Онлайн чтение книги Проданный сон.
4 - 1

51. Девушка, достигшая своей цели

В давние времена жил один человек. Был он купцом, богатства у него были несметные. Но богач этот отличался большой скупостью. У богача был старший брат, очень бедный, но никакой помощи от своего младшего брата он никогда не видел. В конце концов умер бедняк от голода. И тогда богач не дал денег, и саван бедняку сделали жители селения.

У бедняка остался сын лет пятнадцати-шестнадцати. Жил он тем, что работал пастухом у богатого односельчанина. Юноша полюбил дочь своего хозяина, и девушка тоже его любила. Ее родители, узнав об их любви, сказали друг другу:

— Не будем идти наперекор сердцу нашей единственной дочери.

Отдали они свою дочь за того юношу и устроили такой пир, какой только им могло позволить их богатство.

Юноша был хорош собой, но красота девушки не имела границ. Жили они, поживали — как вдруг однажды увидел красавицу девушку, в то время как она куда-то шла, дядя юноши, скупой богач, увидел и влюбился в нее без памяти. «Чья она?» — спрашивал он себя, следуя за ней по пятам. А она все шла, шла — и вошла в разоренный двор его брата, умершего от голода.

Богач, догадавшись, кто эта красивая девушка, кое-что задумал. Он позвал своего племянника, имени которого до сих пор даже не знал, и сказал ему:

— Ну, как живешь? Почему ты нас избегаешь, ведь ты же все-таки мой племянник? Вот, все это добро — твое, ты мне как младший брат!

Юноша подумал: «Что бы мог значить этот разговор? Вроде бы не похоже на него — отец мой умер с голоду, а этот не только за всю жизнь ни разу не заглянул к нам, но даже на похороны отца не дал денег. Может быть, сам бог его надоумил — вселил в его сердце милосердие?» — и сказал дяде:

— Хорошо, дядя, я сделаю все, что ты пожелаешь. Мое дело — служить чужим.

— Я тебе не чужой, — сказал богач, — я тебе родня. Вот не сегодня-завтра, даст бог, отправится в путь наш караван, ступай и ты с ним. Будешь в добром здравии, понемногу и выберешься из своей бедности.

— Я бы пошел, — сказал юноша, — но тогда жена останется голодной. Ведь я живу тем, что служу у чужих людей и едва-едва зарабатываю нам на пропитание.

Тогда богач сказал:

— Об этом и говорить не стоит! Пока ты не вернешься, мы будем заботиться о твоей жене. Не беспокойся о ней!

Юноша поверил словам богача и решил пойти с купцами. А богач наказал своим купцам: «Заберите его с собой, он будет вам служить!» — и отправил юношу вместе с купцами в дальний путь. С той поры как богач отправил купцов, он посылал молодой женщине кое-чего понемногу, а когда исполнилось ровно четыре месяца, пришел к ней и стал плакать.

— Что случилось? — растерянно спросила молодуха.

— Мой племянник умер, — притворно зарыдал богач.

— Когда умер?! — спросила молодуха.

— Сегодня исполнилось три месяца и десять дней, как он умер, — отвечал богач.

А сказал он так потому, что по закону шариата женщине, у которой умер муж, разрешается выходить замуж снова через три месяца и десять дней. Вот богач и назвал такой срок. Ушел богач, а молодая женщина всю ночь горевала по умершему. На следующее утро богач пришел снова и сказал:

— Не умирать же тебе следом за ним, да и сидеть горевать — не дело. Хочу дать тебе совет.

— Какой совет? — спросила молодуха.

— Выходи-ка ты за меня замуж. Как ты на это смотришь? — спросил богач.

— Так вот каков твой совет! — разгневалась молодуха. — Убирайся отсюда прочь! Хорошо же ты мне посоветовал!..

Богач, не обращая внимания на это, протянул к ней руки, но молодуха ударила его по лбу чугунной миской, подвернувшейся ей под руку, да так, что богач свалился, и вытащила его на улицу.

Пришел в себя богач, отер кровь со лба и отправился домой. Там он поразмыслил как следует и придумал вот что. Призвал богач двух послушных ему людей, рассказал им, что собирается делать, и попросил их быть свидетелями. Дал он за это им денег, они и согласились. Богач заставил своих свидетелей заучить на память все, что они должны будут сказать, а потом отправился к падишаху и обратился к нему с жалобой.

— Племянник мой, пускаясь в далекие края, оставил на мое попечение свою жену и дом. И вот его жена собирает у себя дома мерзких парней, устраивая каждый вечер сборища. И я застиг ее с одним парнем, когда они были заняты непотребным делом. Тут парень избил меня и поранил мне лоб.

Падишах спросил:

— Согласно шариату, были ли свидетели этому непотребству?

— Мы видели все это втроем, — отвечал богач.

Падишах приказал ясаулам:

— Ступайте и приведите свидетелей.

Свидетели, которых нанял богач, пришли и слово в слово повторили падишаху то, чему научил их богач.

— Видно, все это правда, — решил падишах и приказал: — Ступайте приведите виновницу!

Когда молодую женщину привели, падишах в гневе закричал:

— Негодная, ты совершила грех!

Женщина попросила падишаха выслушать ее жалобу. Она подробно рассказала все, что с ней случилось. А падишах выслушал и сказал:

— Согласно шариату, по показанию трех свидетелей тебя надлежит покарать!

Он позвал ясаула и приказал:

— Побей камнями эту молодуху.

Женщину вывели за город, закопали по пояс в землю, а сверху забросали камнями. Завалив женщину камнями, ясаулы решили, что она умерла, и разошлись. К вечеру женщина пришла в себя и застонала. А в это время по дороге проезжал на верблюде один богатый человек. Услыхал он стоны, обернулся и увидел — лежит молодая женщина, вся окровавленная. Взвалил он ее на верблюда и отвез к себе домой. Несколько дней он ухаживал за женщиной, залечивал ее раны и увидел — молодуха-то, оказывается, необыкновенно красива. Влюбился он в нее и говорит:

— Выходи за меня замуж.

— Ты ухаживал за мной, как за родной дочерью, — отвечала молодая женщина, — как же тебе не стыдно такое говорить!

— Будь по-твоему! — согласился этот человек. — Считай, что я тебе ничего не говорил.

Но первая жена этого человека все же приревновала молодуху к своему мужу и стала изводить ее. А в доме у них жил еще раб. Вот однажды, когда молодуха пошла за водой, раб увидел ее и влюбился. Он сказал об этом женщине и попытался ее обнять. Тогда она воскликнула:

— Чтоб у тебя рука отсохла! — и рука у раба повисла, как плеть.

Чтобы отомстить за свой позор, стал раб искать способов причинить молодой женщине зло. И вот однажды ночью, когда все уже легли спать, он пролез в юрту через дымоход и бритвой перерезал горло трехлетнему сыну хозяина. Потом положил окровавленную бритву под подушку молодухи и снова через дымоход выбрался наружу. Утром все встали, а мальчик лежит с перерезанным горлом. Бритва же оказалась под подушкой у молодухи. Увидел это хозяин и спросил ее:

— Что все это значит?

Женщина ответила, что она ничего не знает. Тогда хозяин подумал: «Наверное, это сделала моя жена из ревности, чтобы оклеветать молодуху, которая невиновна». И он поверил молодой женщине.

— Ты теперь больше не можешь оставаться у нас, — сказал хозяин молодухе. — Я даю тебе на дорогу сорок золотых…

Ушла от них молодуха и отправилась в путь. Шла она, шла — и встретилась ей огромная толпа. Глядит молодуха, а это палачи падишаха собираются вешать какого-то человека.

— За что вешают того человека? — спросила молодуха какого-то человека, стоявшего с краю толпы.

Он ей ответил:

— Это закоренелый вор. Если он заплатит сорок золотых, его отпустят. Но у вора ничего нет.

Сжалилась над ним молодуха. Она протянула палачам свои сорок золотых и спасла вора от смерти.

Пошла женщина снова своей дорогой, а вор, избежавший смерти, двинулся следом за ней. В это время показался впереди большой караван. Тогда вор закричал во весь голос:

— У меня убежала рабыня! Держите ее!..

Караванщики не стали слушать никаких объяснений и схватили молодую женщину. Подбежал вор и сказал: — Это моя рабыня. Она сбежала от меня.

И решил вор продать женщину караванщикам. Сколько та ни повторяла: «Я спасла его от смерти», караванщики Не верили ей и купили ее у вора. Тогда прокляла молодуха вора, пожелав ему покрыться паршой.

Делать нечего, пришлось молодой женщине стать рабыней этих караванщиков. А те, купив рабыню, отправились дальше.

Шли они, шли — и пришли к морю, где должны были сесть на корабль. Сели они на корабль и поплыли. Вдруг налетела буря, и корабль разбился. Спаслась только одна молодуха, уцепившись за доску. Волны вынесли ее на берег. Там молодуха сняла свою одежду и надела мужское платье.

Шла она, шла — и встретила сорок разбойников. Атаман разбойников поговорил с ней о том о сем и спросил наконец, как ее зовут.

— Меня зовут Эсен, — отвечала молодуха.

Приняли ее разбойники в свою шайку. И был среди них один человек, очень догадливый. Он все время смотрел в лицо молодухе и говорил ей:

И после этого добавлял:

— Да-а, глаза у тебя как у девушки, но ты вроде бы мужчина…

Так разбойники и не узнали тайну молодой женщины и отпустили ее.

Долго ли, коротко ли шла молодуха, и пришла она ночью к воротам города. Постучалась она в ворота, но караульщики не открывали, потому что была глубокая ночь. Пришлось молодухе спать эту ночь у ворот.

А в ту ночь как раз умер падишах этого города. По обычаю той страны, когда умирал падишах, на рассвете открывали городские ворота и первого встречного, оказавшегося у ворот, делали падишахом. И вот, когда открылись городские ворота, все увидели, что у ворот сидит бедно одетый юноша. Схватили его люди и повели. А молодуха, переодетая в мужскую одежду, стала кричать:

— Помогите! Чем я провинился! Ведь я даже не стучал в ворота!

Но ее подняли и понесли, не обращая внимания на крики.

Тогда один человек сказал:

— О чужеземец, знай — мы ведем тебя, чтобы сделать падишахом. Таков у нас обычай.

— Но я бедняк, у которого нет ни кола ни двора. Разве я могу стать падишахом? — еще громче закричала молодая женщина.

Но и тут никто не обратил внимания на ее слова. Привели ее, одели в шахскую одежду и посадили на трон. И стала молодуха справедливым падишахом. Слава о ней разнеслась по всему свету. Она во всем старалась помочь людям, и даже если к ней приходил за советом больной, она и ему указывала лекарство. Пусть пока молодуха остается падишахом, а мы послушаем теперь о ее возлюбленном юноше.

Дядя-богач, отправив юношу со своими купцами, все глаза проглядел, не вернулось ли его добро. Приехал юноша — глядь, а дядя-богач ослеп. Стал богач притворно плакать и рассказывать юноше о случившемся:

— Твоя жена собирала в доме развратников и занималась скверными делами. Меня она не только не слушалась, но даже ударила меня и разбила мне лоб. В конце концов падишах казнил ее, повелев забросать камнями.

Простодушный юноша поверил в это и страшно разгневался на свою жену.

Однажды юноша сказал своему дяде:

— Когда мы возвращались после продажи товаров, забросило нас в один город. В нем правит падишах, очень справедливый и знающий всякие лекарства от болезней. Свезу-ка я тебя к нему, может быть, он вылечит твои глаза.

Богач согласился и решил ехать. Собрались они и пустились в путь. Ехали они, ехали — и повстречался им какой-то богатый человек. Богач спросил их, куда они идут, и те рассказали о мудром падишахе.

— Вот как, — сказал этот богач, — а у меня есть раб, у которого не действует рука. Отведу-ка я раба к этому падишаху.

Взял он с собой раба и присоединился к юноше и его дяде. Двинулись они дальше, и встретился им человек, весь покрытый паршой. Он спросил их, куда они идут. Те рассказали ему о мудром падишахе. Тогда этот паршивый сказал:

— Раз так, пойду и я с вами. Может быть, и от моей болезни найдется средство.

И паршивый отправился вместе с ними.

Коротко ли, долго ли они ехали, наконец достигли города справедливого падишаха. Попросили они стражника, стоявшего у дверей падишаха, пропустить их. Стражник пошел к падишаху и сказал:

— О падишах, пришли какие-то люди. Они хотят тебя видеть.

Падишах разрешил людям войти. И как только те вошли, падишах сразу узнал их, а они совершенно не узнали падишаха.

— Ну, гости, на что вы жалуетесь? — спросил падишах.

Каждый рассказал о своей беде. Тогда падишах стал расспрашивать ослепшего богача:

— Может быть, ты совершил какой-нибудь большой грех, поэтому ты и ослеп? — спросил он.

— Нет, — отвечал богач, ни в чем не желая признаваться, — никакого греха я не совершал.

— То, что ты совершил большой грех, — это ясно, хотя ты в этом и не признаешься. Нет у меня для тебя лекарства!

— О шах, но я ни в чем не виноват… — продолжал говорить богач, настаивая на своем.

Падишах разгневался и крикнул:

— Эй, палач!

Тогда богач закричал:

— Постой, постой, падишах, я расскажу все!

— Если ты не откроешь всю правду, — сказал падишах, — если ты упустишь хоть одно слово, я узнаю это, и тогда мне нетрудно будет снова кликнуть палача.

И падишах отослал палачей, которые уже стояли в дверях наготове.

Тогда богач начал с самого начала рассказывать о том, что он сделал. И по мере того, как богач рассказывал, его племянник все больше приходил в ярость. Когда богач окончил свой рассказ, юноша закричал:

— Ах ты, негодяй! Вот как ты, оказывается, измывался над моей женой! Хотел и меня погубить, и женой моей завладеть!

— Стойте, стойте! — воскликнул падишах, успокаивая их. — Кому принадлежит трон — мне или вам? Если вы будете так непристойно вести себя у моего трона, я вас отдам в руки ясаулов.

Затем падишах продолжал:

— Ну, раб, ты тоже совершил большое преступление, иначе у тебя не отсохла бы рука. Рассказывай-ка и ты!

И раб, который видел, что сейчас случилось с богачом, подробно, ничего не утаив, рассказал о своем проступке. Тут хозяин раба пришел в гнев и сказал:

— Я подозревал свою жену, но, оказывается, это ты перерезал горло моему трехлетнему сыну. Позволь, о падишах, я перережу горло этому рабу.

Но падишах возразил:

— В моей стране не карают смертью того, кто честно признался в своем преступлении.

Затем падишах обратился с вопросом к человеку, покрытому паршой. И тот рассказал о своем преступлении:

— Я был закоренелым вором в одной стране. Когда меня наконец поймали, падишах этой страны приказал вздернуть меня на виселицу, потому что он не знал иного способа заставить меня бросить воровство. И вот, в то время когда меня собирались вешать, проходила мимо какая-то молодая женщина. Она сжалилась, выкупила меня у палачей за сорок золотых и тем спасла от смерти. Я же за ее добро по гнался за ней следом, схватил ее и, уверяя всех, что она моя рабыня, продал караванщику, а деньги истратил. И сколько ни умоляла меня эта женщина, повторяя: «Я спасла тебя от смерти, а ты так жестоко поступаешь со мной», я не обращал на нее внимания. Тогда она крикнула мне: «Чтоб тебе покрыться паршой!» И вот я стал таким.

— Ладно, — сказал падишах, — я узнал о недуге каждого из вас. Теперь идите отдыхать в покои для гостей. Но если, озлобившись, вы попытаетесь причинить друг другу вред, добра не ждите. Если же будете спокойны, болезни вас оставят.

И падишах отослал их в покои для гостей.

В полночь ясаул падишаха пришел в покои для гостей, разбудил юношу и сказал ему:

— Тебя зовет падишах!

Юноша испугался: «Что он собирается делать со мной среди ночи! Уж не прикажет ли он меня казнить?»

Пришел юноша в сопровождении ясаула к падишаху, стал перед троном, не узнавая свою возлюбленную, сложил руки в знак покорности и склонил голову. Тогда девушка, которая в одежде падишаха сидела на троне, сказала ему:

— Иди сюда, ведь трон этот принадлежит тебе, а я — твоя возлюбленная.

Тут юноша как следует пригляделся к ней, узнал свою молодую жену, бросился к ней и обнял ее. Девушка рассказала все, что с ней случилось, усадила своего любимого на трон и сделала его падишахом. После этого юноша сказал:

— Казним этих преступников!

— Нет, — отвечала девушка, — не будем уподобляться им.

А гости, страдавшие недугами, наутро встали, поглядели — а от болезней и следа не осталось. Пока слепой радовался, что он прозрел, вор радовался, что избавился от парши, а раб — что у него исцелилась рука, пришел ясаул падишаха и сказал:

— Падишах зовет!

Вошли они в дверь и видят: на троне падишахом сидит юноша, а рядом с ним прекрасная, словно луна, стоит та самая молодуха, что претерпела столько несчастий. Разум у них помутился, содрогнулись они, словно им на голову вылили кипяток, волосы на макушке поднялись у них дыбом.

— Узнали теперь невиновную? — спросила с укором девушка.

Преступники так тряслись от страха, что даже не могли рта раскрыть, чтобы ответить. Только старик, некогда освободивший девушку из-под камней, ответил:

— Узнали теперь! Здравствуй, дочка!

— Не бойтесь и не страшитесь, — сказала девушка, — я не собираюсь уподобиться вам. Идите своей дорогой.

Девушка отпустила их, а сама осталась со своим возлюбленным в своем царстве.

52. Как три брата нанимались в батраки

Было ли не было, в старые времена жил один бедный человек. И было у этого бедняка три сына. Вот как-то позвал он своих сыновей и сказал:

— Дети, я скоро умру. После моей смерти не нанимайтесь в батраки к безбородому баю.

— Ладно, — ответили юноши.

И вот тот человек умер.

Пошел старший из его сыновей наниматься в батраки, и повстречался ему старик.

— Куда идешь, сынок? — спросил старик.

— Иду наниматься в батраки, — ответил юноша. Тогда безбородый бай и говорит:

— Иди ко мне. Будешь у меня вместо воды масло пить!

Парень согласился и стал у него батрачить. Вот безбородый бай ему и говорит:

— Есть у меня одно условие.

— Какое условие? — спросил парень.

— Кто из нас рассердится, — сказал безбородый бай, — у того с затылка будет вырезан ремешок длиной с вершок.

— Ладно, — согласился парень и отправился с быками пахать землю.

Вечером приходит парень, усталый после работы, в юрту старика, а жена того начинает приказывать «принеси воды» да «вынеси золу».

— Что же, мне и отдохнуть нельзя? — спрашивает тогда парень. А безбородый бай тут ему и говорит:

— А что, может быть, ты рассердился?

— Конечно, рассердился, — отвечает парень.

Вырезал безбородый бай с затылка у юноши ремешок длиной с вершок. Вернулся парень домой и рассказал:

— Нанялся я в батраки к одному безбородому баю, так он вырезал у меня с затылка ремешок длиной с вершок.

После этого отправился средний брат наниматься в батраки. В это время безбородый бай пахал на быках землю.

— Откуда ты и куда? — обратился безбородый бай к среднему брату.

— Иду наниматься в батраки, — ответил юноша.

— Иди ко мне, — сказал безбородый бай, — Будешь вместо воды масло пить!

— Ладно, — согласился парень.

Тогда безбородый бай и говорит:

— Есть у меня одно условие.

— Какое условие, говори — посмотрим, — сказал парень.

— Кто из нас рассердится, у того с затылка будет вырезан ремешок длиной с вершок, — отвечал безбородый бай.

— Согласен, — сказал юноша и нанялся в батраки к старику.

Безбородый бай передал быков юноше, а сам вернулся домой. Парень до вечера пахал землю, устал и пришел домой к баю, а жена бая приказывает ему:

— Вынеси золу, натаскай воды.

— Разве мне не положено отдыхать? — спросил юноша. Тогда безбородый бай и говорит:

— Ты что, никак рассердился?

— Конечно, рассердился, — с возмущением ответил парень, — Что это — ни попить, ни поесть, ни прилечь, ни присесть!

— Держи его, жена! — крикнул безбородый бай и вырезал у юноши с затылка ремешок.

Возвратился парень домой и, когда у него спросили, какую работу он делал, ответил:

— Какую работу ни делал, а вот вырезали у меня с затылка ремешок длиной с вершок.

Тогда самый младший из братьев сказал:

— Где этот безбородый бай?

— Вон за тем холмом, — показал средний брат.

Пошел к тому безбородому баю младший брат. Вот безбородый бай спрашивает его:

— Эй, парень, ты откуда и куда?

А юноша отвечает:

— В батраки наниматься иду.

— Иди ко мне, — сказал тогда безбородый бай.

Юноша согласился и пошел в батраки к безбородому баю. Тогда безбородый бай сказал:

— Только есть у меня одно условие.

— Какое условие? — спросил юноша.

И безбородый бай ответил:

— Кто из нас рассердится, у того с затылка будет вырезан ремешок длиной с вершок.

— Ладно, — принял уговор и этот юноша.

Безбородый бай передал юноше быков. А тот прогнал быков в поле, пшеницу закопал в землю, а сам лег спать до вечера. Пришел вечером парень в дом, а жена старика приказывает:

— Вынеси золу да натаскай воды.

Юноша и воды натаскал, и золу вынес. Ночью заплакал сын младшей жены безбородого бая. Рассердился безбородый бай и сказал:

— Возьми этого мальчишку за ногу да тресни его о стенку.

Парень схватил мальчишку за ногу и стукнул его о стенку. У того сразу и дух вон.

— Ты убил моего сына! — закричал безбородый бай.

— Разве ты не сам мне это велел? — ответил парень.

Тут безбородый спросил:

— Ты сердишься?

А парень ему ответил:

— Раз уж ты не сердишься, я и подавно не сержусь.

— Он убил моего ребенка! — заплакала жена бая.

Тогда безбородый закричал:

— А ну, слуга, ударь ее заступом по голове, чего стоишь?

Взял парень заступ, валявшийся на земле, и ударил им по голове младшую жену безбородого бая. Она тут же и умерла. Остался безбородый бай со старой женой.

— Бессовестный, ты и жену мою убил! — крикнул безбородый.

— Разве ты не сам мне это велел? — отвечал парень.

— Ты сердишься? — спросил тогда безбородый бай.

— Нет, не сержусь, — отвечал юноша.

— Ладно, — сказал безбородый, — привяжи теперь быков, да так, чтобы они и голов из хлева не могли высунуть.

— Хорошо, — ответил парень.

Пошел он и перерезал быкам глотки, да так и оставил их в хлеву.

Прошла ночь. Рано утром встал безбородый бай, глянул на быков, а те лежат мертвые.

— Ты и быков моих убил! — закричал тогда безбородый бай.

— Я сделал только то, что ты мне велел, — отвечал парень. — Разве ты не говорил, что быки не должны и головы высунуть из хлева?

— Ну, парень, — сказал безбородый бай, — не оставил ты мне ни скотины, ни жены, ни ребенка — всех до одного прикончил!

— Что же, ты сердишься? — спросил тогда юноша.

— Нет, не сержусь, — отвечал безбородый бай.

После этого взяли они оба по заступу и отправились копать землю. Весь долгий день они работали. Настал вечер. После ужина безбородый бай завел со своей старой женой разговор и сказал:

— Если мы не убежим, этот парень и нас прикончит.

Сговорились они в ту же ночь увязать свое добро и бежать. А юноша подслушал их разговор. Вот связали муж и жена свое добро, а потом жена безбородого бая принялась жарить катламу. Ночью, когда погас огонь, жена бая вышла, чтобы принести дров со двора. А юноша потихоньку забрался в мешок, куда она складывала катламу. Жена бая набила мешок катламой и стала будить мужа:

— Муженек, а муженек, вставай, бежим, пока не рассвело.

Взял безбородый бай мешок, и они отправились. Шли они, шли — по дороге захотелось парню помочиться, он и помочился в мешок. А безбородый подумал, что это масло протекло, и говорит:

— Ты, женушка, изжарила слишком жирную катламу, всю дорогу масло капает.

Вот остановились они, приготовили еду, поели, а часть завтрака осталась. Тут безбородый бай и говорит:

— Эх, был бы тут наш батрак, он бы съел это.

А юноша в это время вылез из мешка и ответил:

— Я тут как тут.

— Как, и ты сюда пришел? — удивился безбородый бай.

Тогда парень им сказал:

— Не лучше ли вам вернуться?

Пошли они, неся мешок по очереди, и добрались до берега реки. Вдруг начался проливной дождь. Тут безбородый бай и говорит потихоньку своей жене:

— Давай, женушка, этой ночью бросим батрака в реку. Если мы его не убьем, он нам жизни не даст.

— Ладно, — согласилась жена.

А парень и этот разговор подслушал. Ночью, пока они спали, вода в реке сильно прибыла. Парень поднялся и, подойдя к безбородому баю, сказал:

— Муженек, а муженек, переляг вон туда, — и отпихнул его подальше.

Потом юноша подошел к жене бая и проговорил:

— Женушка, а женушка, ляг подальше, — и отпихнул ее в другую сторону.

Потом парень повязал себе голову белым платком и разбудил безбородого:

— Вставай, муженек, бросим батрака в реку.

Безбородый бай и юноша вдвоем подняли жену бая за руки и за ноги и бросили ее в воду. И тут юноша сказал:

— Ах ты, злой безбородый, зачем же ты свою жену бросил в реку?

Ударил себя безбородый по лбу и закричал:

— Ох, погубил ты меня совсем!

— Ну, бай-ага, значит, ты сердишься? — спросил юноша.

— Как же мне не сердиться, ты не оставил мне ни сына, ни жены, ни скотины — ничего! И напоследок ты погубил даже мою верную старую жену.

Тогда парень сказал безбородому:

— Подставляй затылок! — и вырезал у бая с затылка ремешок длиной с вершок. После этого юноша вернулся домой, а безбородый бай так и остался в степи плакать. А мы ему скажем: «Огонь сначала на себе испробуй; не обожжет, тогда уж — на другом».[80]«Огонь сначала на себе испробуй; не обожжет, тогда уж — на другом» — пословица.

53. Сын кирпичника из Шираза

Было ли не было, в городе Ширазе жил один человек, который делал кирпич. В один из дней этот кирпичник умер, и остался после него сын, а были они люди бедные и голодные. Вот однажды богатые горожане задумали отправиться торговать в другую страну и стали собираться в дорогу. Сын кирпичника тоже сказал своей матери:

— Матушка, купцы отправляются в путь, я тоже поеду с ними.

— Сынок, — отвечала мать, — у людей есть деньги, они едут торговать, а ты зачем поедешь?

— А я хочу поехать без денег, — сказал сын.

— Не езди, дитя мое, умрешь с голоду! — стала просить мать.

Тогда сын сказал:

— Знаешь, матушка, путешествие — это ключ к торговле. Как бы там ни было, а я все же поеду.

Делать нечего, и мать ответила:

— Ну, поезжай, дитя мое, если хочешь, и пусть ровным будет твой путь!

Отправился сын кирпичника с караванами. По пути если кто-нибудь давал ему кусок лепешки, так он и ел, а нет — все равно плелся следом. Шли они, шли — и дошли до города другого падишаха. Купцы отправились в чайхану, а сын кирпичника пошел в мечеть и уселся в постоялом дворе при мечети. Люди спрашивали его:

— Откуда ты?

А он отвечал:

— Я странник.

И люди давали ему из милосердия кусок лепешки.

В один из дней, когда юноша, уперев руки в бока, ходил глазея по городу, увидел он вдруг девушку, да такую, что не ешь, не пей, а только сиди да на нее гляди. Подобной красавицы нигде на свете ни одна мать не рожала. Сын кирпичника сказал сам себе: «Вот если бы эта девушка стала моей!» — и с тем ушел.

А муж этой девушки напился в тот день вина, опьянел и закричал:

— Развод, развод, тройной развод![81]«тройной развод» — так называемая клятва «тройного развода», или «тройная клятва». Согласно законам шариата расторжение брака осуществлялось, если муж трижды произносил слово «талак» (развод). Восстановить брачный союз можно было лишь после того, как разведенная жена выйдет замуж за другого (хотя бы фиктивно) и получит от него развод.

Все жители города слышали это. Так муж дал девушке развод, а когда протрезвел, стал об этом сожалеть. Тогда собрались приятели этого пьяницы и стали ему советовать, как быть.

— Теперь брак с этой девушкой расторгнут, поэтому нужно выдать ее замуж за какого-нибудь бедняка, а ему сказать: «Мы женим тебя на один день, а на следующей — ты с женой разведешься. Мы же за это дадим тебе много денег».

Все стали думать: «За кого бы нам теперь выдать девушку?» — и один из них сказал:

— В такой-то мечети есть один странник. Не выдать ли за него? А потом заставим его за небольшую сумму денег дать ей развод.

Пришли они к сыну кирпичника и предложили ему:

— Мы хотим выдать за тебя одну девушку, а потом, через день, ты с ней разведешься. За это мы дадим тебе много денег.

— Хорошо, — согласился сын кирпичника.

Теперь послушайте о сыне кирпичника.

— Душа моя, жизнь моя, — сказал сын кирпичника той девушке, — не думай, что тебя выдали замуж за странника, за дервиша. Я сын падишаха города Шираза, я увидел тебя во сне и влюбился без памяти. Поехал тебя искать и вот теперь, слава богу, достиг свидания с тобой. Зовут меня Мурза Кемаль Ширазский.

И девушка поверила. А этот юноша был искусным поэтом, и в тот же вечер он в дервишеской ханаке, опьяненный любовью к девушке, стал читать газели. И достиг он тут небывалого еще в своей жизни искусства.

В этот вечер падишах, одевшись в дервишеские одежды, ходил по городу и подслушивал у дверей. И вот его слуха коснулся голос этого дервиша. Падишах подошел и стал слушать. Не удовлетворившись сладостью этого голоса, падишах постучался в дверь.

— Кто там? — спросил дервиш.

И падишах ответил:

— Я такой же странствующий дервиш…

Тогда Мурза Кемаль Ширазский сказал:

— Если ты дервиш, то не мешай мне сейчас. Мне и своих забот достаточно.

Долго упрашивал падишах, и наконец — делать нечего — тот отпер дверь. Смотрит падишах — сидит девушка, красота и прелесть которой освещают темноту комнаты. А она падишаха не узнала, так как он был в одежде дервиша.

— Прочитай-ка бейт,[82]Бейт — в классической тюркоязычной поэзии стих, состоящий из двух полустиший, которые могут быть рифмованными (аа) и нерифмованными (ав). Здесь слово «бейт» употреблено в значении стихотворения. дервиш, — попросил падишах, и тот согласился. Плача, он поведал о том, что его отец был бедным кирпичником в Ширазе, о том, как он отправился в путь с караванами, о том, как он был один-одинешенек, и о том, как здесь за него выдали замуж на время эту девушку и что завтра должны прийти и отнять ее у него. Падишаха охватила жалость к дервишу, и он сказал:

— Ну, друг дервиш, теперь кое-что скажу тебе я: когда завтра придут за девушкой, ты им ответь: «Не думайте, люди, что я нищий дервиш, я сын падишаха такого-то города. В двенадцать лет я влюбился в эту девушку и вот теперь встретил ее. Если вы пожелаете, я дам вам сколько угодно денег, а если нужна девушка, я достану вам десять или двадцать девушек». Если они согласятся, попроси у них десять-пятнадцать дней сроку, а там, как говорится, «кинь яблоко в небо, а пока оно упадет — будь что будет».[83]«Кинь яблоко в небо, а пока оно упадет — будь что будет» — пословица.

Сын кирпичника спокойно проспал ночь с девушкой. Наутро пришли родные этой девушки и потребовали:

— Дай ей развод.

Тогда дервиш встал со своего места и сказал:

— Не думайте, люди, что перед вами нищий дервиш и что он даст развод этой девушке. Я сын падишаха города Шираза, и зовут меня Мурза Кемаль Ширазский. Когда мне было не то десять, не то двенадцать лет, мне приснилась эта девушка, и я влюбился в нее без памяти. Теперь, слава богу, я достиг соединения с ней. Выбросьте из головы пустую надежду, и если вам нужны деньги, то дайте мне дней десять-пятнадцать сроку, и я отдам вам столько золота, сколько весит эта девушка.

— Ладно, давай нам золото, — согласились родственники девушки, которые поверили дервишу. Дали они ему десять-пятнадцать дней сроку. А сын кирпичника про себя подумал: «Ведь у меня нет ничего, кроме старых форм для кирпича, оставшихся от моего отца. Что я им отвечу через эти десять-пятнадцать дней?»

Родственники девушки разошлись по своим домам, а дервиш и девушка снова предались наслаждениям. Прошло четырнадцать дней, и на пятнадцатый — люди снова собрались у дервиша.

— Ну, пришло золото из Шираза? — спросили они дервиша, а тот, не зная, что ответить, думал: «Тот дервиш поставил меня в безвыходное положение — раз нет у меня ничего, кроме старых форм для кирпича, оставшихся от моего отца, то откуда же из Шираза появится золото? Что я теперь им отвечу?»

В то время пока он так размышлял, прискакал, погоняя коня и размахивая плеткой, какой-то всадник и спросил:

— Где дом Мурзы Кемаля?

Люди ему ответили:

— Вот он сам, Мурза Кемаль, — и показали на него.

— Мурза Кемаль, — сказал всадник, — твой караван прибыл, выйди ему навстречу.

А Мурза Кемаль снова подумал: «Если у меня на всем свете нет ничего, кроме старых форм для кирпича, оставшихся от моего отца, откуда мог прибыть ко мне этот караван?» Пока он так думал, прискакал второй всадник и спросил:

— Где Мурза Кемаль, его зовет падишах!

И Мурзу Кемаля увели, а в это время подошел караван в сорок верблюдов и верблюдиц, груженный одеждой и тканями, золотом и серебром. И когда люди увидели это, они сказали: «Должно быть, он знатный падишахзаде» — и в изумлении прикусили себе пальцы.

Привели Мурзу Кемаля к падишаху. Глядит Мурза Кемаль, а падишах — тот самый дервиш, что приходил ночью, и тогда понял Мурза Кемаль, что караван — тоже дело рук падишаха. Обрадовался Мурза Кемаль, а падишах ему и говорит:

— Мурза Кемаль, я тот самый дервиш, что приходил ночью. Каждую ночь я одеваюсь в одежду дервиша, хожу от дома к дому и слушаю у дверей, кто мной недоволен и кто говорит тайные речи. Так, переходя от двери к двери, я услыхал твой скорбный голос, и мне стало жаль тебя. Указав тебе, как нужно поступить, я вернулся домой и стал размышлять: «Вот я сказал этому дервишу, как поступить, но если выяснится, что его слова ложь, его забьют насмерть». Тогда я в соответствии с тем, что советовал тебе, послал тебе в подарок сорок верблюдов, навьюченных тканями, золотом и серебром, чтобы ты смог уплатить цену взятой тобой девушки.

Мурза Кемаль чуть не умер от радости. Позвал он отца и прежнего мужа девушки и сказал им:

— Возьмите сами из этих вьюков золота и серебра столько, сколько захотите.

Отец девушки отвечал:

— Мне ничего не нужно.

Прежнему же мужу девушки дали пять верблюдов золота и серебра, и этого оказалось ему довольно.

Теперь послушайте про Мурзу Кемаля.

— О падишах, — сказал Мурза Кемаль, — я хотел бы вернуться на родину.

— Хорошо, — ответил падишах.

Он велел поместить на спину белой верблюдицы кеджебе и посадить туда жену Мурзы Кемаля, дал им в охрану тридцать всадников, приказав следовать за Мурзой Кемалем до тех пор, пока он не доедет до города Шираза и не спешится возле своего дома, и ко всему этому пожаловал тридцать пять верблюжьих вьюков золота и серебра. Попрощался Мурза Кемаль с падишахом и направился в город Шираз.

Коротко ли ехал, долго ли ехал, а доехал Мурза Кемаль до города Шираза. Разнесся в городе слух, что сын кирпичника привез с собой сорок верблюдов золота и серебра.

Мать Мурзы Кемаля встретила сына и спросила:

— Дитя мое, где ты это добыл?

И Мурза Кемаль ответил матери:

— Разве я не говорил тебе, что ключ к торговле — это путешествие?

Так умный и удачливый сын вернулся к своей матери.

54. Девяносто мешков

Жил когда-то падишах, и ему было девяносто лет. А в его городе жил один бедняк, у которого была очень красивая дочь. Однажды падишах увидел эту девушку и задумал взять ее себе в жены. Послал он к бедняку своих везиров и векилей. Пришли они в дом бедняка, передали слова падишаха и наобещали много золота и серебра.

— Приходите дня через два-три, и я вам дам ясный ответ, — сказал бедняк, который хотел посоветоваться с женой и дочерью.

Везиры и векили вернулись к падишаху и сообщили, как обстоит дело, и падишах обрадовался, посчитав девушку уже своей. Стал он с нетерпением ждать, когда минут три дня.

А бедняк рассказал жене и дочери о предложении падишаха, и стали они с женой думать: «Отдать нашу дочь за падишаха — так ведь он девяностолетний старик, а не отдать — так ведь он жестокий падишах, и не нам с ним шутить. Что же теперь делать?» Тогда девушка сказала отцу и матери:

— Не печальтесь из-за этого. Когда придут сваты, соглашайтесь, но только скажите, что выкуп невеста назначит сама.

Обрадовались родители словам девушки. На третий день снова пришли везиры и векили и спросили ответа у бедняка. Тот сказал:

— Предложение падишаха мы принимаем, а какой должен быть выкуп, хочет решить сама дочь.

— Хорошо, — радостно согласились везиры и, обращаясь к девушке, стали спрашивать: — Ну, девушка, раз ты согласна выйти за нашего падишаха, скажи, какой должен быть за тебя выкуп. Слава богу, казна шаха велика и неисчерпаема!

— Мой выкуп так велик, что заплатить его у вашего падишаха не хватит сил, — сказала им девушка.

А везиры отвечали:

— Да ты и глазом не успеешь моргнуть, как уже будет готов твой свадебный пир!

— Моя цена такова, — сказала девушка, — десять ягнят, двадцать волков, тридцать верблюдов-самцов, сорок мудрых советников, пятьдесят жеребцов, шестьдесят меринов, семьдесят веревок, восемьдесят ремешков и девяносто мешков.

— Что ж, хорошо! — ответили везиры, поднялись и побежали к падишаху с вестью — мы, дескать, легко справились с делом.

— Ну, на чем вы сговорились? Рассказывайте, а я послушаю, — приказал падишах.

И везиры отвечали:

— О падишах, девушка сама назначила выкуп, и он при вашей казне не будет тяжелым. Это не что-нибудь такое, чего не найдешь. Выкуп за девушку: десять ягнят, двадцать волков, тридцать верблюдов-самцов, сорок мудрых советников, пятьдесят жеребцов, шестьдесят меринов, семьдесят веревок, восемьдесят ремешков и девяносто мешков.

— Вот так-так! Хорошо же вы сговорились! — воскликнул падишах.

— А что? Падишах недоволен? Разве выкуп большой? — спросили везиры.

— Эх вы, глупцы, — сказал падишах, — я объясню вам сейчас, как безмерно велик этот выкуп. Когда девушка сказала «десять ягнят», она подразумевала, что в десять лет человек подобен ягненку, а в двадцать — волку, в тридцать — верблюду-самцу, в сорок становится мудр, как советник, в пятьдесят он — жеребец, в шестьдесят — мерин, в семьдесят его нужно связывать веревкой, в восемьдесят — стреножить ремешком, а в девяносто — бросить в мешок. Но вы всего этого не сообразили, потому что у вас всех, вместе взятых, ума оказалось меньше, чем у одной девушки.

После этого падишах послал к девушке ясаула. Тот пришел к ней и сказал:

— Падишах зовет тебя!

— Зачем падишах зовет меня? Я ему уже дала ответ, — сказала девушка.

— Ну, этого я не знаю! — отвечал ясаул. — Во всяком случае, ты должна идти.

Тогда девушка сказала матери:

— Пойдем, матушка, сходим к падишаху и узнаем, в чем дело.

Так девушка, ее мать и ясаул явились втроем к падишаху, поклонились и стали перед ним.

— Ну, подойдите, садитесь, — сказал падишах.

А девушка отвечала:

— У нас чересчур много дел, чтобы сидеть. Поэтому скажи нам поскорей то, что ты хотел сказать.

И падишах спросил:

— А ну-ка, девушка, знаешь ли ты, кто из животных тяжелее всех на свете и что на свете всего слаще?

— Почему, падишах, ты спрашиваешь меня о таких простых вещах? — сказала девушка.

— Тебе это просто, а мы этого не знаем, потому и просим тебя ответить, — сказал падишах.

И девушка отвечала:

— Знай, о падишах, что среди животных нет на свете животного тяжелей, чем конь. А слаще всего на свете — это соединение мужчины с женщиной.

— Может быть, девушка, это и верно, — сказал падишах, — но откуда это тебе известно и почему ты так полагаешь?

— То, что конь тяжелее всех, видно по тому, что, когда он мчится по улице, содрогается земля и его след вдавливается в землю. С другими животными так не бывает. А о том, что сладостно соединение мужчины с женщиной, я узнала вот откуда: когда я была маленькой и сидела как-то возле огня, мои отец и мать в это время были заняты этим самым делом. И хотя я чуть не упала в огонь, моим отцу и матери некогда было меня уберечь. Это дело было для них дороже, чем ребенок. А вот тебе и второе доказательство: ты наш падишах, и тебе девяносто лет, но сердце твое пожелало взять в жены девушку.

Так девушка закончила свою речь, и падишах признал себя побежденным. Он отпустил девушку и ее мать, и они вернулись домой.

55. Мулла с отрубленным носом

Была когда-то у одного купца очень красивая дочь. И отдал он ее в обучение к мулле. В один из дней купец собрался ехать в другую страну и, уезжая, поручил свою дочь мулле.

Учил мулла эту девушку, учил — и возникли у него дурные намерения. Стал он к ней приставать, то говорит: «Пришла бы ты ко мне», то — «Пойдем погуляем вдвоем». Девушке надоело, что он каждый день говорит ей одно и то же, и однажды она ему ответила:

— Ладно, раз так, то приходи сегодня вечером в такое-то место, под такое-то дерево.

Получив ответ, мулла с нетерпением стал дожидаться, когда зайдет солнце. С трудом, кое-как прожив день, он пришел под нужное дерево и в ожидании девушки застыл как вкопанный. А у девушки был слуга-раб. Позвала она его, дала ему острый топор и сказала:

— Ступай к такому-то дереву и, кто бы там тебе ни встретился, бей его по голове.

— Хорошо, — ответил раб, взял топор и пошел к тому дереву. Он быстро нашел дерево и заметил под ним что-то темное. Подошел раб поближе и увидел, что под деревом сидит скорчившись какой-то человек. Раб подумал: «Вот тут, должно быть, его голова» — и, размахнувшись, ударил человека по этому месту. Мулла отпрянул, оберегаясь, и топор попал ему по носу, отрубив порядочный кусок носа. Мулла громко завопил и кинулся бежать. Сначала раб погнался за муллой, а потом схватил его нос и вернулся к девушке, чтобы подробно рассказать ей: так, мол, и так. Девушка очень всему обрадовалась и отпустила раба на волю.

Мулла очень долго страдал от раны на носу. Наконец нос его зажил, но стал похож на муравейник. «Ну, если теперь я тебе что-нибудь не устрою, если не заставлю твоего отца убить тебя, не будет мне покоя», — думал мулла о девушке. Поразмыслив некоторое время, он решил послать отцу девушки письмо. В письме же он сообщал: «Вот, купец, ты уехал, поручив мне свою дочь, а она в последнее время стала вести себя непристойно: блудит с твоим рабом. Я пошел к ней и стал ее увещевать, но бесполезно. Она же, поняв, что я расскажу тебе о ее поведении и тогда ей несдобровать, велела твоему рабу убить меня. Раб ударил меня по голове топором, но топор попал мне по носу и отрубил мне нос. Я едва убежал и тем спасся. Как только получишь это письмо, сейчас же возвращайся назад».

Получив письмо муллы, купец сильно разгневался и сразу же пустился в обратный путь. Коротко ли он ехал, долго ли ехал — наконец приехал в свое селение. Тотчас же купец велел позвать муллу и спросил его:

— Ну, как же все это произошло?

— В такой-то день, — стал рассказывать мулла, — пришел я в такое-то место, а там, оказывается, ваша дочь обнимается с рабом. Окликнул я ее, стал ей говорить и то и се, вот тут они с рабом и сговорились меня убить. Да, видно, смерть моя еще не пришла. Меня они не убили, а пришлось мне поплатиться своим носом.

Когда отец девушки услышал эти слова, он весь прямо раздулся от гнева. Тотчас он позвал своих сыновей, потом ухватил дочь за волосы, раздел ее донага и, передав в руки сыновей, сказал:

— Ступайте отведите ее в степь и убейте!

— Постой, отец, — стала умолять девушка, — я хочу тебе кое-что рассказать, а потом делай как знаешь.

Но отец не стал слушать свою дочь, и братья потащили девушку в степь.

— Братья, я невиновна в этом деле, — принялась умолять девушка.

И братья сжалились над ней. Они не убили ее, а только бросили в той степи, куда привели, и вернулись назад.

Девушка горько заплакала. Побрела она одна-одинешенька по пустынной степи без пищи и без воды, с непокрытой головой и босая.

Пока девушка шла, испытывая столь тяжелые лишения, падишах одного города выехал на охоту и добрался до той степи.

Вот охотится падишах и вдруг видит — сидит вроде бы голый человек. Падишах тотчас издалека окликнул девушку и послал ей с одним из своих слуг одежду, чтобы она прикрылась. Потом падишах подъехал к девушке и поздоровался с ней. Девушка ответила на приветствие падишаха, смутилась, и из ее глаз градом полились слезы. Глянул падишах в лицо девушке, а та: назвать бы ее луной — да рот у нее есть, назвать бы ее солнцем — так есть у нее глаза, брови как калам, зубы — ожерелье, талия тонкая, волосы словно гиацинт, щеки — яблоки, губы как полураскрытая фисташка, и видно, что она очень страдает.

— Скажи-ка, девушка, из какого ты сада роза, с какой ты лужайки соловей? Как ты попала в эту безводную степь?

— Сначала, джигит, ты сам расскажи, что ты за человек, из какой страны, из какой земли и что делаешь здесь в степи. А после я расскажу тебе, что случилось со мной, — отвечала девушка.

Тогда падишах сказал:

— Ну, так вот, девушка, я — падишах такого-то города из такой страны, а сюда всегда езжу на охоту.

— Если так, падишах, — сказала девушка, — то оставь меня и езжай охотиться. Не трогай мой огонь.[84]«Не трогай мой огонь» — намек на пословицу: «Тронешь огонь — погаснет, тронешь соседа — откочует». Я не расскажу тебе о своем горе: ведь ты падишах, а я — несчастная. Есть старая пословица: «Не говори о своей головной боли в присутствии того, у кого голова не болит». Езжай своим путем.

— Нет, девушка, — сказал падишах, — не говори мне таких речей, а расскажи подробно, что с тобой случилось, и, что бы ты ни пожелала, я исполню.

Девушка, плача, стала рассказывать:

— Я была дочерью купца, и отец отдал меня к мулле. Училась я у него, а когда подросла, мой отец решил отправиться в путешествие в одну из стран. Он поручил меня мулле и уехал. Прошло немного дней, и мулла, который меня учил и опекал, задумал дурное и стал говорить мне всякие непотребства. Ежедневно и ежечасно он не давал мне покоя. А я, очень расстроенная этим, не ела и не пила. В конце концов он как-то мне сказал: «Приходи к такому-то дереву». Я же, зная, что он не отстанет, ответила: «Хорошо», а сама дала рабу топор и сказала ему: «Ступай, садись под таким-то деревом и, кто бы к тебе ни пришел, бей его по голове». Раб взял топор и ушел. Подошел он и видит, что под деревом что-то темнеет. Тут мой раб размахнулся и ударил топором. Мулла отдернул голову, и топор отрубил ему нос. Потом мулла этот долго маялся от раны, но не умер, а выздоровел, только нос его стал похож на муравейник. После этого мулла, опередив меня, написал моему отцу такое письмо: «Купец, твоя дочь, которую ты, уезжая, поручил мне, сбилась с пути и стала проводить время с рабом. Я пытался было вразумить ее, но моих наставлений она слушать не стала, а, напротив, сговорившись с рабом, едва меня не убила. Однако мой смертный час, видно, еще не настал, и я только лишился носа. Теперь же, как только получишь это письмо, приезжай немедля». Мой отец, едва получив письмо, пришел в ярость и тут же отправился в обратный путь. Через сколько-то дней он воротился в селение, приехал домой, позвал муллу и стал расспрашивать его снова. И мулла снова повторил ту же ложь, которую написал в письме. Мой отец снова разъярился, тотчас схватил меня за волосы, раздел донага и передал моим братьям со словами: «Ступайте отведите ее в степь и убейте». Но братья не решились меня убить и бросили в этом месте. Тут мы и встретились.

И девушка, рассказав это, снова заплакала. Падишах почувствовал жалость к девушке из-за перенесенных ею страданий и всем сердцем в нее влюбился.

— Ах, девушка, — сказал он, — если ты согласна стать моей женой, то поедем в мою страну. Что дальше — там видно будет.

— О падишах, — отвечала девушка, — какие могут быть разговоры между падишахами и бедняками? Не шути так, оставь меня одну переносить свое горе.

— Нет, я правду говорю, — сказал падишах. — Если ты согласишься, я сделаю тебя главной над всеми моими женами.

Девушка увидела, что падишах полюбил ее от чистого сердца, и согласилась поехать с ним.

«Не нужно мне лучшей добычи, чем эта», — подумал падишах, посадил девушку сзади себя на коня и направился к своему городу. Приехав, он устроил той на несколько дней и ночей и взял девушку за себя замуж.

Падишах и девушка очень любили друг друга, проводили досуг вместе, и спустя некоторое время у них родились два сына.

Был у падишаха везир, которого он очень высоко ценил и любил. Этот везир с первого взгляда влюбился в девушку и все думал: «Каким бы образом овладеть ею?»

В один из дней девушка попросила у падишаха позволения поехать с мальчиками к своему отцу. Падишах дал на это согласие и решил послать вместе с ними везира. Везир этому очень обрадовался, заторопился и тотчас же собрался в путь. Везир и девушка посадили каждый позади себя по ребенку и тронулись в путь.

Во время пути везир задумал совершить дурное и попытался овладеть девушкой, но она стала сопротивляться. Тогда везир сказал:

— Если ты не согласишься, я убью твоего сына!

На это девушка ответила:

— Как же это ты, везир, ешь хлеб падишаха, а сам готов предать его?

Везир рассвирепел и убил одного из ее сыновей. Потом он сказал:

— Если ты не согласишься, девушка, я убью и второго твоего сына, и тебя самое убью.

Так он убил и второго сына падишаха. Девушка стала плакать. Но везир не оставлял своих намерений, и тогда она сказала:

— Ах, ну ладно, так и быть. Только сначала ты пойди и вон из того колодца принеси ведро воды.

Везир взял ведро и пошел за водой. А девушка в это время вскочила на коня, другого схватила за повод и ускакала. Везиру же ничего другого не оставалось, как только поглядеть ей вслед.

А девушка скакала, скакала — и встретила по дороге пастуха. Она отдала ему одного коня со сбруей, взяла взамен у пастуха старую одежду, надела ее, пришла к своему отцу и нанялась в батраки. Отец не узнал ее, и стала она батрачить у него. А везир вернулся к падишаху и сообщил:

— О горе! Девушка забрала мальчиков и коней и бежала!

Услыхав эту весть, падишах страшно разгневался. Но он очень любил свою жену и рожденных ею сыновей, поэтому весь мир потемнел в его глазах.

— Ну, везир, раз так, то пойдем их искать, — сказал падишах.

И вот они, одевшись паломниками, стали обходить города и селения.

Шли они, шли — и пришли в город, где жил тот самый купец. В это время девушка вывела на прогулку коня, и падишах с везиром узнали коня с первого взгляда, а девушка осталась неузнанной.

Купец был в этом городе очень важным человеком, и падишах с везиром стали гостями в его доме. Пришел и мулла с отрубленным носом. Купец стал варить для них плов. А девушка сидела и подкладывала под котел дрова.

Вот купец, падишах, везир и мулла, сидя вчетвером и ведя дружескую беседу, решили, что каждый из них расскажет какую-нибудь историю. После того как были рассказаны их истории, падишах заметил батрака и воскликнул:

— Эй, ты! Батраки, вроде тебя, часто бывают хорошими рассказчиками. А ну-ка, расскажи нам что-нибудь.

— Нет, гости, — отвечала девушка-батрак, — я человек ничтожный, рассказывайте уж вы сами, а я посижу и послушаю. Мулла знает много историй, заставьте рассказывать его, если сами не можете.

Но падишах, везир и мулла пристали к девушке-батраку: расскажи да расскажи.

— Раз так, то ладно, но только с одним условием, — сказала девушка-батрак, — Прежде чем я начну рассказывать, запрем двери и никого не будем пускать ни снаружи внутрь, ни изнутри наружу.

Все согласились с тем, что предложила девушка, и заперли дверь. Смущаясь, девушка начала рассказывать:

— Было ли не было, а жил когда-то один купец. У него была очень красивая дочь. И эту дочь купец отдал в учение к одному мулле, которого он очень уважал. Девушка училась и между тем подрастала. В один из дней купец решил уехать в путешествие и поручил девушку мулле. «Приглядывай за ней, пока я не вернусь», — сказал купец. Спустя некоторое время мулла решился на негодное дело — замыслил овладеть девушкой и проводить с ней время. Стал он ей угрожать…

В этом месте мулла встал и говорит;

— Мне нужно ненадолго выйти.

Но падишах и купец сказали:

— Нет, мулла, сиди!

Девушка продолжала свой рассказ:

— Да, что ни говори, а делать нечего — этот мулла не переставал угрожать девушке, — и вот она, рассердившись на него, наконец как-то сказала: «Ладно, я сделаю то, о чем ты говоришь, приходи сегодня ночью к такому-то дереву. Я приду следом». Мулла, услышав ответ девушки, обрадовался, с трудом дождался, пока сядет солнце, пришел к дереву и сел в ожидании.

Здесь мулла снова попытался встать и сказал:

— Я сейчас приду.

Но купец и падишах не пустили его, с интересом слушая сказку и начиная кое-что понимать.

— У отца девушки был раб. Она позвала его, дала ему топор и сказала: «Ступай к тому дереву и, кого бы ты там ни увидел, бей по голове без промедления!» Раб пошел и увидел, что под деревом сидит скорчившись какой-то человек. Взмахнул раб топором и ударил муллу по голове, тот отдернул голову, и топор задел нос муллы, отрубив его. Мулла убежал, зажимая кровь. Некоторое время он страдал от раны, а потом выздоровел и подумал: «Ну, теперь надо поторопиться!» И мулла написал купцу, отцу девушки, такое письмо: «Так-то и так, твоя дочь, которую ты мне поручил, проводит время с твоим рабом. Я наставлял ее, чтобы она так не поступала, но она, сговорившись с рабом, решила меня убить и чуть было не убила. Приезжай немедля». Купец, получив письмо верного, уважаемого муллы, тотчас возвратился назад. Приехал он в селение и снова расспросил муллу. А тот снова повторил все то, что написал в письме. Тогда купец раздел свою дочь донага, схватил за волосы и отдал в руки своих сыновей, сказав: «Ступайте уведите ее и убейте!» Но братья девушки не решились ее убить, а бросили в степи без пищи и без воды. Через некоторое время туда, где находилась девушка, приехал падишах такой-то страны и, поговорив с девушкой, увез ее в свой город. Там он взял ее в жены, и у них родились два сына. Падишах очень их любил. Спустя какое-то время девушка, жена падишаха, попросила у падишаха разрешения съездить к своему отцу. Падишах согласился и вместе с ней послал своего везира, которому доверял…

В это время везир, что сидел и слушал, встал и говорит:

— Я выйду ненадолго.

Но падишах пригрозил:

— Не двигайся!

— Этот везир, влюбившись в жену падишаха, — продолжала девушка-батрак, — все ждал подходящего момента, и вот наконец-то он стал ее спутником. Девушка и везир посадили каждый позади себя на коня по мальчику и тронулись в путь. Проехали они сколько-то и сделали остановку. Тут везир говорит: «Эй ты, поди-ка сюда!» и пытается овладеть девушкой. Но она не соглашается и умоляет: «Не совершай предательства по отношению к жене падишаха». А везир говорит: «Раз ты не соглашаешься, я убью твоего сына» — и убивает одного из ее сыновей. Девушка стала кричать и биться. Тогда везир убил и второго ее сына. Потом везир сказал: «Если ты и теперь меня не послушаешься, я и тебя убью». Тогда девушка сказала: «Ладно, я согласна, но сначала ты пойди и принеси ведро воды вон из того колодца». Везир взял ведро и пошел за водой, а девушка вскочила верхом на коня, другого схватила за повод и унеслась прочь. Вот скачет девушка и приезжает в стан пастуха. Отдала она пастуху одного коня, взяла у него старую, рваную одежду, надела ее, пришла в город к своему отцу и стала у него батрачить. Однажды приехали в этот город те самые падишах и везир и остановились у купца в гостях. Пришел к ним побеседовать и тот самый мулла, а девушка-батрак, точь-в-точь, как я, сидела и подкладывала дрова под котел. Они велели ей рассказать сказку. Вот девушка и рассказала им свою сказку.

Закончив свой рассказ, девушка достала из-за пазухи окровавленные одежды своих детей и бросила их своему мужу. Тут наступило смятение. Отец девушки вскочил, схватил муллу за горло и убил его, а падишах тотчас схватил за горло везира и тоже убил его.

Отец с дочерью и муж с женой обрели друг друга, возликовали и задали пир.

56. Аязхан

В старые времена жил один падишах, и не было ему равных в справедливости. Однажды сидел падишах, размышляя и спрашивая себя: «Интересно бы знать, кто хуже всех из людей и животных?» И вот что он придумал: «Худший из людей — это падишах, худший из скота — это мул, а худшая из птиц — сорока». Собрал падишах своих подданных и сказал:

— Есть у меня три вопроса. Кто на них ответит, того я сделаю своим везиром.

— Говори, говори, — зашумела толпа.

И падишах сказал:

— Пусть мне ответят в течение девяти дней, кто хуже всех среди людей, среди скота и среди птиц.

Тогда вышли из толпы три человека и сказали:

— Падишах, если дозволишь, мы попытаемся…

— Хорошо, — отвечал падишах, — позволяю, ищите ответ.

И три человека отправились в путь, чтобы разгадать загадку падишаха. Вот идут они, и встретился им по дороге верблюд, больной оспой.

— Ну, — сказали они, — хуже этой скотины ничего нет. Нам его послал аллах, давайте поймаем его! — и, поймав верблюда, повели его с собой.

Идут они дальше, а навстречу им — рыжий безбородый человек.

— Ну, — сказали они, — хуже этого человека и быть не может. Нам его послал аллах! — и взяли этого человека с собой.

Идут дальше, а навстречу им — ворона с перебитым крылом.

— Хуже этой птицы не бывает! — сказали они. — Теперь все три загадки падишаха разгаданы, — и, взяв с собой ворону, отправились назад.

Когда они возвращались, попался им на пути колодец. Присели они у колодца, и подошел к ним пастух.

— Счастья да удачи вам! — поздоровался с ними пастух и спросил: — Что вы тут делаете?

Тогда трое людей рассказали пастуху, в чем дело, и добавили:

— Вот мы и нашли тех, хуже которых не бывает ни среди людей, ни среди скота, ни среди птиц.

В это время к колодцу на водопой подошли овцы.

— Хорошо, — сказал пастух, — раз вы люди падишаха, посидите, я зарежу барана и угощу вас.

Пастух зарезал барана и приготовил еду. Накормив и напоив их чаем, пастух сказал:

— Те, кого вы с собой ведете, совсем не то, что требуется падишаху. Отпустите их, и я укажу вам существа, которые загадал падишах, но не называйте ему мое имя.

— Хорошо, мы не назовем твое имя. Скажи нам только разгадку!

И пастух сказал:

— Если вы скажете падишаху, что худший из людей — это падишах, худшее из скота — это мул, а худшая из птиц — сорока, он будет вами очень доволен.

Трое людей обрадовались и, не спросив пастуха, почему названные им существа самые плохие, отправились к падишаху. Еще издали они стали кричать:

— Падишах, мы разгадали твои загадки!

— Хорошо, — ответил падишах и спросил: — Скажите тогда, кто худший из людей?

И они сказали:

— О падишах, худший из людей — это падишах.

Когда же падишах попросил их объяснить почему, они ничего не могли сказать. Падишах вновь спросил:

— Ну ладно, а кто худший из животных?

— Худший из животных — мул, — ответили они.

Падишах опять спросил почему, но они и на это не могли ответить. И снова падишах спросил:

— Ну а какая птица хуже всех?

— О падишах, худшая из птиц — сорока.

Падишах снова спросил почему, но они опять не могли назвать причину. «Эге, — подумал падишах, — они знают ответы на мои загадки, но объяснить их не могут. Ясно, что их научил какой-то умный человек. Попробую-ка я узнать, кто он».

— Скажите, джигиты, кто вас этому научил? — спросил падишах.

— О падишах, мы догадались сами!

— Нет, — сказал падишах. — Вас кто-то научил. Приведите того, кто вас научил, — И он приставил к ним ясаула. И вот те трое пошли к пастуху.

— Тебя зовет падишах, — сказали они и хотели увести пастуха с собой. Но пастух им сказал:

— Постойте-ка, приятели, я же пастух. Не могу же я бросить чужую скотину. Пойдем отведем скотину ее хозяину, потом и отправимся к падишаху.

Так сначала они пригнали скотину ее хозяину, а потом отправились к падишаху.

— Ну, джигит, как тебя зовут и чем ты занимаешься? — спросил падишах.

— Меня зовут Аяз, — ответил пастух, — а занятие мое — пасти скот.

— Это ты, Аязхан, открыл им, что худший из людей — это падишах, худший из скота — мул, а худшая из птиц — сорока? — спросил падишах.

— Да, — ответил Аяз, — но только я просил, чтобы они не называли мое имя.

— В этом беды нет, — сказал падишах, — но ты объясни, почему названные тобой существа самые плохие.

И Аяз ответил:

— Падишах хуже всех потому, что его богатство налогом не облагается и податей он не платит. Он пользуется силой всех людей, но никому ничего не дает. Вот почему падишах самый плохой человек. Худшее из животных — мул, потому что он навсегда проклятая скотина: от него никогда не бывает приплода. А худшая из птиц — сорока, потому что эта тварь кладет яйца через рот.

Так ясно и понятно ответил Аяз на вопросы падишаха.

— Аязхан, все, что ты сказал, верно, — проговорил падишах и добавил: — Снимай свои чарыки!

Падишах одел Аяза в красивые одежды и сделал его своим везиром.

Аязхан взял свои чарыки и повесил в изголовье так, чтобы всегда видеть их, когда встает. Бывало, что разгневается Аязхан из-за чего-нибудь, но вдруг взглянет на свои чарыки и скажет себе: «Эй, Аязхан, погляди-ка на свои чарыки![85]«Эй, Аязхан, погляди-ка на свои чарыки!» — популярная у народов Средней Азии пословица. Еще вчера ты был пастухом, а сегодня задираешь нос к небу, оттого что стал везиром!»

У Аязхана было три сына. Подросли они и выучились. В один из дней падишах умер, и вместо него падишахом сделали Аязхана. Долгое время справедливо правил Аязхан, но наконец совсем состарился. Призвал к себе Аязхан сыновей и сказал им:

— Дети, я стал совсем стар. Возьмите у меня денег, сколько вам нужно, и поживите в других городах. А когда я умру, кого-нибудь из вас, может быть, сделают падишахом, если это будет угодно богу. Народ это сам решит.

Выслушали сыновья Аязхана отцовское наставление, взяли необходимые им деньги и, попрощавшись, отправились в путь, чтобы поселиться в другом городе.

Шли они по дороге и вдруг увидели верблюжий след.

Тогда старший брат сказал:

— Это верблюд — самец.

Средний брат сказал:

— Если это верблюд-самец, то у него обрублен хвост.

А младший брат добавил:

— Если это верблюд-самец и у него обрублен хвост, то, видно, он слеп на один глаз.

Идут они дальше и видят на дороге след человека. Старший брат и говорит:

— Это след женщины.

Тогда средний брат говорит:

— Если это след женщины, то она бежала.

А младший брат замечает:

— Если это женщина, которая к тому же еще и бежала, то она, видно, беременна.

Пошли они дальше, а навстречу им всадник. Поздоровались они, а тот спрашивает:

— Эй, приятели, не видали ли вы верблюда?

Тогда старший брат сказал:

— Нет, не видали. А случайно не самец ли этот верблюд?

— Самец, — ответил всадник.

Тогда средний брат спросил:

— Приятель, а не бесхвостый ли это верблюд?

— Да, — ответил всадник.

Тогда спросил младший брат:

— Друг, а не слеп ли этот верблюд на один глаз?

— Верно, — сказал всадник. — Вы назвали все приметы коего верблюда, а говорите, что не видали его. Наверняка вы знаете, где мой верблюд, и я получу его с вас!

И всадник отправился следом за сыновьями Аязхана, требуя своего верблюда.

Шли они, шли, а навстречу им — двое людей. Поздоровались они, и те спрашивают:

— Эй, не видали ли вы по пути человека?

— Нет, не видали. А не женщина ли это была?

— Верно, женщина!

— И она бежала?

— Верно, бежала!

— А не была ли она беременной?

— Да, была!

Тогда те двое людей сказали:

— Вы назвали все приметы человека, которого мы ищем, а говорите, что не видали его. Мы потребуем с вас то, что ищем!

И эти люди тоже отправились следом за сыновьями Аязхана. Через некоторое время пришли братья в один город, устроились на постоялом дворе и стали там жить. Тогда те люди, что предъявляли юношам требования, клевеща на них, пожаловались падишаху. И падишах послал за тремя братьями ясаула. Когда братья пришли к падишаху, тот сначала расспросил их о здоровье, а потом стал слушать человека, потерявшего верблюда.

— О падишах, — сказал человек, — вот эти люди своими собственными устами рассказали, что верблюд, которого я потерял, был самец, что у него был обрублен хвост и что он был слеп на один глаз. И они уверяют меня, что верблюда они не видели. Если они его не видели, то откуда они знают все его приметы?

Падишах попросил братьев ответить. Тогда старший брат сказал:

— Когда я увидел следы верблюда, я сразу понял, что это самец, потому что у верблюда-самца большое расстояние между ногами.

Средний брат сказал:

— Верблюд этот ронял навоз на середину дороги. Если бы хвост у него не был обрублен, он оставлял бы навоз по обеим сторонам дороги.

И младший брат добавил:

— Этот верблюд все время ел колючки только с одной стороны дороги, поэтому я понял, что он слепой на один глаз.

Потом падишах выслушал жалобу двоих людей, искавших женщину. Те сказали:

— О падишах, эти люди знают, что исчезла женщина, знают, что она бежала и была при этом беременна. Но они говорят, что ее не видели. Вот чему мы изумляемся!

— Видели вы эту женщину? — спросил падишах.

— Нет, о падишах, — ответили братья, — Мы поняли все, увидев ее следы.

Тогда падишах и говорит:

— Хорошо, я сейчас кое-что принесу, а вы угадайте, что это. Если не угадаете, значит, воры — вы.

— Неси, неси! — сказали братья.

Падишах принес сундучок и сказал:

— Вот угадайте, что в этом сундучке?

Старший брат постучал по крышке сундучка и сказал:

— То, что лежит в сундучке, — круглое.

Средний брат заметил:

— Ну, если оно круглое, то, значит, обязательно красное.

А младший брат добавил:

— Раз оно круглое да притом еще и красное, то это мазандеранский гранат.[86]«мазандеранский гранат», — Мазандеран — прикаспийская область Ирана.

Падишах открыл сундучок, все глянули — а там и впрямь оказался мазандеранский гранат. Тогда падишах сказал жалобщикам:

— Ищите в другом месте людей, которые похитили ваше добро, — и отпустил их.

А троих братьев падишах поселил в одном из своих покоев для гостей, оказал им почет и стал угощать их. Вечером послал падишах своим гостям прекрасный плов, а одному из ясаулов приказал:

— Стой у дверей братьев и слушай, о чем они будут говорить. Потом расскажешь мне о их беседе!

Стоит ясаул и слушает. Когда братья кончили есть, старший из них сказал:

— А ведь наш падишах — раб.

Средний брат сказал:

— Ты говоришь, что падишах — раб, а я замечу, что мясо, в кушанье, которое мы ели, — это мясо скотины, выкормленной поганым молоком.

А младший брат сказал:

— Рис, который был в нашем кушанье, — это рис, выращенный на кладбище.

Съели братья плов и улеглись спать, а ясаул передал их разговор падишаху.

Падишах поспешил к своей матери.

— Матушка, разве я раб? — спросил он.

Тогда мать ответила:

— Да, сынок, ты раб. Кроме меня у твоего отца была еще жена-невольница, которую он купил. У нее родился ты, а у меня родилась дочь. Девочку отдали ей, а тебя отдали мне. Вот как было дело, сынок.

Тогда падишах призвал человека, у которого было куплено мясо.

— Это правда, что скотина, которую ты сегодня прирезал, была выкормлена поганым молоком? — спросил он.

И тот ответил:

— Да, это правда, о падишах. У нас был ягненок, мать которого околела, так он сосал нашу суку.

После этого падишах позвал к себе продавца риса.

— Где ты сеял свой рис? — спросил он.

И продавец ответил:

— Я сеял рис возле кладбища.

Падишах поразился уму троих юношей, он оказал им множество почестей и сделал их своими ближайшими советниками.

Вот как мудро Аязхан и его сыновья вершили свои дела.

57. Умная женщина

Было ли не было, в старые времена жил один богач. У него по дому служил раб. И была у этого богача красавица дочь. Вот однажды раб тайно сговорился с дочерью богача, и они, захватив с собой двух коней и денег столько, сколько могли унести, бежали в другой город. Прибыв в большой город, они сняли дом.

Однажды раб ввязался в драку с одним из людей падишаха, и раба посадили в самый прочный падишахский зиндан. Когда слух о том, что раб попал в зиндан, дошел до молодой женщины, она впала в отчаяние. Стала она искать из этого положения выход, но ничего не могла придумать. Что ни делай, а вытащить человека из зиндана падишаха не так-то просто! Наконец женщина решила: «Пойду-ка я к чиновникам и управителям падишаха, принарядившись, может быть, приглянусь им и мне удастся каким-нибудь обманным путем получить у них письменный приказ».

Женщина нарядилась и вышла из дому. Сначала она пришла к кадию. Глядит — в почетном углу дома сидит кадий в чалме и с длинной седой бородой. Как только кадий увидел женщину, он тотчас торопливо встал, взял ее за руку, усадил рядом с собой и сказал:

— Добро пожаловать! Что вы хотели рассказать? Не стесняйтесь, говорите!

Женщина, притворяясь смущенной, рассказала:

— Кадий-ага, слуги падишаха бросили моего мужа в зиндан. Чтобы освободить его, требуется ваш письменный приказ. Вот я и пришла за этим письмом.

Кадий тотчас схватил бумагу и калам и собрался было писать, но женщина его остановила:

— Кадий-ага, не утруждайте себя сейчас, у вас и так много дел, а лучше вот что: у меня на такой-то улице есть дом, и я там живу одна. Приходите вечером ко мне, тогда мы все и напишем.

— Прекрасно, прекрасно! — обрадовался кадий и отпустил женщину.

Выйдя от кадия, женщина отправилась к везиру. Везир один сидел в огромном зале. Когда женщина тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь, везир ее тотчас заметил.

— Входите, входите! — сказал везир.

Он встал, подвел женщину к месту и усадил напротив себя. Затем везир спросил ее:

— Что вы хотели мне сообщить?

— Везир-ага, — отвечала женщина, — слуги падишаха посадили моего мужа в зиндан, и, чтобы его освободить, нужен ваш письменный приказ.

— Ну, что же, — заметил везир и тут же взял бумагу и калам.

Но женщина его остановила, сказав:

— Погодите, везир-ага. Если у вас найдется время, приходите вечером ко мне. У меня на такой-то улице есть дом, и я живу там совсем одна. Может быть, тогда и напишем?

— Вот и прекрасно! — воскликнул обрадованный везир и отпустил женщину.

После этого женщина, видя, что все идет удачно, решила отправиться к падишаху. Но чтобы добраться до падишаха, нужно пройти стражу. Поэтому женщина, которая была молода и красива, приоткрыла покрывало так, чтобы были видны глаза, и направилась ко дворцу падишаха. Она приблизилась к стражнику у ворот, и тот спросил ее:

— Куда идешь?

Тогда женщина подмигнула ему и ответила:

— Мне нужно видеть падишаха, у меня к нему дело.

Стражник подумал: «Я ей понравился. Должно быть, это та самая женщина, которая уже приходила к падишаху». И он пропустил ее.

Затем женщина дошла до стражника у внутренних дверей.

— Куда идешь? — спросил стражник.

— К падишаху, — отвечала женщина.

Тогда стражник сказал:

— Погоди, я спрошу падишаха. Если он позволит, ты войдешь к нему.

Стражник почтительно сложил руки ладонями вместе, вошел к падишаху и распростерся ниц. Падишах спросил его, что он хочет сказать.

— О падишах, — отвечал стражник, — пришла какая-то очень красивая женщина, чтобы повидать вас. Она просит разрешения войти.

— Зачем же ты ее задержал, несчастный! — воскликнул падишах, прервав стражника, — Пусть она сейчас же войдет!

Падишах в нетерпении встал и приоткрыл дверь. И увидел, что женщина еще прекрасней, чем говорил стражник.

— Добро пожаловать, входи, — сказал падишах.

Взял он женщину за руку и усадил ее рядом с троном.

— Кто ты такая, женщина, откуда и зачем ко мне пожаловала? — спросил падишах.

— Я дочь Хурсатбая из Шама, зовут меня Гюльджехре, а имя моего мужа — Омар, и он сын Кайсар-хана. Не знаю, по какой причине, но он брошен вашими людьми в зиндан.

— Раз так, — сказал падишах, — то я тотчас же напишу, чтобы его освободили.

И падишах схватил калам и бумагу. Однако женщина удержала его, сказав:

— О дорогой, милый шах, погодите! У ваших дверей в надежде вас увидеть ожидают много бедняков, подобных мне, женщин и детей. Хорошо было бы, если вы сумели бы их до вечера всех отпустить. А вечером приходите ко мне домой, и там мы все напишем. Женщина, которая уже столько времени ждет своего мужа, может подождать и еще одну ночь. И кроме того, мой падишах, свидание с великим падишахом я считаю счастьем для себя.

Падишаху понравились слова женщины, он обрадовался и подумал: «Для меня свидание с такой красивой и умной женщиной, дочерью купца из Шама, тоже большое счастье. Возможно, что она откроет передо мной все свои тайны и исполнит все мои желания. Иначе она не указала бы мне свой дом и не пригласила бы к себе».

— Ладно, красавица, пусть будет так, как ты говоришь, — сказал падишах.

А женщина еще раз бросила кокетливый взгляд на падишаха и вышла. Шла она, шла — и пришла на базар к мастерам по деревянным изделиям. Тут она отыскала самого знаменитого мастера и обратилась к нему:

— Мастер-ага, мне нужны четыре сундука такого размера, чтобы в них мог поместиться человек.

— Вот, женщина, выбирай из этих сундуков, какие тебе понравятся, — сказал мастер.

Женщина выбрала четыре сундука, каждый из них взвалила на носильщика и, подмигнув мастеру, сказала:

— Мастер-ага, я не захватила с собой денег. Но на такой-то улице у меня есть дом, и если у тебя найдется время, приходи ко мне вечером, я отдам тебе деньги.

— Хорошо, можешь идти, — сказал мастер. — Вечером я свободен и непременно приду к тебе. Неужели я не поверю тебе в долг четыре сундука?

Женщина пришла домой и расставила сундуки по местам. Едва она успела отпустить носильщиков, как в дверь постучали. Гюльджехре встала, подошла и открыла дверь. Смотрит — а это кадий. Она ввела кадия в дом, помогла ему снять и повесила его парадные одежды. После этого кадий взял свой калам и написал приказ: «Немедленно освободить мужа такой-то женщины». Написав это, он тут же хотел было обнять Гюльджехре, но она сказала:

— Не спешите, мой кадий, сначала поешьте и попейте, я никуда не собираюсь уходить, и мы еще успеем насладиться.

В это время в дверь постучали.

— Кто это? — спросил кадий.

— Не бойся, — отвечала женщина, — это пришел мой полоумный брат. Он сейчас поест и уйдет.

— Что же мне делать, ведь он меня увидит? — испугался кадий.

Тогда женщина сказала:

— Выход есть, полезай в этот сундук.

Как только кадий влез в сундук, женщина тотчас захлопнула и крепко заперла крышку сундука. После этого женщина открыла дверь, и в дом, покашливая, вошел везир. Он прошел на почетное место, снял с себя одежды, уселся и стал писать приказ. Написав приказ, везир передал его женщине и сказал:

— Ну вот, моя милая, теперь иди ко мне.

Но едва он взял женщину за руку, как в дверь постучали.

— Погоди, — сказала женщина, — это пришел мой полоумный брат. Он только поест и уйдет, тогда мы займемся своими делами.

— Где же мне спрятаться? — спросил везир.

Женщина и его спрятала в сундук и заперла там. Потом она подошла к двери, открыла ее, и вошел падишах. Женщина сняла с падишаха его драгоценные парадные одежды, повесила их и сказала:

— Ну, мой шах, не напишете ли вы тот письменный приказ, о котором я вас просила?

— Конечно, — отвечал падишах и тут же написал приказ, поставил в его конце свою подпись, приложил печать и отдал женщине.

— Ну, женщина, теперь иди ко мне, — сказал падишах и хотел было обнять ее. Но она его остановила:

— Зачем торопиться, мой падишах? Поедим-попьем, а потом вместе ляжем.

И она завела беседу. Но тут вдруг постучали в дверь. Падишах испугался.

— Кто это? — спросил он.

— Это пришел мой полоумный брат, — отвечала женщина, — Он только возьмет кусок лепешки и уйдет.

— Все равно, — сказал падишах, — я не хочу, чтобы он меня здесь видел. Спрячь меня куда-нибудь.

Женщина спрятала падишаха в сундук, заперла крышку, а потом открыла дверь и впустила мастера. Она помогла мастеру раздеться, усадила его и поставила перед ним чайник с чаем. А этот мастер все дрожал от испуга и, запинаясь, повторял:

— Н-н-ну, женщина, г-где же денежки за сундучки?

— Мастер-ага, — сказала женщина, — я тебе не заплачу за твои сундуки. Ты их сделал на четыре пальца короче, и человек в них не может поместиться.

— А ну-ка, поглядим. Разве бывают сундуки длиннее этих? — сказал мастер.

Он влез в сундук и растянулся там во всю его длину. Женщина тотчас же заперла мастера. Потом она взяла приказы, пошла и освободила своего мужа из зиндана.

После этого они с мужем составили сундуки один на другой и в ту же ночь ушли в другую страну.

Четыре сундука остались в доме.

— Ай, ай! — стал кричать мастер, — если бы я не был дураком, я не сделал бы сундук на четыре пальца короче. Был бы он чуть подлиннее, я бы мог лежать, вытянув ноги, или же не лез бы в этот сундук, а ушел, забрав свои денежки!

— Кто это там кричит? — завопил кадий.

Тут и падишах, и везир стали оглашать дом воплями. На шум сбежались соседи и увидели, что стоят четыре больших сундука, а, кроме них, ничего больше нет. Из сундуков раздаются голоса: «Я падишах!» — «Я везир!». Тогда соседи решили: «Видно, в этом покинутом доме поселились духи. Нужно сжечь его!» Они притащили нефти и облили дом. Тогда кто-то сказал:

— Постойте-ка, откроем дверь! Я слышу голос, который повторяет: «Я — ваш падишах!»

— Это дух, — стали говорить люди, — Что делать падишаху в этом ящике? — И они принялись лить на дом еще больше нефти. Между тем какой-то человек сказал:

— Будь что будет, а я все-таки открою…

Он поднял крышку сундука, и оттуда выскочил голый человек. Потом выскочил другой, а следом — третий и четвертый. Так вот и шли они гуськом, друг за другом: за везиром — кадий, за кадием — мастер, а впереди всех с бородой, торчавшей, как птичий хвост, — падишах. Так они и идут по сю пору.

58. Ишан и золото

В старые времена жил один туркмен. Он скопил много золота, чтобы совершить хадж. Положил он это золото в кувшин и заткнул его горлышко.

В том селении жил ишан, и ему человек отдал свое золото на хранение. Через год пришел человек к ишану и сказал:

— Отдай мне золото.

Ишан отдал ему кувшин.

Когда человек вернулся домой и раскупорил горлышко кувшина, оказалось, что кувшин полон арбузной патоки, а золота нет. Человек взял кувшин и, плача, направился к ишану. Навстречу ему попался один умный туркмен.

— О человек, почему ты плачешь? — спросил он.

— Не спрашивай, почему я плачу, — отвечал тот. — Моего дела ты все равно не поправишь.

— Скажи причину, может быть, я тебе и помогу, — сказал тогда умный человек.

И этот человек рассказал:

— Я отдал ишану на хранение кувшин, полный золота. Через год я забрал у ишана свой кувшин, принес домой, открыл, а там оказалась арбузная патока. Золота нет. Теперь и не знаю, что делать — вот иду и плачу.

— Дай-ка мне свой кувшин, иди домой и жди, — сказал тот умный человек. — А я отправлюсь к ишану, найду какой-нибудь способ забрать твое золото и возвращу тебе.

— Ладно, — ответил человек, отдал кувшин и ушел.

А тот умный человек принес кувшин к дому ишана и тут закопал его. Потом он вошел в дом и сказал ишану:

— Ишан-ага, я голоден, и семья моя голодна. Если вы подыщете мне какую-нибудь службу, то я буду служить вам, довольствуясь хоть кусочком лепешки.

— У меня есть сын и дочь. Вы можете учить их, — ответил ишан.

Человек согласился и отвел обоих детей ишана в мектеб. В одном из углов мектеба он выкопал яму и посадил туда детей.

После этого человек нарисовал портрет ишана. Потом поймал двух зайчат и посадил перед портретом. Зайчата хорошо запомнили образ ишана.

— Эй, человек, где мои сын и дочь? — спросил спустя какое-то время ишан.

А тот человек отвечал!

— Один из этих зайчат — твой сын, а другой — твоя дочь. И не знаю, как это случилось, но твои дети превратились в зайцев. Я прямо поражен!

— Не лги, — сказал ишан, — Со времен пророка Исы люди не меняют свой облик.

Заспорили они оба и отправились к хану. Хан сказал:

— Ты изменил облик сына и дочери ишана — тебя следует посадить в зиндан!

И этого умного человека отвели в зиндан. А у хана был везир.

— О хан, — сказал везир, — нехорошо сразу сажать человека в зиндан. Заставь его все рассказать, послушаем и тогда посмотрим.

Хан согласился. Вот привели того человека и спросили:

— Каким образом ты изменил облик детей ишана?

А человек отвечал:

— А я и сам не знаю. Они превратились в зайчат, и все! Если вы мне не верите, то посадите ишана среди других людей и выпустите к ним зайцев. Узнают они ишана — значит, они и есть его дети, а не узнают — значит, я лгу.

Тогда хан собрал несколько человек, позвал ишана и усадил всех. А потом к ним выпустили обоих зайцев. Зайчата сразу сели перед ишаном и уставились ему в лицо. Тогда хан сказал:

— Если бы они не были твоими детьми, они бы тебя не узнали.

Заплакал ишан, не зная, что ему делать, и пошел домой. И тот умный человек тоже отправился домой.

После этого пришел ишан домой к тому человеку и сказал:

— О человек, верни моим сыну и дочери человеческий образ. Я дам тебе все, что попросишь.

— О ишан, а вы когда-нибудь видели, чтобы золото превращалось в арбузную патоку? — спросил тот человек.

— Я виноват, я отдам золото, — отвечал ишан.

— Ну, ишан, тогда садись здесь и смотри вперед. А зайца отдай мне. Но если ты обернешься, то и сам превратишься в зайца, — сказал тот человек.

Ишан отдал зайцев и уселся, глядя прямо вперед. А человек взял зайцев, бросил их в яму, а сына и дочь ишана вытащил из ямы и привел к ишану. Дети подбежали к отцу и уселись рядом с ним.

Тогда ишан наполнил кувшин золотом и отдал его человеку, а тот отнес кувшин его хозяину. И для хозяина кувшина настали счастливые времена.

59. Три спорщика

В прошлые времена у одного богатого старика было три сына. В один из дней старик позвал своих сыновей и сказал им:

— У меня есть клад, который я зарыл в одном месте. И я отдам его тому из вас, кто будет за мной хорошо ухаживать.

Сыновья хорошо ухаживали за стариком, и потому он показал место клада всем троим. В один из дней старик умер. А сыновья отправились за кладом, но увидели, что клада на том месте нет. Стали они все трое громко спорить: «Это ты взял! — Нет, это ты взял!» И так, подозревая друг друга, отправились они на суд падишаха.

Падишах выслушал их спор и сказал:

— Я расскажу вам одну историю, и если вы сумеете ее объяснить, то я решу ваш спор.

— Рассказывай, — отвечали юноши.

И падишах начал свою повесть:

— Когда-то юноша и девушка крепко полюбили друг друга. Но вот прибыли из другого места сваты и посватали эту девушку у ее родителей. Возлюбленный девушки, которому она дала обещание, был сыном бедняка, и поэтому не мог на ней жениться. Устроили свадебный пир, и девушку отдали другому. Обручили их, а когда вечером их вместе положили за пологом, девушка тяжело вздохнула. Юноша спросил ее:

— Почему ты так тяжело вздыхаешь? Разве ты не любишь меня?

Девушка сначала не хотела отвечать, но наконец сказала:

— Я люблю тебя, но еще раньше я была связана словом с другим юношей. Вот я и печалюсь, что обманула его.

Тогда этот юноша сказал:

— Раз так, то я по своей доброй воле отдам тебя тому юноше, а себе найду другую желанную.

И он тотчас же отпустил девушку.

Обрадовалась девушка и темной, безлунной ночью пустилась в путь. А в это время вокруг того селения бродил вор в надежде, что ему удастся что-нибудь украсть. Вдруг он заметил какую-то тень и решил, что нашлась для него добыча. Подошел он поближе и увидел, что это девушка, хорошо одетая. Когда вор захотел ее раздеть, девушка заплакала и рассказала ему все, что с ней случилось. И разбойник сжалился над ней и обещал отвести девушку туда, куда она направлялась. Пришла девушка к своему прежнему возлюбленному и рассказала ему, что тот юноша отпустил ее к нему. Тогда этот юноша сказал:

— Оказывается, он очень благородный человек. Раз так, я снова отдам тебя ему.

И он отправил девушку обратно.

А вор в это время стоял снаружи и подслушивал. Когда девушка вышла и опять пустилась в путь, вор проводил ее и доставил к прежнему мужу.

Так падишах закончил свой рассказ и добавил:

— Вот вы выслушали меня и теперь скажите, кто из этих людей самый великодушный?

Старший из трех сыновей сказал:

— Самый великодушный — муж этой девушки.

Средний сын сказал:

— Самый великодушный — юноша, который снова отослал девушку к ее мужу.

А младший сказал:

— Нет, самый великодушный из них — вор.

Тогда падишах сказал;

— Если вор — великодушен, то, значит, клад унес ты, и ты должен его вернуть.

Тогда младший брат достал клад из того места, куда его спрятал, и отдал братьям.

60. Правдивый юноша

У одного бедняка был сын. И было у них сорок золотых монет. Отец зашил эти сорок золотых в ворот старого халата сына и послал его с купцами торговать.

— Будь честным, сынок, не говори неправды, — наказывал он сыну.

Долго ли, коротко ли шли купцы, но дошли до одного места, и здесь напали на них разбойники. Поговорив между собой, разбойники решили: «Дадим-ка этому оборванцу что-нибудь из добычи».

Вот один из разбойников, желая подразнить юношу, спросил:

— Эй, оборванец, что с тебя можно взять?

Тогда юноша ответил:

— У меня есть сорок золотых монет.

Разбойники засмеялись и сказали:

— Откуда могут быть сорок золотых у такого, как ты?

Тут юноша распорол ворот халата и показал им свои золотые монеты.

— Зачем ты их показал? — спросили разбойники. — Мы хотели дать тебе денег, а теперь отберем и эти.

— Не беда, — отвечал юноша, — отец научил меня быть честным и не говорить неправды.

Изумленные разбойники вернули купцам их скот и деньги и бросили свое разбойничье ремесло.

61. Осел, который был умнее везиров

Жил один старик. И был у него осел. Старик говаривал: «Мой осел будет поумней везиров падишаха!»

Услыхали везиры про речи старика и стали жаловаться падишаху: «Мол, есть такой-то старик — позорит он нас». Тогда падишах призвал к себе старика и спросил его:

— Ну, старик, почему ты говоришь, что у твоего осла ума больше, чем у везиров падишаха?

— Это правда, — отвечал старик, — я всегда так говорю. Однажды я сел на осла и поехал. Пришлось мне переезжать мост, и вот нога осла попала в дыру на мосту, так что осел с трудом ее вытащил. Теперь всегда, когда я переезжаю этот мост, мой осел всхрапывает, упирается и перескакивает эту дыру. Видишь, какая умная скотина? А твои везиры совершают разные проступки, но, сколько бы ты их ни наказывал, при каждом удобном случае они делают то же самое! Так разве мой осел и здесь не был бы умнее?

Падишаху понравились речи старика, он подарил ему халат, а везирам своим сказал:

— Слыхали? Все, что говорит этот старик, — правда, и вам следует брать пример с его осла!

Так везирам пришлось брать пример с осла, потому что у них не было даже ума осла.

62. Умная девушка

В старые времена был один вор. Однажды он ограбил сокровищницу падишаха. Вдогонку за вором падишах послал всех своих сыщиков. Вора схватили и отняли у него награбленное. Тут падишах спросил своего главного везира:

— Как поступить с этим вором?

— Нужно собрать все население города и при всем народе этого вора зарезать, — отвечал везир.

А у падишаха была дочь. Падишах спросил ее:

— Правильно ли говорит везир?

— Везир рассудил по сути, — отвечала девушка.

Тогда падишах спросил среднего везира:

— Как поступить с этим вором?

— Нужно сложить побольше дров, посадить на них вора и поджечь.

И снова падишах спросил у своей дочери:

— Как ты находишь то, что сказал везир?

И дочь падишаха снова отвечала:

— Твой везир рассудил по сути.

Наконец падишах спросил своего младшего везира:

— Как поступить с вором?

— Нужно одеть вора с головы до ног, дать ему все, чтобы живот у него всегда был полон, и отпустить его.

Падишах опять спросил у дочери:

— Как ты находишь то, что сказал везир?

— Твой везир рассудил по сути, — отвечала девушка.

Тогда падишах сказал:

— Ты о каждом из трех везиров говорила, что он рассудил по сути. Что же ты имеешь в виду, объясни нам.

И девушка отвечала:

— Главный везир, который сказал, что вора нужно зарезать, по происхождению, должно быть, из мясников. Твой средний везир, видно, из обжигальщиков кирпича. А младший везир по всей своей сути — благороден.

Падишах проверил, и оказалось, что девушка была права. С вором поступили, как советовал младший везир: накормили досыта, дали на расходы денег и избавили от смерти. А младшего везира сделали главным везиром.

63. Ковродел

В одной стране падишах рассылал своих людей подслушивать разговоры, которые велись в городе. А у падишаха был добрый везир. Однажды ночью этот везир ходил по городу, интересуясь, о чем говорят люди, и услыхал чей-то голос. Везир подумал: «Что это значит?» — подошел поближе и увидел, что в одном старом доме сидит человек и ткет ковер. Человек ткал ковер и приговаривал со слезами в голосе: «О мой язык, тысячу раз молю тебя, не ввергай меня в беду!» И так каждую ночь до рассвета человек ткал ковер и обращался с мольбой к своему языку.

«Тут должен быть какой-то смысл», — подумал везир и стал всякий раз приходить к этому человеку и подслушивать.

А человек этот очень искусно ткал ковры. На свете не было другого, кто бы ткал ковры так, как он.

Однажды, соткав ковер, человек понес его на базар продавать. И не было на базаре ковра более прекрасного, чем этот. Тогда один из тех, кто был в это время на базаре, пришел к падишаху и сказал:

— О мой шах, сейчас на базаре один человек продает очень красивый ковер. Такого ковра на базаре еще никогда не бывало, и ему пристало быть только в твоем доме. Я понял это и пришел тебе об этом сказать.

— Ступай и позови этого человека ко мне! — приказал тогда падишах.

Тот пошел и сказал ковроделу:

— Тебя зовет падишах!

Ковродел явился к падишаху.

Увидев ковер, падишах изумился и спросил:

— Сколько же он стоит?

Человек назвал свою цену, и падишах, заплатив деньги, купил ковер.

Ковродел отправился по своим делам, а падишах созвал своих везиров и векилей и сказал:

— О люди, сегодня я купил замечательный ковер! А теперь посоветуйте, как его получше употребить.

Каждый что-нибудь посоветовал. Только умный везир стоял молча. Тогда падишах спросил:

— О везир, каждый из присутствующих что-то мне посоветовал, один ты не сказал ни слова.

— О мой шах, — отвечал тогда везир. — Я хотел бы сказать вот что: давай позовем человека, который соткал ковер, и спросим его совета. Он знает лучше нас, как употребить этот ковер.

Падишах одобрил слова везира. Он позвал ковродела и спросил:

— О хозяин ковра, ты его соткал, а мы его купили. Так как же лучше всего употребить твой ковер?

И человек ответил:

— О мой шах, вот когда ты умрешь, пусть на этом ковре прочитают по тебе молитву. Лучше всего этот ковер употребить именно так, а до тех пор спрячь его.

Ответ ковродела привел падишаха в ярость. Он позвал палачей и приказал:

— Вздернуть этого человека на виселицу!

Но тут умный везир обратился к падишаху с просьбой:

— О мой шах, я очень прошу тебя: избавь этого человека от смерти. Дело в том, что однажды, когда я ходил с караулом по городу, я услышал чей-то голос. Я подошел поближе и увидел человека, который ночью ткал ковер и говорил со слезами в голосе, обращаясь к своему языку: «О мой язык, умоляю, не навлекай беды на мою голову!» И так каждую ночь я приходил послушать, что говорит этот человек, а на рассвете возвращался назад. Против длинного языка нет средства, любое дело человека зависит от его языка. Освободи его.

Падишах согласился и освободил ковродела от смерти. Тот вернулся домой и снова занялся своим делом, по-прежнему с плачем моля свой язык не ввергать его в беду. А везир с тех пор говаривал: «Когда не знаешь, что скажет твой язык, — это большое бедствие. Уж лучше быть немым».

64. Сын вора

Жил-был вор. И был у него сын десяти лет. Однажды вор украл барана. А когда он барана зарезал, его сын стащил баранью почку.

— Где вторая почка барана? — спросил отец сына, а тот отвечал:

— Я не знаю, отец, может быть, она у барана и была одна?

Тогда отец стал бить и ругать сына, но тот так и не сознался, что украл почку.

Однажды вор взял сына с собой и отправился грабить казну падишаха.

Он проделал в крыше дома дыру и спустил через нее внутрь дома сына, велев ему наполнить там мешок золотом и помочь вытащить его наружу. После того как вор вытащил порядочный куль золота, стал он поднимать наверх сына. И когда тот уже выбрался наполовину, отец снова спросил его:

— Ну, так где же вторая почка барана?

— Не знаю, отец, может быть, она у барана и была одна? — отвечал сын.

— Раз ты не сознаешься, что украл почку барана, я брошу тебя тут, — сказал отец.

И так как сын не сознавался, отец оставил его внутри дома, а сам ушел.

Наступило утро, и обнаружилось, что казну падишаха обокрали. Внутри помещения нашли мальчика. Его доставили к падишаху и стали спрашивать.

— Кто ограбил казну? — спросил мальчика падишах.

— Тот, кто привел меня сюда, — отвечал мальчик.

— А кто привел тебя сюда? — спросил падишах.

— Тот, кто ограбил казну, — отвечал мальчик и, кроме этого, ничего больше не захотел сказать.

Тогда падишах приказал палачам:

— Вздернуть мальчишку на виселицу!

Собралась толпа. Мальчику накинули на шею веревку. В это время его отец, находившийся в толпе, поднял два пальца, показывая, что, мол, у барана было две почки. А сын поднял в ответ один палец, дескать, нет, у барана почка была одна. Падишах увидел это и приказал:

— Подведите ко мне мальчишку!

Мальчика подвели к падишаху, и он спросил, почему тот поднял один палец. Тогда мальчик ответил:

— Когда мне на шею набросили петлю, явился мне шайтан и потребовал; «Скажи: два бога!» — а я, подняв один палец, ответил: «Бог един».

Падишах выслушал эти слова и освободил мальчика.

65. Изгнанный везир

Некогда жил один падишах. И был у него везир. Вот по какой-то причине везир впал в немилость, и падишах отнял все его имущество. А везир даже не знал, чем это объяснить.

Как-то раз изгнанный везир ходил по улицам и набрел на кучку ребятишек, которые играли в падишаха, его везиров и векилей. Игра ребятишек понравилась везиру, и он стал наблюдать. Смотрит везир — приехал «падишах» со своими всадниками и стал отбирать у мальчика, который изображал везира, его имущество. Тогда мальчик спросил:

— Ты падишах справедливый или нет?

— Справедливый, — отвечал «падишах».

И мальчик сказал:

— Ладно, можешь забрать мое имущество, но если ты справедливый, то верни мне жизнь, которую я потратил на службе у тебя!

«Падишах» засмеялся и ушел, а везир, услышав ответ мальчика, изумился и подумал: «Вот так надо было и мне ответить падишаху. Мальчик-то оказался умнее меня».

И везир написал падишаху письмо: «Так, мол, и так, падишах, ты отнял у меня все мое имущество, и против этого мне нечего возразить, потому что я был беден, когда ты сделал меня везиром, и все свое добро я нажил благодаря тебе. Но служа тебе в течение долгих лет, я растрачивал свою жизнь. И если ты справедливый падишах, то верни мне потраченную на тебя жизнь».

Падишах прочел письмо везира, и оно ему понравилось. Придя в хорошее расположение духа, он послал за везиром ясаула. Когда везир пришел, падишах снова вернул ему его прежнее место.

А спустя некоторое время везир рассказал падишаху об игре мальчиков, о том, как он взял с них пример, и они оба посмеялись.

66. Догадливый бедняк

Жил один бедняк, который служил падишаху. В один из дней падишах дал бедняку письмо и сказал:

— Ступай и вручи это письмо главному мирабу.

А бедняк был очень сообразительный. Он взял у падишаха письмо и, выйдя от него, дал прочесть письмо какому-то человеку, а затем спросил его:

— О чем здесь говорится?

Человек, прочитав письмо, сказал:

— Наш падишах повелел главному мирабу выдать подателю сего письма тридцать пудов снега.

Все это происходило зимой, и бедняк подумал: «Кто же в зимний день не достанет снега? Но если главный мираб человек могущественный, пусть-ка он достанет это летом». Спрятал бедняк письмо к себе в карман и пошел по своим делам.

Зима прошла, и в самый разгар лета бедняк достал письмо падишаха и отправился к главному мирабу. Подал он письмо мирабу, а тот сказал ему:

— Глупец, разве бывает снег летом?

А бедняк ему отвечал:

— Меня это не касается, исполняй приказ падишаха.

— Что же мне теперь делать? — в страхе спросил мираб.

Тогда бедняк сказал:

— Я могу сказать тебе, что делать.

— Ну, скажи, — проговорил мираб.

И бедняк сказал:

— Вместо этого снега дай мне денег. Ведь если потерянная вещь не находится, за нее платят деньги.

Мираб выдал бедняку деньги, а тот, забрав их, отправился к падишаху и вернул ему его письмо.

— Что же, бедняк, не нашлось для тебя снега? — спросил падишах.

И бедняк ответил:

— Э, хоть снега мне и не дали, но я своего не упустил и взял вместо снега деньги.

Падишах очень этому удивился, а потом долго смеялся. Деньги же, которые получил бедняк, так у него и остались.

67. У твоей матери мука кончилась

В давние времена один мальчик ходил к мулле. И каждый раз, когда он приходил в мектеб, мулла говорил ему:

— Входи, сын красивой женщины.

Однажды, придя домой, мальчик спросил:

— Мама, а мама, это правда, что ты такая красивая? Каждый раз, когда я прихожу, мулла говорит мне: «Входи, сын красивой женщины».

Тогда мать и говорит ему:

— Сегодня, когда придешь на урок, скажи: «Мулла, моя мать зовет тебя».

И вот, когда мальчик пришел на урок, мулла снова сказал ему: «Входи, сын красивой женщины».

А мальчик ему ответил:

— Мулла, а мулла, моя мать зовет тебя сегодня.

Мулла согласился вечером прийти, а мальчик рассказал обо всем отцу и матери. Тогда женщина сказала мужу:

— Когда солнце сядет и начнет смеркаться, а мулла, ничего не подозревая, будет сидеть тут, ты нагрузи на верблюда пшеницу, подведи верблюда к двери и крикни: «Хых, чок!».[87]«Хых, чок!» — возглас, которым заставляют верблюда опуститься на колени.

И вот как только солнце село, мулла, у которого разыгралось воображение, пришел к матери мальчика и спросил:

— Зачем я тебе нужен?

— Сегодня вечером моего мужа нет дома, — отвечала мать мальчика, — и я позвала тебя в гости на угощение. Снимай ичиги, одежду и располагайся поудобней — мой муж сегодня ночью не придет.

Снял мулла все одежды, удобно расположился и стал балагурить с матерью мальчика. Вдруг в это время у двери раздалось: «Хых, чок!» — и женщина воскликнула:

— Ой, муж пришел!

Мулла растерялся и засуетился!

— Куда бы мне спрятаться?

Тогда мать мальчика сказала:

— Ты не волнуйся, будь спокоен, я все устрою. Накинь на голову мой курте, возьми вон в том углу ручную мельницу и сделай вид, что мелешь муку.

И она сунула мулле торбу с зерном.

Мулла надел курте матери мальчика и принялся молоть пшеницу ручной мельницей. Тем временем отец мальчика втащил в дом мешок пшеницы.

— Кто эта женщина? — спросил он у жены.

— Это невольница такого-то, пришла молоть пшеницу, — отвечала жена.

— Тогда пусть она смелет и пшеницу, что в этом мешке, — сказал отец мальчика.

Когда «невольница» смолола весь мешок пшеницы, муж сказал жене:

— Сегодня я с тобой спать не буду. Я давно уже хотел спать с невольницей такого-то, и теперь мое желание исполнится.

Как только мулла услыхал это, он скинул с себя курте, выскочил из дома и задал стрекача. А вся его одежда осталась в том доме.

Прошло некоторое время. И вот, когда мальчик снова собирался идти на урок, мать сказала ему:

— Сегодня, когда придешь в мектеб, скажи мулле, что твоя мать снова зовет его.

Мальчик пришел в мектеб и сказал:

— Мулла, моя мать опять зовет тебя.

— Ха, дружок, видно у твоей матери мука кончилась, — отвечал мулла.

68. Как падишах с женой сидели у дверей

Жил когда-то один падишах, и вот однажды он вышел со своей женой на улицу и сел у дверей. В это время по улице шел какой-то дайханин. Проходя мимо падишаха, он подумал: «Я всегда так тяжело работаю. А что если я поднесу падишаху и его жене, которые сейчас тут сидят, красные яблоки на блюде? Может быть, он что-нибудь пожалует мне в подарок?» Дайханин решил, что это правильная мысль, купил на базаре несколько красных яблок, положил их на блюдо, поднес падишаху и его жене.

— Великий падишах, — сказал он, — я порадовался тому, как вы тут сидите у дверей, но у меня ничего нет, и поэтому я принес вам в подарок вот только эти красные яблоки.

Падишаху это очень понравилось, а жена его развеселилась и дала дайханину пятьсот рублей. Тогда, не желая отстать от жены, падишах тоже дал дайханину пятьсот рублей.

Бедняк дайханин, радуясь, что ему довелось увидеть такое, чего он в жизни не видывал, пошел не чуя под собой ног. И повстречался ему другой дайханин.

— Эй, приятель, почему ты идешь с таким довольным видом? — спросил он.

— И не спрашивай, друг, — отвечал первый дайханин, — я поймал добычу.

— А ну-ка, расскажи, друг, — попросил второй дайханин.

И первый рассказал:

— Проходил я по улице, а в это время падишах со своей женой сидели у дверей. Я преподнес им несколько красных яблок на блюде, и они дали мне каждый по пятьсот рублей.

— Если так, приятель, — сказал второй дайханин, — то снесу-ка им что-нибудь и я.

Пошел второй дайханин на базар и хотел было купить в подарок падишаху репы. Потом эта мысль показалась ему неправильной. Он поразмыслил и решил: «Репа — невкусная штука, на что она падишаху? Поднесу-ка я ему красного луку». Подумав, что это будет хорошо, дайханин положил на блюдо немного горького луку, подошел к падишаху и его жене, сидевшим у дверей, подал им блюдо и сказал:

— Вот, великий падишах, мне так приятно, что вы сидите тут вдвоем с женой.

Но падишаху не понравился лук этого дайханина, и он велел кликнуть своих слуг. Когда те пришли, падишах сказал:

— Возьмите этот лук и каждую луковицу разбейте на голове этого дайханина.

По приказу падишаха стали класть дайханину на голову луковицы и разбивать их. Те лопались, а дайханин при этом повторял: «Слава богу!» Разбив таким образом несколько луковиц, слуги падишаха спросили дайханина:

— Почему это ты славишь бога?

— Вам какое дело? Падишах приказал вам разбить у меня на голове лук — вот вы и занимайтесь этим.

Тогда слуги рассказали обо всем падишаху: «Когда мы разбиваем у него на голове луковицу, она лопается, а он при этом говорит: „Слава богу“». Тут падишах разгневался и приказал:

— Ступайте приведите этого негодника!

Слуги отправились и притащили дайханина. Падишах спросил его:

— Почему ты прославляешь бога, в то время как на твоей голове разбивают лук, проклятый дайханин?

И дайханин отвечал:

— Великий падишах, я расскажу, если ты простишь мне мою провинность.

— Ладно, я простил тебя, — сказал падишах.

Тогда дайханин стал рассказывать:

— Падишах, сначала я и не знал, что вы вдвоем со своей женой здесь сидите. Но тот человек, который поднес вам красные яблоки, рассказал мне, что произошло. Услыхал я обо всем, пошел на базар и хотел купить для вас репы. Но потом решил, что репа — вещь невкусная, и принес вам луку. Вы же приказали слугам разбить этот лук у меня на голове. Когда слуги стали класть и разбивать у меня на голове луковицы, они лопались с одного удара. А если бы я принес вам репы, ее бы не разбили и десятью ударами. Вот я и благодарю бога за то, что купил лук.

Падишаху понравилась речь дайханина, он развеселился, дал ему сто рублей и отпустил.

Она, печенка, потонула, а мы, легкие, остались.

69. Бехлили Дана

Жил один дивана, которого звали Бехлили Дана.[88]«Жил один дивана, которого звали Бехлили Дана» — «Дивана» — букв. «юродивый, безумный»; «Бехлили Дана» — «Мудрый Бехлили». Речь идет о дивана Бухлуле, современнике арабского халифа Харун ар-Рашида (786–809) и популярном герое многих анекдотов и притчей. В некоторых из них его партнером является халиф Харун ар-Рашид. В один из дней, когда он бродил по базару, какой-то торговец спросил его:

— Эй, Бехлили Дана, что мне купить в этом году для выгодной продажи?

— Купи чеснок и железо, — ответил Бехлили Дана.

Торговец закупил то, что ему посоветовали. В том году на чеснок и железо в народе был большой спрос, и торговец выручил за них в десять-пятнадцать раз больше, чем потратил.

На следующий год этот торговец снова повстречал Бехлили Дана, когда тот бродил по базару, и на этот раз спросил его с насмешкой:

— Эй, Бехлили Дивана, что мне купить в этом году для выгодной продажи?

— Купи халву и лук, — отвечал Бехлили Дана.

Торговец на все свои деньги закупил то, что он ему советовал. Но в тот год никто не купил у торговца даже батмана лука и халвы. Наступила весна — халва растаяла, лук пророс, и все пропало. Таким образом торговец разорился и обнищал.

Однажды торговец снова повстречался с Бехлили Дана.

— Скажи, почему в прошлом году на мой вопрос ты посоветовал мне купить такие товары, которые принесли мне выгоду, а в этом году — такие, от которых я разорился? — спросил торговец.

И Бехлили Дана отвечал:

— В прошлом году, когда ты спрашивал совета, ты назвал меня «Бехлили Дана», и я ответил тебе сообразно с моей мудростью. А в этом году ты назвал меня «Бехлили Дивана». Вот я и ответил тебе как безумный.

70. Рассказ о том, как Мирали стал везиром

Однажды Мирали взял взаймы у одного богача сто жирных баранов и отправился торговать в страну Солтансоюна. Долго ли он шел, коротко ли шел, но наконец достиг города, где жил Солтансоюн.

На следующий день Мирали погнал своих баранов на базар. Люди увидели, что бараны у Мирали жирные, и обступили его со всех сторон.

— Скажи, купец, почем продаешь баранов? — стали спрашивать его люди.

А Мирали отвечал:

— Каждый баран стоит столько-то, но я даю их взаймы до дня смерти падишаха.

Как только люди услыхали про это, они мигом расхватали баранов Мирали. Но один из бывших на базаре пришел к падишаху и сказал:

— О падишах, какой-то чужак пригнал сегодня на базар стадо баранов и раздал их взаймы якобы до твоей смерти.

Тотчас же по приказу падишаха привели к нему Мирали, и падишах спросил его:

— Что же ты за дурак, купец: отдаешь свой товар взаймы до дня смерти падишаха и теперь будешь ходить и желать мне смерти! Что я тебе плохого сделал?

— Ты прав, о падишах, — отвечал Мирали, — Я отдал баранов взаймы до дня твоей смерти, но я-то ведь один, а баранов взяли сто человек. И если даже я стану желать тебе смерти, то ведь все они пожелают тебе бессмертия. А что сильнее: пожелание одного человека или — сотни людей?

От этих слов Солтансоюн растрогался и сделал Мирали своим везиром.

71. Расспросы каравана

Однажды падишах Солтансоюн со своими воинами выехал на охоту. Коротко ли они ехали, долго ли — приехали в безлюдную степь. А везиры, векили и улемы только и делали, что порочили Мирали. Хотя Солтансоюн их речей не слушал, везиры и векили не переставали поносить Мирали. Наконец Солтансоюн огляделся и увидел вдали еле заметный взору караван. Он подъехал к своему шатру и сказал, обращаясь к везирам и векилям:

— Что это чернеет во-о-о-он там? Ступайте разузнайте!

Те съездили и вернулись.

— Ну, везиры и векили, что это? — спросил Солтансоюн.

— Это купеческий караван, — отвечали они.

— А откуда и куда они направляются, узнали? — спросил Солтансоюн.

— Ах, нет, мы этого не узнали, — отвечали везиры и векили.

— Так ступай расспроси ты! — приказал Солтансоюн одному из векилей.

Векиль быстро съездил, расспросил и сказал:

— О падишах, они, оказывается, едут из такого-то города.

— А куда они направляются, не спросил?

— Нет, об этом я не спросил, — отвечал векиль.

— Тогда ступай опять и узнай! — приказал Солтансоюн.

Векиль снова отправился расспрашивать караванщиков, и когда вернулся назад, то сказал:

— Вот, оказывается, они едут в такой-то город.

Чтобы добыть сведения о караване, Солтансоюн послал туда всех своих кетхуда, и каждый из них являлся с одним каким-нибудь сообщением. Ничего не зная о том, Мирали в это время находился среди воинов падишаха. Солтансоюн позвал его и сказал:

— О Мирали, вон там остановился караван. Поезжай туда и все разузнай о нем.

Мирали отправился, быстро расспросил караванщиков и, возвратившись назад, дал подробный ответ:

— О падишах, караван выехал из такого-то города и направляется туда-то. Они везут во вьюках шерсть, стекло, гребни для волос, маш, рис и некоторые другие товары, взамен которых в том городе, куда направляются, собираются приобрести такие-то товары. Кроме того, они сообщили, что в таком-то городе такие-то товары не в ходу. А караванбаши у них — такой-то.

— Вполне достаточно, — сказал Солтансоюн и, обращаясь к везирам, воскликнул:

— Ах вы, дураки! Вы вдесятером за десять раз не сделали того, что Мирали сделал за один раз!

После этого поворотили они назад и вернулись в свой город.

72. Разговор с перекати-полем

Однажды падишах Солтансоюн вместе со своими воинами выехал на охоту. Он ехал впереди своих везиров и векилей на расстоянии голоса. А Мирали ехал позади, перед войском. Везиры, векили, кетхуды и улемы все повторяли:

— О падишах, вы любите Мирали больше, чем нас.

И это повторялось не раз и не два, а всю дорогу. Солтансоюн ехал задумавшись и не отвечал на их слова. А Мирали, ничего не подозревая об этих жалобах, продолжал путь среди войска, следовавшего позади всех.

Вдруг Солтансоюн огляделся вокруг и увидел перекати-поле, которое катилось вдоль дороги.

— Ступайте расспросите это перекати-поле о новостях! — обратился Солтансоюн к везирам и векилям.

— О шах мира! — зароптали везиры и векили, — Что можно узнать у безмолвного, бессловесного перекати-поля, которое несется по ветру?

— Эй, Мирали! — крикнул Солтансоюн.

Мирали хлестнул коня и подъехал. Солтансоюн сказал ему:

— Ступай расспроси о новостях во-о-он то перекати-поле!

Мирали направил вперед коня, догнал катившееся перекати-поле, немного помедлил там и вернулся.

— Ну, Мирали, узнал новости? — спросил Солтансоюн.

— Да, — отвечал Мирали, — я спросил у перекати-поле, откуда оно прибыло, и оно мне отвечало: «О таких вещах не спрашивай. Откуда я прибыло, знает лишь ветер, а куда прибуду, знает овраг».

Солтансоюн поглядел на везиров и векилей и сердито сказал им:

— Ну, дураки, видали? Мирали заставил разговориться сухое перекати-поле, а вы ныли, что от него, дескать, ничего не узнаешь.

С тем они и вернулись назад с охоты.

73. Мух нет там, где нет людей

Солтансоюн постоянно с Мирали спорил, хотел победить его в речах любым способом. Однажды он сказал Мирали:

— Мухи одолели. Неужели нет места, где бы не было мух?

— Мух нет там, где нет людей, — отвечал Мирали.

Солтансоюн не поверил и сказал Мирали:

— Ступай садись на коня, поедем подальше в степь да поглядим!

Тотчас же сели они на коней и отправились в безлюдную степь. «Ну, вот уж здесь наверняка нет людей», — решили они и остановились. Спустя некоторое время вдруг зажужжала муха и села на щеку Солтансоюну.

— Мирали, что же ты врал? Разве это не муха уселась мне на щеку? — воскликнул Солтансоюн.

А Мирали отвечал:

— А что же, разве мы не люди?

Так Мирали снова победил Солтансоюна. С тем они и вернулись назад.

74. И это пройдет

Было в старые времена у падишаха Солтансоюна десять везиров. Везиры эти очернили Мирали-шира и заставили Солтансоюна бросить его в зиндан. А Солтансоюн очень горевал, что Мирали брошен в зиндан. Однажды, когда Солтансоюн сидел задумавшись, к нему пришли везиры. Солтансоюн сказал им:

— Везиры, отыщите мне такие слова, чтобы, услышав их, я и порадовался и погрустил. Если в течение трех дней вы таких слов не найдете, я всех вас повешу.

Как ни старались везиры, но за три дня они не придумали таких слов, что требовались Солтансоюну. Тогда они посоветовались между собой и решили:

— Эх, была не была, пойдем да спросим Мирали!

Двое везиров отправились в зиндан и обратились к Мирали:

— Мирали, Солтансоюн велел нам отыскать такие слова, чтобы, услышав их, он мог и порадоваться и погрустить. Если ты нас не выручишь, наши дела плохи.

На это Мирали отвечал:

— Скажите падишаху: «Ин хем мигузеред»,[89]«Ин хем мигузеред» — слова сказаны Мирали по-персидски. что значит «И это пройдет».

Везиры поспешили к Солтансоюну и сказали:

— О падишах, мы нашли слова, которые вам требуются.

— Ну, если нашли, так говорите, — сказал Солтансоюн.

— «Ин хем мигузеред», — сказали везиры.

Тогда Солтансоюн спросил:

— А вы сами додумались до этого?

— О ваше величество падишах, если вы обещаете нас простить, мы все расскажем, — отвечали везиры.

— Я прощаю вас, — проговорил Солтансоюн.

Тогда везиры признались:

— Мы выспросили эти слова у Мирали.

Тогда Солтансоюн приказал:

— Ступайте и мигом освободите Мирали из зиндана!

Везиры освободили Мирали из зиндана и привели его к падишаху. Вот так Мирали спасся от тюрьмы.

75. Дыни в подарок

В давние времена, в такой-то год и в такой-то день у Мирали и его отца хорошо уродились дыни. Вот и говорит Мирали отцу:

— Послушай, отец, нигде нет таких дынь, как у нас. Подарю-ка я поэтому вьюк дынь падишаху.

— Иди, сынок, но только падишах ничего не даст тебе взамен, даже если и получит в подарок дыни, — отвечал отец.

— Ну и черт с ним, если не даст, — сказал Мирали.

Нагрузил Мирали на своего осла самые лучшие дыни и отправился в путь. А Солтансоюн увидал издали, что приближается Мирали, и стал у крепостных ворот, словно он привратник. Когда Мирали, ничего не подозревая, собирался пройти в ворота, Солтансоюн сказал ему:

— Эй, парень, куда идешь?

— Хочу сегодня подарить Солтансоюну дыни, — отвечал Мирали.

— Вот дурак! Чем дарить дыни Солтансоюну, который ничего не даст тебе взамен и проводит с пустыми руками, вези-ка ты их лучше на базар да продай, — сказал Солтансоюн.

— Не даст — и не нужно, я хоть покажу ему, какие у меня сладкие дыни, — проговорил Мирали, вошел в ворота и направился ко дворцу падишаха.

А Солтансоюн до прихода Мирали успел переодеться в одежду падишаха и сесть на трон. Приблизился Мирали к падишаху и сказал:

— Вот, падишах, я принес тебе дыни.

— Ничего хорошего в твоих дынях нет, и я тебе за них ничего не дам. Ступай унеси их! — сказал Солтансоюн.

— Ничего не дашь — ну и черт с этим! Я ведь это уже говорил, — отвечал Мирали.

— Эй, парень, что это ты уже говорил? — спросил Солтансоюн.

— То, что я говорил, — ясно и понятно, тут и спрашивать нечего, — отвечал Мирали.

Подумал-подумал Солтансоюн, потом дал Мирали пригоршню монет и отпустил его. Когда Мирали ушел, придворные падишаха сказали:

— О падишах, послушайте, если каждому, кто принесет дыни, вы станете давать столько денег, наша казна опустеет.

— Каждому, кто приносит дыни, столько денег не дают. Деньги ему даны не за дыни, а за его ответ, — ответил Солтансоюн.

— Чем же этот человек превзошел других? — спросил один из везиров.

— Чем он превзошел других, вы поймете, если попробуете только с помощью слов отнять у него те деньги, которые ему были даны.

— Позволь мне, о падишах, только с помощью слов отобрать у него деньги и привезти их назад, — сказал один из везиров и погнался за Мирали.

Догнав Мирали на полпути, везир крикнул:

— Эй, парень, постой-ка! Деньги тебе были даны зря, и я не оставлю их тебе!

Мирали, придержав осла, ответил:

— Вот я остановился — говори теперь свое слово. Посмотрим, что ты скажешь!

Тогда везир и спрашивает:

— Где середина земли? Угадай-ка!

А Мирали отвечает:

— Ты хочешь знать, где середина земли? Она под копытом правой передней ноги моего осла.

— Откуда тебе это известно? — спросил везир.

— Откуда я это знаю — не спрашивай, а если не веришь — я подожду, а ты измерь, вот и увидим, — ответил Мирали.

Везир, побежденный Мирали, вернулся к падишаху.

— Ну, удалось тебе отнять деньги? — спросили люди, окружавшие падишаха.

— Нет, — ответил везир, — я вернулся без денег.

Тогда другой человек с разрешения падишаха догнал Мирали и сказал ему:

— Эй, парень! Либо угадай, сколько звезд на небе, либо отдавай деньги и убирайся!

Мирали ему на это ответил:

— Вот так сказал! Да на небе звезд ровно столько, сколько волосков на теле моего осла! А если сомневаешься, возьми и сосчитай.

Так и этому человеку пришлось вернуться ни с чем.

И опять другой человек догоняет Мирали и спрашивает:

— Эй, парень, о чем кудахчет белая курица на небе? Знаешь — скажи, не знаешь — давай деньги и убирайся!

— Я слышу голос белой курицы, — задумчиво сказал Мирали, — но не разбираю, о чем она говорит. Если можно, дай мне своего коня. Я сяду на него да послушаю — ведь конь выше осла, может быть, когда я стану ближе к белой курице, я скорей разберу, о чем она говорит.

Человек отдал Мирали своего коня, а Мирали, сев верхом, устроился поудобнее и сказал:

— Вот теперь я слышу голос белой курицы ясно.

— Ну и что же ты услышал? — спросил тот.

— Белая курица говорит: «Садись на этого коня и поезжай, а этому человеку будет довольно и осла», — ответил Мирали, стегнул коня плетью и ускакал.

А тот человек, и коня потеряв и денег не добыв, сел на осла Мирали и вернулся во дворец. Тогда падишах сказал:

— Ну, теперь видали, что за человек Мирали?

Посочувствовали они тем, кого Мирали победил речами, и решили, что верно говорится: «С сильным не борись, с быстрым не беги наперегонки».[90]«С сильным не борись, с быстрым не беги наперегонки» — пословица.

76. Каракудук

Однажды падишах Солтансоюн и Мирали ехали мимо какого-то селения. Вдруг они увидели необычайно красивую женщину. Как только Солтансоюн заметил ее, он тотчас загорелся страстью и решил, что должен непременно ею завладеть. Но Мирали ему сказал:

— Можно ли без всякого повода отбирать чужую жену?

Тогда Солтансоюн решил, что он отыщет для этого повод.

Он подъехал к дому на краю селения и остановился.

— Эй, ты, у вас тут есть красивая женщина, так чья она жена? — спросил Солтансоюн у хозяина дома.

— А это жена человека по имени Каракудук, — отвечал хозяин дома.

Солтансоюн приказал привести этого человека. Кто-то пошел и сказал Каракудуку, что его зовет падишах. Каракудук явился.

— Послушай, Каракудук, — сказал Солтансоюн, — я даю тебе девяносто баранов-двухлеток, а ты должен сделать так, чтобы через пять месяцев они окотились!

— Ваше величество падишах, я пойду домой и посоветуюсь с женой, — отвечал Каракудук.

Пришел Каракудук к жене и сказал:

— Ну, жена, плохи наши дела!

— А что случилось? — спросила жена.

— Да вот, падишах приказал мне, чтобы я заставил девяносто баранов-двухлеток через пять месяцев окотиться, — отвечал Каракудук.

— Не печалься, ступай и приведи баранов, — сказала жена, — Мы их частью продадим, частью съедим, ну а дальше — там видно будет. Ответ я беру на себя.

Каракудук вернулся к падишаху и сказал:

— Ну, падишах, давай своих двухлеток, я заставлю их окотиться!

Забрал Каракудук с собой баранов-двухлеток и пошел домой. Большую часть баранов они с женой продали, а несколько зарезали себе в пищу.

Прошло пять месяцев. Падишах сел верхом на коня и поскакал к дому Каракудука. А жена его увидела, что едет падишах, и сказала:

— А ну, Каракудук, лезь скорей под одеяло, выпяти живот и так лежи. Я сама дам ответ падишаху.

Как раз в это время к двери дома подскакал падишах.

— Эй, Каракудук, где ты? — крикнул он.

— Ваше величество, — отвечала женщина, — Каракудук лежит беременный, вот-вот родит.

Падишах опешил:

— Да разве мужчина может рожать детей?

— О падишах, — отвечала женщина, — если можно заставить баранов-двухлеток окотиться, то почему же мужчина не сможет родить ребенка?

Понял тут падишах, что он совершил негодное дело. Пригнулся он к луке седла и ускакал обратно. А Каракудук с женой остались мирно доедать баранов.

77. Два быка

Шел один дайханин и нашел двух быков. Забрал он их с собой и пришел в селение.

— Ты откуда взял этих быков? — спросил другой дайханин.

— Этих быков мне дал бог.

— Где же тебе он их дал?

— Бог сидит вон на той арче. Если ты придешь к нему и скажешь: «Эй, боже, дай мне пару быков!» — он тебе тут же их и даст.

— Тогда я пойду, — сказал дайханин и направился в указанную сторону.

А тот дайханин, что нашел быков, незаметно для другого забежал вперед и влез на арчу. Подошел второй дайханин и, думая, что бог сидит в ветвях дерева, совершил у его подножия омовение,[91]«…совершил у его подножия омовение» — см. прим. 69 прочитал молитву и сказал, обращаясь кверху:

— О боже, дай и мне пару быков!

А дайханин сверху ему отвечал:

— Не дам я тебе пары быков!

— Ну, тогда я не буду ради тебя ни молиться, ни поститься, — проговорил второй дайханин.

Тогда первый ему сказал:

— Поступай как хочешь.

На это дайханин, просивший быков, воскликнул:

— Тогда и ту молитву, что я прочитал, я прочитал по ошибке!

И он девять раз прокричал:

— Раз не даешь мне пары быков, так и не давай!

78. Три товарища

Отправились в путь трое: глухой, слепой и голый. Дошли они до одного места, и тут глухой сказал:

— Постойте, я слышу стук копыт.

— Да-да, на склон взбираются десять всадников, — сказал тогда слепой.

Давайте, братья, убежим, а то нас разденут, — проговорил голый.

Тут слепой заметил:

— Ну, если не снять с тебя кожу, то что же с тебя снять?

79. Мечта бедняка

В старые времена один бедняк сказал:

— Муки вот у меня нет, но если бы было масло, да сосед одолжил бы мне свой котел, я приготовил бы себе чельпек и поел.

80. Сопи и муллы

Один сопи сказал муллам, занимавшимся в келье:

— Муллы, идите и оставьте мне ключ от вашей кельи!

— Сопи-ага, — отвечали муллы, — мы свою келью потому и запираем, что есть вы, а если бы вас не было, мы бы ее и не запирали.

81. Состязание во лжи

Один враль из Теджена отправился, чтобы посостязаться во лжи с одним вралем из Мары. Пришел он, а того, оказывается, нет дома. Но дома был его сын десяти лет.

— Где твой отец? — спросил его человек, который пришел.

— А что тебе нужно? — отвечал мальчик.

Тогда человек, пришедший из Теджена, сказал:

— Я отправился из Теджена, захватив ковер: один его конец у меня на плече, а другой — остался в Теджене.

На это мальчик ему отвечал:

— Если бы отец был дома, мы бы твой ковер купили. Потому что в середине нашего ковра от огня образовалась дырка. Твой ковер как раз и стал бы заплатой для дырки в нашем ковре.

Когда пришел отец, мальчик рассказал ему о своем ответе.

— И это все, что ты ответил? — сказал отец и окунул сына в реку.

— Постой, отец, я поймал рыбу, — проговорил сын.

— Так где она? — спросил отец.

— А я ее поймал, приготовил и съел, — отвечал сын.

Так отец был побежден своим сыном.

82. Слепой и ишан

Один слепой от рождения спросил у ишана:

— Какого цвета земля?

— Желтоватая, — отвечал ишан.

— А что это такое — желтоватая? — спросил слепой. Тогда ишан засучил ему рукав и, коснувшись его запястья, сказал:

— Вот как это.

— А, ишан-ага, значит, то, что называется землей, все равно что запястье! — воскликнул слепой.

83. Слепой, который не признавался в своей слепоте

Был один слепой. Он ни за что не признавался в своей слепоте. Тогда один человек задался целью уличить его в слепоте. А у слепого была особенность: он ходил не держась за руку другого, а по звуку его шагов. Вот человек, решивший уличить слепого, отправился куда-то со слепым, идя впереди него. По пути этот человек, чтобы обмануть слепого, сошел с дороги и направился в другую сторону. Но слепой повернул за ним следом. Человек довел слепого до арыка и, не говоря, что они у арыка, беззвучно перешел через воду. А слепой, ни о чем не подозревая, свалился в воду.

— Ну, мой чарык, неужели ты и теперь будешь жать мне ногу! — воскликнул слепой, притворившись, будто знал, что входит в воду, но так и не признался в своей слепоте.

84. Подозрительный слепой

На одной вечеринке какой-то человек сказал себе: «Этот слепой не сможет получить свою долю», — и дал тому мяса.

«Э, он дал мне мяса вот столько, значит, себе взял в два раза больше», — подумал тогда слепой.

85. Драчливый человек

Был один человек, который постоянно дрался. С кем бы он ни повстречался, он не желал с ним поладить, а лез в драку. Тогда какой-то человек сказал:

— Я с ним драться не стану, я обязательно с ним договорюсь! — и отправился с драчливым спорщиком в какое-то место.

По дороге, о чем бы спорщик его ни спросил, человек отвечал:

— Верно… тебе лучше знать… твоя правда.

Наконец, когда они пришли в то место, куда направлялись, спорщик о чем-то спросил, и человек снова ответил:

— Как знаешь… ты прав…

Тогда спорщик сказал:

— Почему это на все вопросы ты отвечаешь: «Как знаешь»? Ну а сам-то ты что-нибудь знаешь? — и принялся того колотить.

86. Сватовство

Один старик, задумав женить своего сына, отправился в некое место, чтобы посватать ему невесту. Старик этот никогда не лгал. Родственники девушки согласились начать сватовство и сказали:

— Ну, что же, давай будем сватать. Мы тебе верим. Каков твой сын — расскажи все!

Тогда старик сказал:

— Если бы вы спросили меня, притом что мой сын был бы у вас, а ваша дочь — у меня и вы пришли бы ко мне свататься, я бы с вами не сговорился.

— Да, неплохо! Вот так сказал! — воскликнули родители девушки и сговорились с тем стариком.

87. А мы не верим

У одного человека был сын-дурак. Человек этот отправился в некое место, чтобы посватать ему невесту. Хозяева, куда он пришел свататься, ему сказали: «Приходи еще раз, а мы пока посмотрим, посоветуемся». После этого, когда человек пришел снова, хозяева ему отвечали:

— Нет, мы с тобой сговариваться не будем.

— Почему? — спросил человек.

— Да ведь у тебя, говорят, сын — дурак, — отвечали те.

— Кто говорит? — спросил человек.

— Люди говорят, — отвечали они.

— Да ведь люди и то говорят, что ваша дочь под себя ходит! А мы не верим! — сказал тогда человек.

— Вот как, значит, люди хотят нас рассорить! — воскликнули, поверив, родители девушки и согласились на сватовство,

88. Поговорите-ка о корове с теленком

У одного человека была взрослая дочь. Как-то ее отец и мать говорили между собой:

— Наша дочь выросла. Вот такие-то придут ее сватать, и надо будет с ними сговориться. У них есть корова с теленком, и они возьмут за нее недорого.

На этом разговор окончился.

В один из дней, когда отец и мать девушки говорили о чем-то совсем другом, она им сказала:

— Поговорите-ка о корове с теленком.

89. Лежу и не могу выйти от страха

В то время когда Кары учился в медресе, он однажды не смог встать рано и пролежал до самого восхода солнца. Пришел ахун, постучался в дверь его кельи и крикнул:

— Вставай, слепой! Час намаза прошел! Ты, видно, не боишься бога!

Кары, завернувшись в свой старый тулуп и продолжая лежать, отвечал из кельи:

— Высокочтимый, да ведь я лежу и не могу выйти как раз от страха перед богом!

90. Не половина, а весь он — твой

Однажды Кары споткнулся и упал. Это увидел Коушут-хан и сказал:

— Эй, слепой, что ты там нашел? Я с тобой в доле, половина — моя!

— Я нашел мешок болезней. И не половина, а весь он — твой! — отвечал Кары.

91. Избавляйся в день по кирпичу

Однажды Коушут-хан позвал к себе Кары и сказал!

— Ну, слепой, у меня к тебе есть вопрос. Ответишь ли ты на него?

— Постараюсь, хан-ага, — отвечал Кары.

— Если бы ты очутился на высоком минарете без лестницы, что стал бы ты делать, чтобы спуститься? — спросил Коушут-хан.

— Избавляйся в день по кирпичу, хан-ага, — отвечал Кары.

Коушут-хан пристрастился к наркотику и не знал, как от этого избавиться. Потому-то и был призван Кары и потому-то он и ответил так Коушут-хану.

92. И в следующем году не уйдет

Однажды Кары пришел в гости в один дом. В это время молодая хозяйка дома готовила жаркое. Женщина спрятала жаркое, которое готовила, и долго ждала, думая: «Вот Кары уйдет, тогда и поедим». А Кары все не уходил. Поняв, что жаркого ему не перепадет, он спросил:

— А гость, после того как поест жаркого, где ляжет спать?

— Кары-ага, — сказала хозяйка, — так ведь жаркое-то из мяса этой старой козы и в следующем месяце не будет готово!

А Кары отвечал:

— Так ведь гость, который не приходил, не приходил да пришел, не поевши мяса этой старой козы, и в следующем году не уйдет!

Так наконец Кары отведал жаркого

93–94. Вторая жена Кемине

I

Когда Кемине был уже в средних летах, умерла его любимая первая жена, и он стал вдовцом.

Через некоторое время Кемине женился на немолодой, с желтыми зубами, женщине, у которой было пятеро или шестеро детей. Вечером, когда Кемине с женой ложились спать, жена спросила:

— Ты человек ученый, мулла. Теперь и я тоже стала эльти.[92]«…я тоже стала эльти» — Эльти — почтительное обращение к жене духовного лица. Скажи мне, как завтра я должна вести себя. Кому я могу показываться, а кому — нет?[93]«…кому я могу показаться, а кому — нет?» — по мусульманским обычаям женщина могла показывать свое лицо мужчинам только в случае, если они были близкими родственниками ее и мужа.

А женщину привели к Кемине уже под вечер, и он, не разглядев ее лица, отвечал:

— Ну, жена, потерпи пока, вот рассветет — там видно будет.

Наутро Кемине встал, поглядел на свою жену, а у той из глаз течет гной. Тогда Кемине сказал:

— Можешь показываться кому хочешь, но только не мне!

Поздравить Кемине пришли жители селения:

— Мы слыхали, что вы женились. Поздравляем, желаем счастья! Ну как, хорошую ли взяли жену? Есть ли между вами согласие?

— Да, слава богу! Моя жена — богобоязненное, мягкое, чувствительное существо, — отвечал Кемине и признался, что у его новой жены глаза красные и из них течет гной. А затем, обращаясь к людям, в назидание он добавил:

— «Не выбирай коня глазами пешего, не выбирай жену глазами вдовца!»[94]«Не выбирай коня глазами пешего, не выбирай жену глазами вдовца» — пословица.

II

Однажды Кемине пришел домой усталый и увидел, что его жены дома нет. Тогда он подошел к людям, сидевшим в тени соседней юрты, и сказал:

— Вот, говорят, что моя жена — гулящая. Пустая болтовня! Если бы она была гулящая, она заходила бы и в нашу юрту.

95. В поисках топора

Однажды, когда уже стемнело, жена Кемине велела ему наколоть дров.

Кемине взял топор и стал рубить узловатые пни. И вот, когда он сильно размахнулся, топор соскочил с топорища и отлетел прочь. Кемине стал искать его, но никак не мог найти. Тогда он воскликнул: «Миску пшеницы на богоугодные дела!» — и продолжал шарить в темноте. Вдруг ему под руки попалась большая деревянная ложка, ручка которой была сломана.

— Ну и ну, — сказал тогда Кемине, — полюбуйтесь-ка на этого бога! Когда нужно дать, так его нет, а когда взять, то — уж двойную долю! Только узнал, что я жертвую миску пшеницы, как тут же подсунул свою посудину.

96. Я как раз свободен

Однажды Кемине ругал свою вторую жену. Соседи его спросили:

— Мулла Кемине, в чем виновата бедняжка?

— О люди, — отвечал Кемине, — я браню эту женщину, чтобы завтра, когда она пойдет за водой, она не разбила кувшин. Потом может оказаться, что либо ее не будет дома, либо — меня. А сейчас мы вместе, и я как раз свободен. Потому и делаю ей внушение.

97. Никому не скажу

Как-то раз в пыльный ветреный день Кемине пришел в дом одного из своих родственников, весь покрытый пылью. А родственник этот был парень-остряк. Увидев Кемине, он спросил:

— Мулла-ага, что это с вами? Похоже, что вы вылезли из могилы!

— Верно, братец, — отвечал Кемине, — именно оттуда я и вылез. Но вот из другой могилы шел густой зеленый дым и раздавался отвратительный, мерзкий голос. Он показался мне знакомым, и я понял, что это могила твоего отца. Поспеши туда!

Парень очень смутился, раскаялся в своих словах и стал просить Кемине:

— Если ты никому об этом не скажешь, я подарю тебе халат.

— Что до твоего халата, то неси его сюда, — сказал Кемине, — а уж я — ладно: пока кого-нибудь не встречу, об этом никому не скажу.

98. В каком году вы родились?

Когда Кемине был еще сопи, он своими глазами видел, что его пир во имя веры обманывает народ, видел жадность и скупость пира. Поэтому Кемине своими резкими, беспощадными, искусными и замечательными остротами постоянно показывал людям пороки пира и ронял его авторитет.

Как-то раз в одном собрании Кемине, обращаясь к этому ишану, спросил:

— О мой пир, в каком году вы родились?

— Я родился в год мыши,[95]«год мыши» — первый год двенадцатилетнего животного цикла, системы летосчисления, распространенной в прошлом у тюрков, монголов и некоторых других народов. мулла Кемине, — отвечал пир.

— Вот как! Теперь понятно, почему вы так любите зерно, — сказал Кемине.

Постепенно пир стал ненавидеть правдивые, и независимые поступки Кемине.

99. Баран, который превратился в свинью

Кемине жил в отдельной келье.[96]«Кемине жил в отдельной келье» — речь идет о времени, когда Кемине учился в медресе. Когда настал праздник жертвоприношения,[97]«…праздник жертвоприношения» — один из самых крупных мусульманских праздников, когда верующие приносят в жертву разных животных — овец, коз и крупный рогатый скот. Цель религиозного обряда в том, чтобы жертвами облегчить себе переход по мосту Сират в рай (см. прим. 98). Кемине раздобыл где-то барана и повел его к себе. Пир увидел, что Кемине идет с бараном, и сказал своим сопи:

— Ступайте и хитростью отнимите у него барана.

А сам, послав их, стал наблюдать. Сопи засели под мостом.

Когда Кемине, подгоняя барана, ступил на мост, сопи, натянув свои халаты на головы, выскочили и напугали барана. Испуганный баран вырвался у Кемине, и Кемине бросился за ним с криком:

— Ах ты погань!

Тогда пир сказал сопи:

— Оставьте барана, он сделал его нечистым!

Но в это время один из сопи поймал барана и воскликнул:

— А баран-то, оказывается, очень хорош!

Тогда пир, услыхав, что баран хорош, сказал:

— Ну, так, значит, он снова стал чистым, тащите его сюда!

100. Зрелище

Однажды Кемине пришел к пиру и сказал:

— О мой пир, ну и зрелище я видел!

— Что вы видели, мулла Кемине, расскажите, — попросил пир.

— Сегодня я видел, как огромная собака гналась за свиньей, — сказал Кемине.

— Ба, что ж тут удивительного! Ведь свинья — нечестивое создание. И что же, собака была далеко от свиньи? — спросил пир.

— Нет, высокочтимый, — отвечал Кемине, — не слишком далеко. К примеру, если вы — свинья, то расстояние между ними было, как от меня до вас.

101. Сатанинское

Пир всегда говорил, наставляя собиравшихся вокруг него людей, так:

— Когда начинаете любое дело, произносите: «Бисмилла». Дело, начатое с «бисмилла», — богоугодное дело, а то, которое вы начинаете без «бисмилла», — сатанинское.

Вот вечером легли все спать. Кемине тоже разостлал в сторонке свою постель. Пир, думая, что Кемине уже заснул, повернулся к своей жене. Кемине услыхал это и крикнул:

— О высокочтимый, а ведь вы начали дело, не сказав «бисмилла»! Теперь ребенок, который у вас родится, будет сатанинским. Он совратит всю Хиву и не даст житья людям!

— От этого проклятого нет нам покоя ни днем, ни ночью, — пробурчал пир и лег спать.

102. Кемине сторожит ток

Каждому из своих сопи пир поручал какую-нибудь работу. Однажды он заставил Кемине вместе с другим сопи сторожить ток.

Вот ночью на ток забралась свинья. Товарищ Кемине спросил:

— Что это?

— Точно не знаю, — отвечал Кемине, — но по реву похоже на нашего пира, а по визгу — на госпожу — его жену.

103. Ангел, от которою нет пользы

В то время когда Кемине был еще сопи, он получил известие, что у его семьи кончился хлеб и она голодает. Кемине тотчас отправился к пиру и стал просить:

— Мой пир, когда же наконец вы мне поможете?

— Я помогу тебе в день светопреставления,[98]«Я помогу тебе в день светопреставления» — по мусульманским религиозным представлениям, в день Страшного суда (светопреставления, воскресения из мертвых) по звуку трубы архангела Исрафила мертвые восстанут из гроба и явятся к Аллаху с книгами, где будут записаны их добрые и злые дела. Аллах устроит над ними «страшный суд», после чего восставшие из мертвых должны будут пройти по мосту Сират — тонкому как волос и острому как меч — над адом в рай. Те, у кого грехов будет много, а добрых дел и жертвоприношений мало, неизбежно свалятся с моста Сират в ад. отвечал пир.

Тогда Кемине сказал:

— Если вы собираетесь мне помочь в день светопреставления, то оно уже разразилось в моем доме. Дайте хоть немного зерна.

Но пир и горсти зерна не дал Кемине, и Кемине ушел, на прощание сказав:

— Лучше дэв, который будет тебе другом, чем ангел, от которого нет пользы.

104. Чем помогать в день воскресения из мертвых, лучше помоги в той жизни

Как-то один бай позвал пира Кемине к себе в гости. Пир взял с собой Кемине, и они отправились. Шли они рядышком, и вдруг перед ними оказался полноводный арык. Кемине с пиром долго стояли на берегу и совещались. Наконец они решили перейти арык вброд. Пир сказал Кемине:

— Ну, мулла Кемине, входите же в воду.

А Кемине отвечал:

— О высокочтимый, при вас я не решаюсь сделать первый шаг.

Делать нечего, пир вошел в воду первым. Когда он достиг почти середины арыка, Кемине крикнул: «Я пирим!»[99]«Я пирим!» — букв. «О мой пир!», восклицание, с которым начинают какое-нибудь дело. — и прыгнул на пира.

Пир весь вымок и закричал:

— Ну что же ты наделал!

— О высокочтимый, — ответил ему Кемине, — помните, как я однажды просил у вас зерна и вы мне сказали: «Я помогу тебе в день светопреставления, когда ты будешь переходить мост Сират».[100]«мост Сират» — см. прим. 98 Так вот: чем помогать в день воскресения из мертвых, не лучше ли было помочь мне еще в этой жизни.

Расстроенный пир в тот день так и не смог пойти в гости к баю, и они вернулись назад.

105. У вас — его ум, а у меня — его ухо

Однажды Кемине поранил себе ухо. Оно вспухло и раздулось. Пир увидел это и сказал:

— Мулла Кемине, не у осла ли ты взял свое ухо?

— Да, высокочтимый, — отвечал Кемине. — Ведь вы у него взяли ум, а я, чтобы не остаться ни с чем, взял у него ухо.

106. Запах и голос

В одном собрании какой-то человек пустил ветры и испортил воздух.

— Ба, вроде бы пахнет вонючим Кемине? — сказал пир.

Но тут тот же молодец вторично издал те же звуки.

— Ба, вроде бы это голос нашего пира? — сказал Кемине.

107. Я отплачу пиру этих сопи тем же

Пир Кемине долгое время болел. Кемине сговорился с двумя сопи, и они отправились проведать пира.

Кемине объяснил сопи, что они должны говорить, когда придут к пиру. Один из сопи первым вошел к пиру, поговорил с ним о здоровье и спросил:

— О высокочтимый, что это вы хрипите, как пес?

Пир так разозлился на сопи, что не мог издать ни звука. Затем вошел другой сопи и тоже стал расспрашивать пира о здоровье. Пир пожаловался ему:

— Вот приходил такой-то сопи и сравнил меня с собакой.

— Ах, да не слушайте его болтовню. Ну, сболтнул и ушел, — сказал второй сопи. — Даст бог, поправитесь, вернется к вам аппетит, станете есть и пить и разжиреете, как кабан.

Эти слова вызвали у пира еще больший гнев. Наконец вошел Кемине. Обозленный обоими сопи пир стал жаловаться:

— Мулла Кемине, если бы ты только слышал: один сопи сравнил меня с собакой, а другой — со свиньей!

— О высокочтимый, не беспокойтесь, я отплачу пиру этих сопи тем же! — отвечал Кемине.

108. Спрашивайте о каком-нибудь точном месте

Кемине всю жизнь ходил в рваном тулупе. Этот тулуп был такой старый, сплошь покрытый заплатами, что за ними не было видно той овчины, из которой он был когда-то сшит.

Однажды, когда Кемине был где-то в гостях, собравшиеся вокруг него невежи спросили:

— Мулла Кемине, скажи, когда был сшит твой тулуп?

— Не затрудняйте меня такими вопросами, — отвечал Кемине, — потому что на моем тулупе есть места, сшитые пять лет назад, и есть места, сшитые десять лет назад. Поэтому спрашивайте о каком-нибудь точном месте.

109. Мешок с остротами

Как-то раз сопи, вдоволь наслушавшись от Кемине острых словечек насчет его пира и других, спросили Кемине:

— Где ты хранишь свой мешок с остротами? Мы хотим его украсть.

— Если вам требуется мой мешок с остротами, то украдите мой тулуп. Под каждой его заплатой — остров словцо, — отвечал Кемине.

110. Замолчи, а не то…

Кемине всегда, и зимой и летом, ходил в своем сорок раз чиненном тулупе. Однажды он гостил у какой-то женщины. У нее была уже довольно большая дочь. Из-за чего-то девочка расплакалась. Женщина стала успокаивать дочь, и в это время ее взгляд упал на тулуп Кемине. А тот — весь пестрит заплатами: из кусков старой кожаной торбы, лоскутьев разноцветных материй и тому подобного. От прежней овчины ничего не осталось. Тут женщина улыбнулась и сказала девочке:

— Замолчи, а не то я отрежу у тебя ухо и сделаю из него заплату на тулуп муллы-аги!

— Ах, молодка, — заметил Кемине, — если уж ты собралась ставить заплаты, то у вас и самих найдется немало подходящих дырявых и рваных мест.

111. В нем был я

Под вечер Кемине, накинув на плечи свой тулуп, отправился в собрание к одному из соседей. Дойдя до двери, он поскользнулся и с грохотом упал. Кемине тотчас вскочил и, сделав вид, что ничего не случилось, вошел и поздоровался.

— Что это, мулла Кемине, ты падаешь возле самой двери? — спросили его.

— Да нет, я не упал. Это свалился на землю мой тулуп, — отвечал Кемине.

— А не слишком ли было много шума для тулупа? — спросили сидевшие.

— А это потому, что в нем был я, — отвечал Кемине,

112. Кемине и вор

Однажды ночью в юрту Кемине залез вор и, взвалив на спину все съестные припасы, что были, ушел.

А Кемине услышал это, разбудил жену и сказал:

— Эй, пошли. Нас, видно, переселяют, бери, что осталось, и пойдем.

Кемине схватил жену за руку, и они отправились следом за вором. Через некоторое время вор услыхал за спиной чей-то шепот, оглянулся и увидел, что за ним идут Кемине с женой.

— Эй, а вы куда идете? — спросил вор.

— А мы решили, что вы помогаете нам переселиться, — отвечал Кемине.

113. Кемине и нищий

Однажды пришел в юрту Кемине нищий ходжа. Поглядел туда-сюда, а в юрте ни есть, ни пить нечего. В то время у Кемине была одна-единственная коза с козленком.

Нищий, который любил поесть, сказал Кемине, поглядывая на козленка:

— Мулла Кемине, а не зарежешь ты в честь гостя этого козленка?

— Что ты, ходжа-ага, — отвечал Кемине, — разве у людей принято убивать своих молочных братьев, хоть даже в честь гостя?

— Какой же он тебе молочный брат? — спросил нищий.

— А как же, — отвечал Кемине, — ведь один сосок моей козы сосет козленок, а другой — я. Потому он и есть мой молочный брат.

114. Рай на осле

Кемине шел куда-то пешком и очень устал. Повстречался ему человек, который вел осла, и посадил он Кемине верхом. Через некоторое время Кемине сказал:

— Да, оказывается, рай находится всего в вершке от земли!