Онлайн чтение книги Падший ангел
4

– Мама, ты дома? – крикнула Вероника в глубь своей бездонной квартиры.

– Бегу, бегу, Вероничка! – навстречу ей поспешно выскочила Екатерина Алексеевна, по-прежнему, как и в детстве, делающая все от нее зависящее, чтобы окружить дочь всем самым необходимым. – Ты сразу в душ или сначала поешь?

Шикарные их апартаменты располагались на Кутузовском проспекте в добротном сталинском доме и занимали целый этаж в пределах одного подъезда. Соседи были отселены усилиями деятельной Екатерины Алексеевны. Не загородный дом, конечно, но тоже весьма и весьма достойно, и даже Макаров, когда впервые побывал тут, едва зайдя в прихожую, удовлетворенно прищелкнул языком. Особенной гордостью Екатерины Алексеевны были даже не мебель из красного дерева, по заказу изготавливавшаяся итальянским мастером (большим поклонником Веронички, специально прилетавшим в Москву снимать мерки), и не домашний кинотеатр с экраном размером до потолка, где круглосуточно беззвучно крутились лучшие Вероничкины партии, и даже не удивительная планировка квартиры – круговое расположение комнат вокруг огромной сверкающей кухни. Больше всего Екатерина Алексеевна любила зимний сад, и каждого гостя она могла часами пичкать сведениями о том или ином экзотическом растении, привезенном Вероникой с очередных гастролей. Вероника объяснила матери, что, расположенный согласно идеям восточного искусства фэн-шуй, он – к деньгам. А денег, как известно, много не бывает.

– Мама, сделай мне ванну, пожалуйста. И гидромассаж включи. А на ужин изобрази что-нибудь легонькое, малокалорийное. Но вкусное. Как только ты умеешь. – Вероника ушла в комнату, специально оборудованную под гардеробную.

– Вероничка, у нас гости, – крикнула ей вдогонку мать.

Но Вероника уже была в спальне. Обстановка своим изяществом балансировала между классикой и модерном. Но элегантность эта была какая-то тревожная. В гигантской, тридцатиметровой, комнате широкие окна не были укутаны парчой, а закрывались раблезианского размера ставнями в плантаторском стиле. Вообще же любая мебель была слишком мала для этой комнаты и выглядела кукольной, поэтому хозяйка отказалась от нее вовсе, оставила лишь одну тахту, над которой висела немыслимо-фиолетовая картина – подлинник Шагала, между прочим. Иногда, в те редкие часы, когда не могла заснуть, Вероника зажигала свечи, много свечей, десятки свечей в высоких канделябрах, стоявших прямо на полу, вдоль голых стен, открывала окно, и эти колышущиеся от ветра огоньки были словно ее ночные гости.

Хмуря брови, Вероника стояла перед огромным зеркалом во весь рост и раздраженно думала, кого еще ее мать притащила домой «на чашку чаю». Ну неужели нельзя это делать в ее отсутствие? Опять наверняка какой-нибудь старушенции рассказывала, как всю жизнь положила на то, чтобы дочь стала звездой балета. И что теперь прикажешь делать? Вместо того чтобы отдохнуть полноценно в редко выпадающий свободный вечер, с какой-нибудь старой перечницей придется разговоры разговаривать на кухне. Вероника сбросила костюм, который специально надевала, отправляясь в офис к Грязнову, и, оставшись в черном кружевном белье, лениво размышляла, что бы такое надеть к маминым гостям.

– И кто же у нас в гостях, мамуля? – деланно веселым голосом бросила Вероника в сторону кухни.

Несмотря на то что гиперопека матери ее частенько доставала, она старалась сохранять с Екатериной Алексеевной нормальные, как она это про себя называла – «рабочие отношения», дабы не тратить сил на семейные конфликты. Хотя при ее доходах можно было легко найти хорошую домработницу и горничную, но мать Вероники не просто тащила на себе все хозяйство, она была абсолютно преданным человеком, и, разумеется, обожала свою дочь. Именно это сочетание идеальной домохозяйки и человеческой верности эгоцентричная, как все актрисы, Вероника особо ценила в Екатерине Алексеевне. Обычные же дочерние чувства у нее остались где-то далеко в детстве. Если все люди делятся на тех, кто ей полезен или может быть полезен, и тех, кто мешает или может помешать, то почему для родной матери нужно изобретать отдельную классификацию? Екатерина Алексеевна полезна. Надо только объяснить ей, чтобы она была осторожнее в разговорах с приятельницами, не говоря уже о журналистах. А то опять выболтает ненароком, что Веронику приняли в училище только с третьего раза, и то при помощи вспомогательных средств в виде звонка от нужного человека в приемную комиссию.

