Онлайн чтение книги Звездный лед Pushing Ice
Пролог

Ее звали Хромис Сон-Трава Шалашник. Стремясь представить свою идею, она проделала долгий путь. Предчувствие неудачи, сидевшее где-то в дальних закоулках сознания, после скачка через головокружительную вереницу световых лет к Новой Дальней Флоренции и приземления на планете-столице, где заседает Конгресс, превратилось в обжигающую нутро ядовитую, злую уверенность: впереди – унизительное страшное поражение. Людей, предрекающих неудачу проекту, хватало всегда – но теперь Хромис впервые подумала, что они могут оказаться правы. Ведь она и сама прекрасно понимала, насколько необычно и дерзко ее предложение.

– Да, сегодня чудесный день для великого дела. – Рядом с ней встал Красноперка Индиго Мамматус.

Они замерли на балконе высоко над слоем туч, плывущих над контрфорсами и садами у нижних склонов башни Конгресса.

– Ты имеешь в виду, для разгрома и унижения?

Красноперка покачал головой и выговорил добродушно:

– Последний день лета. Завтра уже похолодает, станет ветрено. Разве тебе это не кажется добрым предзнаменованием?

– Не могу успокоиться. Боюсь оказаться всеобщим посмешищем.

– Рано или поздно мы все выставляем себя клоунами. При нашей работе это практически неизбежно.

Красноперка и Хромис были политиками и союзниками из разных фракций Конгресса Кольца Линдблада.

Хромис выступала от лица сравнительно малой группировки населенных миров: всего сто тридцать объектов планетного класса, содержащихся в объеме пространства немногим более двадцати одного светового года в поперечнике. Избирательный округ Красноперки находился на краю Кольца и фактически граничил с разрозненными внешними мирами Империи Петли-2. Занимая гораздо большее пространство, он имел лишь четыре десятка объектов планетного класса. С политической точки зрения общего до крайности мало – но зато столь же мало и поводов для ссор.

Женщина провела пальцем по кольцу на правой руке, отслеживая сложный узор переплетающихся линий.

– Думаешь, согласятся? Как-никак, прошло восемнадцать тысяч лет. Требовать от людей, чтобы они сознавали важность события такой давности, – не чересчур ли?

– Весь смысл нашего небольшого начинания в том, чтобы отпраздновать юбилей – девять тысяч лет славного Конгресса, – произнес Красноперка почти без намека на иронию. – Если остальные делегаты не могут пошевелить своими заплывшими извилинами еще немного и вспомнить о произошедшем восемь тысяч лет назад, то на них стоит спустить магистратов.

– Не надо так шутить, – предупредила Хромис мрачно. – Прошло всего четыреста лет с тех пор, как им пришлось отправлять магистратов на Болиголов.

– Да, дело было мутное. Не меньше дюжины смертей. Но, Хромис, я не шучу: если до них не дойдет, я бы лично рекомендовал вызвать полицию.

– Все бы так думали!

– Так пойди туда и сделай так, чтобы они согласились! – воскликнул Красноперка, подставляя руку. – Время пришло. Не хотелось бы испытывать их терпение, опаздывая.

Она благопристойно взяла его под руку. Красноперка весьма симпатичен. Хромис знала, что и ее многие в Конгрессе считают очень привлекательной. Возможно, они и красивая пара, но их отношения – чисто платонические. У обоих на родных мирах остались партнеры, спящие в оболочках стазиса до тех пор, пока Красноперка с Хромис не вернутся из Новой Дальней Флоренции. Хромис любила мужа, хотя и вспоминала о нем не каждый день. Без его помощи убедить сто тридцать планет в том, что они должны поддержать одну общую идею, было бы очень трудно. Проект давно застопорился бы.

– Красноперка, я волнуюсь. Боюсь, что испорчу почти тысячу лет подготовки.

– Спокойнее, и придерживайся плана! – предупредил Красноперка сурово. – Никаких гениальных идей в последний момент!

– Тебе того же самого. Запомни ключевые слова: «предполагаемый получатель».

Старый друг ободряюще ей улыбнулся и повел в необъятный зал заседаний.

Это помещение соорудили в первые века деятельности Конгресса, когда тот надеялся распространить свое влияние на территории, теперь занятые соседними государствами. Пространства на Новой Дальней Флоренции хватало: сотня с лишним делегатов были разбросаны по квадратному километру амфитеатра, потолок же высился в десяти километрах над ними. Посреди зала медленно вращался ничем не закрепленный кубический дисплей. На нем обычно сменяли друг друга лица докладчиков. Но сейчас, в ожидании начала сессии, на дисплее крутилась древняя эмблема Конгресса: трехмерное воспроизведение знаменитого Витрувианского человека Леонардо да Винчи.

Хромис с Красноперкой заняли свои места у трибуны. Последние делегаты прибывали в транзитных оболочках: черные гуманоидные фигуры появлялись внезапно в зале, затем оболочка рассасывалась, открывая человека. Фемтомашины оболочек сливались с машинами здания. Все искусственные объекты в Конгрессе Кольца Линдблада – от огромного, смещающего системы отсчета лайнера до мельчайшего медицинского робота – состояли из бесчисленных копий одного и того же универсального фемторазмерного элемента.

Первый час собрания заняли рутинные дела. Хромис терпеливо сидела, обдумывая речь. Быть может, стоит начать с другого? Хм… трудно оценить настроение присутствующих. Но Красноперка, конечно же, прав. Нельзя менять планы на ходу. Хромис успокоилась, собралась и, когда пришло время выступить, сказала именно то, что заранее выучила и отрепетировала.

– Уважаемые делегаты, – произнесла она, когда ее изображение появилось на кубе-дисплее, – приближается десятитысячелетний юбилей основания нашей первой колонии, начала того, что мы теперь называем Конгрессом Кольца Линдблада. Думаю, мы все согласны в том, что в честь такого важного события необходимо организовать нечто значительное. Оно должно в полной мере отражать наши достижения, наш успех – особенно принимая во внимания то, как праздновались юбилеи в соседних полисах. Предложений о том, как именно увековечить замечательную дату, было немало. Например, масштабный строительный проект: терраформирование достойной планеты, либо своевременное омоложение звезды, глобализация Дайсона, либо – просто потому, что это возможно, – системный скачок целого мира. Были и скромные проекты вроде возведения купола или скульптурного фонтана.

Хромис умолкла и пристально посмотрела на авторов этих скромных проектов: может, осмелившиеся на подобное устыдятся своей ужасающей недальновидности?

– Среди проектов есть много по-настоящему замечательных. Несомненно, поступят и новые, не менее достойные. Но я хочу предложить деяние совершенно иного порядка. Давайте не хлопотать для себя, не строить монументы на нашем галактическом заднем дворе. Я покорнейше предлагаю вашему вниманию нечто гораздо более альтруистическое. Я предлагаю дерзновенный акт космической благодарности: послание сквозь время и расстояние. Адресатом же станет особа – либо ее потомки, – без коей самая ткань нашего общества выглядела бы неузнаваемо иной!

Хромис умолкла снова, пока не в силах оценить настроение делегатов. Бесстрастные лица сидящих поблизости не выражали абсолютно ничего. Она глубоко вдохнула и продолжила:

– Несомненно, мы бы достигли всего и сами, но разве есть сомнения в том, что наше движение заняло бы десятки тысяч лет, а не всего пару тысячелетий? Вместо мозаики полисов, раскинувшихся на двенадцать тысяч световых лет по галактическому диску, мы бы так и остались привязанными к горстке звездных систем – и подверглись бы рискам, какие неизбежно влечет подобная концентрация. И давайте не забывать, что ценнейшие знания, позволившие проскочить столетия медленного поступательного развития, были даны нам безвозмездно, безо всякого ожидания награды. Наша Благодетельница послала знания на Землю, потому что посчитала это правильным.

Тут Хромис замялась, очень хорошо понимая, что многие из собравшихся зовут женщину, официально титулованную Благодетельницей, совсем по-другому. Те знания едва не погубили человечество, пока оно их усваивало. Но ведь прошло восемнадцать тысяч лет. К чему пестовать старую злобу? Прежде чем люди научились обращаться с огнем, наверняка было обожжено немало пальцев.

Кое-кто глухо заворчал, но прерывать не стал. Хромис собралась с духом.

– Знаю, многие из вас забыли суть того давнего благодеяния. Надеюсь, очень скоро я смогу освежить нашу общую память. Но сначала позвольте очертить мое предложение.

Она повернула голову и взглянула на куб-дисплей. Ее портрет сменился изображением Галактики: огромной, древней, загроможденной спиканскими артефактами, но, насколько знали люди, лишенной жизни – за исключением небольшого участка одного ответвления. Совсем маленького, похожего на расплывшееся чернильное пятнышко.

– Благодетельница и ее люди еще где-то там. Почти наверняка они за пределами Материальной Границы. А может, и за пределами Галактики. Но если только Вселенная не таит в рукаве больше хитростей, чем мы можем представить, Благодетельница не могла уйти дальше чем на восемнадцать тысяч световых лет – и то лишь если она продолжает двигаться от нас. А возможно, она уже прибыла к месту назначения. Так или иначе, полагаю, нужно отослать ей письмо. И не полевую передачу, сколь бы дешевой и простой она ни была, но физический артефакт, то, что можно набить данными до самого гейзенберговского предела. Конечно, с отправкой физического артефакта есть очевидная проблема: мы не знаем, куда именно его слать. Но решить ее просто: произведем как можно больше артефактов – многие миллиарды – и разошлем во все стороны. И будем надеяться, что письмо рано или поздно отыщет адресата.

Настал черед Красноперки перебить докладчицу:

– Член совета Хромис, все это прекрасно выглядит в теории. Не сомневаюсь, наших производственных мощностей хватит для исполнения этого плана. Но задумались ли вы о рисках попадания нашего послания не по адресу? Не все соседи столь же цивилизованны, как мы. У нас и так хватает проблем с контролем над вредоносными технологиями. Запихивание всего нашего знания в бутылку и разбрасывание куда попало не представляется мне умным ходом, какими бы ни были его мотивы.

– У нас есть способ обеспечить безопасность, – ответила Хромис.

– В самом деле? Пожалуйста, поведайте же нам! – Красноперка казался всерьез заинтригованным.

– Артефакты получат возможность защищаться от попадания в чужие руки. Они не раскроются, не распознав присутствия митохондриальной ДНК Благодетельницы. Конечно, здесь есть допустимый процент ошибки: мы ведь не хотим исключить детей Благодетельницы, либо внуков, либо потомков более отдаленных – но никто иной не сможет раскрыть сокровище.

И снова Красноперка мастерски сыграл свою роль:

– Хромис, неплохая идея. Но я не убежден в том, что она фундаментально обоснована. В архивах Конгресса нет образцов ДНК Благодетельницы. Все биологические образцы были потеряны в течение века после ее отбытия.

– Мы нашли ее ДНК.

– О, это новость! И где же, позвольте осведомиться?

– Пришлось искать очень долго. Мы вернулись на Марс. И теперь уверены, что собрали достаточно данных для исключения всех неподходящих адресатов.

– Я полагал, что на Марсе уже давно поставили крест.

– Да. Но мы вкопались глубже.

Красноперка медленно опустился в кресло, будто лишившись всякой воли к сопротивлению.

– Раз так, мне остается лишь поздравить вас! Вы предъявили нам ярчайший образец передового мышления!

– Спасибо! – изрекла Хромис благодушно. – Сенатор Красноперка, у вас есть еще вопросы?

– Абсолютно никаких! – провозгласил тот.

Кое-кто из делегатов недовольно заворчал. Но на самом деле мало кого возмутило это небольшое театральное представление. Большинству сенаторов доводилось придумывать и разыгрывать подобные же спектакли.

– Сенатор Красноперка абсолютно прав, обращая внимания на техническую сторону дела, – продолжала Хромис. – Но не будем же пугаться сложностей! Легкий проект не стоит того, чтобы браться за него по такому поводу. Для простых дел у нас уже было десять тысяч лет. Так давайте же предпримем нечто по-настоящему масштабное, покажем истории, из какого мы теста! Дотянемся сквозь пространство и время и вознаградим Благодетельницу за то, что она сделала для нас!

Хромис позволила себе паузу, рассудив, что никто не осмелится перебивать в такой момент. Когда она вновь заговорила, голос ее стал ровным, размеренным, дружелюбным.

– Уверена, многие из вас усомнились в разумности моего предложения, хотя его уже подвергали всем возможным проверкам умы ста тридцати миров. Проблема в том, что для большинства из нас Благодетельница – не более чем фигура отдаленного прошлого. Существо, по отношению к которому мы не испытываем никаких чувств. Но ведь есть немалый шанс на то, что она жива, все еще дышит и мыслит. Она не бог, не мифологический персонаж, но человек не менее реальный, чем любой из нас. Когда-то я с трудом могла помыслить о ней так. Но теперь – нет. Я думаю о ней как о живом реальном человеке с тех пор, как услышала ее голос.

Хромис кивнула сурово в ответ на шепотки аудитории.

– Да, мы отыскали оригинал передачи, положившей начало всему. Заявление нашей Благодетельницы. Ее обещание дать нам все, что сможет. Поиски этой записи были не легче поисков ДНК. Разница лишь в том, что послание всегда было частью нашего культурного наследства – но затерянного, погребенного среди моря данных, искаженного до неузнаваемости. Потребовались столетия усилий лучших экспертов-криминалистов, чтобы собрать его воедино, кадр за кадром. Полагаю, результат оправдал затраты.

Хромис посмотрела на куб и послала мысленную команду начать воспроизведение.

Зазвучала музыка. Она постепенно усиливалась, накатывая волной. Перед делегатами возник древний символ – золотой шар и три буквы алфавита, неиспользуемого уже четырнадцать тысяч лет.

– Пожалуйста, настройте лингвистические фильтры на английский середины двадцать первого века, – попросила Хромис. – Сейчас вы услышите голос Благодетельницы.

Тотчас же на всех сторонах куба возникло тонкое лицо хрупкой женщины. Она больше походила на жертву истории, чем на ее вершителя. И голос ее звучал робко и сбивчиво, будто ее заставили говорить то, что по своей воле она бы не решилась сказать никогда:

– Я Белла Линд. Вы смотрите Си-эн-эн.