Онлайн чтение книги Повесть о стране цветных облаков The Story of Saiunkoku
Глава 1 - Багрянец тлеющих углей

Сюрэй стояла на невысокой горе, где была похоронена её мать, и с высоты смотрела на Киё.

К тому моменту, как она вернулась из провинции Ран, лето уже минуло, как и годовщина смерти её матери.

Сэйран успел прибраться на могиле и принёс цветов и благовоний в качестве подношения.

Сёка, пришедший сюда вместе с Сюрэй, уже отправился домой, и подле девушки остались только Сэйран и Энсэй.

Сюрэй слабо улыбнулась им, но сама не проронила ни слова. С этой секунды она будто бы перестала стоять здесь, взирая на Киё с высоты горы. Она не разговаривала с молодыми людьми, сопровождавшими её, и, если честно, и вовсе забыла, что они здесь.

Когда времени прошло так много, что тени на земле стали длинными, Сюрэй внезапно начала разговор:

– А вы помните? Как мы два года назад вместе приходили навещать могилу. Стоял точно такой же день.

Энсэй, будто бы уснувший у корней дерева, моментально открыл глаза. Сэйран тоже быстро поднял голову. Мужчины повернулись к ней, но она так и продолжала стоять, сложив руки.

Сюрэй не смотрела на них двоих, её взгляд был прикован к Киё.

В тот раз Энсэй был губернатором провинции Са, а Сюрэй носилась по делам, работая помощником в Налоговом департаменте и маскируясь под мужчину.

Она хотела сдать государственный экзамен, но женщин к нему не допускали. И даже несмотря на это она не сдалась и по ночам готовилась к нему под чутким руководством Кою. Сёка и Сэйран тогда сделали для неё рисовых шариков, Энсэй принёс их, и ему она слово за слово поведала свою историю.

Это было всего два года назад, но по ощущениям – давным-давно.

В то лето женщинам стало дозволено сдавать госэкзамен, и так Сюрэй стала госслужащей.

Стоя перед могилой матери, она твёрдо решила воспользоваться тем единственным шансом, который ей предоставился.

И тогда он—

Там, куда она поклялась попасть, был один человек. Человек, на которого она равнялась.

Человек, открывший для Сюрэй путь, для неё доселе невозможный.

Она училась у него, перенимала знания, он стал для неё тем, за кем бы она желала следовать. И пока она отчаянно прорывалась к вершине, он говорил, что будет всегда ждать её.

…Всегда.

Сюрэй закрыла глаза.

– Сэйран, то, о чём ты говорил до этого, правда? Цензорат на самом деле заключил Кою-сама под стражу?

– Да. Это произошло незадолго до того, как Вы вернулись, госпожа.

– Вначале генерал Ран, теперь замглавы Кою. Они не скрывают спешки—

На словах Энсэя Сюрэй взъерошила руками свои волосы.

Теперь ей стало понятно, почему перед тем, как она отправилась в провинцию Ран, Сэйга посмотрел на неё и рассмеялся.

Они планомерно становились на шаг впереди, не ведая пощады. Но ещё можно было успеть.

– …Я отправляюсь во дворец, немедленно.

Рюки прошёлся взглядом по стопке документов, скопившихся в кабинете Юсюна за время, пока императорский трон пустовал. Ему хотелось приняться за работу, но стоило только начать, как на ум сразу приходил Кою. Император невольно проронил:

– Если бы только я вернулся немного раньше…

Юсюн подле него, помогавший с делами, мягко спросил:

– Если бы вернулись? Тогда бы Вы спасли его властью императора?

Рюки забормотал:

– Департамент личного состава… Нынешний департамент личного состава попросту не сможет работать без Кою. Пока он в заключении, дела в департаменте—

Император застыл на полуслове, поняв, что ищет оправдания.

Рюки так и не смог встретиться с Кою с глазу на глаз. Юноша опустил голову, и до его ушей донёсся тихий вздох Юсюна.

– …Именно поэтому Цензорат и начал действовать, мой правитель.

Хоть глава и был на месте, без замглавы Кою департамент личного состава не может нормально вести дела.

Это не приведёт ни к чему иному, кроме как к выходу из строя всего департамента. Поэтому Цензорат вступил в игру, вмешался в ход правосудия, затеял целое расследование, собрал улики и запросил у Юсюна ордер на арест. В таком им бы не смог отказать даже Рюки.

По правде говоря, он и сам это понимал. И всё же не желал сдаваться, и из его уст полилась стремительная река осуждения:

– Но ведь до нынешнего момента они оставляли без внимания эту проблему…

– Кто именно? Ситуацию игнорировал департамент личного состава или же Цензорат?

Рюки потерял дар речи. Департамент личного состава ни на локоть не изменился ещё с тех времён, когда Юсюн не был премьер-министром.

Юсюн продолжил напирать мягким, но строгим голосом:

– Выходит, Ваше Величество устраивает, в каком состоянии сейчас находится департамент личного состава?

Рюки прикусил губу. В его голове крутились слова Руки, той женщины из провинции Ран.

«Ты думал: вполне достаточно того, что есть; что принял на руки, с тем и будешь править дальше. И так ты продолжал лишь сидеть на троне и по инерции выполнял работу, скапливавшуюся у тебя на столе».

Кою… Кою тоже был таким. Даже сам глава департамента страдал этим, не говоря уже о его заместителе.

– Юсюн, а ты, видимо, считаешь, что так продолжаться больше не может?

– Да, Вы угадали.

– …И нам нужно бороться, даже с учётом того, что наш противник – Рэйсин-доно?

Тишина поглотила комнату, но лишь на краткий миг.

Юсюн ни секунды не колебался. Он ответил лишь одно:

– Я премьер-министр, Ваше Величество.

Подняв голову, Рюки увидел, как Юсюн неизменно добро улыбался.

Но отчего-то его лёгкая улыбка хоть и была такой, как и всегда, но выглядела печальной.

Ему придётся иметь дело с Рэйсином. Рюки протянул руку и коснулся его щеки.

– …Прости. Это всё из-за того… что я бездействовал. А теперь заставляю тебя делать то, что причинит тебе боль.

Юсюн заметно удивился. На миг на его лице отразилось замешательство, он не знал, какое выражение лица должен изобразить. Но то была лишь доля секунды, и прежде, чем Рюки смог заметить его колебания, в конце концов Юсюн выбрал горькую улыбку.

– Это не причинит мне боли. Ваше Величество… Я не так добр, как Вам кажется. Добрые люди не становятся политиками. И премьер-министрами в том числе.

Рюки хотел сказать, что это неправда, но так и не смог вымолвить ни слова.

– …Что теперь будет с Кою? Похоже, постановление главы Ки уже никак нельзя оспорить.

– То, что он заключен под стражу, ещё ничего не значит. Пока что это лишь в целях расследования. Начнём с того, что Кою-доно известен своим талантом и предельной честностью, поэтому оснований для снятия его с должности ввиду коррумпированности и всего подобного попросту нет. На нём не лежит греха, поэтому расследование будет идти в сторону того, подходит ли он по своим качествам на роль заместителя главы департамента или нет. Кроме того, положение Кою-доно сейчас будет сильно зависеть от Сюрэй-доно.

Услышав имя Сюрэй, Рюки поднял голову.

– Во главе расследования со стороны Цензората стоит Рику Сэйга-доно, также известный как “убийца чиновников”, потому вероятность, что вынесенное решение будет отозвано, крайне мала, но в Цензорате также присутствует и Сюрэй-доно.

Рюки закрыл глаза.

«Вы и подданных не смогли воспитать», – так сказала ему Хё Рука в провинции Ран. И она полностью права. Рюки всегда полагался лишь на тех, кто уже успел состояться как полноценный госслужащий.

Но есть один единственный человек, который стал госслужащим ради Рюки.

Если что-то из начинаний Рюки за эти два года и принесло плоды, так это становление Сюрэй госслужащей. И случилось это, как бы смешно ни звучало, потому, что Сюрэй всегда на его предложения отвечала отказом.

…Сюрэй как госслужащая очевидно была очень талантлива, даже способнее, чем Рюки мог себе представить. Её было слишком удобно использовать.

И чем больше Рюки это делал, тем нужнее она становилась именно как чиновник.

И всё же ответ Рюки был однозначен: другого выхода не было. Он впервые почувствовал, как же жалко он сейчас поступает.

– И вправду… Никто, кроме Сюрэй, не справится.

Юсюн пристально посмотрел на Рюки. Его добрый взгляд неожиданно всколыхнул неведомо откуда взявшийся интерес.

– Ваше Величество, Вы говорили, что собирались ещё раз встретиться с Кою-доно, верно?

– Да, я схожу к нему. …Как только покончу со всей скопившейся работой.

Юсюн усмехнулся и кивнул. И вдруг внезапно посмотрел в окно.

У белых облаков на небе виднелись чёрные очертания, будто бы кто-то пролил на них тушь.

– …Кажется, дождь собирается, – сощурил глаза премьер-министр.

«Ого», – услышал Рюки чью-то усмешку, выйдя из кабинета Юсюна.

Подняв голову, вдали он заметил приближающегося Рё Андзю, который смотрел на императора и не скрывал смеха.

– Ваше Величество, Вы и вправду очень любите господина премьер-министра. Вы так ладите, что это просто не может не вызвать улыбки.

– Замглавы Канцелярии Рё…

Его мягкий тембр голоса и лёгкая улыбка были честны и прямолинейны… с первого взгляда.

Вспомнив своё недавнее путешествие в провинцию Ран, Рюки сильно сжал кулаки. Ещё… не поздно.

– Не так давно я… сбежал из дворца.

– Ох, точно. Но господин премьер-министр разрешил Вам, верно?

– Да, но…

– Ну, тогда и ответственность за последствия лежит на плечах премьер-министра.

– Не правда! Я своевольно—

– Ваше Величество, – Андзю тихо вздохнул. И горько улыбнулся, будто предостерегал ничего не знающего ребёнка. – Ваше Величество, как много Вы знаете о Тэй Юсюне? Вы ведь не в курсе, где и чем он занимался до того, как стал госслужащим. Потому что он подчистил за собой все следы.

– А?..

– Он и вправду не обделён способностями: так умело скрыл свои злодеяния. И его результативность в провинции Са – лишнее тому подтверждение. Но знаете, Ваше Величество, человеку хоть и сообразительному, но истинно доброму так перехитрить всех было бы не под силу. Он должен сам быть воплощением истинного зла.

«О чём он вообще, этот Рё Андзю?» – подумалось Рюки.

– По меньшей мере обычный добрячок в конечном счёте не стал бы первым политиком в стране. И не смог бы 10 лет выживать в провинции Са, когда твои противники – закоренелые негодяи. И ему не было бы под силу полностью переформировать всё правительство провинции. Иначе Его Величество прошлый император не избрал бы его и не отправил в провинцию Са. Вы так не думаете?

Рюки не ответил ему. Это не тот вопрос, на которой можно было бы однозначно сказать “да” или “нет”. Андзю мрачно рассмеялся.

– …Вы слишком сильно ориентируетесь на него, и что из этого выйдет в дальнейшем – неизвестно. Если путешествие в провинцию Ран и было ошибкой, то это всё оттого, что господин премьер-министр был не верен в своих суждениях. Мне не ведомо, о чём он думал, когда разрешил Вам отправиться в провинцию Ран, однако Вы, Ваше Величество, должны хотя бы раз задуматься, в каком положении из-за него оказались.

В какой-то миг с лица Андзю сошла его обычная загадочная улыбка, будто призванная подтрунивать над всеми окружающими.

– Ваше Величество, система благородных семей рушится. И уже уходит старая добрая эпоха, когда достаточно лишь быть императором и иметь верных друзей и помощников, поклявшихся Вам в верности. С момента, когда стартовала система госэкзамена, теперь, когда бал правят истинные способности людей, кого угодно можно свергнуть с его места, если только выдастся шанс. Нынешняя ситуация с Кою тому подтверждение.

Рюки поднял лицо. Внутри он почувствовал, будто его отбросила назад какая-то неведомая сила.

– Если Вы хотите, чтобы подле Вас были сильные, благородные союзники с верой и справедливостью в душе, Вы должны приглядывать за ними и защищать их. И, помимо этого, Вы как правитель должны сами собирать вокруг себя подобных подданных. Иначе Вы внезапно обнаружите себя в компании одних лишь отпетых негодяев… как я.

– Замглавы канцелярии Рё?..

– Ну и ну. Что-то я сегодня совсем на себя не похож. Не в моём духе болтать о подобном.

Андзю внезапно горько улыбнулся.

– …Человек, которого я люблю больше всего на свете, часто так говорит. Пожалуй, больше не буду повторять за ним.

Сюэй быстрым шагом следовал по покинутому им на долгое время императорскому саду, направляясь в один из покоев. На его поясе красовался клинок «Цвет ириса», который он не так давно вернул себе. Вскоре по возвращению в Киё император вручил его Сюэю.

Разумеется, там уже не было места для долгих речей и церемоний. Сюэй безмолвно преклонил колено и получил обратно свой меч.

На этот раз – как единственный и неповторимый Ран Сюэй. Что же до второго—

«Всё-таки по итогу Кою не успел вовремя…»

Сюэю только одна вещь не давала покоя. Рюрэн, с которым они вместе ехали до Киё, снова куда-то запропастился, но перед этим внезапно шёпотом сказал Сюэю:

– Братец Сю, твоему другу… нужно быть осторожнее.

Перед тем, как идти в тюрьму к Кою, Сюэю нужно было ещё кое-куда заглянуть. Отчего-то новость о том, что Сюэй покинул пост генерала армии Урин, ещё не успела разлететься по всему дворцу. Оттого, хоть он уже и был безработным, знатные воины, завидев его, грациозно отступали, давая ему пройти, и Сюэю удалось на удивление легко достичь нужных покоев.

– Глава военного департамента Сон, к Вам прибыл Ран Сюэй.

Мужчина отряхнул трубку прямо перед Сюэем, будто бы издеваясь над ним.

«С кем-кем, а с ним бы я хотел встречаться меньше всего», – недовольно бормотал про себя Сюэй.

– Ита-ак, какое же у тебя ко мне дело, молодой отпрыск семьи Ран? …Хотел бы я так сказать, но увы, ты уже не можешь похвастаться этим титулом. С работы ты ушёл, вернулся домой, но тут же был изгнан из семьи и лишён наследства, возлюбленная тебя отвергла, и теперь ты безработный без гроша в кармане и без угла, куда можно приткнуться. Обычно таких молодых людей называют дармоедами. Кхе-хе-хе. Какая неприя-ятность, какой позо-ор.

Получив с порога порцию насмешек от главы военного департамента Сон Рёо, Сюэй молчал. Ведь всё это было правдой.

«…Однако же этот человек с тех самых времён ни капельки не поменялся…»

Сюэй знавал времена, когда глава департамента Сон ещё был губернатором провинции Ран. И с тех самых пор немного недолюбливал его. Ведь глава Сон был совсем не похож на привычных «взрослых», которые его до этого окружали. Когда Рёо заходил к ним с Дзином повидаться, мужчина нёс какую-то странную и несусветную ложь. К примеру, мол, когда ешь сливу, нужно непременно говорить: «Сли-ивачно», – иначе не сыщешь популярности у женщин. Сюэй на всю жизнь запомнил, как однажды в чайной комнате решил применить на практике этот совет и как после этого всех девчонок будто бы ветром сдуло. После Сюэй возмущённо высказал мужчине свой протест, на что Сон Рёо лишь зашёлся в громком смехе и продолжил подшучивать над ними дальше. А вот в самом поместье Ран этот странный дедок надевал самую невозмутимую личину. Узнав, что он важный чиновник на одном из самых высоких постов в стране, Сюэй искренне подумал, что этой стране настал конец. Если уж подобный человек умудрился занять такой пост, то Сюэю это удастся и подавно.

– …Хватит Вам уже, Вы ведь глава военного департамента и к тому же старше меня. Может, будете вести себя более достойно?

– Я что, похож на дурака? Всё это мнимое достоинство, которое, если его не блюсти, рассыплется в прах – лишь пустая порча воздуха. От него другим только лишние хлопоты, поэтому лучше и вовсе без него. А те, кому не понятны мои принципы «достоинства», лишь никчёмные глупцы, мой мальчик.

Сон Рёо ухмыльнулся. Держа в зубах трубку, в которой даже не было табака, он выглядел по-лихвацки величественно. Печально было это признавать, но Сюэй никак не смог бы стать похожим на него, даже если бы повторял за ним один-в-один. В самом деле, кого-кого, а главу департамента Сона нельзя было обвинить в отсутствии достоинства. Какие бы слова ни вылетали из его уст и что бы тот ни делал, он всё равно выглядел привлекательно. И хоть Сюэю пришлось выслушать его своенравное брюзжание, являвшееся, тем не менее, горькой правдой, его норов и поведение, пусть и совсем не присущие дворянину, как раз из-за своей самобытности ставили Сон Рёо в один ряд с О Ки, прирождённым аристократом. На самом деле, даже сам Сюэй проигрывал ему в этом по всем фронтам.

Но у молодого человека, разумеется, была своя причина посетить старого брюзгу.

– А Вы хорошо осведомлены о том, что в провинции Ран меня отвергла возлюбленная.

– Ну и ну, тебя что, и правда отвергли? А-ха-ха-ха-ха!

Сон Рёо громко засмеялся. Сюэй немного вздрогнул от такого. Да, Сюсуй его отвергла, но он и не признавался ей в чувствах, поэтому это нельзя назвать отказом… Но если бы Сиба Дзин, семья Хё и Сон Рёо – живые свидетели – знали об этом, для них бы это было лишним доказательством, что что-то здесь нечисто.

Несмотря на это, «прочесть» самого Сон Рёо было очень и очень трудно. Как и Хаку Райэн, внутри и снаружи это был решительно разный человек. Хоть он и выглядел открытым ко всем, но что происходило в его голове, понять было невозможно.

– Глава департамента Сон.

– Да, да, можешь даже не стараться. Топай домой, мальчик.

– Я ещё даже ничего не успел сказать!

– Ты же пришёл просить снова сделать тебя генера-алом? Не будь дураком. Ты сам бросил этот пост. И теперь бессовестно приходишь и просишь назначить тебя обратно? Ты наивен, если полагаешь, что в нашем жестоком мире такое может пройти. Даже слишком наивен. Вон, даже абрикосовые леденцы и то на языке раскрываются не только сладостью, но и кислотой.

Глава департамента Сон бросил Сюэю леденец янтарного цвета. Сюэй рефлексивно поймал его и тут же проглотил, а затем охнул. Чёрт. Это он по старой привычке. Во времена, когда Сон Рёо был губернатором провинции Ран, он часто с ухмылкой кидал Сюэю и Дзину леденцы. И при этом посмеивался: «Интере-есно, совсем как карпы кою в пруду».

Сейчас глава департамента Сон смотрел на Сюэя с такой же улыбкой, как в те времена, только глаза сверкали уже остротой. Сюэй помнил этот взгляд. Именно с таким выражением лица губернатор Сон Рёо когда-то противостоял трём братьям Ран.

– Ты вернулся, не приведя с собой ни единого чиновника из семьи Ран, и к тому отлучённый от наследства. Такой ты нам не нужен.

Сюэй сильно нахмурил брови.

– Послушай меня, мальчик. Не мни о себе многого. Тебя назначили на должность генерала лишь потому, что ты единственный прямой потомок рода Ран. Высшим чинам так просто было спокойнее. В борьбе за место подле короля все госслужащие нервно следили за кланами Ко и Ран. «Что же будет, если всеобщий покой нарушится? Что же будет, если кого-то отстранят?» Как же это глупо.

Глава департамента Сон открыл выдвижной ящик и вытянул из него коробку с нарезанным табаком. Затем привычными движениями наполнил табаком пустую трубку. И стоило мужчине зажечь её, как по комнате поплыл особый аромат и мягкий пурпурный дымок.

– Поэтому в обычном малыше Сюэе, потерявшем имя клана Ран, больше нет никакой надобности. Ведь от тебя теперь никакой пользы. Раз уж вернулся, иди и плачься императору о том, как снова хочешь стать генералом. Уж он наверняка исполнит твоё желание. Я решению императора противиться не буду. В конце концов, так он только лишний раз докажет, как на самом деле недалёк.

Сюэй с чувством, похожим на отчаяние, закинул в рот очередной прилетевший ему леденец.

Взглянув на Сюэя, молча выслушавшего ушат пролившегося на него вздора, глава Сон заулыбался, но немного по-иному, чем прежде.

– Хм-м. Я думал, ты удручённо кинешься мне в ножки и будешь ныть о том, каким ты был дураком. Что такое, неужели малыш Сюэй после возвращения немного повзрослел?

Сюэй пристально смотрел на главу Сона, пока, словно белка, грыз два леденца, оказавшиеся у него во рту за это время.

– …Не то чтобы. Просто хотел бы получить то, что ещё возможно. И здесь одни сладости не помогут; мне нужна и информация. Как Вы и сказали, я безработный без денег и дома, и всё, что у меня теперь есть – моё лицо, смекалка и молодость.

– Хе-хе-хе. Бедня-яжка. Приличным этот набор не назовёшь. Хочешь довести старика до слёз?

«Раз уж на то пошло, то, может, стоило не отказываться от своего поста генерала, а пересидеть весь кризис дома, как братец Рюрэн, а там будь, что будет?» – пробормотал Сюэй с сожалением.

Сон Рёо, прочитавший всё это на его лице, вздохнул.

– Боже правый, ты на самом деле умён, но совсем не умеешь пользоваться этим. По-настоящему нахальные уловки – явно не твой конёк, а? Впрочем, таков уж твой забавный недостаток.

– …Мне нечего сказать в свою защиту.

– Ну, вернись ты на какое-то время домой и посиди тихо. Если так хочешь работать, пережди, пока молва спадёт, и я назначу тебя военным офицером в какую-нибудь провинцию.

Сюэй достал свой последний козырь. Он плавно вынес на суд Сон Рёо маленькую коробку, которую прятал сзади в руке.

– Глава департамента Сон, по правде говоря, в этой коробке высококачественный табак прямиком из провинции Ран. Подобный изготавливается в ограниченном количестве: не более 20 упаковок в год. Это плод желаний любого ценителя курительных трав, легендарный табак, также известный как «Мечта индиго».

Глава Сон застыл.

– …Ты серьёзно?

– Абсолютно.

– …Покажи.

– Только в обмен на назначение.

Глава Сон улыбнулся одним уголком губ.

– В каком же ты отчаянии. Что и следовало доказать. Как неподобающе, Сюэй.

– Да, я в отчаянии. Поэтому, даже если это бесчестно, меня это не особо волнует.

Сюэю пришёл на ум Рюки.

– Глава Сон, я не говорю, что хочу вернуться генералом в армию Урин. Я согласен даже на самый низший пост, мне подойдёт любое назначение. ...Главное, чтобы оно было в этом дворце.

Глава Сон какое-то время молча смотрел на Сюэя, склонившего голову. Его взгляд был глубок, будто бы мужчина пытался изучить изнутри самого Сюэя.

Спустя какое-то время глава Сон перевернул трубку и стряхнул в пепельницу перегоревший пепел.

– Прямой потомок семьи Ран; гений, занявший на государственном экзамене второе место; человек, служивший самим генералом – и согласен на любое назначение? Как же низко ты пал. Ты отбросил дом, работу, в какую же сточную канаву ты смоешь свою гордость?

Сердце Сюэя ни на миг не дрогнуло. К его собственному удивлению.

…Ведь юноша уже знал, что для него самое важное.

– Я ничего не отбрасывал. Лишь сделал свой выбор. И, если потребуется, я не стану убегать, во что бы то ни стало. А гордость моя уже находится в другом месте.

Наступила долгая, долгая тишина.

Сюэй стоял, опустив голову, и потому не знал, какое же сейчас выражение лица у главы Сона.

Спустя какое-то время было слышно, как глава взял кисть. Затем раздалось еле слышное шуршание – то кисть скользила по бумаге.

– Освободим от ненужных хлопот императора, который тебя так всерьёз воспринимает. Вот, держи.

Совсем как во времена, когда Ран Сюэя впервые назначали на пост, он получил свой приказ. Сюэй принял его и развернул. Кинув один взгляд на то, что там написано, он тут же изменился в лице.

– И… И правда… Я был согласен на любую работу, но… не слишком ли это?!

– Кхе-хе-хе. Ну же. Теперь отдавай табак.

– А? Вы и правда столь сильно хотите его заполучить? Такое обычно называют взяточничеством.

– Ты что, совсем умом тронулся? Сам же ведь предлагал. Будет тебе, если Цензорат нас раскроет, безработными станем вместе, а тебе не привыкать. Ну же, давай. Чего телишься? Всё равно он тебе не сдался.

– Так… Вот, держите.

Поприпиравшись, Сюэй неохотно передал мужчине коробку.

Когда заветная коробка наконец попала в руки Сон Рёо, его лицо исказилось в немом вопросе. Открыв её, он на некоторое время онемел.

– …Эй, Сюэй. Это ещё что такое?

– Вы же и сами видите. Это леденцы. Со вкусом персика.

– А где же высококлассный табак?

– Если бы нас и правда поймали на акте коррупции, для нас двоих это не закончилось бы ничем хорошим. Поэтому я заменил содержимое на леденцы. Мне очень жаль.

– Ну-ка отдай назад приказ.

– Ни за что. Что ж, позвольте откланяться.

Не теряя ни минуты, Сюэй развернулся на месте.

– Погоди-ка минутку. Сюэй, если тебе достаточно было просто остаться в замке, тебе необязательно было просить меня, наверняка нашлись бы и другие связи. Так для чего ты пришёл именно ко мне?

Сюэй обернулся и посмотрел прямо на главу Сона.

– В этом не было какого-то особого умысла. На самом деле, просто подумал, что было бы неплохо встретиться с Вами.

Глава Сон пристально смотрел на Сюэя. И затем засмеялся, будто бы увидел что-то ностальгическое.

– Какой же ты дурак, Сюэй.

– Я в недавнем прошлом тоже бы так подумал. …Мне бы хотелось спросить кое о чём напоследок. Вы помните мужчину по имени Сиба Дзин?

– Ага, тот паренёк, который вечно был с тобой. Я лично ставил на него клеймо приговора.

– Кажется, он всё ещё жив.

– Тебе показалось, тебе показалось.

Глава Сон ухмыльнулся. Как он был праздным главой департамента, на которого было бесполезно тратить время и силы, таким он и остался.

Над Сюэем Сон Рёо в основном лишь забавлялся, но вот Дзин часто вёл с ним беседы.

«Этот человек просто удивительный, Сюэй. Я и не думал, что мне удастся встретиться с ним, поэтому я под большим впечатлением. Ну, впрочем, я пойму, если для тебя он останется противным и странным старикашкой-губернатором. Ведь это правда».

…И клеймо приговорённого на Дзина поставил не кто иной, как глава Сон.

Но Дзин был жив. Сюэй не знал, что произошло на самом деле, но мало кому удалось бы в тех условиях позволить Дзину сбежать и подделать документы о его казни. Без сомнения, это мог быть только один человек – губернатор провинции Ран, глава департамента Сон.

Ведь прежде всего Дзин – преступник, убийца прежнего замглавы военного департамента. И наверняка именно Сон Рёо постарался, чтобы этот случай прослыл не как «убийство госслужащего», а как простая приостановка его деятельности. Благодаря этому резонанс и не достиг более высоких слоёв правления. Интересно, кого же Дзин хотел «защитить», убив замглавы военного департамента?..

И кто же «господин», которому он так верен? Наверняка именно с ним Дзин так хотел встретиться во что бы то ни стало.

Сюэй низко поклонился и развернулся, чтобы уходить. И тут глаза Сон снова окликнул его, уже в последний раз.

– Сюэй, сейчас ты – самый честный из всех членов семьи Ран, давай признаем это. Хоть ты, баловник, творишь до абсурда глупые вещи, но мне это даже нравится. Из семей Ко и Ран, спрятавшихся в своей скорлупе и никогда не протягивающих руку помощи другим, ты и только ты сорвал с себя все оковы и выбрал взамен них императора. …Так будь же с тем, кого избрал, до самого конца.

Сюэй замер на месте.

– …«До самого конца»? – обернулся юноша. С его лица разом сошла вся любезность и озорство. – Император он. И никто другой. Никакой другой человек им не был и не будет.

Закончив на этом разговор, Сюэй вышел из покоев.

…Оставшись один, глава Сон покрутил в руке трубку, из которой уже перестал идти пурпурный дым.

«В этом не было какого-то особого умысла. На самом деле, просто подумал, что было бы неплохо встретиться с Вами».

Вот так, без капли хитрости или каких-то уловок, он пришёл поговорить лицом к лицу с Сон Рёо и так по-дурацки честно признался в этом.

И пришёл он лишь затем, чтобы объявить: что бы Вы ни думали, я на стороне императора.

Вспомнив об этом, Сон Рёо от души рассмеялся. Какой же он всё-таки идиот, этот Сюэй. Он ещё сопляком был точно таким же, хоть и строил умное лицо. Но на самом деле всегда любил честные сражения и ненавидел всякого вида уловки и хитрости. В противовес ему – Сиба Дзин, всегда бывший осторожным стратегом. Но, как бы то ни было, Сюэй ещё молод и пока может себе это позволить. А глупцов Сон Рёо любил.

Юнец сказал, что его гордость находится в другом месте. Воспоминание об этом вызвало у старика улыбку.

– Хех… А у него тоже лицо стало, как у настоящего мужчины. Как хорошо, О Ки. Этому молодому императору в конце концов удалось найти тех, кто будет готов умереть за него. Теперь, что бы ни случилось, ему не будет одиноко.

Глава Сон не испытывал ненависти к молодому императору. Пусть даже юноша вёл политические дела не так, как Сон Рёо того хотелось бы, если его тщательно воспитать и обучить, из него мог бы выйти хороший правитель.

Но теперь уже поздно.

Фигуры расставлены на доске, время пришло.

Как Ран Сюэй грезил Си Рюки, так же и Сон Рёо в своих снах видел императором О Ки.

То были сны о добром мире, где ни один слабый не будет убит или брошен.

Прибыв во дворец, Сюрэй тотчас же направилась прямиком в Цензорат.

– Прибыла Ко Сюрэй. Я захожу.

Зайдя в покои Цензората, Сюрэй обнаружила, что её дожидается не только Ки Коки.

Сюрэй нахмурила брови.

– …Сэйга.

– Так ты всё-таки пришла? Твои действия так легко предугадать, женщина.

Его надменно стиснутые губы расслабились, явив ту лёгкую улыбку, которая по-прежнему шла Сэйге так, как никому другому.

Сэйга уже наверняка знал, с какой целью Сюрэй явилась в покои Цензората. Однако то же можно было сказать и про Сюрэй: она догадывалась, что замышляет Сэйга, и именно потому и пришла.

А там, поодаль, за столом сидел Ки Коки, пристально смотревший на Сюрэй.

– Зачем явилась? Вот же, сколько тебя ни отгоняй, а ты всё равно настырная, жужжишь под ухом, как жук. Давай, выкладывай, что у тебя там, и выметайся.

– Что значит «жук»?! Разве Вы не рады, что вокруг Вас крутится такая прелестная дама?

– Вот дура. За всякими любезностями тебе к Андзю. Только вот его бесконечный поток лести, как в легко текущем горячем источнике, и выеденного яйца не стоит. А вот жук ты на самом деле отменный. Давай, как майский жук, сноси своему хозяину все богатства, информацию, заслуги. Но сделала ли ты, инспектор-жук, к сегодняшнему дню хоть что-то полезное, помимо того, что занималась какими-то мелкими делами и привезла гостинцы-соленья?

Сюрэй слегка вздрогнула. Верно, таков был её начальник: всегда говорил ужасные вещи с лицом, лишённым всяких эмоций. Если Андзю – легко текущий источник лести, то Коки – поток колкостей и сарказма.

– Хватит бесполезной болтовни. Если ты не по делу, тогда иди прочь.

Сюрэй выпрямила спину. Краем глаза она заметила, как стоящий рядом Сэйга тоже повернулся к Коки.

Вот так вот, снова придя к Коки к прямой просьбой, Сюрэй почувствовала, как дрожь в её ногах начинает ползти всё выше и выше по телу. Его ледяной взгляд приковывал врага к месту – настолько сильно в воздухе витало давление и тревога. Пред взором Коки срывались покровы с любой лжи и блефа.

Сюрэй сделала вдох. Что бы он ей сейчас ни ответил, она будет твёрдо стоять на ногах, чтобы ни за что не позволить себе сбежать.

– …До меня дошли слухи, что Цензорат заключил под стражу заместителя главы департамента личного состава, Ри Кою-доно.

– И что с того?

– Ответственный за это инспектор – находящийся здесь инспектор Сэйга, не так ли?

– И?

– Позвольте мне также заняться этим делом.

Коки хмыкнул.

– Хочешь помочь Ри Кою, потому что многим обязана ему?

– …Вы вольны думать на этот счёт всё, что Вам угодно.

– А ты не привыкла раскидываться ничтожными оправданиями. Собралась спасать Ри Кою ценой своей должности? Будешь здесь обезьянничать, как Син Суо?

Сэйга кинул на Сюрэй быстрый взгляд искоса. Ему было интересно, что она на это ответит.

Ответ Сюрэй был прям и лаконичен.

– …Нет, Вы ошибаетесь. В мои планы не входит так легко отказываться от своей должности.

Глаза Коки сузились. …Без сомнения, эта девушка сейчас дала «правильный» ответ.

– Да уж. Это было бы бессмысленно.

В поведении Син Суо был свой резон. Он пожертвовал собой, чтобы Сюрэй осталась в Цензорате.

Девушке в тот момент было сказано: если она отправится в Кюсайко, её тут же уволят. Но если бы Сюрэй приняла это за чистую монету, не погналась за императором и недальновидно осталась ждать его в столице, Коки бы безо всяких разговоров и обсуждений вышвырнул женщину-инспектора из Цензората.

Ему не нужны были сотрудники, которые не способны думать собственной головой и не умеют принимать меры в зависимости от ситуации. От тех, кто беспокоился бы лишь о собственной безопасности, учитывая, что за место Кюсайко на самом деле, тоже нет проку. И, в конце концов, служащий должен действовать по своему разумению, независимо от начальства или кого бы то ни было, а также нести ответственность за результат. Иначе в минуту опасности он будет лишь балластом.

Сюрэй хоть и знала, что будет уволена, предпочла вернуть императора в целости и сохранности. Ведь это была её «работа». И по возвращении она не рассыпалась в оправданиях. И чтобы такой человек, как Сюрэй, мог остаться во дворце, Син Суо на этот раз сделал свой ход.

Как Сюрэй поставила спасение императора выше себя, так и Суо совершил свой обмен – он посчитал, что намного важнее, чтобы Сюрэй осталась во дворце. И такое решение было продиктовано не эмоциями, а чистой рациональностью. Потому в нём была и ценность, и смысл. И хоть интуитивно он понимал, что так сжигает за собой все мосты, таков уж был поступок более опытного и зрелого Син Суо, это было в его духе.

Однако сейчас, в ситуации, в которой оказалась Сюрэй, если уж прямо просить Коки освободить Кою было бессмысленно, то ради этого ставить на кон свою должность – тем более. Это был бы глупый спор на эмоциях.

Не в этом заключалась работа инспектора.

Однако она не сказала этого вслух.

Эта девушка без сомнений способна избегать ловушек, которые Коки порой по своей прихоти расставлял для неё. В отличие от Сэйги, она в опасном положении, но тем не менее ни разу не попалась в его западню. Была ли это удача, простое чутьё или ей помогали другие, но всё это определённо являлось доказательством силы Ко Сюрэй.

Мельком взглянув на Сэйгу, можно было заметить, что он был до странного довольным. Сэйга с самого начала даже не брал в расчёт Ри Кою, но вот с Ко Сюрэй у него издавна была своя война. Надо сказать, иначе сложиться просто не могло.

Если бы Коки спросили, кого бы он взял в подчинённые: Ко Сюрэй либо Ри Кою, то сейчас он без сомнения выбрал бы её.

– Если допрос Ри Кою будет вести его близкий человек, то бишь ты, то в этом не будет никакого толку – ты будешь пристрастна.

– Однако я смею полагать, что инспектор Рику – если будет проводить допрос в одиночку – напротив будет слишком жесток. Есть вероятность, что инспектор Сэйга, носящий странное прозвище «убийца госслужащих», в дальнейшем будет проводить расследование, касающееся смещения Ри Кою с его поста. И в одиночку инспектор Рику имеет склонность судить несправедливо. А если уж пристрастность всё равно будет иметь место, позвольте мне тоже участвовать в этом деле. Разве не будет идеально, если чаши весов уравновесятся? И раз инспектор Рику будет проводить расследование в целях сместить Ри Кою-доно с его поста, тогда я в свою очередь буду вести следствие, направленное на сохранение им занимаемой должности. …И, учитывая мнения с обеих сторон, мы вынесем на Ваш суд его приговор.

Коки прищурился, будто бы изучая Сюрэй.

…Только что эта девушка сказала довольно интересную вещь.

«Разделить процесс суда на дознание и защиту, да?..»

Не счесть, сколько хороших госслужащих на протяжении целых поколений гибло из-за ложных и несправедливых обвинений.

Все боялись заступаться за обвинённых под стражей, так как был риск лишиться должности вместе с ними. Потому несогласные как правило попросту отмалчивались. Виновен будет человек или нет – всё зависит от личных качеств и умений инспектора. Многие попросту считают подсудимых виновными, и их личная коллекция подобных дел, закончившихся признанием преступления, становится отправной точкой в их успешной карьере. Даже сам Коки обычно размышлял, как поступить, чтобы исправить эту ситуацию.

«Было бы хорошо, если бы была возможность честно провести расследование в защиту подсудимого, заручившись поддержкой дворца, да?..»

Бежать к начальству и в панике просить: «Я хочу спасти заключённого, позвольте мне оправдать его»? Таких дураков в Цензорате обычно нет. Но если Коки даст на такое одобрение, то это вмиг обратится в праведную «работу».

«Хех», – Коки прикрыл глаза. …Подводя итог, толк от этого предложения был.

– …Главной проблемой остаётся другое – пригоден ли Ри Кою для должности заместителя главы департамента личного состава или нет. Ты считаешь, что Ри Кою необходим во дворце?

– Разумеется. Более того, император очень нуждается в нём.

– …Вздор, – сказал, как отрезал, Коки. – Ри Кою нужен императору? Такую чепуху может нести лишь беспросветный глупец.

Не успела Сюрэй возразить, как Коки рассмеялся и продолжил.

– …Интересно. Хорошо, можешь собрать и предоставить мне доказательства того, что Ри Кою нужен во дворце и что император в нём нуждается.

– А-

– Я даю своё разрешение. Можешь вести расследование по делу о смещении Ри Кою вместе с Сэйгой. Это инициатива не департамента правопорядка, а Цензората. Поэтому я не намерен тянуть с этим. Через месяц мы начнём массовый арест. К тому моменту, владея всей необходимой информацией, Сэйга будет вести дознание, а ты будешь ответственна за защиту.

– Массовый арест… – прошептала Сюрэй. Обычно судом занимается департамент правопорядка, но за массовый арест ответственен Цензорат.

– …Однако, – Коки ударил пальцем по столу. – При рассмотрении дел по массовым арестам моё решение является превалирующим. Иными словами, выносить приговор Ри Кою буду я. …И я заранее скажу тебе его. Ри Кою в любом случае нужно снимать с поста. И сколько бы ты ни носилась, сколько бы доказательств ни собрала, это моё окончательное решение. Считай, что изменить моё мнение невозможно.

Сюрэй сильно прикусила губу.

Из ближайшего окружения Рюки люди пропадают один за одним, будто бы фигуры на шахматной доске.

Коки стучал пальцем по столу. Подняв голову, Сюрэй поняла, что его светлые глаза направлены на неё.

– Ко Сюрэй, ты знаешь разницу между политикой и бюрократией?

– …А?

От такого внезапного вопроса Сюрэй пришла в замешательство. Разница между политикой и бюрократией?

– Подумай об этом до массового ареста. Предсказываю: если ты поймёшь ответ на этот вопрос, ты отступишься от идеи защищать Ри Кою. Но если ты не додумаешься до этого за месяц своего расследования и до самого дня ареста продолжишь болтать о сохранении должности Ри Кою, то такие недалёкие сотрудники мне в Цензорате не нужны. Я уволю тебя на пару с Ри Кою.

Если она займётся расследованием, то сама отступится от защиты Кою? А если не отступит, то будет считаться бесполезной и потеряет свою должность вместе с ним.

– …Значит, что бы я ни предприняла, Ри Кою-сама всё равно сместят с его поста?

– Я твержу тебе об этом с самого начала. Мало того, что я сниму его с поста, ты ещё и проделаешь совершенно бесполезную работу и попросту впустую потратишь время. Рассчитываешь, что Сэйга откажется от заведомо проигрышного дела? И как теперь поступишь? Мне всё равно, если ты сейчас бросишь свою затею, судить не буду. Лучше будь послушной девочкой и найди себе какое-нибудь другое занятие.

Если бы Сюрэй сейчас взглянула на Сэйгу, то заметила бы, что он самодовольно усмехался, как бы понимая смысл слов Коки.

Но для самой неё причина, по которой Коки говорил такие вещи, была не ясна.

Она служила под его началом уже полгода. И жестче всего он без сомнения относился именно к Сюрэй. Среди всех инспекторов, с которыми едва ли можно было где-то пересечься, чаще всего с Коки взаимодействовали Сюрэй и Сэйга. И она уже знала, что на самом деле стоит за его вечными угрозами уволить её. Она не была нужна ему так, как Сэйга. Он использовал её лишь потому, что она была рядом.

Грудь Сюрэй вмиг пронзила боль. Она и не думала, что ненадобность для Коки так заденет её. Её начальник совершил столько плохого, а ей всё равно горько из-за него.

Однако Коки далеко не всегда раскидывался предлогами уволить Сюрэй. Да, он отдавал ей кучу несправедливых и беспорядочных приказов, но за личиной угроз уволить у Коки всегда скрывались свои причины. Наивность Сюрэй, идеалы и реальность, справедливость и необходимое зло; в этом мире, схожем с лицом и оборотной стороной монеты, считать, что ты во всём прав – неверное решение… Для Коки это сразу был флаг, что человека «нельзя использовать». На таких сотрудников он сразу говорил, что уволит. Иначе говоря, где-то наверняка должен быть выход.

Ри Кою считался самым одарённым во дворце. Как замглавы департамента личного состава, он до самой ночи сидел над горой работы, и Хакумэй тоже говорил, что департамент личного состава нормально функционирует только благодаря Кою-сама. Всегда усердный в работе, очень серьёзный и педантичный, он был попросту неспособен на беззаконие.

Кою вовсе не виновен и вовсе не бесполезен. Для Сюрэй всё это выглядело как простой предлог, чтобы постепенно убрать из окружения Рюки ближайших подчинённых, которым он может доверять.

– Император вручил «Цветок» не кому иному, как Кою-сама. И несмотря на это, Вы хотите снять его с должности–

Однако Коки со своей холодной ухмылкой сказал со всей резкостью лишь одно:

– Император бездарен.

Выражение лица Сюрэй в мгновение ока поменялось, и Коки наблюдал за этим с интересом.

Дворец был поделён на сторонников государственного экзамена и на сторонников знати, и в этой системе императору не было места. Сторонники госэкзамена хоть и боролись за свои чины, но не особо стремились служить императору. В отличие от предыдущего императора, нынешний не мог обеспечить их своим покровительством, а фатальным стало то, что в ближайших подчинённых он выбрал людей, тесно связанных с семьями Ран и Ко. От этого сторонники госэкзамена, всегда превозносившие реальные способности людей, и вовсе пали духом. «В конце концов, выбор всё же пал на знатных членов семи цветных семей», – вот что было в их мыслях. И это заставило их отстраниться от императора. Поэтому в их сознании не было убеждения, что на троне должен сидеть император Си Рюки.

«…Впрочем, изначально этих двоих к императору приставил великий наставник Сё».

Для Коки ход мыслей этого старика, именитого служителя страны, был причудлив.

Так было и 10 лет назад, во время гражданской войны между принцами. Порой этот старик делал свой ход из самого угла шахматной доски. И в тот момент, когда он начинал действовать, казалось, что он желал уничтожить всю страну. А затем он молча и испытывающе наблюдал за тем, куда же попадёт его фигура.

Кстати говоря, эта девушка тоже была очередным ходом Великого наставника Сё.

Он думал сделать свою пешку супругой императора, однако она превратилась в фигуру чиновника.

И в данный момент совсем немного, но она приблизилась к званию госслужащей императора.

Как далеко зайдёт эта фигура? Коки было интересно за этим понаблюдать. До тех пор, пока она не мешалась на его пути.

– И что будешь делать? Станешь его защищать или нет? Решай скорее.

– …Я буду защищать, – сложив руки, с жёстким выражением лица Сюрэй выступила лицом к лицу с Коки. Её ноги больше не дрожали.

Её начальник без капли жалости осудил Кою, а Рюки, очень ценившего своего соратника, назвал бездарным.

И к тому же, считая Сюрэй дурой, он выставляет недалёкими и Рюки с Кою, поддерживающих её.

– В такой ситуации я просто не смогу беззаботно заниматься другими делами. Кою-сама – мой наставник. И в данный момент мне совершенно непонятно, по какой причине Вы так стремитесь снять Кою-сама с должности. Для меня это неприемлемо, и я, следуя своей воле, буду действовать ради защиты Ри Кою-сама. И в частности я не могу доверить это дело Сэйге с его дурным нравом. …Позвольте мне быть ответственной за защиту заместителя главы Ри.

– …Дозволяю. Попытайся. Я даже смилостивлюсь и вынесу ему приговор своими собственными руками. И кстати, в этот раз поступил приказ сверху. Если ты принимаешь на себя эту работу, то к тебе приставляется Ро Энсэй.

– А?! «Сверху» – это…

– Император тоже отчаянно желает помочь. Ну и ладно. Я даю разрешение на официальное зачисление Ро Энсея в Цензорат. Пусть для непосвящённых он будет твоим ассистентом вместо Син Суо.

– Погодите-ка! Нельзя назначать Энсэя. Да, в провинции Ран мне очень не хватало рук, и пришлось привлечь своего старого друга, но он не за этим прибыл в Киё-

– О? Неожиданно. Я думал, ты обрадуешься. Однако в этот раз твоя воля не учитывается. Он сам захотел помочь.

На лице Коки – буквально на краткий миг, но несомненно – впервые промелькнула довольная улыбка без малейшего следа неприязни.

– Ро Энсэй – полезный малый. Хорошо, что ты привела его в Цензорат. Хвалю.

Сюрэй не поверила своим ушам. …Что он только что сейчас сказал?

– Такие, как он, ни перед чем не поколебимы. Держи его покрепче и ни за что не отпускай. Он не должен сбежать.

Коки ни разу не посмотрел на Сюрэй. Его взгляд был прикован к корреспонденции на его столе, и параллельно он неуклонно выносил свои решения. Такая картина была обычным явлением, и, возможно, в свободное время он кого-то примерно таким же образом, не отрываясь от бумаг, и «хвалил». Было ли это чрезвычайной легкомысленностью или чем-то другим, но Сюрэй впала в ярость. Что было странно: Коки впервые её похвалил, такое случается не каждый день. И что Энсэй способный Сюрэй и сама прекрасно знала.

Нет, тут немного другое. Где-то внизу живота у неё начало скапливаться чувство, которое всё больше и больше-

– Таким образом, от тебя наконец появился толк. Даже если я уволю тебя, у меня останется Энсэй, которого я смогу использовать. Не беспокойся и занимайся своим заданием.

Коки и до этого говорил ей в лицо такие ужасные слова. Ничего нового.

Всё было как прежде, и всё же в груди Сюрэй зародилось непривычное ей чувство.

Сэйга кинул быстрый взгляд на Сюрэй. Увидев её профиль, юноша, казалось, сейчас присвистнет.

«…Если бы сейчас эту наивную девчонку увидел бы кто-нибудь из её знакомых, что бы, интересно, он подумал?»

Сэйга усмехнулся. У неё сейчас было выражение лица, которое очень любил Андзю. Сэйге такое лицо Сюрэй тоже весьма нравилось.

И тут на глазах Сэйги Сюрэй прямо, без лишних церемоний, подошла к столу.

– …Глава! Взгляните на меня!

– Боже, какая ты шумная. Зачем кричать, я и так хорошо слышу.

Коки, по виду раздражённый шумом, поднял голову. В его недовольных глазах Сюрэй видела своё отражение.

В его взгляде смешалась досада и злость. Своих чувств он и не скрывал. Верно…

«Хвалил он не меня».

Этот до краю несправедливый глава Цензората признал вовсе не Сюрэй, а Энсэя.

И для её начальника она была не чем иным, как приманкой, чтобы выудить способного работника. Разумеется, радоваться тут было нечему.

Коки с подозрением нахмурил брови. …Эта девчонка вела себя всё страннее и страннее.

– …А ты достаточно храбра – так упорствовать по отношению к начальству. Если ты хочешь что-то сказать, говори уже.

Сюрэй было раскрыла рот, но тут же прикрыла его, так ничего и не сказав. Затем сильно прикусила губы.

– Н… нет, извините. Просто хотела взглянуть на Ваш мужественный и преисполненный опытом лик, глава!

– Вот как? Если довольна – уходи. Потому что я на твоё курносое лицо уже насмотрелся.

– Гх. …Слушаюсь.

Сюрэй развернулась и с тяжелым сердцем вышла из кабинета.

Коки склонил голову, думая о том, что сегодня эта девчонка была ещё причудливее, чем обычно, и встретился глазами с Сэйгой.

– Сэйга, мне ведь не нужно объяснять тебе, что делать, верно?

– Не стоит, я понимаю. Исполню всё по высшему разряду. Как и обычно.

Сэйга усмехнулся во весь рот.

– …Хорошо, раз так.

Потерев свой подбородок, Коки коротко кивнул.

– Какой же ты злой, Коки.

Голос Андзю застал Коки врасплох. Служащий канцелярии тем временем как раз залезал в комнату из окна.

– Принцесса только что сказала тебе: «Взгляните на меня!» Никчёмный ты человек. Это было безмолвное признание в любви, а ты и не заметил. Так не пойдёт. Вот хитре-ец. Так влюбил в себя принцессу.

На висках Коки проявились синие вены. …Вот ведь, куда бы этот человек ни пришёл, он вечно наводит суматоху.

Андзю посмотрел на дверь, из которой вышла Сюрэй, своими обаятельными карими глазами.

– Хм-м, принцессе понравился такой, как ты, Коки? А ведь до этого она не заигрывала с мужчинами. Может, просто её идеалы были слишком высоки? Какая жалость.

– …Андзю. Хватит без дела болтаться, где тебе вздумается, совсем как медуза. У тебя нет своей работы?

– Я задел тебя? Не переживай, я люблю милых, но плохих женщин. А наша королева от таких немного отличается. У неё от природы есть талант. Соблазнила, подкупила и по итогу собрала вокруг себя мужчин, которые работают на неё. Как же мне это нравится. Ох, как бы хотелось, чтобы она побыстрей добилась успеха и поразвлекалась со мной. Но что же я буду делать, если ей больше нравятся несговорчивые мужчины?

– Прочисти уши и услышь меня, будь добр. Мне вот что делать с твоими склизкими извращенными заявлениями? Ты ведь даже не пытаешься вести себя прилично.

Но Андзю и ухом на это не повёл, однако же заинтересованно посматривал на Коки.

– Коки. Принцесса не получает от тебя ничего, кроме бесцеремонных цоканий языком, и всё равно относится к тебе с уважением. Как ты выбрал О Ки, так и она выбрала тебя. Ты рад?

Коки хмыкнул, будто бы выражая вздорность сего высказывания, и, не встречаясь глазами с Андзю, убрал свою корреспонденцию со стола.

– Если бы она была более полезной, может, и обрадовался бы.

– Но знаешь, Коки. Я даже совсем не удивлён, что её выбор пал именно на тебя.

– …Мне кажется, я уже миллион раз говорил тебе: прочисти уши наконец.

– Нет-нет, Коки. Это как раз таки ты не хочешь слушать меня.

Коки бросил на Андзю суровый взгляд. Внезапно температура в комнате будто бы понизилась.

Андзю улыбался, но игривость из его карих глаз вмиг улетучилась. На краткий миг они были похожи скорее на глубокую бездну. На его лицо тут же вернулась лёгкая улыбка, но была она ещё загадочнее и таинственнее, чем прежде.

– …Да, она выбрала тебя. Не Рэйсина, не Кидзина, не Ри Кою, и даже не Юсюна. Вот как.

Он ещё несколько раз продолжал повторять: «Вот как». На лбу Коки всплыли следы раздражения.

– …Андзю, ты и до этого был странным, но почему сейчас ты так лезешь в дела этой девчонки? Тебе ведь от неё никакой выгоды или пользы. И она никак не продвинет тебя по карьерной лестнице.

– Боже правый, ты что, решил отвлечь моё внимание? Хе-хе-хе. Понял, что у тебя есть такой сильный противник, как я, и в тебе проснулась любовь? Но знай, я от неё не отступлюсь, даже если на моём пути будешь стоять ты.

– Свой вонючий бред неси на дне океана, проклятая беззаботная медуза.

– Ну, уж лучше так, чем быть одержимым призраком… Но знаешь, если так говорить, ты ведёшь себя ещё страннее, чем я. Нарочно подобрал принцессу, когда её чуть не разжаловали и записали обратно в сверхштатные чиновники, и, несмотря на это, так непоследовательно хочешь вышвырнуть её. Впрочем, в каком-то плане я могу тебя понять.

Андзю довольно улыбнулся, сузив глаза, словно кот.

– Коки, ты раз за разом говоришь принцессе такие ужасные вещи и так холодно к ней относишься, а я к ней добр, как никто другой. И всё равно выбрала она тебя. И хочет, чтобы именно ты её признал.

– Вздор.

– Вовсе нет. Разве это не впервые? Принцессу не особо заботило, как к ней относится начальство. До нынешних дней она не ценила себя и бегала по делам других людей. И впервые она попросила тебя посмотреть на неё; иными словами, захотела, чтобы её признали. И не абы кто, а ты. Может, обрадуешься немного больше?

Коки уже просто отказывался понимать, что несёт его собеседник. Он жёстко махнул рукой, будто вслед собаке.

– Если уж начал нести всякий бред, то рот тебе уже не закрыть. Если у тебя нет дел – иди восвояси.

– Да-а. Завидую я тебе. Не у каждого есть такой ребёнок, который бы хотел, чтобы его заметили и полюбили. Она ещё и назвала нас «в глубине души хорошими людьми». Это дорогого стоит.

– Не неси чепухи. По сравнению с тобой я – ангел.

– Я, конечно, отрицать не буду, но это всё равно, что назвать ангелом Сэйгу.

– Вопрос настроения. Но вот с тобой вот я в нормальной ситуации ни за что не хотел бы стоять в одном ряду.

– Хе-хе. А соблазнять принцессу, которая младше тебя лет на двадцать, хорошо? Как ни взглянь, ты сущий злодей.

Губы Андзю сложились в таинственной улыбке.

– …Но если она тебе не нужна, тогда можно я её заберу? – медленно повторил Андзю в какой-то мере воинственно, в какой-то мере испытывающе. – Если ты её уволишь, это ведь нормально, если я её подберу? Тебе ведь она не нужна?

Буквально влетев домой, в особняк Сёки, Сюрэй стала яростно искать Энсэя.

– Энсэй! Эй, Энсэй, ты здесь?!

– Ага. С возвраще-ением. Что стряслось, принцесса?

Энсэй, как обычно, неожиданно появился из неоткуда. Из кухни тем временем валил пар от готовки.

– …Что ты там делаешь?

– Мы с Сэйраном готовим ужин.

– Ужин?!

– Ну, тише, тише. Вот, угостись, принцесса, мы только что сделали рисовый шарик.

Взглянув на так называемый “шарик”, Сюрэй на какое-то время потеряла дар речи.

“Что это вообще такое?..”

– …Г…Голова злого духа?..

– Да нет же, шарик из риса.

Сие творение кулинарного искусства было размером с голову младенца. Оно было более или менее покрыто листом сушёных водорослей, но тут и там из “шарика” выглядывали чёрные хвостики-тесёмки, которые на поверку оказались морской капустой. От этого, тем не менее, они не стали выглядеть аппетитнее и больше походили на клоки волос. И, судя по всему, там внутри была и другая начинка.

– Если проголодалась, можешь пока съесть его.

– Я не голодна! Энсэй, нам нужно поговорить.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас!

Энсэй сунулся головой на кухню.

– Раз такое дело, Сэйран, закончишь са-ам?

Вместо ответа в него полетело яйцо. Но, с лёгкостью поймав его, Энсэй заключил: “Видимо, согласен”.

Не без усилий подняв рисовый шарик размером с голову младенца, Сюрэй перешла в комнату. Колобок был весьма увесистым.

– Т… Тяжеленный…

– Ну что ж, сейчас отве-едаем.

– В смысле “отведаем”? Вы же вроде для меня его готовили.

– Ну, я тоже, пока лепил его, проголодался, поэтому мне половинку, пожалуйста.

– Вот дела!

Пыхтя от злости, Сюрэй разделила шарик на две части.

Из него вдруг откуда ни возьмись выкатились открытые пельмени, приготовленные на пару. И помимо них там внутри всё ещё что-то было.

– …Что это? Разве ваш рисовый шарик не был с морской капустой?

– Хе-хе-хе. Это моё особое блюдо – “Рисовый шарик с сюрпризом”! В нём спрятаны морская капуста, солёная слива, пельмени на пару, соленья, омлет и тресковая икра. А вместе с сушёными водорослями, которыми он обёрнут, получается семь вкусов. Гарнир и основное блюдо вместе – просто объедение.

– …Какой же это “сюрприз”? Все ингредиенты наружу выпирают.

Впрочем, в этом был весь Энсэй – наденет всё, что под руку попадётся, и так на улицу и пойдёт. Вот и блюдо у него такое же.

Сюрэй разделила всю эту кашу на две равные части.

У Энсэя будто бы было три рта вместо одного. Пока Сюрэй говорила “Приятного аппетита” и делала свой первый укус, Энсэй уже успел съесть свою половину. У него наверняка четыре желудка, как у коровы, не иначе.

– Ну, так что за разговор?

Сюрэй устремила на Энсэя пристальный и недовольный взгляд, поедая рисовый шарик.

– …Я слышала, что ты официально вступил в Цензорат. Это правда?

– А, как бы в качестве твоего ассистента? Да, прилетело сегодня предложение, и я согласился.

– Зачем?

– Как это “зачем”? Почему ты злишься?

– Энсэй, но ведь ты приехал в Киё с определённой целью, разве нет? Ты хотел усердно учиться, сдать госэкзамен и попасть в центральное правительство. Не нужно постоянно меня защищать. Да, недавно я наговорила лишнего, каюсь. Но то был особый случай–

Энсэя тут же озарила догадка.

– Ха-ха-а, я понял. Для тебя я сейчас выгляжу как Сэйран? Как этот некудышный малый, который отбросил все свои желания и балует тебя своим нескончаемым вниманием?

Сюрэй вздрогнула и отвела глаза. Кажется, он попал в самую точку.

Энсэй какое-то время думал, как правильнее поступить. Ведь он на самом деле был совсем не похож на своего товарища.

– …Что ж. Принцесса, помнишь, что я говорил тебе в Корингуне? Что твоя жизнь в моих руках?

Сюрэй мельком взглянула на Энсэя.

– И что буду рядом до тех пор, пока ты остаёшься госслужащей?

– …Угу.

– Перед тем, как отправиться в провинцию Ран, я ведь говорил тебе, что приехал в Киё не за тем, чтобы сдавать экзамены и стать чиновником в центральном правительстве. Я приехал, чтобы быть рядом.

Поедая шарик из риса, Сюрэй окончательно поняла, о чём он. От осознания у неё округлились глаза.

– …Но ведь это…

Раз жизнь Сюрэй в руках Энсэя, значит, их судьбы связаны.

Навсегда. И сейчас, и в будущем.

Чёрные, как эбеновое дерево, глаза Энсэя сузились. Он усмехнулся, с одной стороны заинтересованно, с другой будто бы испытывающе.

– Не думай, что я всегда буду рядом с тобой. У меня достаточно причин не бросать и не предавать тебя. Но всё же если ты перестанешь быть госслужащей, я тут же исчезну из твоей жизни. Ведь нет смысла находиться рядом с тобой, если ты не чиновница. Я не Сэйран.

Хоть он и улыбался, но его раскатистый голос не ведал пощады.

Таким был Энсэй. Добрым, однако не наивным.

– Но знаешь, я ведь как-то уже говорил. Я хочу увидеть то, что хочешь увидеть ты.

Он желал увидеть мир, который отражается в её глазах.

На “силу” Энсэя нельзя полагаться вечно, это неправильно. Однако от Энсэя Сюрэй всегда хотела лишь одного: не ранить других. Лишь одолжить его силу, раз её жизнь теперь в его руках.

Находясь подле Сюрэй, Энсэю не было необходимости никого убивать. Он словно глубоководная рыба, наверняка умеет дышать даже под огромной толщей воды.

Будто неудержимый клинок, он всё ещё может защищать своими “сломанными” руками прекрасные вещи.

Поэтому Энсэй пришёл, чтобы исполнять желания Сюрэй. Пока она остаётся самой собой.

Ведь впереди ещё наверняка есть вещи, которые Энсэй хотел бы увидеть своими глазами.

– Поэтому я взял ответственность за твою жизнь по своей собственной воле. Не ради тебя, а ради себя. Если тебе не нравится, у тебя не-ет права жаловаться.

– Вообще-то есть.

– Да уж. Ну, можешь высказаться, если хочешь, но переубедить меня не так уж и просто.

Сюрэй доедала последний пельмень на пару. “Их наверняка делал Сэйран”, – подумала она, проглотив последний кусочек.

…Какая же она жалкая. И всё же от слов Энсэя ей стало легче.

– Ну, раз тебя не переубедишь, то ничего не поделаешь. Но, Энсэй, пообещай мне одно. Тщательно готовься к государственному экзамену и, когда придёт время, сдай его. А я буду помогать тебе с учёбой.

– …Как ска-ажешь.

Энсэй, ненавидящий учиться, в глубине души был бы и рад не сдавать экзамен, но всё же он уже не ребёнок, всё понимал. Правда, все эти китайские поэмы, которым его обучал Эйгэцу, уже давно испарились из его головы.

– Что за недовольный тон? А, если Сэйран тебе нравится больше, можем в учителя назначить его.

– Гха, погодите-ка! Только не это! Он же меня прибьёт! Лучше уж ты!

Из-за двери вдруг показалась слабая, но радостная улыбка Сэйрана.

– …Я понял, госпожа. Мне бы тоже не хотелось, чтобы он подох, но если таково Ваше желание, я сделаю из этой подхалимничающей, вечно жалующейся кучки мышц человека. …Чего бы это ни стоило.

– Хватит! О каких пытках ты там уже замышляешь, изверг?! У тебя на лице всё написано, вон как истошно лыбишься!

Сэйран энергично подошёл вплотную к Энсэю и со своей непрестанной лёгкой улыбкой начал тихим, но глубоким голосом угрожать:

– Даже если тебе повезёт оказаться с госпожой один на один, это вовсе не повод наглеть, Энсэй!

– О чём ты вообще? С тобой вон просто не хотел бы этого делать, и всё.

Сюрэй слизала с пальцев последнюю рисинку, оставшуюся после шарика. И усмехнулась, глядя на этих как всегда неразлучных приятелей.

– …Энсэй, с завтрашнего дня я загоняю тебя по полной. Поэтому хорошенько подкрепись с утра.

Ведь, как бы то ни было, нужно было вытаскивать Кою из темницы.

В камере, в которую бросили Кою, он сидел совсем один.

Тьма была такая, что не разобрать, день сейчас или ночь. Поэтому Кою даже не знал, какое сегодня число.

Помимо надзирателя, который приносил ему еду, не было ни единого следа присутствия людей. Но и надзиратель будто бы ничего не слышал и не мог вымолвить и слова. А когда Кою пытался завести с ним разговор, тот лишь склонял голову.

“…Верно, ведь ходили истории, как во времена, когда во главе Цензората стоял О Ки, во избежание утечки информации на должность тюремщиков Цензората специально брали людей с увечьями. Не думал, что это правда…”

Поначалу Кою, чувствуя безразличие ко всему, даже не притрагивался к еде, которую ему приносили. И чувства голода он не испытывал. Надзиратель несколько раз подряд приносил и уносил поднос, к которому даже не притрагивались. Однажды после такого он внезапно зашёл в камеру Кою. Сказать, что юноша был поражён – ничего не сказать. Кою знал, что физически слаб, потому неожиданно занервничал. Он часто слышал о том, как несправедливо порой тюремщики относятся к заключённым.

“О… О… Он может забить меня до смерти!..” – вполне серьёзно думал Кою. “И что же мне тогда делать? Нет, какая уж тут разница, для такой заблудшей овцы, как я – это самая подходящая смерть”. В голове юноши, будто бы картинки во вращающемся фонаре, мелькали бессвязные мысли. Он был наготове.

Однако немой надзиратель продолжал стоять перед Кою, указывая пальцем на поднос с едой. И в эти секунды, что они смотрели друг на друга, живот Кою заурчал от волнения. Тут юноша наконец понял, чего от него хотел его стражник.

Кою робко потянулся к чашке, и затем шумно проглотил уже успевший остыть суп. Смотря на это, надзиратель улыбнулся. Забрав всю посуду, он вышел из камеры с довольным выражением лица.

Оттого ли, что в желудке наконец оказалась хоть какая-то пища, или тому была какая-то другая причина, но в тот день Кою впервые за долгое время уснул без задних ног.

Проснувшись, он всё ещё был подавлен, но настроение его немного поднялось.

С этого момента первое, что юноша делал после пробуждения – съедал пищу, которую ему приносили. В какой-то момент он заметил, что его надзиратель тоже стал постоянно улыбаться. Глядя на его улыбку, Кою отчего-то вспомнил Рюки.

“А мне казалось, что я уже ни о чём не хочу думать, и всё же…”

Когда Кою оказался в тюрьме, на досмотре у него отняли все его пожитки, но одну вещь ему всё-таки вернули. Вернее, им пришлось её вернуть.

Кою взглянул на свою ладонь. Эту вещь у него не смог бы отобрать даже глава Цензората Ки Коки. На это способен только человек, от которого Кою её и получил.

То была поясная нефритовая подвеска с выгравированным на ней “Ирисом”.

Кою в очередной раз погладил этот камень, уже успевший согреться от тепла его тела.

“Как иронично”, – усмехнулся юноша, чувствуя презрение к самому себе.

Вместо Рюки он выбрал Рэйсина, и теперь был заперт в темнице. Этот “Ирис” – единственное, что у него теперь осталось.

“Ребята… интересно, они вернулись?..”

Император без каких-либо промедлений тронулся в путь в провинцию Ран, погнавшись за Сюэем. До Кою также доходил слух, что и Сюрэй отправилась туда же вслед за императором. Успели ли они вернуться?

И что стало… с Сюэем?

Вернулся ли он вместе с императором? Остался ли рядом с ним? Кого он выбрал: клан Ран или императора? Клинок с “Ирисом”... вернул ли его себе Сюэй?

Кою вновь погладил свой “Ирис”.

Что бы Сюэй ни выбрал и что бы ни отбросил, по крайней мере он наверняка не окончил так безнадёжно, как Кою. Ведь перед тем, как он поехал обратно в провинцию Ран, на его лице читалась решимость.

Однако… сам Кою так и не сделал никакого выбора. И в результате оказался в подобном месте.

“...Все… скорее всего, вернулись невредимыми.

…Когда они будут дома, интересно, что они подумают, когда услышат, что меня арестовал Рику Сэйга?

Сюрэй… наверно, тут же примчится сюда”.

Перед глазами Кою живо предстала картина, как Сюрэй кричит: “Кою-сама, что произошло?! Попали в лапы этого чёртового Рику Сэйги!” – и с грохотом трясёт решётку.

…Он ведь обещал ей, что будет ждать на самой вершине.

“Нужно будет обязательно сказать им”.

Ведь он нарушил своё обещание.

Надо подождать, пока придёт Сюрэй. И когда она будет здесь, поговорить с ней. Не отталкивать её от себя, как он отшвырнул печать.

И “Ирис” тоже нужно будет вернуть.

“Верну…”

…И после этого что же останется в моих руках?

Я стольким дорожил.

Но не сделал свой выбор, и взамен на одного человека потерял всё.

Если я мог быть ему полезен, тогда пусть. Я ни о чём не жалею.

…И всё же сердцу больно. Оно так болело, что просто не вынести.

В эту камеру никто не приходит.

Стоит услышать чьи-то шаги и поднять голову, твои надежды раз за разом обращаются в отчаяние.

…Я ведь на самом деле уже знаю это. Рэйсин не придёт.

Если бы Рэйсин хотел спасти Кою, он бы уже начал действовать.

Такова его воля – не делать ничего.

…Так он будто бы говорил: “Я не желаю тебя спасать”.

Кою так хотел быть нужным, и только в самом конце осознал, что этому не суждено было быть правдой.

Он крепко сжал свой “Ирис”. Ощутив его холод, Кою переполнился слезами.

Он всегда ошибался.

Он ведь знал, что на самом деле правильно.

Но никогда не избирал истинного пути.

Хоть и понимал, кому он на самом деле был по-настоящему нужен.

“Кому…”

В этот миг раздался звук чьих-то шагов. Кто-то решительно и стремительно направлялся сюда.

– А! Ваше Величество, здесь опасно так носиться! Кою ведь не убежит– Вернее, попросту не сможет убежать.

Когда Кою показалось, что до него доносится голос Сюэя, кто-то ухватился за решётку.

– Кою!

Глаза Кою округлились. …Рюки?

Вокруг было так темно, что он не мог разглядеть лица.

– Кою… П… Прости, что я такой никчёмный трус. Ты так часто злился на меня за это…

“Император не должен заявляться в подобное место, это неприлично!” – хотел прокричать Кою, но не смог издать ни звука.

Почему ты извиняешься?

“Просить прощения должен я”.

Это из-за меня ты становишься ещё более одиноким; это я ничего не сделал, хоть и знал, к чему это приведёт.

Это ты оказываешься всё в более затруднительном положении из-за того, что подчинённый, которому ты подарил “Цветок”, теперь в темнице.

Я отбросил печать заместителя департамента личного состава и не смог переубедить Рэйсина.

Не успел ты вернуться, как я уже опустил руки и не нашёл в себе силы боротьсяхоть за что-нибудь.

…Я выбрал не тебя, а Рэйсина.

…И не сделал ничего, что заслуживает твоего доверия.

“Так почему же ты…”

Всё ещё ждёшь меня. Пришёл за мной в такое место. Эта тюрьма не подобает императору.

Голос Сюэя странным образом изменился, будто бы он что-то заметил.

– …Кою? Эй, Кою?.. Ваше Величество, разве это… не странно?

Сюэй вернулся? От этого Кою полегчало. Что… во мне такого странного?

Нужно что-то сказать. Поднять лицо, извиниться. …Пусть и нехотя, но вернуть “Ирис”.

Ведь мне так много нужно им сказать, ну же.

…Стоило Кою взглянуть в глаза Рюки за решёткой, в его голове раздался звон, будто бы что-то оборвалось.

– …Кою?

Где-то послышалось хлопанье птичьих крыльев.

Этот звук вызывал много, так много воспоминаний… Будто бы поглощённый им, Кою закрыл глаза.