– Деточка, к нам Борис Савельевич пришел.

Вероника поморщилась. Борис Савельевич был давним маминым воздыхателем и имел склонность засиживаться в гостях достаточно долго. Интересно, сколько они уже тут тусуются? Наконец Вероника выбрала шелковое домашнее платье темно-синего цвета – этакий свободный балахон в стиле ранней Пугачевой. Разумеется, на Веронике с ее роскошной фигурой с идеальными пропорциями подобное одеяние смотрелось куда эффектнее. Эта нехитрая мысль порадовала молодую женщину, и она зашла в ванную уже в прекрасном настроении. Джакузи с гидромассажем всегда ее успокаивала, поэтому был шанс, что к столу она выйдет вполне дружелюбно настроенная. А то однажды они с матерью чуть ли неделю не разговаривали из-за того, что Вероника сорвалась при какой-то ее приятельнице. Не то чтобы Веронике было жаль мамину подругу или неловко перед матерью, но подобные размолвки сильно выбивали ее из колеи, нарушая привычный ритм жизни и лишая ее необходимого комфорта. Она уже давно привыкла не думать о том, кто подогреет утром полотенца, приготовит завтрак с точным количеством калорий и вовремя сдаст в химчистку ее одежду.

В это время Екатерина Алексеевна, худощавая дама возраста вынужденной элегантности, мирно ворковала с пожилым адвокатом.

– как, Екатерина Алексеевна, дела у Вероники?

– Борис Савельевич, голубчик, спасибо за ваши хлопоты. Пока все складывается удачно. Она поговорила с Юрием Петровичем Гордеевым, он разобрался в проблеме, решил, что адвокату в дело пока еще вступать рано, и предложил воспользоваться услугами частного детектива. Посоветовал очень толкового молодого человека.

– Как его фамилия?

– Кажется, Грязнов. Да-да, Денис Грязнов.

– Юрий Петрович действительно указал вам на очень толкового специалиста. Я о нем слышал. Денис неоднократно успешно распутывал весьма непростые ситуации, где многие другие специалисты его профиля оказывались бессильны. И что теперь?

– Не знаю еще. Вероника только сегодня к нему ездила. Сейчас расскажет.

Вероника появилась в столовой. Борис Савельевич, несмотря на солидный возраст, едва удержался от того, чтобы не присвистнуть от восхищения. Девушка была необыкновенно хороша. Вьющиеся темные волосы, глаза ярко-синего цвета, эффектная фигура, угадываемая даже под бесформенным балахоном.

– Вероничка, ну как ты съездила к этому детективу?

Кутилина с трудом сдержалась. Неужели она не понимает, что при посторонних столь деликатные проблемы не обсуждают?! И ей, Веронике, плевать, что старый адвокат является другом их семьи и уже лет пятнадцать – поклонником ее матери! Любой человек может выболтать все журналистам. Конечно, лишние упоминания в прессе еще ни одному публичному человеку не помешали, но все же гораздо удобнее, когда это именно такие упоминания, которые тебя полностью устраивают. И, взяв себя в руки, она промурлыкала:

– Мамуль, трудно пока сказать. Я ему объяснила ситуацию. Раз все говорят, что он толковый специалист, значит, сможет разобраться.

– Уверен, деточка, что все прояснится. Юрий Петрович плохого не посоветует, – веско высказался Борис Савельевич.

– Да-да, конечно. Понимаете, у популярности есть свои издержки. Когда тебя начинают узнавать на улице, приходится особенно тщательно заботиться о собственной безопасности. Мамуль, чем ты меня накормишь? – перевела Вероника разговор в кулинарное русло.

Екатерина Алексеевна уже накрыла на стол. В майоликовой тарелке благоухал суп с луком-пореем и креветками, а на плите, Вероника в этом не сомневалась, было много еще чего заманчивого.

– какая ты у меня молодчина. Прямо как у Элизабет Арден на ее фермах красоты. И калории все рассчитаны.

