Джентльмен – это человек, который не болтает об уплаченных налогах и женщинах, с которыми спал
Стоит пошевелиться ее сердцу, и моё ему вторит. Будто две лодки на одном канате. И захочешь разрубить, да подходящего ножа нигде нет.
Если о ком-то достаточно думать, то вы, конечно, встретитесь опять.
Именно ревность, насколько он понял из этого сна, - самая безысходная тюрьма на свете. Ибо в эту тюрьму узник заключает себя сам. Никто не загоняет его туда. Он сам входит в свою камеру-одиночку, сам запирается, а ключ выкидывает через прутья решетки.
Как ни раскрывай перед кем - либо душу, всегда останется такое, о чем вслух говорить нельзя.
Правильные слова всегда приходят на ум слишком поздно
Человек, у которого отняли свободу, обязательно станет кого-нибудь ненавидеть.
Факт может и не быть истиной, а истина не всегда имеет под собой факт.
Временами одиночество накатывало на меня и резало по сердцу. Казалось, даже вода, которую я пил, и воздух, которым дышал, наполнены длинными острыми иголками; страницы книг в моих руках, словно лезвия бритв, угрожающе отливали металлическим блеском. В четыре часа утра в окружающем безмолвии было слышно, как одиночество все глубже пускает в меня свои корни.
Человек, который не испытывал настоящей боли, не в состоянии понять, что это такое.
Смерть - это что-то яркое и огромное, и чем оно ярче и больше, тем сильнее у народа крыша едет от всех этих мыслей.
Похоже, когда о себе не думаешь, все ближе к себе становишься.
Откуда всё пришло, туда всё и уйдет. А я — лишь путь для самого себя, дорога, которую мне надо пройти.
Память и мысли стареют также, как и люди.
Двигаться с высокой эффективностью в неверном направлении ещё хуже, чем вообще никуда не двигаться.
Способен ли один человек до конца понять другого?
Мы можем потратить массу времени и усилий, пытаясь узнать другого человека, а как близко удается нам в результате подобраться к его сущности? Мы убеждаем себя, что разбираемся в людях, но известно ли нам о них что-нибудь поистине важное?
Добрые вести дают о себе знать тихо.
Долгие годы мы занимались тем, что убивали. Это было нашим призванием, первым призванием в нашей жизни. Все, что мы знаем о жизни, — это смерть. Что же будет потом? И что станется с нами?
Кто не может расстаться с сокровищем, тому оно станет в тягость.
Пользоваться вещью, в которую вложена мудрость, много превосходящая твою собственную, всегда губительно.
Ах ты, морковка с помидорами, да что же я натворил!
Пока живешь, надеешься. И хочешь кушать.
Трудно поверить, что огонь обжигает, пока не прикоснешься к нему.
Слабые не раз преображали мир, мужественно и честно выполняя свой долг, когда у сильных не хватало сил.
Когда ум сдается, очередь за телом.
Многие из живущих заслуживают смерти. А другие погибают, хотя заслуживают долгой жизни. Можешь ли ты наградить их? Так не торопись же раздавать смертные приговоры. Даже мудрейшие не могут предвидеть всего.
Мы не выбираем времена. Мы может только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас.
Видит бог, мы напрасно стыдимся своих слез, — они как дождь смывают душную пыль, иссушающую наши сердца.
Как печально и странно, что этот вечер, когда передо мной только что открылось такое блестящее будущее, — самый тоскливый вечер в моей жизни.
От этого раннего вставания можно совсем обезуметь. Человек должен высыпаться.
Общение с людьми совращает к самоанализу.
— Знаю я вас, подлеца. Я уже и прежде слышал про вас. Вы любите совать нос в чужие дела.
Мой друг улыбнулся.
— Вы проныра!
Холмс улыбнулся еще шире.
— Полицейская ищейка!
Холмс от души расхохотался.
— Вы удивительно приятный собеседник, ... Выходя отсюда, закройте дверь, а то, право же, сильно сквозит.
Многие сказки казались Тиффани весьма подозрительными. Одна, например, заканчивалась тем, что двое хороших детишек запихали ведьму в ее собственную печку. После того, что случилось с госпожой Клацли, Тиффани не могла спокойно думать об этом. Такие сказки морочат людям голову, решила она. "Да ну?-думала Тиффани, перечитав историю. - Ни у кого в доме нет такой печки, чтобы засунуть туда человека целиком! И вообще, с чего эти детишки решили, будто могут есть чужие дома почем зря?" Или взять хоть того мальчишку, у которого не хватило ума понять, что корова не может стоить пять бобов. Кто дал ему право убивать великана и забирать его золото? Не говоря уже о том, что этот балбес - просто экологический вандал какой-то. А если девочка не может отличить волка от собственной бабушки, значит, или девица тупа как пробка, или у них в семье все на редкость уродливы.
Как бы там ни было, ей больше нравились ведьмы, чем разодетые в пух и прах прекрасные принцы и уж подавно чем глупо улыбающиеся принцессы, у которых здравого смысла меньше, чем у букашки.
Мозг - это инструмент выживания, а не детектор лжи. Там, где самообман способствует приспособлению, мозг лжет.
Если нам не больно — значит, мы умерли.
"В бою первым гибнет план боя", - пришло в голову изречение, но я не смог вспомнить, откуда взял цитату.
Язык великолепен, благороден - ничего лучше, наверное, человеческое тело не в силах совершить, но нельзя превратить закат в цепочку похрюкиваний, ничего не потеряв. Язык ограничивает.
Смерть еще не повод отставать от графика.
Торможение - для сосунков. Мы направляемся к звёздам.
Если истязатель хочет по-прежнему возвращаться после работы домой, к семье, играть с детьми и спокойно спать по ночам, то никогда, никогда не должен считать своих жертв людьми.
За четыре тысячи лет мы не смогли доказать себе, что реальность существует вовне наблюдателя от первого лица.
В тюрьму людей сажают за убийство, за кражу, за подлоги, за разные хорошие дела, а начинают они всегда с того, что задают дурацкие вопросы.
Кто вопросов не задает, тот лжи не слышит.
Попросту говоря, если Байерли исполняет все Законы роботехники, он — или робот, или очень хороший человек.
Есть только две добродетели: деятельность и ум.
Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость.
1..124..144Коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. ... Боишься неизвестности, вот чего.