Онлайн чтение книги Порядочная женщина A Well-Behaved Woman
Глава 7

Свадьба Джорджа Монтегю и Консуэло Изнаги состоялась в Нью-Йорке следующей весной. В прессе она получила широчайшую огласку, хотя о будущем герцоге газетчики писали гораздо больше, чем о леди, которую он взял в жены.

– Что бы они там ни писали, – заявила Консуэло, заглянув к Альве последний раз перед тем, как отправиться в Англию, – я стала леди Мандевиль.

– Будущая герцогиня Манчестер. Ты добилась всего, чего хотела.

– Это правда. И мы с герцогом прекрасно проводим время. – Игриво улыбаясь, Консуэло вставила сигарету в серебряный мундштук и закурила.

До знакомства с Мандевилем Консуэло не курила. Интересно, она стала это делать, чтобы казаться более утонченной перед английским двором? Американские леди на людях не курили, но, возможно, с английскими дело обстояло иначе. Если бы когда-то отец Альвы отправил семью из Парижа в Лондон, теперь она знала бы это наверняка. Возможно, сейчас она сама была бы придворной дамой и готовилась стать герцогиней.

Не то чтобы ей понравился Мандевиль. Похожий на борзую лицемерный денди, любящий непристойные шутки, – он ее отталкивал и в то же время будоражил ее воображение. Казалось, он может заставить леди сделать что-то против ее воли. И леди это даже понравится.

Альва постаралась не думать об этом.

– Я так рада за тебя, – сказала она подруге.

– Судя по твоему виду, совсем наоборот.

– Просто мне тоже хочется «прекрасно проводить время». Дело в том, что мои материальные нужды удовлетворены, и родственники Уильяма меня приняли замечательно, но…

– Тебе скучно.

– Нет, скучать мне некогда. Хотя я сейчас и ношу траур, свободного времени у меня практически нет! Но… дело не в том, что происходит днем…

– Альва, перестань юлить. В чем дело?

– Супружеский долг. Это просто кошмар, – выпалила Альва. – Это больно. Унизительно. Неужели всю жить придется терпеть?

Консуэло удивленно похлопала ресницами и наконец произнесла:

– Нет, конечно, нет. Если все настолько плохо, ты можешь не пускать его к себе.

– Но как? Ставить служанку у дверей каждый вечер?

– Зачем? Просто скажи ему об этом.

– Просто сказать?

Альва не могла себе такое даже вообразить.

– Да, так же, как ты говоришь: «Сегодня мы ужинаем у моей сестры» – или что-то подобное.

– Но тогда я не смогу забеременеть… А тебе и правда приятно делать это с Мандевилем?

Пробили каминные часы.

– Мне пора! – спохватилась Консуэло. – За мной должен прийти экипаж. – Она поднялась, Альва тоже встала. – Приятно ли мне? Я ведь тебе сказала, что прекрасно провожу время. Если ты расскажешь Уильяму, что тебе нравится, а что нет, все станет проще. Сколько я тебя знаю, ты никогда не стеснялась высказывать свое мнение.

– Да, конечно, – согласилась Альва, не признаваясь в своем стеснении. Она ведь читает еженедельник «Вудхалл и Клафлин»[29]«Вудхалл и Клафлин» – еженедельная газета, которую выпускали Виктория Вудхалл (1838–1927) и Теннесси Клафлин (1844–1923). Главными темами были борьба женщин за избирательные права, трудовая реформа, легализация проституции и свободные отношения., который призывает женщин к независимости (не говоря уже о свободной любви). Она должна быть такой же современной, как подруга.

– Я просто стараюсь к нему приспособиться, вот и все…

– Настоящая леди.

– Скорее доска. – Альва сделала вид, что шутит.

– Какой кошмар! Неудивительно, что мужчины в наши дни так часто наведываются к потаскухам, – рассмеялась Консуэло и обняла Альву. – Мне ужасно не хочется оставлять тебя. Но я обещаю писать тебе так часто, что ты начнешь сжигать мои письма, не открывая.

– А я тебе вообще писать не буду за то, что ты меня бросаешь.

Консуэло еще раз крепко ее обняла.

– До свидания. – На глазах у нее заблестели слезы.

– До свидания, – сказала Альва, провожая взглядом подругу.

До самого вечера она думала об этом разговоре, о том, как легко соскользнуло с губ Консуэло слово «потаскуха», которое немыслимо было услышать от нее прежде. По всей видимости, она заразилась такой бесцеремонностью от Мандевиля, поэтому следовать ее советам в этой области, пожалуй, не стоит. Альве не хотелось проводить время «прекрасно», по меркам Мандевиля. Ей хотелось, чтобы ее уважали – а Мандевиль наверняка не уважал ни свою жену, ни женщин вообще. Не стоило начинать с Консуэло подобный разговор…

Ночью Уильям пришел к ней в спальню. Пока он выполнял свой долг, Альва заставляла себя думать о летнем Провансе, лавандовых полях и подсолнухах… Еще несколько толчков, он тихо простонал и задрожал всем телом.

Неожиданно она подумала, что все это унизительно даже для него.

Уильям слез с нее, пожелал доброй ночи и вышел из комнаты.

Спустя три недели не пришли месячные. Альва вызвала доктора, чтобы он подтвердил то, чего она и ждала и боялась больше всего. Сидя в противоположном конце салона, доктор задавал вопросы об аппетите (зверский), настроении (непостоянное), а также о том, сколько времени прошло с тех пор, как (он был необычайно деликатен) она чувствовала себя неважно в последний раз. Потом он осмотрел ее глаза, шею, кожу рук и вынес вердикт:

– Вполне вероятно, что вы и в самом деле в интересном положении. Не удивляйтесь, если по утрам начнете испытывать тошноту, – это скоро пройдет. – Он достал из кармана пальто блокнотик и что-то записал. – Я зайду к вам через несколько недель. Если возникнет необходимость, не стесняйтесь обратиться и раньше. Рассчитывайте на то, что ребенок родится в конце февраля или в начале марта. Ваш муж дома?

– Сейчас он скорее всего в офисе на Центральном вокзале. Или в клубе.

– В «Юнион»? – уточнил доктор и добавил: – Если понадобится, я загляну и туда, чтобы сообщить ему о вашем положении.

– Вы думаете, я не в состоянии сказать ему об этом самостоятельно?

– Не в состоянии? Нет, что вы, дело вовсе не в этом. Дело в авторитете. Я все-таки врач.

– А я буду вынашивать ребенка.

– Миссис Вандербильт, – сказал доктор, похлопав ее по руке. – Я всего лишь пытаюсь сэкономить время и избавить вас от неловкости. Если ваш супруг вдруг усомнится в новости, он пошлет за мной во время ужина. Если же мы поступим по-моему, сегодня вечером он придет домой с дорогим вином и цветами. Положитесь на меня.

Доктор оказался прав: Уильям принес и то, и другое, и в придачу фарфоровую музыкальную шкатулку, расписанную розами.

– Откройте же ее! – Он был в таком радостном возбуждении, что Альве показалось, он вот-вот завиляет хвостом.

Она подняла крышку. На черном бархате сверкала филигранная подвеска с бриллиантом размером почти с ноготь большого пальца.

– Поставщик камней моего знакомого проиграл мне в карты, поэтому мне удалось получить скидку. И все равно пришлось занять у отца, – сообщил Уильям, доставая подвеску из шкатулки. Он наклонился, чтобы застегнуть цепочку на шее Альвы. – Впрочем, я думаю, он забудет об этом долге – ведь он в вас души не чает.

– Уильям, как красиво, – сказала Альва, взяв подвеску в ладонь, чтобы рассмотреть поближе. Она была тяжелой, холодной, нелепой и очень ей нравилась.

– И это лишь начало! Представьте, сколько у вас будет драгоценностей, когда наш дом наполнится детскими голосами.

«Продолжение рода приносит спасение. И, по всей видимости, украшения».

Вслух же Альва произнесла:

– Я очень ценю ваше внимание. Благодарю вас.

– Леди должны получать награду за неудобства, которые им приходится переносить.