Дядя Ермолай

Онлайн чтение книги Полное собрание рассказов в одном томе
Дядя Ермолай

Вспоминаю из детства один случай.

Была страда. Отмолотились в тот день рано, потому что заходил дождь. Небо – синим-сине, и уж дергал ветер. Мы, ребятишки, рады были дождю, рады были отдохнуть, а дядя Ермолай, бригадир, недовольно поглядывал на тучу и не спешил.

– Не будет никакого дождя. Пронесет все с бурей. – Ему охота было домолотить скирду. Но… все уж собирались, и он скрепя сердце тоже стал собираться.

До бригадного дома километра полтора. Пока добрались, пустили коней и поужинали, густая синева небесная наползла, но дождя не было. Налетел сильный ветер, поднялась пыль… Во мгле трепетно вспыхивали молнии и гремел гром. Ветер рвал, носил, а дождя не было.

– Самая воровская ночь, – сказал дядя Ермолай. – Ну-ка, Гришка… – дядя Ермолай поискал глазами, я попался ему. – Гришка с Васькой, идите на точку – там ночуете. А то как бы в такую-то ночку не подъехал кто да не нагреб зерна. Ночь-то… самая такая.

Мы с Гришкой пошли на ток.

Полтора километра, которые мы давеча проскакали мигом, теперь показались нам долгими и опасными. Гроза разыгралась вовсю: вспыхивало и гремело со всех сторон! Прилетали редкие капли, больно били по лицу. Пахло пылью и чем-то вроде жженым – резко, горько. Так пахнет, когда кресалом бьют по кремнию, добывая огонь.

Когда вверху вспыхивало, все на земле – скирды, деревья, снопы в суслонах, неподвижные кони, – все как будто на миг повисало в воздухе, потом тьма проглатывала все; сверху гремело гулко, уступами, как будто огромные камни срывались с горы в пропасть, сшибались и прыгали.

Мы наконец заблудились. Сбились с дороги и потеряли ту скирду, у какой молотили. Их было много. Останавливались, ждали, когда осветит: опять все вроде подскакивало, короткий миг висело в воздухе, в синем, резком свете, и все опять исчезало, и в кромешной тьме грохотало.

– Давай залезем в первую попавшую скирду и заночуем, – предложил Гришка.

– Давай, конечно.

– А утром скажем, что ночевали на точке́, кто узнает?!

Залезли в обмолоченную скирду, в теплую пахучую солому. Поговорили малость, наказали себе проснуться пораньше… И не заметили, как и заснули, не слышали, как ночью шел дождь.

Утро раскинулось ясное, умытое, тихое. Мы проспали. Но так как ночью хорошо промочило, наши молотить рано не поедут, мы знали. Мы пошли в дом.

– Ну, караульщики, – спросил дядя Ермолай, увидев нас, мне показалось, что он смотрит пытливо. – Как ночевали?

– Хорошо.

– Все там в порядке? На точке́-то?

– Все в порядке. А что?

– Ничего. Спрашиваю… Я посылал, я и спрашиваю. «А что?» – А сам все смотрит. Мне стало не по себе. – Зерно-то целое?

– Целое. – У Гришки круглые, ясные глаза; он смотрит не мигая. – А что?

– Да вы были там?! На точке́-то?

У меня заныл кончик позвоночника, копчик. Гришка тоже растерялся… Хлоп-хлоп глазами.

– Как это «были»?..

– Ну да, были вы там?

– Были. А где же мы были?

Эх, тут дядя Ермолай взвился:

– Да не были вы там, сукины вы сыны! Вы где-то под суслоном ночевали, а говорите – на точке́! Сгребу вот счас обоих да носом – в точо́к-то, носом, как котов пакостливых. Где ночевали?

– От… Ты чо?

– Где ночевали?!

– На точке́. – Гришка, видно, решил стоять насмерть.

Мне стало легче.

– Васька, где ночевали?

– На точке́.

– Да растудыт вашу туда-суда и в ребра!.. – Дядя Ермолай аж за голову взялся и болезненно сморщился. – Ты гляди, что они вытворяют-то! Да не было вас на току, не бы-ло-о! Я ж был там! Ну?! Обормоты вы такие, обормоты! Я ж следом за вами пошел туда – думаю, дошли ли они хоть? Не было вас там!

