Онлайн чтение книги Хроника исторических событий в королевстве Пантуфлия Prince Prigio
ГЛАВА XVI. Печальная глава

Принц успел уже уйти довольно далеко, когда король его окликнул. Как пригодились бы ему сейчас семимильные сапоги или хотя бы шапка-невидимка! Будь они у него с собой, он бы уже, заглянув в Глюкштейн, пересекал в эту минуту границу вместе с леди Розалиндой. Миллион фунтов может кому-нибудь показаться но столь большой суммой, но двое молодых людей, по-настоящему любящих друг друга, могли бы жить припеваючи, имея в кармане гораздо меньше, чем этот чек. Однако король кричал очень громко, как всегда в тех случаях, когда не шутя ожидал повиновения, и принц неторопливым шагом вернулся обратно.

— Зазнайо! — с негодованием обратился к нему король. — Куда это ты, интересно, помчался? Разве ты не помнишь, что сегодня твоя свадьба? В моем воззвании были обещаны не только деньги, но и рука леди Молинды, и сейчас придворный капеллан мигом вас окрутит. Поздравляю вас, сэр, Молинда славная девушка.

— Я питаю к кузине самые нежные и почтительные чувства, — проговорил принц, — но…

— Я ни за что не выйду за него! — закричала бедняжка Молинда, бросаясь на колени перед троном; струящиеся по ее лицу слезы и струящиеся по плечам волосы представляли собой прелестную, трогательную картину. — Никогда! Я презираю его!

— Я как раз собирался сказать, сэр, — продолжал принц, — что вынужден отказаться от удовольствия жениться на кузине.

— Фамильная виселица, надеюсь, в исправном состоянии? — осведомился монарх у королевского палача, высокого сухопарого человека, одетого в черный и алый цвета, чьими услугами пользовались только в тех случаях, когда казнили лиц королевского происхождения.

— Исправнее некуда, государь, — отозвался палач, кланяясь с долей изысканности, какой нельзя было ожидать от человека его профессии.

— Превосходно, — сказал король. — Принц Зазнайо, вам предлагается выбор: вот виселица, а вот леди Молинда. Долг мой тягостен, но ясен, а слово короля нерушимо. Молли — или виселица!

Принц почтительно поклонился леди Молинде.

— Я прошу у вас снисходительности, мадам, — сказал он, — простите мне мой ответ и не истолкуйте превратно кажущуюся невежливость моего поведения. Я вынужден, притом с крайней неохотой, пренебречь вашим очарованием и выбрать неумолимую строгость закона. Палач, приступай! Выполняй свою обязанность, «Зазнайо готов!» (Таков был его девиз.)

Несмотря на всю антипатию, которую ей внушал принц, бедняжка Молинда не могла не обидеться на то, что принц предпочел смерть браку с ней.

— Стало быть, жизнь для вас ничто? И я так отвратительна, что вы предпочитаете объятья смерти моим? — И она протянула вперед свои руки, очень, надо заметить, беленькие, пухленькие и хорошенькие. Молинда была, по существу, девушкой мягкосердечной, и ей было бы невыносимо видеть, как вешают Зазнайо. А кроме того, она, может быть, успела сообразить, что стать королевой Пантуфлии не так уж худо. Сколько ни плачь, а слезами Альфонсо не воскресишь!

— Ах, сударыня, — проговорил принц, — вы великодушны…

— Да, ибо вы храбры! — Молинда вдруг прониклась уважением к нему.

— И, однако, мы с вами не вольны распоряжаться нашими сердцами. Теперь, когда мое сердце принадлежит не мне, я так хорошо понимаю ваши чувства. Нет, не стоит покупать жизнь ценой счастья и чести. — И, обернувшись к королю, он сказал: — Сэр, неужели нет никакого иного выхода, кроме смерти или брака? Вы говорили, что не можете выполнять обещание наполовину. Если я принимаю деньги, то обязан также связать себя с кузиной, которая к этому совсем не склонна. Так нельзя ли взять назад воззвание и счесть сделку недействительной, если я порву сей ничтожный листок бумаги?

И принц взмахнул в воздухе чеком в один миллион фунтов.

На секунду король чуть не поддался соблазну, но потом подумал: «Неважно, добавлю лишний пенни к подоходному налогу», — а вслух сказал:

— Держи свой лоскуток (это он про миллион) и не мешай мне сдержать свое обещание. Сию минуту в часовню или же… — Он выразительно указал на палача. — Слово короля Пантуфлии свято.

— Слово наследного принца — тоже, — возразил Зазнайо, — тем более что я дал слово даме.

— Она обручится со смертью! — вскричал разгневанный король. — Если только… — он на миг запнулся, — …если только ты не вернешь мне Альфонсо и Энрико живыми и невредимыми!

На размышление у принца ушло времени не больше, чем у молнии на вспышку.

— Я согласен, — ответил он, — если ваше величество обещает выполнить мои условия.

— Назови их!

— Прикалейте доставить меня в Глюкштейн, снять стражу, и, если в течение трех дней я не верну моих братьев живыми и здоровыми, ваше величество будет избавлено от выполнения жестокого обязательства: Зазнайо, принц Пантуфлии, погибнет от собственной руки.

Король, соображавший довольно туго, обдумывал предложение несколько долгих минут. Наконец он додумался, что, согласившись на условия принца, он либо обретет своих дорогих сыночков, либо избавится от Зазнайо, не прибегая к неприятной необходимости казнить его. Хотя некоторые короли и предают смерти своих старших сыновей, а многие хотя бы мечтают об этом, народ потом не слишком одобряет их за такую римскую добродетель.

— Честное слово? — проговорил наконец король.

— Честное слово! — ответил принц, и впервые за много месяцев августейшие отец и сын пожали друг другу руки.

— А вам я обещаю, — торжественным тоном сказал принц леди Молинде, — меньше чем через неделю мы с вами совершим обряд перед алтарем, после чего из кузена и кузины станем братом и сестрой.

Бедняжка Молинда смотрела на него широко открытыми глазами. Откуда ей было знать, что он имеет в виду. Еще миг — и принц ушел. И, взяв с разрешения короля летающий ковер, тут же очутился в доме посла в Глюкштейне.