ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Онлайн чтение книги Последняя гимназия
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

1


Утром, когда еще все шкидцы спали, do вторую группу пришел Викниксор. Ребят разбудили, велели одеться и построиться; после этого четверых вызвали из строя, а к остальным заведующий обратился, примерно, с такой речью:

– Выбирайте. Или эта четверка сейчас же, сию же

минуту отправляется в Лавру, или вы принимаетесь за работу.

То же самое повторилось в первой группе: ребят поднимали, строили, вызывали наудачу нескольких человек, заставляя других "выбирать". И когда старшие в восемь часов проснулись, всё уже было кончено – младшие пошли работать.

Старших оставили одних, дверь к ним в спальню была закрыта, и ее караулил Палач. Ни умыванья на реке, ни общей переклички в этот день не было. Чай старшие пили после того, как напились и были заперты в спальне младшие. И здесь в первый раз в этот день в третью группу пришел Викниксор.

– Встать!

Встали.

– Сесть!

Сели.

– Ионин!… Встать!…

– За што-с?

– Встать, тебе говорят!

– Ну и встану… Ну и ладно…

Иошка начал подниматься. Должно быть, это показалось медленным Викниксору – он подскочил к Иошке и дернул его за плечи…

– Драться?… – закричал Иошка. – Драться, сволочь!…

Кружка пролетела мимо Викниксорова лица и, дребезжа, выкатилась на веранду, в сад. Ребята повскакали с мест, покачнулась и упала скамейка, рухнул стол; закричали… зашумели…

– Бить?…

– Не имеете права!…

– Жандармы!…

Викниксор вырвался из толпы. Сбитое пенсне упало ему на грудь. От неожиданности и гнева он ничего не видел.

– Бунтовать?… – орал он. – Я вам покажу!… Прекратить чай!… В спальни!… В изолятор Ионина!…

– Не пойду!…

– Пойдешь!…

И, шаря по воздуху руками, Викниксор выбежал в коридор.


2


Он протер пенсне и выглянул через окно во двор. Двор мостили.

– Работают?

– Да, Виктор Николаевич.

– Все?

– Нет-с.

– Это почему?

– Я уже докладывал вам, что восемь человек во главе с Иониным продолжают забастовку.

– Ах, эти… Ну да, я знаю… Пускай, пускай побастуют. Есть захотят – придут… Придут, не беспокойтесь… Больше им идти некуда… Да-с.

Эта восьмерка не была страшна ему… Наоборот, с ними так легко справиться, легко свалить на них всю ответственность и счесть за коноводов. То, что они придут, он знал отлично. То, что придут с повинной, знал ещё лучше… Он колебался лишь в выборе: устроить эту повинную публично перед строем или у себя на квартире, перед халдеями. Конечно, первое заманчиво и показательно, но все-таки как-никак их восемь человек, – могут поднять крик, вой и всё испортить. Другое дело, если бы был один человек, тогда публичную повинную можно бы осуществить легче и почти наверняка…

– Вам письмо, Виктор Николаевич! – крикнули из-за двери…

– Давай сюда…

Письмо было в большом деловом пакете без марки. Викниксор хотел было узнать, откуда его принесли, но шкидец, передавший письмо, успел уйти, ничего не сказав.

"Виктор Николаевич!

"В последний раз мы взываем к вашему благоразумию. Мы терпели долго, снося ваши притеснения, издевательства, мы видели, как одни за другим изгонялись из школы наши товарищи, видели, как вы коверкали нашу и их жизнь, как вы своими иезуитскими методами, – а иначе их назвать нельзя, – как вы своими методами доводили учеников до самоубийства, до голодания, как вы губили наших товарищей, делая их беспризорными, ворами и т. д., и т. д., и т. д. (вообще здесь не место перечислять все ваши добродетели: они будут перечислены в другом месте и в другое время).

"Сейчас, сойдясь на поляне парка, мы пришли к таким неутешительным выводам. С вами мы сговориться больше не можем. Между нами существует слишком уж большая пропасть. И мы решили бороться и в борьбе с вами применить то единственное средство, которое еще осталось в наших руках,

"Мы объявляем голодовку.

"Что кончится это предприятие недобрым – мы знаем отлично. И все же мы идем на это, ибо у нас нет другого выхода.

"Мы требуем:

"1. Перемены обращения.

"2. Оставления старых сроков работы.

"3. Дать возможность отпускникам провести в человеческих условиях последний месяц.

"4. Не посылать наших товарищей по исправительным заведениям и тюрьмам.

"5. Создать законное самоуправление.

"Последний раз мы просим переговорить с нами – ещё не всё потеряно. Мы всё ещё надеемся, что вы не окончательно утратили человеческий образ, обращаемся к вашим педагогическим убеждениям и пытаемся надеяться ни них".

Заявление было подписано Иошкой, Сашкой, Голым Барином, Кубышкой, Адмиралом, Червонцем, Корницким и Федоркой.


3


Ответа ребята не получили, и голодовка началась.

Все знали, что пошли на крайнее средство, но не представляли всё-таки всех возможных его последствий. На Иошке первом отразилась голодовка. На второй её день этот болезненный и истощенный шкидец уже не решался вставать с кровати, лежал странно пожелтевший за одну ночь, с покрасневшим ртом и натянув на голову свое серое одеяло. К двум часам дня лежало ещё трое. Остальные тоже чувствовали слабость.

В дело вмешались халдеи. Обычно приструненные, покорно исполнявшие распоряжения своего зава, они начали волноваться. Они фрондировали не из человеколюбия, не из жалости к ребятам-голодовщикам, а просто из боязни уголовщины. Они отправились к Викниксору и потребовали принять меры к прекращению голодовки.

Викниксор посовещался немного с воспитателями и отправил к голодовщикам Палача.

– Виктор Николаевич велел передать, что он согласен обсудить ваши требования…


* * *


Когда голодовщики пообедали (а съели они, как это ни странно, очень немного) и пили чай, к ним опять пришел Палач и передал последнюю Викниксорову волю. Троим из голодовщиков ехать в город для переговоров в Губоно. Заведующий передал туда письмо и умывает руки.

Решено было ехать Иошке, Сашке и Кубышке. Перед отъездом, ещё раз собравшись, обсудили требования. Вечером уехали в город. На другой день рано утром уехал Викниксор. Шкида осталась ждать. Ждали весь день – ребята не возвращались, возвратился один Викниксор. Еще за час до его приезда приехавшие из города молочницы передали шкидцам письмо.


4


"Ребята…

"Случилось ужасное, случилось то, чего мы совсем не ожидали, – случилось предательство; нас обманули самым подлыми и отвратительным способом, как только могут обманывать халдеи. Обманули, заранее сговорившись и обставив всё дело так, чтобы мы и не подозревали мышеловки.

"В город мы приехали уже вечером, переночевали в Шкиде, – утром подправились, почистились и пошли в Губоно. Нас там ждали. Начать с того, что первый, кто нам попался по дороге, был Викниксор. Он шел от заведующей и улыбался… Увидел нас и пробурчал: "Вас ждут".

"Заведующая…

"Заведующая ждала, посадила нас, взяла в руки ультиматум, что мы послали Викниксору, и долго, и много говорила. Нам запомнились следующие определения: "хулиганство", "распущенность", "безнравственность", "недисциплинированность", "подрыв", "мальчишество". Говорила, повторяя, долго, до тех пор, пока Сашка, не завертевшись на стуле, не заорал: "хватит".

"Ну-с, началось обсуждение… Мы говорили: "жить невозмоишо", она – "недисциплинированность"; говорим: "произвол", она – "распущенность", говорим: тюрьма", она – "мальчишество"; так мило беседуем, вдруг открывается дверь, высовывается Викниксор и пальцем манит заведующую. Вышла. Говорят что-то, долго говорят.

"Кубышка, конечно, стал по кабинету, по столу шманать и нашел бумажку: "Прошу перевести в Лавру Федорова Георгия и Корницкого Владимира. Основание – воровство и хулиганство…" Не успели мы как следует сообразить, возвращается заведующая, говорит: "Дело для меня ясно теперь, так что в общем меры пресечения, предложенные Виктором Николаевичем, я должна утвердить".

"- Что, говорим, за меры?

"Прочитала: Корницкого в лавру, Федорку в лавру. Голого Барина и Адмирала из Шкиды исключить. Меня, Кубышку и Сашку исключить, но, как получивших командировки и направления в фабзавуч и техникум, временно оставить, перевести в пятый разряд, изолировать и разделить: меня и Кубышку поселить в городе, Сашку – на даче.

"Сашка не выдержал. Вскочил. Как крикнет: – "Здорово… Ловко это у вас устроено… Только ничего, мы и на вас управу найдем", и ушел. Ушли и мы. Сашка куда-то исчез, по крайней мере он в Шкиду больше не заходил…

"Вот что произошло здесь, в городе… Подло, отвратительно, гадко поймали нас; отвратительно оттого, что мы поверили в честность разбора и вот убедились.

"Что будет дальше – не знаю. Если что-нибудь случится – напишите…

Иошка".


5


После трехдневного отсутствия Сашка вернулся в Павловск. Еще стоя в тамбуре вагона, он высматривал, нет ли где-нибудь шкидцев. Обычно они часто вертелись здесь, предлагая услуги пассажирам и перенося их багаж, – теперь шкидцев, как на зло, не было. Сашка медленно шел от вокзала и всё посматривал по сторонам.

Он миновал уже людные места и свернул на улицу брошенных и развалившихся дач. Он прошел её почти до самого конца, как вдруг сзади в одном из домов зашумели и оттуда вылезли двое. Первый лез Голый Барин; обычно чистенький и миловидный шкидец весь облохматился и оброс грязью. За ним следом показался Адмирал – в рваном пальто и с мешком в руках… Они завалили выход и, отряхнувшись от приставшего мусора, быстро пошли по улице…

– Эй!… Эй, ребята! – закричал Сашка.

Те рванулись было вперед, бежать, но, разобрав, что кричит свой, остановились.

– Здорово! – запыхавшись, подбежал Сашка. – Что это с вами? Чего вы бежали?…

Голый посмотрел в сторону и грубовато ответил:

– Так… Привычка… Приходится… Ну, а ты что расскажешь?

– Нечего говорить. Вы и без меня все знаете… Помолчали…

– А вас? – опять заговорил Сашка. – Викниксор, что… уже вышиб?

– Факт… Как приехали, первым делом за нас как за голодовщиков…

– И куда же вы сейчас идете!…

– На рынок.

– Покупать – продавать?… Голый засмеялся…

– Покупать – продавать? Нет, Сашенька, продавать нам нечего, а покупать не на что. Ну, мы и устроились без денег, по тихой…

– Дело клёвое! – поддержал, встряхивая мешком Адмирал. – Вчера хорошей жратвы насажали. Вот такой круг колбасы краковской тиснули…

– Тиснули?

– Факт, тиснули… А что ж еще делать,- жрать ведь надо. Викниксор, правда, жратвы нам на неделю дал, вроде выходного пособия, так там крупа одна, да и та гнилая… Голубям дать совестно. Да, Сашка, а Викниксор твоего приезда ждет, мне ребята говорили…

– А зачем я ему?

– А затем, зачем и мы… Тоже голодовшик… Голый заторопился и сунул Сашке руку:

– Ну, прощай… Завтра в город уезжаем с Адмиралом – не увидимся больше…

Подойдя к Шкиде, Сашка остановился, подумал и решил пробраться в спальню незаметно.


6


В спальне, в задней комнате, сидело несколько человек. Услышав шорох в окне, они обернулись.

– А, Сашка!…

– Тише вы! – огрызнулся шкидец, спрыгивая с подоконника. – Не орите!

– А что?

– Да так… Вы лучше расскажите, что у вас тут хорошего?

Ребята замолчали. Сашка почувствовал недоброе.

– Ты в пятом разряде, знаешь? – осторожно начал Червонец.

– Знаю, – ответил Сашка. – Наплевать!

– Потом… это самое главное… Видишь, Викниксор хочет отправить в Лавру Федорку, – Корницкий убежал, – а тебя как раз Викниксор хочет…

– Вместо, Корницкого отправить, что ли?

– Нет… Он, видишь ли, хочет, чтобы ты сам отвез в Лавру Федорку. Верно, верно… Он так и сказал про тебя… "Он заварил кашу, пусть ее и расхлебывает. Пусть отвезет своего товарища". Это Федорку…

– Да… Я, значит, должен отвезти Федорку?… Не повезу!…

– Ей-богу, заставит… может, это он нарочно?… Хочет тебя разначить и вышибить?…

– Это уж наверняка, – согласился Сашка. – Только как же я Федорку поведу? Вот сволочь!… Ловко придумал.

– И ждет тебя… Говорил, как только ты приедешь ему сказать.

– Это я знаю… А Федорка где?…

– В Шкиде еще… Двор мостит… Он бы давно убежал, только его стерегут… "А Сашке, – говорит,- скажите: если он меня повезет, не друг мне больше будет…"

– Да я и не повезу! – всполошился Сашка.- Честное слово, не повезу… Пусть что хотят, то и делают…

Химик, до того молчавший и внимательно слушавший Сашку, задумался. Потом ободряюще хлопнул его по плечу и исчез…

Через полчаса в Шкиде стало известно, что Сашка вернулся. Узнали об этом и халдеи, узнал Викниксор. Сам он в спальню не пошел – послал Палача. Сашка уже лежал на кровати, до самого подбородка натянув одеяло.

– Тебе Виктор Николаевич велел собираться, – сказал Палач. – И не охай, не притворяйся… Одевайся скорей…

– Не могу, – замогильным голосом ответил в одеяло Сашка.

– Почему?…

– У меня фурункулы на ноге… Ходить невозможно! – при этом он высунул из-под одеяла забинтованную ногу.

– Не фокусничай! – забеспокоился Палач. – Где у тебя там фурункулы?… Думаешь, навертел бинтов, значит и болен?

– Не верите? Пожалуйста? – Сашка весьма натурально кряхтя, развязал бинт. Вся нога – колено и голень – была дочерна залита иодом. Палач поморщился, отвернулся и, махнув рукой пошел.

– Очень болен! – закричал ему вслед Сашка. – И Викниксору вашему так и скажите…

Химик вылез из шкафа и, хотя на этот раз всё прошло удачно, тревожился:

– А как Витя лекпома пошлет? Тогда что?…

– Ничего, – успокоил его Сашка: – лекпом свой парень, не выдаст… А в крайнем случае ножичком коленку подковыряю и сойдет…

Федорку в лавру вести не пришлось – он убежал.


Читать далее

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть