Онлайн чтение книги Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов
ФРИДРИХ ФОН ХАУЗЕН

Привиделась во сне

Красавица одна

И полюбилась мне.

Нет с тех пор мне больше сна.

Она пропала слишком скоро,

И я не знаю, где она.

От собственного стражду взора.

На что мне жизнь моя нужна?

Любовь обречена... 

Пришлось расстаться с ней.

Утрата из утрат!

Она мне всех милей,

И жизни я не рад.

Завистник-лиходей

На мой косится клад.

Завистливых людей

Загнать бы в самый ад,

Чтоб не пришли назад.

«Моя тюрьма крепка.

Завистники кругом.

И день и ночь тоска

О друге дорогом.

Скорее Рейн-река

Проляжет большаком,

Чем я издалека —

Теперь или потом —

Воздам за службу злом». 

Любовь мне сердце рвет,

Страдаю долго и ужасно.

С ума сойду вот-вот.

Кто женщиной любим прекрасной,

Тот император полновластный,

Навеки счастлив тот.

Пунцовый этот рот

Сулит блаженство не напрасно.

Ей сердце как-то раз

Вручил я, пламенем палимый;

Нет, пыл мой не погас.

Моя любовь непобедима,

И не пройдет награда мимо.

Служу не напоказ.

Скажу я без прикрас,

Лишь мною так она любима.

Как много в сердце ран!

У смерти рыцарь на примете.

Такой удел мне дан.

За горькие страданья эти

Моя любимая в ответе.

Ах, этот стройный стан!

Когда любовь — обман,

Кому и верить в целом свете! 

Воистину я вижу сам:

Господней силе нет предела.

Я причисляю к чудесам

Прекрасное такое тело.

Любимая мной овладела,

И жизнь с восторгом ей отдам.

Ей покоряюсь я всецело,

Готов служить ее мечтам.

Весь век служу я, как умею.

Не расставаться лишь бы с нею.

Хожу за нею по пятам,

Ей предан с детства неизменно.

Других не замечаю дам.

В ней все правдиво, все нетленно.

Ей сердце я вручил смиренно,—

Пускай, теряя счет годам,

Послужит ей самозабвенно,

Как челядь служит господам.

Весь век служу я, как умею.

Не расставаться лишь бы с нею.  

Благословен творец небесный!

Господень дар — моя зеница,

Чтобы войти в меня прелестной

И в сердце бедном поселиться.

К сожалению, известно:

Соблазн для всех — такие лица.

Стой всегда на карауле,

Чтобы тебя не обманули.

Но если поздно или рано

Оказалась бы напрасной

Столь неусыпная охрана,

Стало быть, и я, злосчастный,

Не уберегся от обмана.

Расстаться лучше мне с прекрасной,

Но тайком везде и всюду

Ее носить я в сердце буду.

Я презирал страданья эти,

Любовным чарам неподвластный.

Теперь и я попался в сети.

Меня томит недуг ужасный.

Она прекрасней всех на свете,

И сердце рвется к ней всечасно.

Какая мука! Боль какая!

Погибнешь, милой избегая.

Я славлю зоркую охрану.

Однако, если разлюбила,

Я принуждать ее не стану.

Значит, никакая сила

Но воспрепятствует обману.

Пускай меня поссорят с милой.

Расскажет песня повсеместно

О кознях зависти бесчестной. 

От этих вечных испытаний

С ума сойдет любой мудрец.

Нет, не спасешься от страданий,

Когда страдать велел творец.

И я влюбился наконец.

Когда бы ведать мне заране,

Какой любовь достойна дани!

В господней власти — дух и плоть.

Когда любовь послал господь,

Ее вовек не побороть.

Кто залечить способен рану,

Столь сладостную для сердец?

Любви перечить я не стану,

Ей покорившись наконец.

Напев — отныне мой гонец,

Стремительный и неустанный.

Уехал я в чужие страны.

Хоть обыщите целый свет,—

Нет сердца моего как нет.

С ней сердце — до скончанья лет. 

Горе мне, горе! От любви мне плохо!

Мечте безумной предан я поныне,

Ей предаюсь до последнего вздоха,

А наслаждения нет и в помине.

Я возомнил,

что госпоже я мил.

Нет больше сил!

Пускай заглянет ныне

Она мне в душу, где царит унынье.

Горе мне! Я ли нанес ей обиду?

За что, за что немилость мне такая?

Пусть ранен я,— не подавая виду,

Буду служить, во всем ей потакая.

Знаю, она

на целый мир одна

И мне нужна

она со всей гордыней.

Без розги хлещет любовь меня ныне.

Люди любовью называют это,

А это — казнь, печаль, болезнь лихая.

С ума сошел я, невзвидел я света,

Теряю голову, изнемогая,

Когда со мной

случился грех такой,

Сам я не свой

от жару и от стужи.

Я знаю: впредь еще мне будет хуже.

Любовь моя! Как ты ко мне жестока!

Все радости у меня ты украла.

Выколоть бы завидущее око!

Если бы воля божья покарала

Свою рабу!

Благословлю судьбу,

Когда в гробу

увижу твое тело.

Живу, и нет моей тоске предела. 

Я думаю в разлуке,

Как мне поведать милой

Об этой скорби вечной.

Пожалуюсь на муки —

И словно сократила

Мне путь мой бесконечный

Мольба тоски сердечной.

Ко мне вернется сила,

И скажет каждый встречный:

«Вот человек беспечный!»

Такой любви не зная,

Не знаешь этой боли,

Не ведаешь забот.

Судьба моя такая.

Безумец, я в неволе

Уже который год.

Отмучаюсь вот-вот.

Связали сердце, что ли?

Таких тугих тенёт

И смерть не разорвет.

Не дивное ли диво?

От злой моей врагини

Желанных жду наград.

Мне грустно, мне тоскливо.

Я стражду на чужбине.

А в чем я виноват?

Вернуться бы назад!

Мне худо на чужбине.

Был дома сущий ад.

Здесь хуже во сто крат.

В мечте — моя утеха.

Перед мечтой моею

Не устоит запрет.

Мне версты не помеха.

Я неразлучен с нею.

Объеду целый свет

И ласковый привет

Завоевать сумею.

Мой нерушим обет.

Надежней друга нет. 

Радуюсь я и печалюсь, любя,—

Пускай завистников много вокруг.

Что служба мне, что самый лучший друг1.

Ее люблю, как самого себя.

Она одна над моим счастьем властна,

Одна в моем несчастье виновата.

Что мне теперь бдительный соглядатай?

Охрана зоркая и та напрасна.

Другим сердцам охрана — будто нож,

Пытка, мученье, источник тоски.

На мой заклятый клад не посягнешь,

Моя любовь — до гробовой доски.

Изо дня в день то хорошо, то худо.

Выбрал я сам себе такой удел.

На зависть веем об этом я запел.

Радость со мною сотворила чудо.

Мне, к сожалению, неведом страх,

С которым совладать всего трудней,

И я не думаю о сторожах.

Себе на горе я уверен в ней.

Если бы жил я ревности в угоду,

Всегдашним подозрением томим,

Пресытился бы я житьем таким

И, может быть, обрел бы вновь свободу. 

Не долго думая, она

Такое слово мне сказала,

Что в мыслях — лишь она одна,

И до других мне дела мало.

Лишь от нее — моя опала.

Погибель с нею не страшна.

Она мне только и нужна,

Конец мой и мое начало

Днесь и в любые времена.

Столь совершенную жену

На радость людям создавая,

Бог наделил ее одну

Всей стройной красотою рая,

И не сравнится с ней другая.

Когда блаженство я пожну?

Ликует сердце и в плену.

Искупишь ли ты, дорогая,

Свою передо мной вину?

Нет невозможного для бога,

И вот она неотразима.

В ней радостей таится много,

Мной до смерти она любима.

Любимая неколебима,—

Что ей печаль, что ей тревога!

Да разве жалоба — подмога?

Хоть в гроб от боли нестерпимой!

Туда мне только и дорога. 

Сказал я ей давным-давно,

Как сердцу моему тоскливо.

А ей, прекрасной, все равно.

Знай только смотрит горделиво.

Я болен — и не мудрено.

В меня не верить ей грешно.

Красавица несправедлива:

Весь мир принес я в жертву ей,

И нет награды столько дней!

Меня избавить от забот

Она могла бы и вначале.

Еще один промчался год.

Впредь радоваться мне едва ли.

Смотрю я на нее, и вот

Не так тоска меня грызет,

Отрадней мне в моей печали.

Она моим глазам нужна.

Зачем не верит мне она? 

Когда я только доживу

До возвращения с чужбины!

Увижу радость наяву —

И жаловаться нет причины.

Опередить бы мне молву,

Навек предавшись торжеству,

И ни покоя, ни кручины!

Родимый вспоминая дом,

Былую боль сочтешь добром.

В дороге путник тороплив.

Домой вернусь я не без чести.

Из дома слышен мне призыв.

Моя печаль и верность вместе,

А значит, я нетерпелив.

Рейн полноводный переплыв,

Услышу я такие вести,

Которых мне с давнишних пор

Не слышно было из-за гор. 

О, как она была горда,

Когда я расставался с ней!

Пускай, мол, я зовусь Эней,

Она не согласится стать

Моей Дидоной никогда.

Моя беда

В том, что я навек пленен.

Она похитила меня

У самых лучших в мире жен.

И моя душа должна

Изведать новый свой удел.

Какой бы человек хотел

Жить в тревоге и в печали?

Не заставляла ни одна

Меня жена

Сетовать о ней уныло.

Зато теперь какую боль

Моя любовь мне причинила!

Отныне мое сердце — скит.

Обитель бедная тесна.

Другая дивная жена

В ней не сможет поселиться.

Когда она не исцелит

Моих обид,

И постоянство ей не мило,

Ей все равно я буду верен.

Всех в мире жен она затмила.

Разлука ранила меня.

Быть от любимой вдалеке

Мне горько, но моей тоске

Отраден помысел о том.

Что стражду, верность ей храня.

День ото дня

Надежда сладостней в груди:

Меня утешит госпожа.

Моя награда впереди.

Когда увижу вновь я свет,

Я, самый верный в мире друг?

Отлично знают все вокруг,

Какой меня томит недуг.

Мне житья в разлуке нет.

Ужасный вред

Мои глаза мне принесли.

Избрали лучшую из лучших.

Радость от меня вдали.

Когда бы в меру я любил,

Разлука мне бы помогла.

Так мне разлука тяжела,

Что госпожа забыть не смеет

Меня, того, кто ей не мил.

Нет больше сил!

Не знал я горя до сих пор.

Теперь со мной в разлуке счастье.

Вот что мой наделал взор! 

Грешно винить меня во лжи,—

Нет мне житья без госпожи.

Кого безумный мой, шальной мои вид

Не убедит?

Увижу вечером зарю —

И людям «С добрым утром!» говорю.

Настанет ночь,

А мне сомкнуть глаза невмочь.

Не замечаю я средь бела дня

Того, кто рад приветствовать меня.

Жестокий бой проигран мной.

Сражен я лучшею женой.

И вот я предался на милость ей

Душою всей.

У ней по власти — дух и плоть.

Ее люблю. Пускай простит господь

Мой тяжкий грех.

Любимая прекрасней всех.

Расстаться с нею не хватает сил.

Он сам ее такою сотворил.

И день за днем, за годом год

Покоя нет мне от забот.

Любовь проникла глубоко в меня,

Мой дух тесня,

Чтобы, прельщенный сладкою мечтой,

Мой слабый разум к мудрости святой

Забыл дорогу.

Теперь служить хочу я богу,

Великому целителю сердец.

Может быть, приходит мне конец

Немало времени уже

Служу прекрасной госпоже,

А кроме боли, кроме горьких бед,

Награды нет.

Давно бы ей пора смягчиться.

Тогда бы мог я радостью лечиться.

Моих заслуг

Не чтит безжалостный недуг.

Хочу служить, не ведая обид,

Тому, кто по заслугам наградит.

В любви обрел я лишь печаль,

А госпоже меня не жаль.

Влюбленному любовь приносит вред.

Надежды нет.

Но будь что будет! Я про госпожу

Вовек худого слона не скажу.

Не мудрено,

Что бога я забыл даьно.

Грехи теперь я покаяньем смою.

Служить готов я богу псей душою. 

С моим упрямым сердцем в ссоре тело,

Которое, собравшись иа войну,

Разить уже язычников хотело,

А сердце, выбрав милую жену,

Не хочет оставлять ее одну.

Глаза мои! Вот ваше злое дело.

Как совместить мне в жизни два удела?

Суди, господь! Судить я не дерзну.

Я думал, что в защиту от кручины

Господень крест принять мне суждено,

Что горевать и плакать нет причины,

Что сердце с телом будет заодно.

Однако сердце ввергнуто давно

В любовь свою велением судьбины,

И что со мною будет в час кончины,

Отчаянному сердцу все равно.

Когда погибнуть, сердце, ты готово,

Дай бог тебе спастись в расцвете лет!

Услышишь ты неласковое слово,

Там, где радушный слышался привет.

Себе само ты просишь тяжких бед.

К себе само ты, глупое, сурово!

Где ты найдешь защитника другого?

Таких, как я, на свете больше нет.

Увидит каждый: это не измена!

Напрасен был бы суетный упрек.

Уж я ли не молил ее смиренно!

Я говорю, а милой невдомек,

Как будто слово — только мотылек.

Мелькнет и пропадет вдали мгновенно.

Она глуха? Так вырвусь я из плена,

Пока в тенетах я не изнемог. 

Кто хочет жизнь сберечь свою,

Святого не берет креста.

Готов я умереть в бою,

В бою за господа Христа.

Всем тем, чья совесть нечиста,

Кто прячется в своем краю,

Закрыты райские врата,

А нас встречает бог в раю. 

Когда бы не душою всей

Давал я господу обет,

Днесь был бы я среди друзей

На Рейне, там, где горя нет.

Не расставаться бы мне с ней.

Ей был я предан столько лет.

Вовек не знать бы ей скорбей!

Храни, господь, ее от бед,

Чтоб волю выполнил твою

Я в правом и святом бою.

А если лучшую из жен

Дерзнет прельстить однажды тот,

Кто страхом подлым поражен,

Кто не отправился в поход,—

Я буду в битве побежден.

Такой позор меня убьет.

Пусть мой напев, мой вечный стон

Ей говорит из года в год

Что, претерпев подобный стыд,

В своем гробу мертвец не спит.