Онлайн чтение книги Роза и семь братьев
Глава XV. СЕРЬГИ

Вывих Розы оказался довольно серьезным, тем более что вначале его плохо лечили. И доктор Алек приказал племяннице лежать не вставая, по крайней мере, две недели. Она потихоньку ворчала, но не смела громко жаловаться, потому что мальчики прочитали ей маленькую лекцию о терпении, заимствованную у нее же самой.

Пришла очередь Мэка ухаживать за больной Розой и таким образом заплатить свой долг. В школу он еще не ходил, и у него было много свободного времени, которое теперь целиком посвящалось кузине. Он помогал ей, чем мог, даже позволял Розе учить его вязать. Мэк уверял себя, что некоторые храбрые шотландцы «умели щелкать спицами». Но все же, прежде чем он приступал к вязанию, Роза должна была дать торжественную клятву, что сохранит это в тайне. Мэк не возмущался, когда его очки называли «каретными фонарями». Но он бы не вынес, если бы братья прозвали его «старой бабушкой». И как только появлялся кто-нибудь из мальчиков, вязанье его волшебным образом исчезало. Честно говоря, из-за этих беспрерывных исчезновений дело у Мэка продвигалось туго.

В один прекрасный октябрьский вечер Роза работала, лежа на диване в верхнем зале. Поуки и Джеми были тут же. Их оставили развлекать больную. Дети играли с Китти и со старой куклой Розы. Вдруг вошла Фиби и подала хозяйке визитную карточку. Роза повертела белый прямоугольник в руках, прочитала, что на нем написано, сморщила нос и рассмеялась:

— Я приму мисс Блиш, — и поправила платье, медальон и локоны.

— Как вы поживаете, моя дорогая? Я каждый день собиралась прийти к вам, с тех пор как вы приехали, но у меня так много приглашений, что я решительно не могла выбраться до сегодняшнего дня. Очень рада, что вы одни, потому что мама позволила мне посидеть с вами. Я принесла вам показать мою работу из кружев; она прелесть как хороша, — прощебетала мисс Блиш, целуя Розу.

Та хоть и не ответила ей жарким поцелуем, но вежливо поблагодарила за внимание и попросила Фиби пододвинуть для гостьи кресло.

— Какая у вас хорошенькая служанка! — сказала Ариадна, усаживаясь в кресло. — Но, милая моя, вы так одиноки и, верно, хотели бы иметь искреннего друга.

— У меня есть двоюродные братья, — ответила Роза с достоинством. Покровительственный тон гостьи начинал раздражать ее.

— Бог с вами, моя милая! Не можете же вы дружить с такими большими мальчиками! Моей маме кажется неприличным, что вы проводите с ними так много времени.

— Они мои братья, и тетушки не находят это неприличным, — возразила Роза несколько резко; ее возмущало, что мисс Блиш суется не в свое дело.

— Я хотела предложить вам быть моим другом, потому что с Хэтти Мейсон у нас вышла страшная ссора, и теперь мы не разговариваем. Она слишком неприлично ведет себя, и я порвала с ней. Подумайте, она никогда не угощает меня конфетками, которые я приношу ей, и не приглашает к себе на вечера. Конфеты я бы ей еще простила, но она обращается со мной так резко, что я не в силах этого выносить. Вот я и сказала, что не хочу ее знать.

— Вы очень добры, но мне, право, друг не нужен, благодарю вас, — сказала Роза, когда Ариадна кончила свой рассказ о неприличных поступках Хэтти Мейсон.

Мисс Блиш в душе называла Розу «скверным котенком». Но многие девочки хотели бы, но не могли познакомиться с ней, и старый дом был очень приятным местом, где весело проводили время. Кроме того, мальчики были известны всем как очень хорошие молодые люди, да и вообще «Кэмпбеллы — одна из первых семей», как говорила ее мама. Поэтому Ариадна скрыла свое неудовольствие и постаралась переменить тему разговора.

— Вы занимаетесь французским языком, как я вижу. Кто ваш учитель? — спросила она, перелистывая книгу «Поль и Вирджиния», которая лежала на столе.