Позже, когда Борис Савельевич ушел, Вероника поделилась с мамой:

– Мам, не знаю я, что сказать об этом Грязнове. Похоже, что он не очень понимает, насколько жесток мир балета. Он же обычный, средненький человек. Ну детектив неплохой… так говорят. Но у нас же случай совсем не стандартный! Откуда ему знать, какие интриги плетутся вокруг популярных исполнителей, тем более в балете? Я ему еще даже не сказала о своих главных подозрениях по поводу Макарова. А то он меня на первый раз совсем счел бы сумасшедшей.

– Лапочка, не волнуйся. У них же там целое детективное агентство. Они тщательно все изучат и разберутся. Бизнесмены сразу нанимают профессионалов, как только заподозрят что-нибудь неладное. Это же происходит на интуитивном уровне. Вдруг тебе как-то не по себе становится, когда ты идешь по улице. А потом оказывается, что там киллер тебя выслеживал.

– Хватит, мама! – Балерина с раздражением отодвинула тарелку. – Что ты вдруг про киллеров?! Ко мне это не имеет никакого отношения!

– Зайчик, сейчас такое время, все успешные люди подвергаются опасности. А в нашей стране, где завистник на завистнике сидит и завистником погоняет, – особенно! Мало ли что взбрело в голову какому-нибудь сумасшедшему? Ведь только единицы понимают, что ты своего успеха добилась адским трудом. Небось любая дурочка из провинции считает, что она тоже так могла бы.

– А еще эти балетные критики, которые батмана от арабеска не отличают. Вроде бы мой пресс-агент неплохо с журналистами работает, а все равно время от времени проскальзывает в газетах – «Кутилина недовертела фуэте», «У Кутилиной сухая стопа», «Кутилина плохо чувствует партнера». Какое это имеет значение, когда народ в «Россию» ломится?! Кто еще из балетных такой зал может собрать на свой сольник?!

– Вероничка, ты бы отдохнула, – предложила мать.

– Да, мамуль, я пойду к себе. Полежу, видик посмотрю.

Вероника зашла в свою спальню, растянулась на огромной тахте и серьезно задумалась.

Ситуация с Макаровым ее серьезно тревожила. Во-первых, она привыкла побеждать, а не проигрывать. Во-вторых, именно на Макарова она сделала ставку, отклонив другие выгодные предложения. Ее подкупило, что он не только обладает достаточным состоянием, чтобы обеспечить ей достойный уровень жизни. Забавно, однажды она попросила своего пресс-агента запустить утку в желтую прессу, что на женщину уровня Вероники Кутилиной нужно тратить не менее двухсот тысяч долларов в месяц. С того момента ее стали окружать мужчины, готовые платить такие деньги, и более того. Никто даже не ставил под сомнение размер материальной компенсации. Каким-нибудь фотомоделям такие суммы и не снились.

Вероника достаточно рано поняла, что умеет управлять людьми. Добиться своего можно всегда, даже если придется воспользоваться не совсем стандартными путями.

Что бы с ней было, если б она проводила дни и ночи напролет у балетного станка? Ну конечно, техника бы улучшилась, но она и так вполне достойная, чтобы держать внимание зала. Обывателю плевать на чистоту позиций, он хочет видеть красоту. Красоту, вашу мать! А она, Вероника Кутилина, и была живым воплощением современного идеала женской внешности. Высокая, пропорционально сложенная, с длиннющими ногами, достаточно полной для балерины грудью. Ведь изначально балет был искусством именно эротическим. А все об этом как-то подзабыли! раньше в театр приходили посмотреть на женщину в короткой юбочке и трико, что во времена кринолинов было более чем смело. Все эти фуэте, антраша и стояние на пуантах нужны были лишь для приличия. И между прочим, самым главным для примы во все времена было умение выбрать могущественного покровителя! а не в позиции правильно стоять.

Вероника включила кондиционер и вдохнула полной грудью.

Жаль, что в наше время несколько усложнился выбор балетных меценатов. Раньше все было проще – есть царь или король, а также его приближенные. И эти приближенные часто были балетными примами. Иерархия как и среди девочек у балетного станка, все рассчитано до миллиметра. Сейчас, к сожалению, президенты не берут себя любовниц из Большого театра.