Онлайн чтение книги Повесть о старике Такэтори
I. Чудесное рождение Кагуя-Химе

Не в наши дни, а давно-давно жил старик Такэтори. Бродил он по горам и долинам, рубил бамбук и мастерил из него разные изделия па продажу. Потому и прозвали его Такэтори – «тот, кто добывает бамбук». А настоящее имя его было Сануки-но Мияцукомаро.[1] Сануки-но Мияцукомаро – имя, пародирующее старинные летописи, звучит комически после сказочного фольклорного зачина.

Вот однажды зашел старик Такэтори в самую глубину бамбуковой чащи и видит: от одного деревца сияние льется, словно горит в нем огонек. Изумился старик, подошел поближе, смотрит – что за диво! В самой глубине бамбукового ствола сияет ярким светом дитя – прекрасная девочка ростом всего в три вершка.

И сказал тогда старик:

– С утра и до позднего вечера собираю я бамбук в лесу, плету из него корзины и клетки, а нынче досталась мне не клетка, а малолетка,[2] …а нынче досталась мне не клетка, а малолетка…  – Слово «ко» – «дитя» и «ко» – «плетеная клетка» по-японски однозвучны. Эта деталь свидетельствует о том, что Кагуя-химэ народной сказки – девушка-птица, лишь на время принявшая людской облик. не плетушка, а лепетушка. Видно, суждено тебе стать моей дочерью.

Взял он ее бережно и отнес домой, а дома поручил заботам своей старухи. Красоты девочка была невиданной, но такая крошечная, что положили ее вместо колыбели в клетку для певчей птицы.

С той самой поры, как пойдет старик Такэтори в лес, так и найдет чудесный бамбук: в каждом узле золотые монеты. Понемногу стал он богатеть.

Росла девочка быстро-быстро, тянулась вверх, как молодое деревцо. Трех месяцев не минуло, а уж стала она совсем большой, как девушка на выданье. Сделали ей прическу, какую носят взрослые девушки,[3] Сделали ей прическу, какую носят взрослые девушки…  – зачесали кверху детскую челку, а волосы с затылка спустили на спину. и с должными обрядами надели на нее длинное мо.[4] Мо – предмет парадного женского одеяния, род длинного шлейфа, украшенного цветным рисунком и двумя ниспадающими лентами. Подвязывался сзади при помощи пояса. Когда девушка из знатного рода достигала двенадцати – тринадцати лет, то справляли обряд совершеннолетия, во время которого на нее в первый раз надевали «мо».

Из-за шелковой занавеси девушку не выпускали, чтоб чужой глаз не увидел, – так берегли и лелеяли. Ни одна красавица на свете не могла с ней сравниться нежной прелестью лица. В доме темного угла не осталось, все озарило сиянье ее красоты. Нападет иной раз на старика недуг, но взглянет он на свою дочь – и боль как рукой снимет. Возьмет его досада – рассердится, а только увидит ее – и утешится.

Долгое время еще ходил старик Такэтори в лес за бамбуком. Каждый раз находил он дерево, полное золотых монет, и стал неслыханным богачом.

Когда найденная дочь его совсем выросла, призвал старик Такэтори жреца Имбэ-но Акита из Мимуродо,[5] Жрец Имбэ-но Акита из Мимуродо.  – Имбэ – жреческий род (жрец), Акита – собственное имя, Мимуродо – название местности в провинции Ямасиро. и Акита дал ей имя Наётакэ-но Кагуя-химэ,[6] Наётакэ-но Кагуя-химэ.  – В древнейшей Японии имена «сочинялись к случаю» и нередко включали в себя поэтические эпитеты. Наётакэ – гибкий бамбук. Корень «каг» в имени Кагуя обозначает свет и одновременно тень, иными словами, то, что отбрасывает от себя предмет. Тень понимается тоже как своего рода эманация. Недаром в главе VIII Кагуя-химэ обращается в тень. Химэ (дочь солнца) – почтительный суффикс к именам женщин из знатного рода. что значит: «Лучезарная дева, стройная, как бамбук».

Три дня праздновали радостное событие. Старик созвал на пир всех без разбору. Пенью, пляскам конца не было. Славно повеселились на этом торжестве!