Это нас не смутило – что он, оказывается, был на току.

– Ну и что?

– Что?

– Ну и… мы тоже были. Мы, значит, маленько попозже… Мы блудили.

– Где попозже?! – взвизгнул дядя Ермолай. – Где попозже-то?! Я там весь дождь переждал! Я только к свету оттуда уехал. Не было вас там!

– Были…

Дядя Ермолай ошалел… Может быть, мы – в глазах его – тоже на миг подпрыгнули и повисли в воздухе, как вчерашние скирды и кони, – отчего-то у него глаза сделались большие и удивленные.

– Были?

– Были.

Он схватил узду… Мы – в разные стороны. Дядя Ермолай постоял с уздой, бросил, сморщился болезненно и пошел прочь, вытирая ладошкой глаза. Он был не очень здоровый.

– Обормоты, – говорил он на ходу. – Не были же, не были – и в глаза врут стоят. Штыбы бы вам околеть, не доживая веку! Штыбы бы вам… жоны злые попались!.. Обормоты. В глаза врут стоят – и хоть бы что! О!.. – Дядя Ермолай повернулся к нам. – Да ты скажи честно: испужались, можеть, не нашли – нет, в глаза смотрют и врут. Обормоты… По пять трудодней снимаю, раз вы такие.

Днем, когда молотили, дядя Ермолай еще раз подошел к нам.

– Гришка, Васьк… сознайтесь, не были на точке́? По пять трудодней не сниму. Не были же?

– Были.

Дядя Ермолай некоторое время смотрел на нас… Потом позвал с собой.

– Идите суда… Идите, идите. Вот тут вот я от дождя прятался. – Показал. И посмотрел на нас с мольбой: – А вы где же прятались?

– А мы – с той стороны.

– С какой?

– Ну, с той.

– Да где же с той-то?! Где с той-то? – Он опять стал терять терпение. – Я же шумел вас, звал!.. Я ее кругом всю обошел, скирду-то. А молонья такая резала, что тут не то что людей, иголку на земле найдешь. Где были-то?

– Тут.

Дядя Ермолай из последних сил крепился, чтоб опять не взвиться. Опять сморщился…

– Ну, ладно, ладно… Вы, можеть, боитесь, что я ругаться буду? Не буду. Только честно скажите: где ночевали? Не скину по пять трудодней… Где ночевали?

– На току.

– Да где на току-то, – сорвался дядя Ермолай. – Где на току-то?! Где, когда я… У-у, обормоты! – Он заискал глазами – чем бы огреть нас.

Мы убежали.

Дядя Ермолай ушел за скирду… Опять, наверно, всплакнул. Он плакал, когда ничего не мог больше.

Потом молотили. По пять трудодней он с нас не скинул.


Теперь, много-много лет спустя, когда я бываю дома и прихожу на кладбище помянуть покойных родных, я вижу на одном кресте: «Емельянов Ермолай …вич».

Ермолай Григорьевич, дядя Ермолай. И его тоже поминаю – стою над могилой, думаю. И дума моя о нем – простая: вечный был труженик, добрый, честный человек. Как, впрочем, все тут, как дед мой, бабка. Простая дума. Только додумать я ее не умею, со всеми своими институтами и книжками. Например: что́ был в этом, в их жизни, какой-то большой смысл? В том именно, как они ее прожили. Или – не было никакого смысла, а была одна работа, работа… Работали да детей рожали. Видел же я потом других людей… Вовсе не лодырей, нет, но… свою жизнь они понимают иначе. Да сам я ее понимаю теперь иначе! Но только когда смотрю на эти холмики, я не знаю: кто из нас прав, кто умнее? Не так – не кто умнее, а – кто ближе к Истине. И уж совсем мучительно – до отчаяния и злости – не могу понять: а в чем Истина-то? Ведь это я только так – грамоты ради и слегка из трусости – величаю ее с заглавной буквы, а не знаю – что она? Перед кем-то хочется снять шляпу, но перед кем? Люблю этих, под холмиками. Уважаю. И жалко мне их.


