Онлайн чтение книги Попаданка по обмену, или Альма-матер не нашего мира
Рина

Схватив сумку и закрыв комнату, я выбежала из общежития. Мой провожатый, он же конвоир, он же труповед-некромантес, ждал на крыльце. Парень излучал довольство человека, залпом съевшего кило лимонов. Верджил подпирал плечом стену с недовольной гримасой, а при моем приближении скривился еще больше.

– Давай ты запомнишь раз и навсегда: я ненавижу ждать. В следующий раз будешь сама искать, где находится учебная аудитория. А если в результате поисков болотная бульба или жмырих кровососущий подзакусят тобой, то виновата в случившемся будешь только ты.

Я не имела чести быть лично представленной перечисленным элементам местной фауны, да и знакомиться не тянуло. Меж тем будущая гроза жити и нежити развернулся ко мне спиной и потопал в одному ему ведомом направлении. Я припустила следом.

Идти оказалось недалеко. Занятие проходили в восточной башне академии. Большая, просторная, светлая аудитория с высокими стрельчатыми окнами, которые словно стремились вверх и навевали ассоциации с готическими соборами и чем-то возвышенно-великим. Золотистый свет, струящийся из них… не хватало только органной музыки. Вместо нее была суета, так привычная студенческому уху. Перевела взгляд с так понравившихся мне окон ниже, туда, где бурлила академическая суета.

Двое зеленоватых накачанных волосатиков в очках (орки?) увлеченно о чем-то спорили. Замороженный (а вернее, отмороженный – как можно быть таким сомнамбуличным с льнущей к тебе красоткой?) эльф. Остроухий с видом неприступной Брестской крепости взирал на усиленно кокетничающую с ним девушку. Эта особа напомнила мне незабвенную миссис Адамс из одноименной семейки. Вся в темном, с волосами цвета черной дыры и неестественной белизны кожей. Так вот как выглядят вампирши?! Хм, и свет им не страшен… Подсознание ратовало за пролонгированные исследования в данной области, помечая, что еще не испробовано действие чеснока и серебра. Однако больше всего поразил меня один парень: медноволосый, не качок, какие взирают с плакатов фитнес-центров, но статный. Было в нем что-то. Наверное, так выглядели паладины времен крестовых походов.

Он обернулся, поймал мой взгляд и самодовольно усмехнулся. Похоже, стервец знал, какое впечатление производит даже на неромантичных барышень, к коим я себя и причисляла. Эта его улыбочка вмиг разрушила очарование. Ну что же, думаешь, ты идеал?

Скорее всего, парень так и считал, откровенно раздевая меня взглядом и оценивая, как товар на прилавке. Я заметила краем глаза еще несколько жертв его обаяния, взиравших на сошедшего с Олимпа небожителя. Среди них были и нимфа в фривольном наряде, и драконесса, и несколько местных девушек, и даже звезда нашего универа – Юлия Кузнецова, правда, просившая, чтоб называли ее Юшей, напоминала кошку, дорвавшуюся до валерианы. «А фиг тебе, желтоволосик», – подумалось вдруг: моя природная вредность решила выкинуть фортель.

Нацепила на лицо улыбочку идиотки и сделала шаг в направлении блондина, попутно отмечая, как мой провожатый воздел глаза к потолку шепча: «И эта туда же!» Я шла навстречу «паладину». Так спешат к любимому, так плывут навстречу счастью… и когда до парня оставалось буквально два шага, и он уже принял позу победителя, на шею которому сейчас упадет лавровый венок, просто шагнула мимо. Оттеснив «небожителя» рукой, устремилась дальше, к уже знакомому компьютерному гению, и заключила опешившего парня в объятия.

– Как же я соскучилась. – Фраза звучала по-идиотски, с учетом того, что мы и имен-то друг друга не знали, да и провели вместе, держась за руку, от силы минут двадцать.

– Э-э-э-э… – озадаченно ляпнул будущий Билл Гейтс намбэ ту.

Чтобы он еще чего не сморозил, я повисла у него на шее, шепча: «Подыграй, надо поставить тут одного на место».

