Онлайн чтение книги Скандал в светском обществе
1

На площадке третьего этажа Эмма остановилась. Еще один длинный день прошел, и она может позволить себе отдых. Тупая, медлительная боль обычно охватывала ее усталые ноги около восьми, с точностью тщательно изготовленных часов отмеряя наступление вечера.

– Старею, – пробормотала девушка, прерывисто вздыхая. – Кажется, мне не одолеть последний пролет. Жаль, что комната экономки так высоко. А ведь мисс Брискотт забиралась сюда каждый день, когда ей было уже за семьдесят! Мне всего двадцать девять, но по вечерам чувствую себя старой развалиной, под стать нашему садовнику.

Несколько мгновений она собиралась с силами, после чего все же взошла на четвертый этаж, где были расположены комнаты экономки, дворецкого и кухарки. Горничным и лакеям приходилось подниматься выше, в мансарду. Эмме оставалось каждый день напоминать себе, что она занимает привилегированное положение и грешно жаловаться на судьбу.

Небольшая уютная спальня была обставлена еще во времена ее предшественницы, мисс Брискотт. За четыре года, что Эмма провела в доме Ричмондов, в комнате появилось лишь бюро, перенесенное из небольшого кабинета, где хозяйка обычно писала письма. Супруг подарил ей новое, более изящное, на тонких ножках, с накладными серебряными гирляндами из виноградных листьев на каждом из двенадцати ящичков, и миссис Ричмонд, пришедшая в восторг от подарка, немедленно предложила экономке забрать старое бюро.

Эмма сразу полюбила этот предмет мебели. Она проводила намного больше времени, сидя за ним, чем перед высоким зеркалом в раме из красного дерева, которое горничная, завершающая туалет леди, могла наклонять под нужным углом. Экономка сомневалась, что мисс Брискотт была склонна к кокетству, но каждый раз невольно улыбалась, представляя, как пожилая дама оправляет перед роскошным зеркалом свою пелерину из тонкого полотна. Зеркало имело серьезный изъян – в нижней части стекло пересекала безобразная трещина. Иначе подобная вещь ни за что бы не оказалась в комнате прислуги.

Так или иначе, миссис Верней смотрела в него лишь по утрам, когда тщательно поправляла чепчик, скрывая под ним густые пепельные волосы. А ведь были времена, когда она часами просиживала перед венецианским зеркалом в позолоченной оправе, украшенным фигурками купидонов. Теперь ей казалось, что это было очень давно.

Девушка присела на стул перед бюро и сперва сняла туфли. Когда-то нянька говорила, что ножки Эммы навсегда останутся слишком маленькими даже для настоящей леди, и им придется нелегко, если ей нужно будет много ходить или бегать. Пророческие слова Бесси она вспоминала едва ли не каждый вечер, но сегодня у нее не было времени на жалость к себе и воспоминания. Оставалось еще одно дело, и пока экономка даже не представляла, с чего начать. К счастью, она могла не торопиться, поэтому сняла чепчик и широкий обшитый кружевом воротник – единственное украшение ее вдовьего наряда. И то и другое небрежно полетело на кровать – горничные ужаснулись бы, если б им довелось увидеть это вопиющее нарушение всех представлений об аккуратности, которые миссис Верней неустанно внушала им с утра до вечера. После этого Эмма с облегчением вытащила из тугого узла на затылке шпильки, и ее плечи накрыла тяжелая тускло блестящая пелерина – она полоскала волосы отваром из трав, надеясь сделать их природный оттенок более темным. Блаженно откинувшись на спинку стула, экономка несколько минут массировала пальцами виски, чтобы заставить мысли в усталой головке кружить быстрее. Ей хотелось поскорее покончить с поручением миссис Ричмонд и немного почитать перед сном. Обычно у Эммы не хватало сил больше чем на десять-пятнадцать страниц, и на чтение целого романа порой уходили недели.

– Прежде всего составлю список, – решила наконец молодая женщина и придвинула к себе чистый лист бумаги.

Она любила составлять списки почти так же сильно, как ее хозяйка, миссис Ричмонд, обожала писать письма друзьям и родственникам.

«Итак, кто в поместье может помнить мисс Данфорт? Пожалуй, начать следует со старого Херберта, он был очень дружен с мисс Брискотт, – Эмма вывела на листе имя старшего садовника. – Люси уже сказала, что помнит эту девушку совсем крошкой, но, пожалуй, узнает ее, если только та сохранила веснушки и ямочку на подбородке».

Имя горничной заняло вторую строчку в списке, но продвинуться дальше миссис Верней удалось очень не скоро. Отложив перо, она мысленно перебирала в памяти всех, кто мог жить или хотя бы бывать в поместье Ричмондов десять лет назад, включая фермеров, посыльных и модисток из расположенного в пяти милях городка. Задача была не из легких, ведь сама девушка заняла место экономки лишь четыре года назад, когда мисс Брискотт уже не могла исполнять свои обязанности из-за ослабшего зрения. Старушка переселилась в один из десятка маленьких коттеджей, предусмотренных старым мистером Ричмондом для вышедшей на покой прислуги, где прожила еще полтора года. Ее советы казались Эмме бесценными. Частенько вечером, забывая об усталости, она забегала к этой леди с куском пирога, и дамы подолгу беседовали. Мисс Брискотт раскрывала секреты управления большим домом, а Эмма развлекала старушку светскими сплетнями, которых немало помнила из своей прежней жизни.

После смерти предшественницы Эмма ни с кем в поместье не сошлась близко. Поддерживать дружеские отношения с младшей прислугой она не могла себе позволить, это было не принято. А жены фермеров сами не захотели бы водить дружбу с кем-либо из живущих в этом доме. Впрочем, девушка не сокрушалась из-за того, что ей не с кем поболтать вечером за чашкой чая, она чувствовала себя слишком утомленной, чтобы тратить время на праздные разговоры.

Сегодня перед обедом миссис Ричмонд пожелала переговорить с экономкой по очень важному вопросу. Эмма предполагала, что речь пойдет о предстоящем визите кого-нибудь из родственников хозяев. Но была удивлена, когда оказалось, что она ошиблась.

– Мисс Грант решила нас оставить, – сообщила дама, нервно перебирая свои браслеты.

Миссис Ричмонд в августе должно было исполниться тридцать восемь лет. Но Эмма выглядела старше ее по меньшей мере на два-три года в своем черном платье и плотном чепце. Хозяйка, очень худая остроносая блондинка, казалась старшей сестрой двух своих дочерей и подчас вела себя не менее наивно. Правда, несколько наигранно, полагая, очевидно, что хрупкий вид и растерянный взгляд бледно-голубых глаз придают ее внешности необходимую утонченность.

– Джорджина случайно пролила чернила на платье мисс Грант. И это так расстроило гувернантку, что она отказалась от своего места, – миссис Ричмонд пожала узкими плечами, давая понять, что считает поведение девушки непростительной глупостью.

Эмма не сомневалась в том, что происшествие не было случайностью, но благоразумно промолчала – хозяйка не потерпела бы ни малейшей критики в адрес своей обожаемой младшей дочери. Тринадцатилетняя Джорджина считалась среди прислуги проклятием, в то время как ее старшую сестру называли не иначе как ангелом. Сильвия всегда охотно внимала своим наставникам, но в апреле ей исполнилось семнадцать, она провела свой первый сезон и давно не нуждалась в гувернантке.

Джорджина же всегда находила возможность подстроить какую-нибудь неприятность, и в последние три года у Ричмондов сменилось уже пять гувернанток. Последняя из них продержалась дольше всего, и Эмма, горячо сочувствующая предыдущим бедняжкам, надеялась, что мисс Грант теперь устроится лучше. В этой семье хорошо платили, но девчонка могла вывести из себя даже святого. Теперь придется искать новую прислугу, хотя на месте родителей Эмма отправила бы несносную девчонку в какую-нибудь школу со строгими правилами. Мистер Ричмонд однажды высказывал подобную идею, но супруга накинулась на бедного джентльмена, как разъяренная тигрица. Ее визгливые обвинения в холодности и недостатке отцовской любви слышались по всему дому на протяжении по меньшей мере полутора часов, прежде чем она растратила свой пыл. Хотя мистер Ричмонд покинул свой особняк уже через четверть часа после того, как жена подступила к нему с нападками.

Хозяин всегда поступал подобным образом, и, как ни странно, именно это поспешное бегство позволяло поддерживать мир и согласие в семье, так как по его возвращении миссис Ричмонд уже не вспоминала о случившейся размолвке.

Итак, Джорджина осталась, к немалому огорчению слуг, тщетно надеявшихся, что мистер Ричмонд проявит твердость и отошлет дочь. Больше всего от ее проделок страдали гувернантки, но доставалось и другим. У Эммы состоялось два или три неприятных разговора с мисс Ричмонд, после чего та попыталась выжить экономку из дома. К счастью для экономки, в то время еще был жив отец нынешнего хозяина поместья, старый мистер Ричмонд, который управлял домочадцами железной рукой и не терпел сплетен и жалоб ни от невестки, ни от внучек. Именно он принял миссис Верней на место отошедшей от дел экономки, невзирая на молодость, и по-отечески поддерживал молодую женщину.

Джорджина оставила ее в покое, хоть и держалась с экономкой подчеркнуто высокомерно, Эмму не задевало такое поведение, но она от души сочувствовала тем, кто вынужден был заниматься воспитанием маленькой мисс Ричмонд. Оставалось лишь надеяться, что рано или поздно девчонка повзрослеет и превратится в благонравную молодую леди, подобно старшей. Надежда казалась весьма призрачной, так как Сильвия в возрасте Джорджины не проявляла дурных склонностей.

И вот теперь бедная мисс Грант вынуждена искать себе другое место. Эмма была уверена, что хозяйке и в голову не придет возместить ущерб, нанесенный платью гувернантки. А у гувернантки было не так уж много туалетов, чтобы не сокрушаться по поводу испорченной одежды. Да и на хорошие рекомендации рассчитывать не приходилось, ведь девушка проявила строптивость и неблагодарность, когда захотела покинуть семейство, оказавшее ей такое доверие. «Надо будет постараться отчистить платье бедняжки, Люси большая мастерица по этой части», – рассеянно подумала Эмма, продолжая в то же время выслушивать жалобы.

Экономка все еще не могла понять, какое отношение вся эта история имеет к ней. В ее обязанности входил выбор горничных и кухарок на освободившееся место, но поиском гувернантки всегда занималась сама хозяйка. Наконец миссис Ричмонд соизволила удовлетворить любопытство Эммы.

– Я вдруг вспомнила о письме, которое получила месяца три назад от одной молодой леди. Вы, вероятно, слышали что-нибудь о мисс Данфорт?

Конечно, Эмма слышала! Эта девушка была дочерью рано умершей сестры мисс Брискотт. Отец вскоре женился вновь и не проявлял интереса к судьбе мисс Данфорт, так как его супруга вскоре произвела на свет мальчиков-близнецов. Мисс Брискотт, не имевшая других родственников, охотно взяла на себя заботы о воспитании девочки. Покойный мистер Ричмонд был так добр, что позволил своей верной экономке взять в дом ребенка, а позже на собственные средства поместил девочку в школу. Возможность получить образование была необыкновенной удачей для сироты. После окончания школы мисс Данфорт нашла себе место гувернантки в одном достойном семействе.

Мисс Брискотт регулярно получала письма от племянницы, о чем всегда рассказывала Эмме. После смерти старушки Эмма ничего не слышала о девушке вплоть до сегодняшнего дня. Разумеется, миссис Ричмонд не считала нужным говорить о письмах, которые получала, если только содержащиеся в них сведения не касались приезда новых гостей или еще каких-то обстоятельств, которые могли повлиять на распорядок в доме.

Экономка утвердительно кивнула, отвечая на заданный вопрос. С первых же дней знакомства она предпочитала как можно меньше говорить в присутствии миссис Ричмонд, и многословную хозяйку вполне устраивала ее молчаливость – именно так и должна вести себя прислуга, почтительно и скромно.

– Так вот, эта девушка несколько лет прожила в одном семействе, исполняя обязанности гувернантки. На ее несчастье, семейство оказалось в стесненных обстоятельствах и вынуждено было уволить часть прислуги. Мисс Данфорт написала мне, что никогда не забывала о людях, которые принимали участие в ее судьбе, и выразила желание послужить нашей семье на своем привычном поприще. Разумеется, я ответила, что наша гувернантка вполне справляется со своей работой, и мисс Данфорт поблагодарила меня, что я дала себе труд написать ей.

Эмма знала, как нелегко девушке без связей найти хорошее место. Очевидно, прежние хозяева не хотели или не могли помочь, и бедняжка попыталась использовать свои немногочисленные светские знакомства.

– Теперь же ситуация изменилась, – продолжала миссис Ричмонд свой рассказ. – Мисс Грант уезжает, и мне показалась удачной мысль заменить ее девушкой, которая хорошо знакома с нашим поместьем, она ведь выросла здесь. Полагаю, мисс Данфорт будет признательна за мою доброту и постарается трудиться как можно лучше, не требуя прибавок к жалованью, как это делали прежние гувернантки Джорджины.

Эмме стало жаль эту молодую девушку. Скорее всего, ее жалованье и в самом деле будет крайне невелико, да еще хозяйка не упустит случая напомнить мисс Данфорт о том, как много они сделали для нее.

– Я решила написать ей и пригласить к нам, – заявила миссис Ричмонд.

– Но, возможно, она уже нашла себе другое место, – мягко возразила экономка, от всей души желая, чтобы это было именно так.

– Вовсе нет! Вернее, она написала во втором письме, что устроилась преподавательницей в одну из небольших школ, но эта работа ей не по душе. Мисс предпочла бы заниматься воспитанием какой-нибудь одной милой девочки, а не тратить силы и здоровье на целый класс. Если я правильно поняла, обучение в этой школе стоит дешево, и ученицы не могут похвастать ни высоким происхождением, ни послушанием, ни приятными манерами.

«Можно подумать, все это есть у Джорджины!» – Эмма была уверена, что младшая мисс Ричмонд стоит целого класса невоспитанных девиц.

– В таком случае она, вероятно, будет очень рада, – вслух сказала миссис Верней.

– Не сомневаюсь, – с готовностью согласилась хозяйка. – Но прежде чем я приглашу ее, мне бы хотелось, чтобы вы навели некоторые справки. Совсем не помню эту девочку. Когда она уехала в школу, все мое время было посвящено только что родившейся Джорджине, и я не имела возможности обращать внимание на детей прислуги. К сожалению, прошло уже тринадцать лет, и в поместье осталось не так много людей, кто может что-нибудь рассказать о ее характере и склонностях. Я бы хотела, чтобы вы нашли всех и поговорили с ними. Конечно, мисс Данфорт было всего десять, когда она уехала в школу, но даже в таком возрасте можно судить, дурной или хороший нрав у ребенка. К тому же сразу по окончании пансиона она приезжала ненадолго погостить у тетки, прежде чем приступила к своим обязанностям гувернантки. Жаль, что вас в это время здесь еще не было!

Наконец-то Эмме стала ясна ее собственная роль в истории с гувернанткой! Ей ничего не оставалось, как пообещать выполнить поручение как можно лучше. После этого миссис Ричмонд отпустила ее, довольная, что переложила свои заботы на плечи экономки.