Фантасты в чудеса верят еще меньше, чем проститутки в любовь.
На всякий случай я помолился. Стало чуть легче, как всегда, когда пытаешься переложить свою проблему на чужие плечи – и вроде как перекладываешь.
Никто из нас не жаловался – бесполезно. Планета вращается, знаете ли. Можно вращаться вместе с ней, а можно зацепиться за что-то и протестовать, но тогда тебя свалит с ног.
Давайте попробуем учить щедрости и альтруизму, ибо мы рождаемся эгоистами.
Борьба за права — пустой звук для тех людей, которые выросли, когда эти права были уже завоеваны.
Раздвигая границы нашего познания, нашей культуры, он не мог тем не менее выйти за пределы границ собственного знания.
Воспевание «женского предназначения», таким образом, оказывается пропорционально нежеланию общества относиться к женщине как к полноценному человеку: чем меньше реальные функции, которыми наделена эта роль, тем больше ее декорируют бессмысленными деталями, чтобы заполнить пустоту.
Воспевание роли женщины не может заменить ее свободного участия в жизни общества как личности.
Каждый из нас поглощает свой кусок счастья в одиночестве, а горе свое, ничтожную царапину сердца мы выносим на улицу, показываем всем, и кричим, и плачем о нашей боли на весь мир!
Страх, как блуд, и пугает, и манит.
Настоящего воина можно узнать по тому, что он интересуется своими врагами гораздо больше, чем друзьями
Когда не можешь обратиться к посторонним свидетельствам, теряют четкость даже очертания собственной жизни.
И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой.
С каждым годом все меньше и меньше слов, все уже и уже границы мысли.
Правоверный не мыслит – не нуждается в мышлении. Правоверность – состояние бессознательное.
Истинно любить можно только то, что выше нас.
В природе лежит только эта любовь, любовь героической эпохи, та, которую «любили боги и богини». Тогда – «за взглядом следовало желание, за желанием следовало наслаждение».
Все иное – надуманно, неискренно, искусственно, аффектированно. Благодаря христианству – этой жестокой эмблеме его, кресту… душа моя содрогается ужасом от него… – в природу и ее безгрешные инстинкты были внесены элементы чуждые, враждебные.
Чем более преданной является женщина, тем скорее отрезвляется мужчина и становится властелином. И чем и более она окажется жестокой и неверной, чем грубее она с ним обращается, чем легкомысленнее играет им, чем больше к нему безжалостна, тем сильнее разгорается сладострастие мужчины, тем больше он ее любит, боготворит. Так было от века во все времена – от Елены и Далилы и до Екатерины II и Лолы Монтец.
Скажите мне сначала, кто я! Если мне это понравится, я поднимусь, а если нет — останусь здесь, пока не превращусь в кого-нибудь другого!
— Подумайте, мой дорогой, — говорила она, — как тяжело сознавать, что Шарлотта Лукас когда-нибудь окажется здесь хозяйкой. А я увижу ее на своем месте и вынуждена буду убраться восвояси.
— Незачем давать волю столь мрачным мыслям, моя дорогая. Давайте лучше думать о чем-нибудь более приятном и позволим себе надеяться на то, что я переживу Коллинза.
Мистер Беннет отнесся к случившемуся совсем иначе.
— Итак, Лиззи, — сказал он как-то раз, — у твоей сестры, насколько я понимаю, немного разбито сердечко. Поздравь-ка ее от моего имени. Барышни любят время от времени разбивать себе сердце, почти так же, как выходить замуж. Это дает пищу для размышлений и чем-то выделяет их среди подруг. Ну, а когда придет твой черед? Ты ведь не допустишь, чтобы Джейн намного тебя опередила, не правда ли? Пора, пора. В Меритоне хватит офицеров, чтобы разбить сердца всем девицам в округе. Не остановиться ли тебе на Уикхеме, а? Отличнейший малый — может вскружить голову кому угодно.
— Благодарю вас, сэр, но меня устроит и не столь блестящий кавалер. Не всем же должно везти так, как Джейн.
— Это верно, — сказал мистер Беннет. — А как приятно сознавать, что у тебя имеется заботливая мамаша, которая при подобных обстоятельствах ничего не упустит…
Однажды, наслушавшись подобной болтовни, мистер Беннет, как бы между прочим, заметил:
— Я понял из ваших рассуждений, что вы можете считаться двумя самыми глупыми девчонками в королевстве. Подобная мысль приходила мне в голову и раньше. Но теперь я в этом окончательно убедился.
К Элизабет вскоре вернулось достаточно веселое расположение духа, чтобы она смогла потребовать от мистера Дарси отчета о том, как его угораздило в нее влюбиться.
— С чего это началось? — спросила она. — Я отлично могу себе представить, как пошло дело дальше. Но что могло послужить первым толчком?
— Мне теперь трудно назвать определенный час или место, или взгляд, или слово, после которых мною был сделан первый шаг. Слишком это было давно. И я понял, что со мной происходит только тогда, когда был уже на середине пути.
Храбрец способен думать. А трус – нет.
Реальность не бывает причудливее фантазий, что бы люди ни говорили. Как правило, нам в точности известно, что нас ожидает.
Тебе не нужен сон. И мне не нужен сон. Зло никогда не спит, а Добро неусыпно.
Он хотел бы поверить в Бога-Вседержителя, хотя ему казалось нелишним, прежде чем связывать себя обязательствами, сначала поговорить с Ним хотя бы полчаса, чтобы выяснить некоторые сомнительные вопросы.
В людях, по большей части, вообще нет ничего особенно плохого. Они просто склонны увлекаться новыми поветриями, например: обряжаться в сапоги и расстреливать других людей, или обряжаться в белые простыни и вешать других людей, или обряжаться в узкие джинсы, хвататься за гитары и созывать других людей на концерт. Только дайте им новый символ веры соответствующего фасона, и их умы и сердца - ваши.
В будущем построят машину времени, но ни у кого не будет времени ею пользоваться.
То же самое могу сказать о вере во всепобеждающую любовь, которая будто бы обладает особой властью. Нет, не обладает. Только для двоих. В отношениях двоих любовь невероятно могущественна. И это прекрасно. Но если бы любовь была в силах изменить наш мир, она была уже восторжествовала. Она этого не может. Любовь - красивая штука. Приятная. Она лучше, чем ненависть. Но у неё нет никакой особой власти в нашем мире. Её просто приятно испытывать.
В последнюю очередь юной девице нужен заботливый и во всё вникающий папаша.
Любое патриархальное общество или готовится к войне, или воюет, или восстанавливается после войны.
В жизни всё просто: счастье целиком зависит от везения и от генов. Всё сводится к генам и везению. А если задуматься, то и гены - это вопрос везения.
Если никто не знает, когда человеку суждено умереть, как мы можем говорить, что кто-то умер преждевременно?
Война - это просто способ, которым природа делает своё дело: сдерживает рост человеческой популяции.
Не сомневаюсь, человек любую дрянь научится принимать как должное, если будет считать её неизбежной.
Живи так, будто этот день - последний, и однажды так оно и окажется. А ты будешь во все оружии.
Счастливый человек — тема нестерпимо скучная
Слишком умен, чтобы верить в Бога или собственное предназначение
Говорят, малое знание может причинить немало бед, но оно и вполовину не так опасно, как дремучее невежество.
Ужасно, когда находишь в своей голове всякие интересные вещи и не знаешь, что они там делают.
С точки зрения телепата в человеческой голове царит какофония. Это железнодорожный вокзал, где все репродукторы говорят одновременно.
Он был глуп, глуп настолько, насколько могут быть глупы очень умные люди.
Любовь всегда основана на честности, иначе это не любовь.
Ужасное ощущение - боль человека, которого не любили.
... я подумал, что с марихуаной, как и с сексом, одна история - все сильно преувеличивают эффект.
Уверен, все мы чокнутые, только каждый по-своему.
Идеальная женщина должна быть как хомячок пушистая маленькая и не разговаривает...
Ловкости, с какой неудачливые налетчики развернулись на бегу, позавидовал бы каучуковый мячик, а скорость, с какой они мчались прочь от берега, заставила бы скаковую лошадь околеть от зависти. Меж тем пришельцы, побросав все дела, с гиком помчались вдогон, впрочем, сильно уступая в резвости аборигенам.
1..33..143Ты думал, что халява — это то, что тебе дают бесплатно? Нет, это то, что никто, кроме тебя, не захотел брать даже даром.