Читать далее

Василий Макарович Шукшин. Полное собрание рассказов в одном томе
Двое на телеге 09.04.13
Лида приехала 09.04.13
Светлые души 09.04.13
Письмо любимой 09.04.13
Правда 09.04.13
Стенька Разин 09.04.13
Солнце, старик и девушка 09.04.13
Экзамен 09.04.13
Степкина любовь 09.04.13
Племянник главбуха 09.04.13
Демагоги 09.04.13
Ленька 09.04.13
Артист Федор Грай 09.04.13
Воскресная тоска 09.04.13
Коленчатые валы 09.04.13
Сельские жители 09.04.13
Леля Селезнева с факультета журналистики 09.04.13
Гринька Малюгин 09.04.13
Классный водитель 09.04.13
Игнаха приехал 09.04.13
Одни 09.04.13
Критики 09.04.13
Змеиный яд 09.04.13
И разыгрались же кони в поле 09.04.13
Степка 09.04.13
Космос, нервная система и шмат сала 09.04.13
Нечаянный выстрел 09.04.13
Охота жить 09.04.13
Капроновая елочка 09.04.13
Ваня, ты как здесь?! 09.04.13
Заревой дождь 09.04.13
Операция Ефима Пьяных 09.04.13
Кукушкины слезки 09.04.13
Вянет, пропадает 09.04.13
Волки 09.04.13
Начальник 09.04.13
Горе 09.04.13
Случай в ресторане 09.04.13
Внутреннее содержание 09.04.13
Думы 09.04.13
В профиль и анфас 09.04.13
Как помирал старик 09.04.13
Два письма 09.04.13
«Раскас» 09.04.13
Чудик 09.04.13
Миль пардон, мадам! 09.04.13
Земляки 09.04.13
Даешь сердце! 09.04.13
В воскресенье мать-старушка… 09.04.13
Самые первые воспоминания 09.04.13
Из детских лет Ивана Попова 09.04.13
Далекие зимние вечера 09.04.13
Дядя Ермолай 09.04.13
Микроскоп 09.04.13
Непротивленец Макар Жеребцов 09.04.13
Материнское сердце 09.04.13
Хахаль 09.04.13
Крыша над головой 09.04.13
Крепкий мужик 09.04.13
Свояк Сергей Сергеевич 09.04.13
Суд 09.04.13
Сураз 09.04.13
Залетный 09.04.13
Приезжий 09.04.13
Мастер 09.04.13
Чередниченко и цирк 09.04.13
Танцующий Шива 09.04.13
Бессовестные 09.04.13
Лёся 09.04.13
Верую! 09.04.13
Срезал 09.04.13
Сильные идут дальше 09.04.13
Шире шаг, маэстро! 09.04.13
Петя 09.04.13
Сапожки 09.04.13
Обида 09.04.13
Хмырь 09.04.13
Хозяин бани и огорода 09.04.13
Генерал Малафейкин 09.04.13
Письмо 09.04.13
Ноль-ноль целых 09.04.13
Пост скриптум. Чужое письмо 09.04.13
Билетик на второй сеанс 09.04.13
Дебил 09.04.13
Жена мужа в Париж провожала 09.04.13
Ораторский прием 09.04.13
Мой зять украл машину дров! 09.04.13
Забуксовал 09.04.13
Три грации. Рассказ-шутка 09.04.13
Беседы при ясной луне 09.04.13
Беспалый 09.04.13
Мнение 09.04.13
Страдания молодого Ваганова 09.04.13
Наказ 09.04.13
Медик Володя 09.04.13
Как зайка летал на воздушных шариках 09.04.13
Версия 09.04.13
Ванька Тепляшин 09.04.13
Гена Пройдисвет 09.04.13
Пьедестал 09.04.13
Упорный 09.04.13
Алеша Бесконвойный 09.04.13
Осенью 09.04.13
Владимир Семеныч из мягкой секции 09.04.13
Кляуза. (Опыт документального рассказа) 09.04.13
Чужие 09.04.13
Выбираю деревню на жительство 09.04.13
Штрихи к портрету. (Некоторые конкретные мысли И.И. Князева, человека и гражданина) 09.04.13
Внезапные рассказы 09.04.13
Выдуманные рассказы 09.04.13
Дядя Ермолай

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть