Дверь приоткрылась, заглянул виконт Каспар Волсингейн, а за его плечом угадывается могучая фигура Клемента Фицджеральда.
– Ваша светлость, – проговорил сэр Клемент.
Я отозвался нетерпеливо:
– Да-да, звал! Заходите!
Они вошли несколько стесненно, я с досадой оставил карту и со всеми сердечно обнялся в старании развеять эту скованность.
– Ваша светлость, – сказал сэр Каспар, на лице блуждает радостная улыбка, – как съездилось?
– Все уладил, – ответил я, – от короны отказался.
Они заулыбались шире – понятно, лорд пошутил, – а я нетерпеливым жестом подогнал их к столу.
– Пир потом, потом!.. Какие-то соображения есть по поводу нового приобретения Армландии?
Сэр Клемент не понял, судя по его лицу, все наклонились к карте, а он все еще смотрел на меня весьма озадаченно.
– А что она… приобрела?
Виконт Каспар толкнул его в бок, сэр Клемент чуть смутился и со скрипом повернулся к столу с картой, но, судя по лицу, так и не понял.
Зато сэр Вайтхолд взглянул на него и сказал осторожно:
– Ваша светлость, уместный вопрос…
– Слушаю, – сказал я в нетерпении.
– Среди рыцарей, – проговорил он, – много спорят о вашем строжайшем приказе не препятствовать людям короля Барбароссы топтать землю Армландии…
Он умолк и выжидающе смотрел на меня.
– Верно, – подтвердил я бодро, в таких случаях надо демонстрировать полнейшую уверенность. – Такой приказ оглашен.
– Но люди короля Барбароссы, – сказал он тоже с уверенностью в голосе, – обязательно восхотят посещать отошедшие к их королевству территории этих разделенных земель…
Дверь приоткрылась, вошел барон Бальдфаст Бредли и тихонько присел у самого входа.
Все смотрят на меня очень внимательно. Я ощутил, что разговор назрел опасный, нужно пройти по лезвию ножа, не свалиться, но и не поранить ноги на тернистом пути государственного деятеля.
– И что вас беспокоит? – спросил я с подчеркнутой беспечностью и поиграл цветным шнурком на ножнах у рукояти меча.
– Фоссано, – проговорил сэр Вайтхолд с растущей твердостью в голосе. – Мы немало воевали с ними, отстаивая свои привилегии и особенности, сэр Ричард! С вами в качестве гроссграфа мы почти добились полной независимости, а тут вдруг такое… Сэр Ричард, нельзя отдавать такой кровью завоеванные права!
Я перевел дыхание, мысли мечутся, подыскивая выход, наконец я ухватился за яркую и очень трезвую мысль.
– Сэр Вайтхолд, Армландия меньше Фоссано насколько?
Он подумал, буркнул:
– На треть. Даже больше. А народу в Фоссано впятеро!
– Всего лишь? – спросил я и улыбнулся широко и свободно.
Они смотрят настороженно, но и с надеждой – я же не последний дурак, чтобы убиться о стену, когда положение начало улучшаться.
– На треть? – повторил я. – Ну что вы за дубы такие, пользуетесь давно устаревшими сведениями! И потому неверными.
– Ваша светлость? – сказал Вайтхолд обескураженно.
Я жестом велел заткнуться и продолжил:
– Вижу, не только наш неустрашимый и доблестнейший сэр Вайтхолд упустил некоторые подвижки в современной геополитической схеме. Мир меняется, как велел Господь, и меняется руками своих доблестных воинов. Кто не понял, указываю пальцем, сие есть мы, свершители божьей воли, так что хто тут против нас?
Сэр Вайтхолд сказал осторожненько:
– Ваша светлость, я смутно начинаю улавливать, что мир меняется в нашу пользу… раз уж это мы его меняем. Не совсем уж мы эти, чтоб менять в чужую!.. Но все-таки как бы это…
– Абисняю, – прервал я, – вернее, напоминаю то, что и сами знаете, но не делаете выводов. Теперь Армландия больше Фоссано в разы! С юга у нее за Великим Хребтом – Сен-Мари, а с севера – две трети Турнедо с его мощной экономикой, могучей военной машиной, которую не разрушили поражения, а остановилась она только из-за смерти Гиллеберда, но может быть снова запущена в любой момент… Еще чего-то не поняли?
Я видел, что еще не поняли, но мой уверенный и жизнерадостный голос поколебал их, потом заставил задуматься, а когда сообразили, что Армландия может пользоваться ресурсами огромного и богатого Сен-Мари, а также Турнедо как людскими, так и материальными, на их медленно светлеющих лицах начали появляться неуверенные улыбки.
Первым смущенно пробормотал виконт Каспар:
– Я как-то не подумал…
Клемент бухнул, как бросил валун в озеро:
– Сэр Ричард намекнул, что Армландия уже может не бояться Фоссано?
– Уже никого может не бояться, – сказал Бредли, щегольнув быстроумием. – Мы граничим с Мезиной справа и самым краешком – с герцогством Ламбертиния. Мезина нас и раньше не тревожила, а герцогство вообще замкнулось в своем мире…Сэр Ричард давно увидел то, что мы с трудом соображаем только сейчас.
Они улыбались мне, я улыбался им, делая вид, что да, я мудр и давно это знал, хотя эта мысль пришла в голову минуту назад. А ведь в самом деле, с таким перевесом уже хвост может вилять собакой.
– Начинаем вводить некие прогрессивные новшества, – сказал я. – Сейчас вот велю направить нужных людей в города и деревни, пусть присягу мне дает всяк сущий в них язык.
Сэр Вайтхолд переспросил немножко обалдело:
– Это как?
– Все, – пояснил я, – кроме детей и женщин, а люди – все без исключения.
– Знатные и незнатные? – уточнил он.
– А также богатые и бедные, – подтвердил я. – Я демократ или не демократ? Господь сказал: все равны, вот пусть все и приносят!
Рыцари умолкли, а сэр Вайтхолд, выражая общие чувства, скривился, как от горькой редьки.
– Ваша светлость, – спросил он, – а надо ли? Ну какой толк от мелких земляных червей в их глухих деревнях? Пусть приносят присягу своему лорду, вы должны быть выше!.. Вам присягают сами лорды! Разве этого недостаточно?
Я посмотрел на него внимательно:
– Сэр Вайтхолд, ваши советы становятся чересчур настойчивыми! Вам не кажется?
Он заметно смутился, отступил и развел руками.
– Ваша светлость, вы же знаете, как я вам предан!
– Рассчитываю на это, – ответил я дипломатично. – В общем, задача вам ясна?
– Все выполню, – ответил он. – Разрешите выполнять?
Я сделал небрежный жест одними кончиками пальцев.
– Да, все свободны.
Они по-военному быстро поднялись и вышли, сэр Вайтхолд пошел было с ними, я сказал резко:
– Сэр Вайтхолд, а вы куда? Рабочий день еще не кончился!
Он обернулся, губы искривились в усмешке.
– А у вас он когда-то заканчивается?
– У вас тоже безразмерный, – заметил я.
Я навис над картой и всматривался в очертания рек и дорог, он некоторое время молчал, я видел краем глаза недоумение на его лице; наконец он поинтересовался:
– А как начет северных территорий?
– А что с ними? – спросил я.
Он кивнул на карту.
– Вы расчертили земли королевства на четыре части, но только у Найтингейла прямой доступ к его куску пирога. Барбароссе надо ходить через Армландию, а мы весьма настороженно смотрим на короля соседнего королевства… он для нас король-сосед, а не сюзерен!.. а у Варт Генца свои трудности…
– Какие же? – полюбопытствовал я.
– Почти половину тех земель, – объяснил он, – что отошли нашим верным союзникам, занимают владения семьи Лихтенштейнов. Помните, вы видели и даже общались с доверенным лордом герцога Кристофера Ярдшинского, его преданным вассалом Зигмундом Лихтенштейном, что руководил последней атакой на Савуази?
– Помню, – обронил я.
– С ним были его братья, – сказал он, – дяди, а также вассалы. Вы еще сказали, что слоны, а не люди…
Я прервал:
– Короче, барон. В чем там трудности?
Он развел руками.
– Семья Лихтенштейнов не желает попадать под власть Варт Генца! А у них, надо сказать, очень мощные крепости, Гиллеберд сам их проектировал и строил, чтобы там могли разместиться войска и выдерживать долгие осады.
– Это нормально, – прервал я снова, – на границах все строят не просто замки, а крепости. И что за споры? Варт Генц мог бы пообещать какие-то льготы…
Он тяжело вздохнул.
– Варт Генц ослеплен ролью победителя! Потому никаких уступок. Кроме того, все и так обижены, что вам досталось две трети Турнедо, а им – всего клочок. Да и тот, оказывается, отстаивает независимость!
Я сказал сердито:
– Сэр Вайтхолд, разве это наши трудности? Давайте все-таки смотреть, что у нас где горит, а если нет, то где загореться может!.. Или где попытаются поджечь. Вы слыхали про поджигателей войны?
Он начал загибать пальцы.
– Если начинать с любимой вами экономики, то здесь все неплохо, почти все работает. Мы ухитрились захватить страну, почти ничего не нарушив и не поломав…
– Это не наша заслуга, – прервал я, – Гиллеберд выстроил самовосстанавливающуюся систему. И саморегулируемую. Что там дальше?
Тень неудовольствия промелькнула на его лице.
– С политикой, – продолжил он, – еще проще. Врагов фактически нет. По крайней мере очень уж явных.
Я смотрел, как он покрутил оставшиеся три пальца и убрал их в кулак.
– И все?
– Ваша светлость, – возразил он. – Если и есть какие-то мелочи…
– Как обстоят дела с экологией? – прервал я. – С охраной окружающей среды? Меня интересуют природоохранные парки, сколько их в королевстве, насколько опасны, что нужно сделать?
Он просиял.
– О, ваша светлость, не волнуйтесь, их много! Синее Болото, Зыбучие Пески Дарна, Гиблый Лес, Проклятая Долина Скелетов… Это самые обширные, а есть еще всякие зачарованные места, их множество, и почти везде от смельчаков остаются одни кости!.. А кое-где и костей даже не находят. Взять, говорите, под охрану?
Я отмахнулся:
– Их слава сама их защищает. Ничего, дойдут руки и до них. Мой билль о свободном передвижении эльфов распространили?
– Да, ваша светлость! Во всех городах, селах и деревнях герольды прокричали. И что за препятствия, обиды и притеснения эльфам будете спрашивать строго.
– Хорошо, – сказал я. – Проследите, чтобы точно такие же права были и у наших союзников гномов.
– Они обнародованы!
– Значит, – сказал я, – пусть глашатаи прокричат громче. А то в города гномы пока заходить не решаются.
– Осторожничают…
– Может, не зря?
Он сказал с неудовольствием:
– Турнедцы очень дисциплинированны. Если закон обнародован – он выполняется.
– Ну, – сказал я, – гномы могут не знать, чем отличаются турнедцы от вартгенцев. Просто повторите мой приказ по всем городам и деревням.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления