться?

– Да, но это ненадолго. – Сев накидывает мне на плечи одеяло, тревожно оглядываясь на друга.

– Т-т-так чт-т-то у нас з-з-за план?

– У нас нет никакого плана, как тебя можно спрятать, если отдел горничных узнает, что ты здесь, – вздыхает Сев. – Vek zhivi, vek uchis .

– Учись, покуда жив, – переводит для меня Нико, хотя по его тону я могу сказать, что он хотел услышать от друга нечто иное. – Я же говорил, нельзя доверять Рахки.

– Это т-т-та д-д-девочка из б-б-бального зала?

Сев понуро вешает голову.

– Рахки всегда хочет как лучше.

– Я т-т-так з-з-замерз, – это единственное, о чем я на самом деле могу думать. Холодно. Боже, как холодно. Никак не могу согреться.

Нико прижимается ухом к двери номера.

– Кажется, они ушли. Так что нам нужно двигаться. Прямо сейчас.

– Сп-сп-спасибо, – я стягиваю с плеч одеяло и отдаю его Севу.

Бросив одеяло на кровать, он снова протягивает мне руку.

– Не поминай нас лихом. Мне жаль, что удалось так мало для тебя сделать, – его улыбающиеся глаза говорят, что он и правда имеет это в виду. – Schastlivogo puti .

* * *

Мы с Нико спешим по коридору. Бег разогревает меня, тепло понемногу возвращается в тело, но все равно я почти не успеваю за Нико.

– Поторопись, малыш, – говорит он, и я невольно сжимаю кулаки: мое терпение достигло предела. Если он еще раз назовет меня «малыш», получит по зубам. Мы же с ним практически ровесники!

– Куда мы идем? – спрашиваю я. – Разве лифт не в том коридоре позади?

– Магические двери, помнишь?

Нико надавливает на стену в определенном месте, и в той открывается секретный проход. Мы бежим по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и выскакиваем в тускло освещенный холл, обшитый деревянными панелями, с заплесневелым зеленым ковром на полу. Этот вестибюль выводит нас обратно, в уже знакомые темные коридоры с плесенью по каменным стенам.

Да, просто так покинуть Отель, ничего не добившись, – моя большая ошибка, но я не могу поступить иначе. У меня чересчур много обязательств.

Еще несколько поворотов – и мы вернемся в чулан, из которого пришли.

– Я тебе говорил, – подбадривает меня Нико. – Есть контакт. Мы окажемся снаружи раньше, чем ты успеешь это заметить.

Лестница скоро приводит нас в набитую хламом подсобку, из которой наружу ведет Дверь чулана.

И тут мое внимание привлекают шаги за спиной. Я разворачиваюсь и вижу мужчину и женщину в черной униформе. За ними спешит девочка, которую я видел на балу, а позади всех – высокая и грозная фигура, в которой я узнаю Старшую горничную.

Старшая горничная пригвождает меня к месту одним своим видом. Ее седеющие волосы затянуты в пучок на затылке, суровое лицо пересечено шрамом от давнего ожога. По сравнению с двумя охранниками, идущими впереди, она кажется даже хрупкой – но сама ее походка настолько полна угрозы, что я понимаю: ей под силу воплотить способ номер 136 из СПСУ – переломить мне позвоночник, как карандаш.

– Ох, Нико, – я ныряю в чулан и нахожу своего друга, который лавирует между сломанных тележек. – Они здесь.

Нико прислушивается, сжимая в руке серебряный резной ключ.

– Это плохо.

Он прячет ключ обратно в карман.

– Что ты делаешь? – шепчу я. – Открывай скорее дверь!

– Так надо. Монетка, которую я тебе дал, все еще при тебе?

– Нет, ты же забрал ее назад.

Он закатывает глаза.

– Проверь карманы.

Я лезу в карман и обнаруживаю там маленький золоченый диск. Должно быть, Нико снова успел мне ее подкинуть. Опять.

Нико хватает меня за руку и заставляет снова убрать монетку в карман.

– Спрячь! Просто иди за мной.

Рахки и остальные выходят из-за угла, оглядываются с высоко вскинутыми головами. Женщина в черном хрустит суставами пальцев. Мужчина разглаживает рубашку на груди. Рахки вынимает из-за пояса длинную деревянную дубинку и держит ее перед собой обеими руками.

Я сжимаюсь за спиной Нико, стараясь сделаться невидимым и желая только одного: чтобы на меня не упал взгляд Старшей горничной.

– Мисс Рахкайя сказала мне, что ожидание будет вознаграждено, – произносит Старшая горничная. Гласные перекатываются у нее на языке, переходя одна в другую, будто она не уверена, какой звук выбрать. Наверное, это французский акцент, хотя я не уверен. – Мистер Нико, вам же отлично известно, что посторонние лица, проникшие в Отель, должны быть срочно доставлены ко мне или к Старику. Вы что, забыли правила?

Нико низко кланяется.

– Прошу прощения.

Она отодвигает Рахки в сторону и подходит, чтобы рассмотреть меня вблизи. Я чувствую запах ее духов: пряный, почти ореховый. – И кто таков наш нарушитель?

Я сглатываю слюну.

– Меня зовут Кэмерон.

Глаза ее сужаются.

– Фамилия?

У меня отвисает челюсть. Я не должен называть ей своей фамилии. Она не должна знать, что я Вайсс, верно? Они тут же узнают фамилию папы, если он и правда тут работал.

– Э, Джонс, – я называю девичью фамилию Ба. – Кэмерон Джонс.

– Точно?

Я киваю, и Нико повторяет за мной.

Один из охранников вынимает планшет и нажимает несколько кнопок.

– Его имени нет в списке гостей.

– Уверена, что нет, – глаза Старшей горничной сощуриваются. – И как вы сюда проникли, мистер Кэмерон? Через какую из дверей?

– Э-э-э… м-м-м… через Дверь Далласа?

Уж точно не через Дверь чулана, которая сейчас у меня прямо за спиной.

– Он пробрался тайком, – добавляет Нико. – Я как раз думал доложить о нем, но оказалось, что у него тоже есть монетка, и…

Старшая горничная переводит на него тяжелый взгляд.

– Монетка?

Я вынимаю из-под рубашки шнурок со своим талисманом.

Она хватается за шнурок и подтягивает меня к себе, а потом, что-то мыча под нос, рассматривает папину монетку с обеих сторон.

– Так-так. Это не твоя собственность, я полагаю?

Я не знаю, что отвечать. Полосатый предупреждал меня: многие, входящие в двери Отеля, никогда не возвращаются обратно. Они просто исчезают, как и случилось с отцом. Если я ошибусь с ответом, тоже могу сгинуть.

– Отвечай, мальчик!

– Нет, мэм, – выдавливаю я. Нельзя говорить им, что это монетка моего папы. Если они и есть те плохие люди, о которых говорил Полосатый, то могут запереть меня в камеру и держать там до самой смерти. – Я ее просто… просто нашел.

– Хм. И зачем ты привел его сюда? – спрашивает она Нико.

Нико бросает взгляд на Рахки, прежде чем посмотреть в лицо горничной.

– Хотел спрятать его где-нибудь, чтобы он не попадался на глаза гостям. А потом сразу собирался найти вас и попросить указаний, ведь, понимаете… Я подумал, что если у него есть монетка, все в порядке, он имеет право на вход, – Нико лжет так убедительно, что я сам почти успеваю в это поверить.

Горничная кивает на дверь за шкафом.

– Что-то я не узнаю этой двери. Куда она привязана?

Мой друг качает головой.

– Я не знаю.

– Открой ее.

Нико подчиняется. По нему видно, что он привык слушаться ее приказов. Интересно, имеет ли он привычку лгать в ответ на ее вопросы. Хотя неважно. Вот-вот она увидит, куда выводит эта дверь, и все мы окажемся в большой беде.

Но когда Нико распахивает дверь, за ней обнаруживается обычная кладовка, полная ведер, швабр и чистящих средств.

Старшая горничная злобно скалится.

– Ты отлично понял, что я имею в виду. Открой ее служебным ключом.

Нико вытаскивает свой резной ключ и послушно втыкает его в середину двери. Ключ погружается в скважину с серебристой вспышкой. Нико поворачивает его и тянет на себя дверь, за которой обнаруживается…

Все та же кладовка уборщика. Все еще кладовка.

И тут я замечаю, что ключ не серебряный. Не тот, который он использовал раньше. Этот латунный, с золотистым блеском, который он использовал для открытия Двери Далласа.

Он подменил ключи.

Моя рука невольно тянется к карману и нащупывает там монетку Нико, а рядом с ней – что-то длинное, металлическое.

Значит, он успел подкинуть серебряный ключ мне. Гениально.

Старшая горничная сердито фыркает.

– Ладно, пошли. Отведем этого мальчишку к Старику. Мистеру Кэмерону придется заплатить за свой проступок.