Онлайн чтение книги Развеянные чары
Глава вторая.. Владыка Северного Ковша творит суд в палате Литературных сокровищ. Юань-гун распространяет туманы из пещеры Белых облаков

А теперь поведем рассказ о том, как Яшмовый владыка, возвратившись с пира на берегу Яшмового пруда, призвал к себе всех служителей, оставшихся присматривать за Небесным дворцом, устроил им перекличку и обнаружил, что нет Юань-гуна.

Секретарь палаты Литературных сокровищ Ми Хэн вышел навстречу Яшмовому владыке и доложил:

– Повелитель пещеры Белых облаков тайком осмотрел тайные книги, похитил «Книгу исполнения желаний» и вот уже семь дней как сбежал в мир людей!

Яшмовый владыка встревожился:

– В этой книге содержатся тайны Девяти небес. Нельзя допустить, чтобы они стали известны людям. Человеческие сердца не надежны, и постижение тайн небесных может принести им лишь беды и несчастья! А у этой твари как была звериная душа, так, видать, и осталась! Он нарушил небесный устав и за это понесет кару!

Тотчас же у врат небесных, созывая небожителей, загремели барабаны. Яшмовый владыка повелел Фынлуну[25] Фынлун – одно из божеств даосского пантеона, покровитель магии и волшбы; он же Громовой или Облачный наставник. , богу грома, послать Лэй-гуна, повелителя грома, и Дяньму, повелительницу молний, в мир людей, дабы схватить Юань-гуна и доставить его в палату Литературных сокровищ, а секретарю этой палаты вместе с владыкой Северного Ковша – учинить над ним суд и определить наказание.

Юань-гун между тем добрался до небесных врат, узнал, в чем дело, и с досадой подумал:

«Видно, этот болтун-секретарь, вместо того, чтобы спать, сунул нос, куда ему не следует, и поднял скандал. Надо изловчиться и незаметно положить книгу обратно в шкатулку, а уж там как-нибудь вывернусь».

Юань-гун ощупал рукав – он был пуст. Стало быть, книга осталась в пещере. Ничего не поделаешь – пришлось вернуться…

При виде спешащего к ним Юань-гуна обезьяны веселой толпой высыпали ему навстречу. Но у Юань-гуна не было ни малейшего желания вступать с ними в разговор. Он бросился в пещеру, схватил книгу и устремился с нею к небесным вратам.

Однако добраться туда ему не удалось: путь преградили мчавшиеся навстречу повелитель грома Лэй-гун и повелительница молний Дяньму. Дяньму метала молнии и размахивала огненной плетью, от которой, казалось, во все стороны разлетаются золотые змеи.

– Ну и зла же старуха! – струхнул Юань-гун. – Посмотрим, так ли грозна она в фехтовании?!

Он было собрался незаметно вытащить из рукава шарики-мечи и попробовать сразиться с нею, как вдруг сопровождающие святых служители разом ударили в барабаны. Грохот их был ужасен: казалось, обрушились горы и разверзлась земля. Вокруг Юань-гуна, обжигая ему кожу и опаляя волосы, закружились языки пламени. Заткнув уши и зажмурив глаза, он в страхе закричал:

– Почтенные боги! Если хотите говорить со мной – говорите! К чему показывать свое могущество?

– Верховный владыка приказал нам отобрать у тебя «Книгу исполнения желаний», – промолвил повелитель грома Лэй-гун. – И найдем мы ее или не найдем, все равно велено доставить тебя в палату Литературных сокровищ – будешь держать ответ перед судом.

– Да-да, конечно, повинуюсь, – смиренно произнес Юань-гун, а про себя подумал:

«Почему это Верховный владыка приказал доставить меня именно в палату Литературных сокровищ? Может, они при мне намерены начать поиски книги? Что ж, тем лучше – в палате я все равно что дома: уж как-нибудь изловчусь выбросить из рукава эту злосчастную книжицу».

Страх Юань-гуна почти прошел, к тому же он убедился, что сопротивляться повелителю грома бесполезно.

Тем временем небесные служители надели Юань-гуну на шею железную цепь, посадили его в громовую колесницу и, проскочив небесные врата, помчались в палату Литературных сокровищ.

Поистине, не сразу поймешь – чего следует остерегаться, если рядом с Синим драконом восседает Белый тигр[26] Синий дракон, Белый тигр. – Синий дракон в народных верованиях олицетворял радостное событие и воспринимался как счастливое и благостное предзнаменование; Белый тигр символизировал злую демоническую силу и несчастливую судьбу. , или добро соседствует со злом!

А в это время секретарь палаты Литературных сокровищ Ми Хэн уже занял свое место. Вскоре вдали стал расти и приближаться целый лес знамен и бунчуков, над которыми возвышался драгоценный зонт, – это со своей свитою прибывал сам владыка Северного Ковша. Секретарь палаты приветствовал могущественного владыку и предложил ему занять почетное судейское место.

Повелитель грома Лэй-гун и повелительница молний Дяньму ввели Юань-гуна, доложили, что высочайшее повеление выполнено, и удалились.

Оглушенному громами и ослепленному молниями Юань-гуну казалось, будто он не то во хмелю, не то во сне. Служители под руки приволокли его к крыльцу, поставили на колени и доложили:

– Злодей, похититель книги, доставлен!

Юань-гун поднял голову и огляделся: справа и слева от него стройными рядами высились знамена, впереди восседали на возвышении судьи.

«Так, так, – начал соображать Юань-гун, – секретарь палаты, сидящий справа, не так уж грозен, к тому же человек он свой, так что бояться мне его нечего; а вот с тем, что сидит слева – в черном одеянии и с яшмовой пластинкой для записей в руке – с ним надо держать ухо востро». Еще бы! Ведь это был не кто иной, как сам повелитель звезд Северного Ковша!

Это он, Северный Ковш, поражал смертью, в то время как Южный Ковш даровал жизнь. Стоило помолиться – только так, чтобы молитва дошла до него, и не важно – долгая была суждена жизнь молящемуся или короткая, как Янь Хуэю[27] Янь Хуэй – один из любимых учеников Конфуция, отличавшийся редким талантом и высокой нравственностью. Согласно преданиям, поседел в 29 лет, а в 32 года умер. , – владыка одним росчерком кисти мог продлить ее до ста девяноста лет. И тогда даже сам Яньло[28] Яньло – владыка преисподней, князь Тьмы. Согласно китайским верованиям, существовал как в одном лице, так и в нескольких лицах, каждое из которых управляло определенным разделом ада. Чаще всего говорят о Яньло как о правителе пятого раздела ада, где решались судьбы людей и определялись сроки их жизни на земле. , владыка загробного мира, ничего не мог сделать. Зато разгневавший владыку Северного Ковша так же мгновенно лишался жизни, стоило тому прикоснуться к кисти. И тут никакие указы Яшмового владыки о помиловании не помогали – мертвый не оживал.

Помня обо всем этом, Юань-гун, не дожидаясь, пока заговорят судьи, протянул им книгу и, низко кланяясь, покаялся.

– Грешная тварь! – зарычал на него повелитель звезд Северного Ковша. – Ты сломал небесную печать и похитил тайную книгу, которую тебе же доверили охранять. Да знаешь ли ты, что это много хуже простого воровства и подобное преступление карается смертью!

Юань-гун молчал, только кланялся и молил о пощаде.

– Может, ты уже успел разгласить небесные тайны? Смотри же – говори правду! – обратился к нему секретарь палаты Ми Хэн.

– Я никогда не лгу! – вскричал Юань-гун. – Единственное, что я сделал, это в точности перенес на каменные стены пещеры Белых облаков все описания превращений, но их еще не видел ни один человек!

«Пожалуй, эта скотина и впрямь не врет», – подумал про себя повелитель звезд и грозно спросил:

– А зачем ты это сделал?

– Я часто слышал о бескорыстии Верховного владыки и не мог даже предположить, что у него могут быть какие-то «тайны», – отвечал Юань-гун. – По моему разумению, тайны незачем записывать. В книги же заносят только то, что хотят сохранить для потомков. Яшмовый владыка хранил книгу в шкатулке, а я перенес ее текст на камень с той же самой целью: чтобы он дошел до потомков.

– Хватит врать и изворачиваться, – сурово оборвал его секретарь.

Юань-гун поспешно поклонился, еще раз покаялся и продолжал:

– Хватит ли ума у глупой старой обезьяны что-либо выдумывать?! Я правду говорю!

– Известно мне, – продолжал секретарь, – что в той яшмовой шкатулке хранилось величайшее сокровище небесного двора, а открыть шкатулку можно лишь по разрешению либо творца Первозданного хаоса[29] Творец Первозданного хаоса. – Согласно китайским мифам, вселенная в древние времена представляла собой огромное яйцо, внутри которого царил первозданный хаос. Со временем там зародились две противоположные силы – Инь и Ян, олицетворявшие темное и светлое начала. Внутри того же яйца родился и творец Первозданного хаоса – первопредок Паньгу, который расколол его и сотворил мир. , либо Небесной девы Сюаньнюй, либо же по повелению самого Яшмового владыки. Как же ты, волосатая тварь, сумел вскрыть ее?

– Сначала у меня и в самом деле ничего не получалось, – отвечал Юань-гун, – но когда я искренне помолился моей наставнице, Небесной деве Сюаньнюй, и пообещал ей всегда оставаться верным учению и не творить зла, шкатулка открылась сама собой. Не открылась бы – я бы ее так и оставил. Не звать же каменотеса на помощь. Знай я заранее, что небесный устав так строг, ни за что не стал бы его нарушать! К тому же наставница Сюаньнюй, вместо того чтобы мне помешать, толкнула меня на это преступление! Раньше я возмущался, бывало, что в мире людей из-за какой-то ничтожной бумажки человека могут судить, но что на Небесах меня сочтут злодеем за то, что я с добрыми намерениями заглянул в какую-то маленькую книжонку, и осудят на смерть, даже не дав раскаяться, такого я, признаться, не ожидал.

При этих словах секретарь Ми Хэн внезапно помрачнел. Ему вспомнилось, как, еще живя на земле, он оказался виновным в глазах Лю Бяо[30] Лю Бяо – полководец эпохи Трех Царств, неудачливый политик. – и все из-за подметного письмеца Сунь Цэ[31] Сунь Цэ – государственный деятель и военачальник эпохи Трех Царств (III в.), оказавший помощь некоему Юань Шу, провозгласившему себя государем. Впоследствии отмежевался от Юаня (о чем сообщил ему в своем письме) и перешел на сторону полководца Цао Цао, против которого ранее воевал. . Ми Хэн был добрым и прямодушным, взволнованность и искренность Юань-гуна, его слезы растрогали секретаря, и, не выдержав, он обратился к повелителю звезд Северного Ковша:

– Юань-гун говорит вполне справедливо. К тому же он и в самом деле ученик Небесной девы Сюаньнюй. Не возьмете ли вы на себя труд, повелитель, вместе со мной доложить о его деле Яшмовому владыке, после чего, возможно, последует высочайший указ, дозволяющий этой волосатой твари праведной жизнью искупить вину.

– Юань-гун у вас в подчинении, потому я всецело полагаюсь на ваше решение, – отвечал повелитель звезд Северного Ковша. – Но поскольку все небесные духи знают об этом суде, хорошо бы, дабы их успокоить, составить предварительно какую-нибудь бумагу с объяснением обстоятельств данного дела.

– Вы совершенно правы, повелитель, – поддакнул Ми Хэн и приказал подать Юань-гуну кисть и бумагу.

Юань-гун смекнул, что секретарь старается избавить его от кары, и с радостью принял кисть и принялся писать:

«Показание:

Повелитель звезд Северного Ковша пробежал глазами бумагу и усмехнулся:

– Прочтешь этакое – и, чего доброго, подумаешь, что эта тварь чиста всем телом своим!

– Вот именно, не только телом, но и душой! – подхватил Юань-гун. – Я привык говорить все, как есть: один – значит, один, два – значит, два. Не то что другие – то говорят «три», то «четыре»!..

Секретарь и его приближенные рассмеялись.

Затем все вместе они повели Юань-гуна в зал Священного небосвода, где в это время находился Яшмовый владыка, и обратились к нему с такими словами:

– Велико преступление Юань-гуна, но за чистосердечное признание он заслуживает снисхождения. К тому же он проступок свой совершил без злого умысла, так что простите его, ради святой девы Сюаньнюй!

Яшмовый владыка согласился отменить смертную казнь, однако лишил Юань-гуна титула повелителя пещеры Белых облаков, пожаловав ему взамен звание духа Белой обезьяны, и строго-настрого приказал хранить в тайне высеченный на стенах пещеры текст. При этом он повелел изгнать из тех мест обезьян, запретив всем, кроме Юань-гуна, жить там ближе десяти ли[32] Ли – китайская верста, равна 576 м; в эпоху Сун, о которой идет речь, была равна примерно 553 м. к пещере.

Юань-гун поблагодарил Яшмового владыку за милость, а владыка велел принести курильницу из белой яшмы и подарил ему. Курильница эта источала ароматы, ее не надо было зажигать, и потому она называлась «самокурильницей». Если Юань-гун находился в пещере, из нее струился ароматный дымок, поднимавшийся до самых небесных врат. Однако стоило ему отлучиться из пещеры, как дымок таял, вспыхивал огонь, и владыка сразу узнавал, что обезьяна вздумала бунтовать.

Юань-гун еще раз поблагодарил за милость и сказал:

– Пещера Белых облаков, где мне предстоит обитать, хоть и отгорожена ущельями и горами, но все же не совсем отрезана от мира людей, так что нельзя быть уверенным, что в нее никто не проникнет. Доводилось мне слышать, что святой Чжан Кай[33] Чжан Кай – книжник и отшельник древности, знаток даосской магии. умеет распускать туманы. Не прикажете ли, владыка, прикрывать ему своими туманами вход в пещеру?

– Для этого вовсе не следует тревожить святого, – ответил Яшмовый владыка и, вызвав хранителя небесных кладовых, повелел ему принести бесценное сокровище – Мать Туманов.

Надо сказать, что на Небесах хранилось четыре таких сокровища: Мать Эфиров, Мать Ветров, Мать Облаков и Мать Туманов. Последнее сокровище походило на свернутый занавес. Стоило его чуть-чуть развернуть, как из него начинал клубами вырываться белый пар – словно бил из открытой парильни. Если же его полностью раскатывали, туман растекался на сотни ли вокруг и мог своим густым покрывалом окутать всю землю. Когда же занавес сворачивали, он вновь, как губка, впитывал в себя пары тумана.

В стародавние времена, когда миром еще правил император Сюаньюань[34] Император Сюаньюань – император Хуан-ди (Желтый император, или Желтый предок) – мифический государь древности, легендарный первопредок китайцев, популярный персонаж множества легенд и преданий. Слово «сюаньюань» – название горы, где родился Хуан-ди, – стало своего рода родовым знаком легендарного владыки. , один из властительных князей, по имени Чи Ю[35] Чи Ю – один из главных противников Хуан-ди, с которым Желтому государю пришлось сражаться за обладание властью в стране. Нередко изображается в древних книгах в виде фантастического существа с медной головой, железным лбом, звериным телом, коровьими копытами и рогом на голове. Согласно преданиям, Хуан-ди казнил Чи Ю, а его тело и голову велел захоронить в разных местах, чтобы они никогда не соединились. , завладел этим чудесным занавесом и научился распространять великие туманы. Кроме того, он смастерил себе большой самострел и, возомнив себя непобедимым, стал творить всяческие бесчинства, измываться над народом и даже помышлять отнять Поднебесную у самого императора Хуан-ди. Тогда император вступил с князем в сражение на пустынной равнине Чжолу, но его воины, заблудившись в тумане, перестали различать, где запад, а где восток. Три дня и три ночи длилось сражение, но ни одной из сторон не удалось одержать победу.

К счастью, Небесная дева Сюаньнюй снизошла на землю и помогла императору построить повозку, названную «компасной». Куда бы эту повозку ни поворачивали – направо или налево, – стоявший на ней деревянный истукан пальцем вытянутой вперед руки всегда указывал точно на юг. После этого императору Хуан-ди удалось разбить Чи Ю, изловить его и казнить. Вот почему в Шэньси[36]Провинция Шэньси расположена на северо-западе Китая. до сих пор существует соленое озеро.

А занавес Туманов дева Сюаньнюй захватила с собой и поднесла Яшмовому владыке, который и распорядился хранить его в небесной кладовой…

Однако не будем отвлекаться и продолжим рассказ о Юань-гуне.

Итак, убедившись, что Юань-гун всей душой предан учению, не лжет и к тому же является учеником девы Сюаньнюй, Яшмовый владыка подарил ему чудесный занавес, дабы прикрывать с его помощью туманами вход в пещеру.

– Развернешь занавес на один чи – туман распространится на десять ли, – объяснял владыка. – Однако полностью не разворачивай, не то причинишь вред людям. Будь старателен, совершенствуйся в учении, сей доброе – этим искупишь свою вину, и тогда, быть может, настанет день твоего возвышения. Иначе Небо накажет тебя, и ты навеки угодишь в ад.

Юань-гун почтительно согласился и простился с Яшмовым владыкой.

Яшмовая шкатулка была снова опечатана и передана на хранение в палату Литературных сокровищ.

После этого Юань-гун простился с секретарем палаты Ми Хэном и повелителем звезд Северного Ковша, поблагодарил их за милосердие и, захватив с собой подаренные ему сокровища – яшмовую курильницу и занавес Туманов, – отправился в пещеру Белых облаков.

К этому времени местные божества по велению Небес уже изгнали из тех мест всех мартышек, макак и их сородичей, и Юань-гун остался в полном одиночестве. Его душу охватила печаль, но он был рад, что остался жив, да еще овладел двумя редчайшими сокровищами. Поистине, как говорится, – нет худа без добра!

Юань-гун поставил курильницу у порога своей каменной кельи – струйка ароматного дыма поднялась от нее к Небесам. Затем взял занавес Туманов и, развернув его на один чи, повесил перед входом в пещеру – тотчас заклубился белый пар и заполнил горы таким густым туманом, что ничего не было видно за несколько шагов.

Юань-гун обрадовался.

«В мире есть много вещей, коих название не отвечает их сущности, – подумал он. – Так и с этой пещерой: лишь сейчас, когда из нее струятся туманы, ее по праву можно назвать пещерой Белых облаков».

Он вернулся к курильнице, отвесил четыре поклона и возблагодарил Небо за милости.

Так и повелось с того дня. Юань-гун старательно исполнял свои обязанности и не смел лениться. И только в пятый день пятого месяца каждого наступающего года он сворачивал занавес Туманов и отправлялся на Небеса, чтобы предстать перед Яшмовым владыкой. В полдень он возвращался, разворачивал занавес и вновь отгораживался от внешнего мира туманами.

Вот так, пребывая в пещере, Юань-гун совершенствовал свой характер и лишь изредка в свободное время развлекался двумя шариками-мечами. Те сто восемь превращений, описание которых он некогда высек на стенах пещеры, теперь почти не привлекали его, ибо были не чем иным, как коварными способами одурачивать людей.

«Недаром, – говорил себе Юань-гун, – Яшмовый владыка старался, чтобы они не попали в мир людей. К тому же это наверняка дело рук какой-нибудь секты еретиков. Нет, это не для меня, и знай я об этом раньше, ни за что не стал бы открывать шкатулку».

Юань-гун так глубоко раскаивался, что однажды взял кисть и на задней части стены в конце текста книги приписал еще несколько строк:

Как вы думаете, почему Юань-гун так поступил? Да потому, что еще в палате Литературных сокровищ дал клятву никогда не творить зла и теперь боялся, что если кто-либо, завладев тайнами Небес, использует их в дурных целях, то немалая доля вины падет и на него, Юань-гуна. К тому же Яшмовый владыка, снизойдя на землю двадцать пятого числа двенадцатого месяца[37] Двадцать пятое число двенадцатого месяца. – Согласно легендам, в этот день Яшмовый владыка спускается на землю, чтобы определить, правильно ли идут дела в мире людей. , наверняка увидит эту его надпись и, поняв искренние намерения Юань-гуна, не станет взыскивать.

Так думал Юань-гун; но нам думается, причины здесь иные. Если бы Небо действительно не хотело разглашения тайн, оно могло бы распорядиться об уничтожении всех надписей в пещере. Однако такого не случилось: видно, небесный двор заранее знал, что проникновение его тайн в мир людей неизбежно.

Поистине:

Итак, если хотите знать, кто из людей похитил небесные тайны и что за этим последовало, прочтите следующую главу.