Онлайн чтение книги Сердце искателя приключений. Фигуры и каприччо
Первое дополнение

Касабланка

В связи с этим у меня возникло соображение о том, сколь благоприятно внезапное пробуждение для запоминания сновидческих образов. Прекрасную аналогию я нашёл сегодня возле Аин-Диаб, где бродил по пустынным равнинам в полуденные часы, охотясь на обитателей пещер. Красная потрескавшаяся почва, где сейчас в конце декабря цветут ярко-белые букеты нарциссов, усеяна большими камнями. Они состоят из похожего на туф известняка, и их можно легко переворачивать руками. Если повезёт, под этими камнями можно обнаружить крупную синюю жужелицу, которая обитает лишь в окрестностях Касабланки, если нет, там всё равно окажется множество других существ, прячущихся от палящих лучей солнца. Так, среди них я видел песочно-жёлтого геккона — узенькую пёструю змейку, свитую наподобие плетки, и крупного мавританского скорпиона.

Непременное условие — откинуть камень быстрым движением. Собравшееся под ним общество, оцепенев под внезапно хлынувшим светом, на мгновение замирает, так что его можно внимательно рассмотреть. Если же переворачивать валун медленно, оно постарается исчезнуть сквозь сотни щелей и лазеек, и единственным, что, быть может, ещё удастся застать, будет прощальная невнятная суета.

Именно в этом смысле внезапное пробуждение похоже на быстро вздёрнутый занавес. Лишь тогда впервые замечаешь, какое странное общество наносит нам ночью свой визит. Здесь идёт речь об особом способе видения, которое доступно нам лишь на мгновение, длящееся, быть может, не дольше, чем выход из состояния сна и полусознательное пребывание во мраке. Затем фигуры рассеиваются, и каждому знакомы огромные усилия, которые мы затрачиваем на припоминание той или иной детали.

В исключительных случаях человек способен сохранять этот способ зрения дольше и прибегать к нему в любое время. Этим даром обладают, скажем, картины Иеронима Босха. Возникает чувство, будто тот суетливый сброд, который нам удаётся подсмотреть, моментально исчез бы с места, стоило ему заметить, что на нём остановился человеческий взгляд. А этот взгляд проникает как бы сквозь своды комнаты.

Ещё бывают чрезвычайные ситуации, когда человек, уже проснувшись, продолжает оставаться под сводами комнаты. Происходит это главным образом тогда, когда пробуждение случается внезапно и сопровождается испугом. Мы открываем глаза и видим, что наш дом объят огнём. Мы встаём, шагаем по пылающему коридору, лестницам и в полусне выходим к дверям. Мы почти парим, ощущая невесомость, и тогда нас охватывают изумление и какая-то особая радость.

Это одно из тех редкостных состояний, пребывая в которых человек действует наподобие бесплотного духа. Образ Медеи хорошо отражает это страшное чувство. Здесь меняются местами не только бодрствование и сон, сами эмоции переставляются словно знаки в высшей математике. Смех и слёзы, вгоняющие в дрожь.

Поэты продолжают сочинять трагедии, оставаясь в неведении о стихии трагического. Их характеры подобны картинкам, намалёванным по трафарету рукой слепца.