За что люблю русских парней, так это за сообразительность. Они порою ленивые, чересчур добродушные, но всегда сообразительные. Вот Попов – лень было писать письма – изобрел радио, Зелинскому лень было нюхать хлор – изобрел противогаз, Королеву лень было придумывать отговорки, по которым он любимой звезду с неба не может достать, – взял и сообразил первую межконтинентальную баллистическую ракету…

Парень не подкачал, шепнув на ухо:

– Меня, кстати, Макс зовут. Помогу.

– Меня Рина, – ответила на автомате.

Макс, приобняв меня за талию, закружил в воздухе. Импровизированный спектакль возымел успех. С медноволосого все самодовольство сошло, словно ведро с водой на макушку вылили. Даже его воздыхательницы недоуменно взирали на только что произошедшее: предпочесть их кумиру обычного смертного?

Вот только кто-то не просто смотрел на нашу сценку, а упорно прожигал меня взглядом. Спиной чувствовала. Не знаю, чем бы все это закончилось, не войди в аудиторию преподаватель.

Его замечание, что занятие начнется через несколько мгновений и пора всем занимать свои места, внесло оживление. Будущие светила магической науки дружно стали рассаживаться. Приземлилась на первое свободное место. Рядом были еще никем не занятые, и я рассчитывала, что пустующее рядом достанется Максу, но его опередил Верджил со словами:

– За тобой глаз да глаз нужен, а то еще чего выкинешь!

– Да что я такого сделала?

– Что такого? Прошлась отрядом пехоты по самолюбию Лючиния – первого красавца и сволочи академии.

– Не больно-то ты о нем хорошего мнения.

– А какого мне мнения быть о нефилиме?

– О ком?

Верджилу, по-видимому, надоело выполнять роль няньки, объясняющей несмышленышу элементарные вещи, и он просто достал из своей сумки книгу. Раскрыв ее с повелительным: «Читай!» – сунул талмуд мне под нос.

На весьма потрепанных страницах, повидавших, полагаю, не одно поколение студентов, красовалась картинка крылатика с мечом. Под ней был текст, разбитый, как в псалтыре, на две колонки. Вязь причудливых рун, красная буква вначале… прям как в средневековом трактате.

Вчиталась в текст: « Нефилимы – создания, пришедшие к нам из мира двуликой луны, обладают недюжинной силой. Магия, особливо тонких материй, как то: разум, чувства, видения будущего, поддается им гораздо легче, чем любым иным. Оттого велика их способность к убеждению, влиянию и очарованию. Но надобно помнить, что они весьма самолюбивы и злопамятны по натуре. Нефилимы – одни из немногих, для кого понятие истинной пары значимо для продления рода. Живут в среднем 350–400 лет, детей в семье редко бывает больше двух…» Дальше шло описание нефилимского быта. Вот это я удачно попала.

Перевела взгляд за окно, чтобы успокоиться и осмыслить произошедшее. А за стеклом плясала рыжая озорница осень. Незнамо чему улыбнулась. Люблю, и все тут, я багрянец и латунь, что раскрашивают листву.

Единственное: самый главный недостаток золотой поры в ее привлекательности. Уж очень хорошая погода за окном, чтобы сидеть на студенческой скамье, слушая пусть и интересную, но лекцию. Силой воли оторвалась от созерцания реки и берегов, пестрящих палитрой осенних красок. Прислушалась к словам преподавателя. А тема-то интересная, впрочем, как и сам рассказчик.

Лектор – див, уже в летах, но не потерявший стати и величия, расхаживал, потрясая своей иссиня-черной гривой, в которой нет-нет, да и проскакивала седина, выдавая его истинный возраст. Рога, как у матерого архара, мощные, слегка загнутые серпом и длинная, густая борода, с прямым, ничуть не вьющимся волосом делали его уж очень похожим на горного барана. Единственное отличие – преподаватель не пах так, как его парнокопытный двойник. Это не могло не радовать. К тому же черный костюм-тройка придавал виду дива респектабельность и лоск.

Я покосилась на Верджа. Он сидел с видом великомученика, которого еще раз заставляют взойти на Голгофу. В качестве креста, надо подозревать, выступала я. А, ну и пусть, похоже, этот парень из числа тех, кто оценивает женщин по двум средним, а не по двум верхним полушариям. Пусть сидит и мучается.

Меж тем лектор вещал:

– Наш мир, носящий название Дейо, как я уже говорил, за свою историю пережил несколько слияний: первое произошло с Каратисом – миром, населенным драконами и ледяными троллями. Последние были лишь условно разумны и весьма агрессивны и вымерли вскоре после объединения миров.

«И я даже подозреваю, что этому весьма поспособствовали», – мысленно довершила предложение лектора.

– Второе, – меж тем продолжал див, – с Шиангером, населенным нефилимами, орками, гоблинами, вампирами. Из этого мира в Дейо также пришло большинство современной нечести и нежити. Ее и по настоящее время усиленно истребляют боевые маги, которых выпускает наша академия. Третий мир, Сувин – родина эльфов, дриад, вашего покорного слуги – дива, – тут лектор поклонился, – и дивного народа.

Так, это уже транслингва, похоже, постаралась, поскольку на земле к дивным относили фейри-фей и прочих. А лица скривившихся местных одногруппников давали понять, что «дивные» в данном контексте скорее «диво какие сволочные».

– Стоит упомянуть, что после каждого слияния очертания нашей планеты менялись. Так после первого объединения Дейо слагалась из двенадцати материков, после второго – из четырех, ныне мы имеем два материка – Мейрис и Рин-Лаген, на которых разговаривают в общей сложности на восьмидесяти языках.

Я усмехнулась и, не удержавшись, тихо прокомментировала:

– Земля одна, а языков у нас более двухсот тридцати, не говоря уже о малых этносах и диалектах…

Див, зараза, обладал отнюдь не таким тугим слухом, как наши профессора.

– А… наша гостья с Зэмли… у вас двести тридцать языков? И на скольких вы говорите?

На прямой вопрос пришлось отвечать.

– Говорю на двух, понимаю три, – выдала я.

Лектор призадумался.

– А простите, это как?

Сейчас корила себя за то, что вообще заикнулась, но я же русская, а русские не отступают!

– На английском, русском, а матерный только понимаю, а говорить не могу. Я девушка, а девушкам не положено.

За спиной раздался смешок, кто-то из нашей группы иномирцев оценил.

Див, чей пытливый ученый ум получил богатую пищу, тут же вцепился в меня похлеще таежного клеща, проснувшегося после зимней спячки:

– То есть на Зэмле есть язык, использовать который можно только по половому признаку… Интересно-интересно. И какова же его функция?

Вот интересный див! Какова функция матюгов? Просто и доходчиво объяснить, что требуется. Но что же это за мир такой? Как же они ругаются? Наверное, своими жмырями да горгульями, не иначе. Но ответила я совсем другое:

– Этот язык, кхм… похож на заклинания, наверное… скажешь на нем пару слов, и у бригады рабочих сразу рвения прибавляется, да и любое дело спорится. Некоторые так душу отводят…

Макс, слушая, что я несу, пытался не заржать в голос, Юша просто упала лицом на парту, но стоически сдерживала смех.

Аборигены же сидели с заинтересованными лицами. Даже этот Верджил…

Спас меня от альтернативного изложения земной действительности звонок, ознаменовавший окончание пары.

– Ну что же, спасибо за внимание, – подытожил див, – используйте время большого перерыва с пользой. А новичкам я советую познакомиться поближе с нашей столовой. По моим наблюдениям – это самое популярное место среди местных студентов.

Лектор хитро стрельнул на «нянек» своими желтыми, как у сороки, глазами.

Столовая мои ожидания оправдала лишь потому, что от нее я вообще ничего не ожидала. Специфический запах общепита, оказывается, во всех мирах един. Как и дородные поварихи. Зато столы были не чета нашим, универовским. Дубовые, основательные – БТР, конечно, не выдержат, но пляску двух здоровенных ледяных троллей – запросто. Если, конечно, они выглядят так, как рисовало мое воображение.

Вердж, не дав осмотреться, сразу же потянул к раздаче, попутно прихватив со стойки два подноса. Один был торжественно вручен мне. Минуя очередь и игнорируя мое восклицание: «А как же правила?» Впрочем, вереница из студентов тоже недовольства не высказала, и я приняла к сведению, что «закон старшинства» – прародитель дедовщины в академии – крепок.

Мой нянь сразу подошел к поварихе. Дама была зелена, аки болотная жаба. Варево, которое она раздавала, – тоже. Она без слов плюхнула два половника: по одному в тарелки мне и Верджу.

Смотрела на субстанцию, бултыхающуюся у меня в тарелке, и понимала – это я есть не смогу. Скосила глаза на спутника. Он тоже напоминал упыря, которому вместо крови девственницы предложили сок сельдерея.

– Здесь так всегда кормят?

– Нет, просто нам не повезло. День зелени.

Что это такое «день зелени», спутник пояснить не соизволил. Может, это аналог мифического «рыбного дня» в столовых советской эпохи?

Я шла к столику, стараясь особо не глазеть по сторонам, чтобы не споткнуться ненароком. Вдруг на короткий миг в животе что-то сжалось, появилось такое чувство, будто падаю в пропасть, а потом по телу словно прошелся электрический разряд. Коротнуло так, как будто мокрыми пальцами полезла в трансформаторную будку. Это продолжалось лишь пару секунд, но и их хватило, чтобы перевернуть прямо на блузку тарелку с зеленым варевом. Ложка с подноса полетела на пол, а тарелку я едва успела подхватить.

Потрясла головой, приходя в себя, и первое, что увидела, – это злорадную улыбку драконессы, что являлась нянькой у химика.

И чем я ей-то не угодила? Поставила поднос на ближайший свободный столик, отряхнула уже не белую блузку и только хотела сказать драконессе пару русских волшебных, когда Верджил цапнул меня за локоть.

– Ты мое наказание. – Он сокрушенно покачал головой.

Похоже, Вердж так ничего и не понял и решил, что я просто споткнулась. Однако последующие его слова опровергли это предположение.

– Танганнистра так развлекается. Не нарывайся хотя бы здесь. Придумать ей ответную пакость ты можешь и попозже, а сейчас не выставляй себя, а заодно и меня идиотами. «Шаровик» видели не все, а твою ответную реакцию… Пошли, отведу тебя до общежития.

Приняв его доводы как относительно разумные, я пошла вслед за некромантом.

Чтобы сократить путь (как соизволил буркнуть-пояснить мой нянька), мы двинулись не по анфиладе, а по боковому коридору. Пройдя изрядно в полумраке (эх, экономило начальство академии на освещении), мы завернули за угол, и тут по глазам резанула вспышка, словно молния, как отсвет взорвавшейся атомной бомбы.

Источник света находился далеко впереди, в одном из боковых ответвлений, но ударная волна была сильной.

Верджил, не говоря ни слова, развернулся ко мне лицом и, накрывая собой, повалил навзничь.

Спустя мгновение вслед за ударной волной последовала огненная лавина. Казалось, из глубины коридора стена пламени летит прямо на нас. В мозгу была лишь одна идиотская мысль: попытка Верджа меня спасти, накрыв собой, приведет лишь к тому, что вместо двух маленьких прожаренных бифштексов будет один, но толстый. Обжигающая лавина прокатилась над спиной парня, обдав жаром. Я зажмурилась, покрепче вцепившись в его плечи. «Вот и учеба по обмену!» – Мой, как думалось, предсмертный комментарий.

Огненная стихия, на мгновение накрывшая нас, понеслась дальше, быстро рассеиваясь.

Я была в недоумении. Обычно при взрыве по всем законам физики идет звуковая волна, за ней ударная и световая, а потом и тепловая. И последняя не проходит, как барьер, за ней – область еще более высокой температуры, а тут… ненормальный мир, где даже физика какая-то неправильная!

Вердж надо мной пошевелился, проявляя признаки жизни. Я поймала его взгляд. Зрачок и радужку быстро затягивала белая пленка, так, словно глаза были из одного белка.

– Меня проклятьем зацепило, беги! – это единственное, что он успел сказать.

Ему-то легко говорить – лежит сверху, здоровенный и тяжеленный, зараза, не сдвинешь. Впрочем, трепыхалась я недолго, ровно до того момента, как глаза парня стали абсолютно белесыми.

А потом он резко навалился, вдавливая в пол своим весом, и втянул ноздрями воздух рядом с моим виском. Этот чокнутый сжал меня вдруг обретшими невероятную силу руками.

Из горла некроманта вырвался какой-то звериный рык, все его тело напряглось. «Что от него ждать? И самое главное: что делать?» В голове были вопросы, ответы на которые отсутствовали. Зато у Верджа они были. Хотя бы на первый.

Резкий рывок, и пуговицы кофты с жалобным звоном покатились по полу. Этот сумасшедший властно, нет, не целовал, кусал плечи, шею, в какой-то безумной неистовости, явно не понимая, что делает. С губ его сорвался стон. А у меня после его поцелуев было ощущение невероятных ожогов.

В первый миг страх сковал, не давая возможности шелохнуться. Пришло осознание: «Меня же сейчас банально изнасилуют. Причем даже не человек, а какой-то полузомби!»

Меж тем некромант слегка приподнялся на локтях, его колено с силой раздвинуло мои. Это послужило сигналом к действию. Я начала отчаянно сопротивляться, наплевав на житейскую мудрость про «расслабься и получай удовольствие». Зря. Похоже, Верджа (или кем он был в этот момент?) попытка сопротивления только раззадорила. Он удовлетворенно зарычал, запуская руку мне под юбку. Тяжесть его тела и ощущение момента, что сейчас он завладеет мной, усилили панику. Я захлебывалась, буквально задыхалась ею.

Мысль, стучавшая в голове, так же быстро, как и удары сердца: «Что я могу?» Руки прижаты к полу его сильным захватом, тело придавлено так, что и не пошевелиться. «Думай, Мамилюк, думай!» – сама себе приказала я.

В мозгу не к месту всплыл голос нашей анатомички: «Лобная кость – одна из самых прочных. Если лбом ударить в переносицу, то можно с легкостью сломать нос». Лекции по опорно-двигательной системе были жутко нудными – названия костей, типы их сочленений, да еще и куча латыни… но сейчас мне не оставалось ничего другого, как проверить теорию на практике.

Вердж же ворчал и напрягался, он словно боролся с налетевшим пламенем необъяснимого огня, который на мгновенье поглотил нас, но, схлынув, оставил частицу жара внутри некроманта. Он жадно вдыхал воздух, его ноздри раздувались, и как только парень прикрыл веки, я что есть силы ударила его лбом, метя в нос.

То ли чело у меня оказалось повышенной прочности, то ли переносицы у иномирцев слишком хлипкие, но раздался хруст, и буквально через мгновение мне на лицо упали капли крови. Слава богу, не моей.

Вердж ослабил хватку, и я попыталась вырваться. Ан нет, тяжелый, зараза. Да и не вырубила я его, так, отвлекла внимание.

Посмотрела на лицо недонасильника. Из носа кровь уже не капала – хлестала, но из глаз постепенно, словно нехотя, начала исчезать пелена. Вердж очумело помотал головой, как пес, только что выбравшийся из воды. Он сам скатился с меня, зажимая нос рукой.

«Похоже, сломала», – вынесла я вердикт. Била, конечно, наверняка, понимая, что второго шанса не будет, да и у самой в голове гудело так, будто приложилась о бетонную стену. Ну да ладно, шишка – меньшее из всего, что могло бы случиться.

– А теперь объясни, что это было? – задавая вопрос, я на всякий случай отползла подальше, запахивая многострадальную блузку.

– Похоже, это рикошет от проклятия одержимости. – Несостоявшийся насильник гнусавил, его руки слегка дрожали. Он и сам был в шоке от произошедшего. – Весьма характерное свечение. Это проклятие из категории смертоносных. Видел я один раз его результат. Див, на которого его наложили, пил в тот момент воду. Так вот, как выяснилось позже, он в мгновение почувствовал то ли жажду, то ли желание пить, и за считаные удары сердца влил в себя около полведра и захлебнулся. Проклятый сам буквально утопил себя в жидкости изнутри.

– И часто у вас в академии этими проклятьями разбрасываются? – У меня начался «отходняк». Трясло так, что зуб на зуб не попадал.

– Вообще-то нет. За применение такого рода магии – смерть или пожизненная каторга.

Вердж первым сумел прийти в себя. Поднявшись, он подал мне руку, второй все еще зажимая нос.

– Пойдем, надо посмотреть, что там. – И он кивнул в направлении, откуда появилось пламя.

На мой взгляд, некромант и так был чокнутым, а эта огненная волна ему в конец башню снесла. Идти на место предполагаемого убийства? Ему что, шкура не дорога? Да там же, может быть, этот самый проклятийщик (или как их здесь называют?). Хотя… это я мыслю земными мерками, где убийцу чаще можно застать с ножом в руке рядом с трупом. А здесь неизвестно, как все происходит.

Некромант уже решительно шагал по коридору, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Не стоять же здесь в таком виде? Где находится общежитие, я уже даже примерно не представляла.

– Подожди меня!

Когда нагнала Верджа (паразит даже не соизволил оглянуться), то схватила его за плечо и попыталась развернуть. С таким же успехом можно попытаться затормозить ход асфальтового катка. Парень лишь остановился.

– Ты больше ничего не хочешь объяснить?

– Например? – Он был спокоен, как мешок картошки, залегший до весны.

– Вот это, к примеру. – Я ткнула на порванную блузку.

Некромант смерил меня взглядом, как будто это я была клинической идиоткой.

– Я же сказал, рикошет. Меня чуток зацепило и… – Тут он неожиданно смутился. – В общем, я не помню.

– Первобытные инстинкты вылезли наружу? – подсказала я. – Охотиться, сражаться, размножаться?

Вердж, по-видимому, ощутил еще большую неловкость. Вот она, разница менталитетов. Я, как дитя века технического прогресса, могла не только размышлять, но и вслух рассуждать о многих вещах. Здесь же, похоже, было принято только думать.

Сопровождающий резко выдохнул, словно перед прыжком в пропасть, и произнес:

– Ты, это, извини за то, что я чуть тебя… я себя просто не контролировал. Потому и сказал, чтобы бежала, – думал, убью сразу же. Ты меня успела до печенок достать в первые мгновения знакомства.

Я перевела фразу с русского на русский: «Я и сам не знал, что такой озабоченный и что потрахаться для меня важнее мести».

– В общем, давай забудем это недоразумение, – закончил Вердж.

Сочла за лучшее кивнуть, и мы двинулись дальше. Кровь продолжала капать из носа моего спутника, и он что-то тихо бормотал себе под нос. Поскольку транслингва безмолвствовала, нетрудно было предположить, что, скорее всего, это вариант местного непечатного. Наконец, Вердж не выдержал:

– У вас в мире что, всех девушек драться профессионально учат? Ты мне нос сломала.

– Я русская, и поэтому все делаю от души и с размахом. И веселюсь, и, как оказывается, дерусь тоже.

Про то, что страх – лучший из стимулов, тактично умолчала.

– Учту, – пробурчал парень.

Так и представила, что он мысленно делает пометку: «Ни при каких обстоятельствах дело с национальностью «русские» не иметь».

С такими мыслями я вошла в комнату.

Дверной проем отсутствовал здесь как класс. Огненная волна закоптила стены, пол и потолок. По центру было даже что-то вроде кратера, в глубине которого лежало нечто. Как только у него не сгорели крылья?

Я подавилась собственным криком. С экрана телевизора доводилось видеть всякое, но так близко, в реальности… Кости, обугленное мясо…

– Профессор Фрейнер? – Ошарашенный Вердж подавился словами.

У меня же подкатила банальная истерика, и единственная связная мысль была: «Как он вообще смог идентифицировать этого моля, толкавшего речь пару часов назад с трибуны в зале академии, приветствуя землян, прибывших по обмену?»

Меня трясло, дрожь, казалось, пробирала все нутро, выворачивая сознание наизнанку от вида трупа.

– Маааама, – клацали зубы. Еще немного, и сорвусь на крик.

Перевела взгляд на Верджа. Плотно сжатые губы, решительный взгляд. Похоже, что ему подобная картина не в новинку… Но не все ж из нас труповеды.