— Мне нет нужды заниматься. Я читаю по-французски так же свободно, как и по-английски. И часто целыми часами говорю по-французски с дядей. Он говорит на этом языке как на родном и находит, что у меня хорошее произношение.

Роза не могла удержаться, чтобы не похвастаться своим французским. Она действительно хорошо владела им и гордилась этим, хотя старалась по возможности скрыть свое тщеславие. Но ей хотелось щелкнуть Ариадну по носу, и трудно было не поддаться желанию в свою очередь выказать превосходство.

— В самом деле? — сказала мисс Блиш немного сконфуженно, потому что сама не очень-то была сильна во французском языке.

— Через год или два я поеду с дядей за границу, и он считает, что необходимо знать иностранные языки. Многие девочки после школы плохо говорят по-французски, и это бывает очень неприятно, когда они оказываются за рубежом! Я буду очень рада помочь вам, если хотите, тем более что вам не с кем практиковаться дома.

Хотя Ариадна и походила на восковую куклу, но все-таки не была лишена самолюбия. Надменный тон Розы оскорбил ее. Она подумала, что теперь Роза зазналась больше, чем когда-либо, и ей очень хотелось унизить выскочку во что бы то ни стало. Ариадне показалось, будто кто-то ударил ее по уху, и она инстинктивно поднесла к нему руку. Ощупав серьгу, гостья утешилась, придумав, как расквитаться.

— Благодарю вас, моя дорогая, мне не нужна ваша помощь. Наш учитель приехал из Парижа и, конечно, говорит по-французски лучше, чем ваш дядя.

Затем она тряхнула головой так, что зазвенели сережки, и прибавила:

— Как вам нравятся мои новые серьги? Папа подарил мне их на прошлой неделе. Все находят их прелестными.

Роза с комичной быстротой спустилась с высот своего величия. И теперь торжествовала Ариадна. Роза обожала хорошенькие вещицы и жаждала носить их. Одним из сильнейших ее желаний было проколоть уши, но дядя Алек находил это глупостью, и потому оно не осуществлялось. Роза охотно отдала бы все свои познания во французском языке за пару золотых колокольчиков с язычками, украшенными жемчужинками, какие были в ушах Ариадны, а потому всплеснула руками и ответила тоном, который подействовал на сердце ее слушательницы как целительный бальзам:

— Боже мой! Они чудо как хороши! Если бы дядя Алек позволил мне носить серьги, я была бы совершенно счастлива!

— Я бы не стала обращать внимания на то, что он говорит. Папа тоже прежде смеялся надо мной, а теперь ему очень нравится, что я ношу серьги, и он обещал подарить мне подвески с бриллиантами, когда мне исполнится восемнадцать лет, — заметила Ариадна, очень довольная своим успехом.

— У меня есть пара серег, которые носила мама. Они очень хорошенькие, с жемчугом и бирюзой, и мне так хочется носить их, — вздохнула Роза.

— Нет ничего проще! Я проткну вам уши. Несколько дней поносите в них шелковые ниточки, пока дырочки не заживут, а ваши локоны прикроют их. Через несколько дней наденете серьги и увидите, что они понравятся дяде.

— Я спрашивала его, когда у меня болели глаза, не стоит ли проколоть уши, но он лишь рассмеялся. А ведь этим лечат глаза, не правда ли?

— Конечно! О, у вас покраснели глаза. Дайте-ка мне посмотреть. Да, я нахожу, что вы непременно должны это сделать, пока вам не стало хуже, — Ариадна умела быть убедительной.

Роза раскрыла глаза очень широко, чтобы Ариадна могла хорошо рассмотреть их.

— А это очень больно? — спросила Роза, колеблясь.

— О нет, моя милая, вы почувствуете укол, и больше ничего. Я протыкала много ушей и знаю, как это делается. Откиньте волосы и дайте мне большую иголку.

— Мне бы не хотелось протыкать уши, не спросив совета дяди, — проговорила Роза, когда все было готово к операции.

— Да он разве запрещал вам это делать? — поинтересовалась Ариадна, как вампир склоняясь над своей жертвой.

— Нет, никогда.

— Ну, так что же вам мешает это сделать? Конечно, если вы боитесь…

Последние слова мисс Блиш и решили дело. Зажмурив глаза, Роза сказала: «Прокалывайте», как будто отдавала приказание стрелять. И Ариадна проколола ей уши. Жертва перенесла эту операцию с геройским мужеством, хотя побледнела, и глаза ее от боли наполнились слезами.

— Теперь почаще передергивайте шелковинки, и каждый день на ночь мажьте уши кремом. И скоро вы сможете носить серьги, — Ариадна была очень довольна собой, потому что девочка, которая свободно и с хорошим произношением говорила по-французски, лежала на диване с таким видом, как будто у нее отрезали оба уха.

— Мне очень больно, и к тому же я знаю, что дядя будет недоволен, — вздохнула Роза, которую терзало раскаяние. — Обещайте никому не говорить, не то я замучаюсь до смерти, — прибавила она с беспокойством, совершенно забыв о двух маленьких существах, наделенных глазами и ушами, которые издали наблюдали за этой сценой.

— Ни за что! Господи помилуй! Что это? — Ариадна вздрогнула, услышав топот нескольких пар ног и звуки веселых голосов.

— Это мальчики! Скорее спрячьте иголку! А уши мои видны? Не проговоритесь ни единым словом, — шепнула Роза, стараясь скрыть все следы операции от зорких глаз клана.

Мальчики вошли очень чинно, нагруженные мешком с каштанами, которые они только что собрали, и, по своему обыкновению, преподнесли Розе, как своей королеве.

— Как их много и какие крупные! После чая мы будем их жарить. Как весело, не правда ли? — сказала Роза, запуская обе руки в мешок, между тем как клан стоял в стороне и дружно кивал головами Ариадне.

— А эти предназначаются специально для вас, Роза. Я собрал их своими руками, они самые крупные, — сказал Мэк, подавая Розе небольшой мешок.

— Если б вы только видели, как он лазил за ними! Он непременно упал бы, если б Арчи не поддержал его, — сообщил Стив, усаживаясь на подоконник.

— Что ты можешь рассказать, Франт, когда ты не отличишь дуба от каштана! Ты и пытался рвать каштаны с дуба, пока я не остановил тебя, — возразил Мэк и уселся на диван рядом с Розой, так как пользовался особыми привилегиями.

— Зато я не ошибаюсь, когда побеждаю тебя в борьбе, — парировал Стив без малейшего уважения к старшему брату.

— Темнеет, и мне пора домой, а то мама будет волноваться, — сказала Ариадна, поспешно вставая, хотя надеялась, что ее пригласят остаться.

Но никто не произнес ни слова, и все время, пока она надевала шляпку, перчатки и обнимала Розу, мальчики делали друг другу знаки, показывая, что кто-нибудь из них должен проводить домой молодую леди.

Ни один не чувствовал в себе достаточно героизма, чтобы совершить этот подвиг. Даже вежливый Арчи отвел Чарли в соседнюю комнату и тихо сказал:

— Я не пойду. Пусть Стив провожает мисс Блиш и хвастается перед ней своими манерами.

— Не пойду, хоть повесьте меня! — взвился Принц, который не любил мисс Блиш за то, что та пыталась кокетничать с ним.

— Ну, так я пойду! — к величайшему удивлению мальчиков сказал доктор Алек, который только что вошел в комнату. И направился к мисс Блиш, чтобы предложить молодой особе свои услуги.

Но он опоздал. Мэк, повинуясь взгляду Розы, принес себя в жертву и неохотно поплелся за девочкой, искренне желая, чтобы хорошенькая Ариадна оказалась сейчас далеко-далеко, на дне Красного моря, к примеру.

— Ну, в таком случае я отнесу эту леди вниз, пить чай, так как другая уже нашла кавалера, который проводит ее домой. Я вижу, лампы зажжены, и чувствую очень приятный запах. Наверное, тетушка приготовила сегодня к чаю что-то очень вкусное.

Говоря это, доктор Алек приготовился было, по обыкновению, отнести Розу вниз, но Арчи и Принц выступили вперед и попросили оказать им честь и позволить самим отнести кузину. Роза согласилась. Она боялась, что зоркие глаза дяди заметят злополучные шелковые нити у нее в ушах. Мальчики скрестили руки, Роза обняла их за шеи, и процессия тронулась в путь. Остальные сопровождали ее, словно королевская свита.

Чай подали раньше обычного, чтобы Джеми и его куколка смогли принять участие в чаепитии. Был праздник, и малышам позволили остаться до семи часов. Им обещали выдать по двенадцать жареных каштанов, но с тем, чтобы они их съели только завтра.

Когда чай был выпит, все общество уселось вокруг большого камина в столовой. Каштаны весело прыгали на горячих угольях и выскакивали оттуда, к великому ужасу детей.

— Роза, расскажите нам какую-нибудь историю, пока мы здесь трудимся. Если уж вы не можете помогать нам, то займите нас рассказом, как приветливая хозяйка, — предложил Мэк, который сидел на полу и раскалывал каштаны. Он знал по своему опыту, что кузина может своими рассказами затмить и Шахерезаду.

— Да, мы, бедные обезьянки, не можем жечь лапки даром. Так начинайте же, Киска, — прибавил Чарли и, бросив несколько горячих каштанов Розе на колени, долго махал обожженной рукой.

— Хорошо, у меня есть одна маленькая история, с поучением в конце, и я расскажу вам ее, хотя, собственно, это история для малышей, — ответила Роза, которая обожала рассказывать поучительные истории.

— Начинайте! — скомандовал Джорджи, и Роза послушалась, не подозревая, какими печальными последствиями окажется чреват для нее этот рассказ.

— Хорошо. Раз одна маленькая девочка пошла навестить знакомую молодую леди, которая очень любила ее. У молодой леди болела нога. Ногу приходилось каждый день бинтовать, и поэтому в корзинке у нее лежало много аккуратно свернутых в рулончики бинтов. Маленькой девочке понравилось играть с этой корзинкой. И вот однажды, думая, что ее никто не видит, она без разрешения взяла один из рулончиков и положила себе в карман.

Тут Поуки, которая любовно разглядывала пять горячих каштанов, лежавших у нее в кармане, вдруг подняла голову и воскликнула: «О!» — будто пораженная этим нравоучительным рассказом.

Роза услышала невольное признание маленькой грешницы и продолжила рассказ самым многозначительным тоном. Мальчики поняли, в чем дело, и страшно развеселились.

— Но кто-то видел непослушную девочку, и кто это был, как вы думаете?

— Бог! — пробормотала смущенная Поуки и хотела закрыть личико своими толстенькими ручками, но они оказались слишком малы для этого.

Роза, видя, что произвела требуемое впечатление на Поуки, продолжала серьезно:

— Да, Бог видел ее, а также и леди. Но леди не сказала ничего и ожидала, что будет делать девочка. Малышка была сначала очень весела. Но когда она взяла бинт и положила его в карман, вдруг погрустнела, перестала играть, села в угол и глубоко задумалась. Девочка подумала-подумала, потом пошла и тихонько положила бинт на место. В ту же минуту личико ее просияло, и она снова сделалась счастливой. Молодая леди была очень довольна тем, что увидела. Она поинтересовалась, что же заставило малышку положить бинт на место.

— Совесть мучила ее, — пробормотала Поуки, продолжая тянуть ручки к покрасневшему лицу.

— А зачем она взяла бинт, как вы думаете? — спросила Роза тоном наставницы, чувствуя, что слушатели заинтересованы рассказом и его неожиданным применением.

— Рулончик был такой хорошенький, он очень понравился девочке, — ответил тоненький голосок.

— Но хорошо, что у нее была еще совесть. Мораль же этого рассказа заключается в том, что тот, кто берет чужое, не радуется этим вещам и не бывает счастлив, пока не возвратит взятого. А что заставляет маленькую девочку закрывать лицо? — спросила Роза, окончив свой рассказ.

— Мне так стыдно, — пробормотала, всхлипывая, преступница, совершенно подавленная угрызениями совести.

— Это очень нехорошо, Роза, рассказывать при всех о ее маленьких проделках и распекать таким образом. Что если б так поступили с тобой? — сказал доктор Алек, посадив к себе на колени плачущего ребенка и стараясь утешить Поуки поцелуями и каштанами.

Роза не успела еще выразить своего сожаления, как Джеми, который уже несколько минут краснел и злился, как петух, вдруг разразился потоком слов, в отмщение той, которая обидела его нежно любимую куколку.

— А я знаю, что вы сделали что-то очень дурное и сейчас все расскажу. Вы думали, что мы ничего не заметили, а мы видели. Вы говорили, что это не понравится дяде и что мальчики будут смеяться над вами. Вы заставили Ариадну пообещать, что она никому ничего не скажет. Она проколола вам уши, чтобы вы могли носить серьги. Это гораздо хуже, чем взять какой-то бинт! Я ненавижу вас за то, что вы заставили плакать мою Поуки.

Несвязная речь Джеми произвела на всех сильное впечатление. Маленькое приключение с Поуки было забыто, и Роза чувствовала, что наступила ее очередь.

— Что-что? — закричали хором мальчики и, бросив свои ножи, собрались вокруг кузины.

— Ариадна сделала это… — тихо проговорила Роза и прижала руки к ушам, чем полностью выдала себя. В ужасе она спрятала голову в подушки, как маленький страус.

— Теперь она будет носить в ушах разные разности: корзинки, клетки с птичками и тому подобное, как другие девочки, и будет похожа на куклу, не правда ли? — произнес один из ее мучителей, дергая выбившийся из-под подушек локон.

— Я не думал, что Роза такая глупышка, — разочарованно сказал Мэк, и Роза поняла, что уважение к ней мудрого двоюродного братца сильно поколебалось.

— Эта Блиш просто ходячее несчастье. Ее не следует пускать в дом с этими ее глупостями! — в сердцах воскликнул Принц, чувствуя сильное желание задать молодой особе трепку, как сердитая собака вредному котенку.

— Что вы об этом думаете, дядя? — спросил Арчи, который, как глава семьи, всегда строго держался дисциплины.

— Я очень удивлен; но вижу, что она прежде всего девочка, и так же тщеславна, как все другие девочки на свете, — ответил дядя Алек со вздохом, как будто считал Розу ангелом, которому чужды все земные искушения.

— Что же теперь делать, сэр? — осведомился Джорджи. Его очень волновало, какое наказание понесет преступница.

— Я думаю, любительнице украшений понравится носить кольцо и в носу? У меня, кстати, есть такое. Его носила одна красавица на островах Фиджи. Я, пожалуй, пойду, поищу его, — и доктор Алек встал, перепоручив Джеми заботу о Поуки, как будто в самом деле собирался пойти за кольцом.

— Отлично! Мы сейчас это устроим. Вот буравчик. Подержите кузину, мальчики, а я сейчас займусь ее хорошеньким носиком, — заявил Чарли, быстро стягивая подушку с головы Розы. Братья в это время скакали вокруг дивана, изображая пляску аборигенов острова Фиджи.

Это была ужасная минута для Розы. Она была совершенно беспомощна. Сбежать она не могла и только пыталась защитить нос одной рукой; другую же она протянула вперед и закричала:

— Дядя! Спасите меня, спасите!

И, разумеется, дядя спас ее. В надежных объятиях дяди Роза почувствовала себя защищенной от всех бед. Она созналась в своей глупости так трогательно, что мальчики, хотя и посмеялись, но простили ее. Всю вину за случившееся они возложили на соблазнительницу Ариадну. Ну, а доктор Алек, сменив гнев на милость, вместо медного кольца для носа подарил ей пару золотых серег.

А что ему оставалось делать? Роза была девочкой и любила украшения. Дядя Алек был к ним безразличен, что свойственно многим мужчинам. Но именно потому, что был настоящим мужчиной, он не мог не порадовать маленькую преступницу такой безделицей, как сережки.