Онлайн чтение книги Спастись от опасных мужчин Save Me from Dangerous Men
10

– Вы должны понимать, – сказала я, – что застали меня как раз в тот момент, когда я уже собиралась уходить.

– Я почти не отниму времени, – сказал гость и, не ожидая приглашения, сел.

Первое, что бросилось мне в глаза, – это его энергия. Он постоянно чем-то двигал – руками, ногами. На нем были винтажные джинсы, черные кроссовки «Нью Бэлэнс» и голубая рубашка с пристегивающимися концами воротника. Возраст – под пятьдесят, атлетическое сложение, вьющиеся рыжеватые волосы, гладко выбритое лицо. Давным-давно кто-то сказал, что лучший способ оценить, сколько у мужчины денег, – это посмотреть на его обувь и его часы. Многие богачи любят одеваться в повседневном стиле. Да и деловой костюм, даже качественный, теперь уже мало о чем может сказать. Особенно если речь идет об обитателях Кремниевой долины. В кроссовках Ганна не было ничего особенного. То же самое можно было бы сказать о джинсах, а также о рубашках с воротниками на пуговицах или теннисках, в которых в Кремниевой долине щеголяют все: от руководителей компаний до стажеров. Из-под манжеты выглядывали часы Ганна. Тускло-золотой циферблат, кожаный ремешок.

Я пригляделась внимательнее. «Патек Филипп». А значит, они, вероятно, стоят столько же, сколько его машина. Стажеру такие часы были бы определенно не по карману.

– Вы не любите много говорить, верно? – Он поднял палец: – Подождите. Дайте мне угадать самому. ISTP[18]Психологический тип личности по системе Майерс-Бриггс, называемый также «мастер», «ремесленник»; предполагается, что люди этого типа характеризуются совокупностью таких черт, как независимый характер, аналитическое мышление и постоянное желание докопаться до сути, стремление к новым знаниям, умениям и впечатлениям, острая необходимость держать свою жизнь в строгом порядке согласно собственным правилам., верно?

– Что? – Я смотрела на Ганна в замешательстве.

– ISTP, – с гордостью повторил он. – Вы наверняка принадлежите именно к нему.

– IS… Что вы хотите этим сказать?

Он посмотрел на меня как-то странно, словно ему казалось, что я нарочно его дразню.

– Только не говорите, что не знаете свой тип, ладно?

– Мой тип? Что-то вроде высокая, темноволосая и красивая?

Он рассмеялся.

– Я в восторге! Вы действительно неотшлифованный алмаз. Почитайте что-нибудь о типах личности по системе Майерс-Бриггс, Никки. Вы принадлежите к типу ISTP, гарантирую.

Он с благожелательным видом огляделся по сторонам.

– Не могу припомнить, когда я в последний раз заходил в книжный магазин. Неужели люди все еще приходят в такие места? Чтобы купить книги?

– Как ни странно, да. Итак, чем я могу вам помочь?

Его колено задергалось вверх-вниз, словно отбойный молоток.

– Правильно ли я понимаю, что иногда вы занимаетесь кое-какой… деликатной работой?

– Пожалуй, о «деликатном» я знаю только одно: есть такой режим сушки в моей стиральной машине.

– У вас репутация человека, умеющего держать язык за зубами.

– В этом роде деятельности далеко не продвинешься, если будешь всем трубить, что ты съела на завтрак.

Он начал дергать другим коленом. С того самого момента, как Грег вошел в мой кабинет, он ни секунды не посидел спокойно.

– Когда обращаешься к адвокату, то, разумеется, существует такое понятие, как адвокатская тайна.

Я кивнула. Это было распространенное мнение. Люди приходили ко мне со своими личными проблемами. Они хотели, чтобы эти проблемы были решены. И хотели также, чтобы эти проблемы так и остались в тайне.

– Но вы не адвокат.

Я развела руками:

– Извините, что разочаровала вас. Но если вам нужен адвокат, то Сан-Франциско совсем рядом. Уверена, вы сможете найти там одного-двух.

Ганн рассмеялся. Теперь у него опять начало дергаться первое колено, совсем как неисправный метроном.

– Мне вовсе не нужен юрист. У меня их и так слишком много. Мне просто нужно выяснить, как именно вы обращаетесь с информацией, носящей сугубо конфиденциальный характер.

Я откинулась на спинку стула.

– Вы явились в мой кабинет. Если вам что-то нужно, просто скажите мне, что именно. Может, смогу помочь. А может, и нет.

Я взмахнула рукой, показывая на голые белые стены, домашние растения и подержанную офисную мебель.

– Здесь нет ни мегафонов, ни микрофонов. Что будет, если по вашему делу меня вызовут свидетелем в суд? Предупреждаю сразу: лжесвидетельство – не мой профиль. Ни за какие деньги. Так что если у вас на руках труп и вы ищете, где бы его спрятать, то не теряйте времени понапрасну и обращайтесь к кому-нибудь еще. Мне еще в начальной школе надоело откладывать решение проблем в долгий ящик. Вы либо говорите мне, в чем дело, мистер Ганн, либо нет. Как хотите.

Он обдумал это.

– Хорошо, я вам доверяю. Но сначала я должен попросить вас подписать вот это.

Он открыл свой дипломат, достал из него пачку бумаг и вручил ее мне. Я взяла бумаги и бегло просмотрела их. Договор о неразглашении. В десять раз более объемистое, чем обычно. Я не стала утруждать себя внимательным чтением, а просто отложила документ в сторону.

– Вы не станете его подписывать?

– Возможно, я его и подпишу, – сказала я. – А возможно, и нет. Это зависит от нескольких вещей. Включая и то, что именно вы расскажете мне о вашем деле.

Я подозревала, что он стал жертвой шантажа. Он выглядел подходящим кандидатом на эту роль. Проститутка-женщина или проститутка-мужчина, имеющие на руках тайно снятое компрометирующее его видео, а может быть, какой-нибудь торговец кокаином, решивший срубить легкие бабки, поставлявший ему свой товар, – в общем, некто предприимчивый и аморальный, решивший, что в лице Ганна они наткнулись на золотую жилу.

Он вскочил.

– Хорошо, – сказал он. – Но вначале мне нужно будет обрисовать вам ситуацию.

Я кивнула, борясь с желанием посмотреть на часы.

– Я руковожу компанией, базирующейся в Саннивейле и называющейся «Care4»[19]Игра слов, основанная на их сходном звучании в английском языке; по-русски можно примерно передать как «Забóта»., и наша компания планирует совершить революцию в уходе за детьми. Мы производим мониторы и датчики, способные транслировать каждое движение ребенка и каждый издаваемый им звук родителю на гаджет, работающий на базе облачных технологий[20]Технологии, благодаря которым данные физически размещаются на удаленных онлайн-сервисах, а не на устройствах пользователей..

Он опять сунул руку в свой дипломат и на сей раз достал из него маленький белый предмет, напоминающий шарик для игры в гольф. На одной из его сторон имелось небольшое углубление, так что его можно было поместить на какую-то поверхность, и он бы не покатился.

– Эта штука активируется движением или голосом, у нее самое длительное время автономной работы на рынке, HD-видео, множество микрофонов, улавливающих стереофонический звук, и широкоформатный объектив с цифровым зумом. – Он говорил обо всем этом с такой гордостью, словно речь шла не о гаджете, а о живом ребенке.

– Выглядит неплохо. Когда у меня появятся дети, я вас разыщу, – сказала я, вертя миниатюрный шарик в руках.

В сфере имелось крошечное, едва видимое отверстие. Объектив. Я подбросила шарик в воздух, поймала его. Похоже, он был сделан из какого-то полимерного материала, очень легкого.

Я протянула его обратно Ганну, но он покачал головой:

– Считайте это сувениром. У меня их много.

Он непринужденно рассмеялся.

– Раздаю людям эти устройства, как визитные карточки.

Я пожала плечами и положила гаджет на ближайшую книжную полку.

– Выходит, вы продаете видеокамеры?

– Можно сказать и так. Мы предпочитаем рассматривать себя как телекоммуникационную компанию, работающую в сфере информационных технологий. Продаем оборудование, обеспечивающее комплексную передачу данных. Именно это и желают получить нынешние занятые работой матери и отцы – постоянную передачу данных о своем ребенке и обеспечение бесперебойного доступа. Только в нашей стране каждый год рождается примерно четыре миллиона детей. В США объем рынка услуг по уходу за детьми составляет пятьдесят миллиардов долларов. «Care4» предлагает оборудование, которое совмещает в себе высокие технологии и лежащее в основе человеческой природы стремление неусыпно присматривать за своими детьми…

Я чувствовала, что тону в потоке его слов.

– Хватит, – перебила его я. – Дальше можете не распинаться. Я точно не собираюсь выписывать вам чек.

Он ошарашенно осекся, а потом засмеялся.

– Вы правы. То, чем именно занимается наша компания, не так уж и важно, верно? Суть в том, что на кону стоят огромные деньги. И, к сожалению, бороться с корпоративным шпионажем никогда еще не было так сложно, как теперь.

Я посмотрела на свои часы. Поужинать уже не успею. Можно будет заправиться попкорном в кино.

– В этом плане больше всего проблем от китайцев и русских, – продолжал между тем Ганн. – Но в наши дни этим занимаются все кому не лень. Банды преступников по всему миру начинают понимать, что совершать киберпреступления куда проще, чем пытаться переправить через государственную границу героин.

Он принялся стучать пальцами по колену.

– Это настоящая клоака, Никки. Каждый готов красть, мошенничать и давать взятки.

Теперь уже можно было бы начинать строить догадки. Но я не стала этого делать. Суть моей задачи заключалась не в том, чтобы убедить клиента, что я умею хорошо соображать, а в том, чтобы помалкивать и выяснить, что именно ему надо.

– Недавно, – продолжал Ганн, – у нас был украден особо важный объект интеллектуальной собственности. Мы подозреваем, что воровством занимается одна из наших сотрудниц.

– И тут в дело вступаю я.

– Вот именно, тут в дело вступаете вы.

– Один вопрос.

Я не стала ждать, когда он поинтересуется, какой именно.

– Вы руководите крупной компанией в Кремниевой долине, но почему-то обращаетесь с вашей проблемой ко мне. Почему вы не обратились в одну из серьезных фирм, расследующих подобные дела?

– Хороший вопрос. – Сейчас он впервые за все время сидел неподвижно. – Я мог бы обратиться в одну из этих фирм, но все они работают в том же мире, что и я, – мы вращаемся в одних и тех же кругах. Я не могу рисковать, позволяя кому-то увидеть, как я являюсь в одну из них, иначе у людей могут возникнуть подозрения, что у моей компании какая-то проблема. И этого будет достаточно для того, чтобы начал распространяться слух о том, что у нас неприятности. В нашем мире полно акул, они плавают вокруг, высматривая слабые места защиты. Видите ли, Никки, наша компания уже прошла через несколько этапов финансирования, и мы находимся на пороге получения последних из необходимых нам частных инвестиций перед тем, как превратить нашу частную лавочку в публичную, выйдя на биржу. Если инвесторы почуют, что у нас что-то неладно, это станет катастрофой.

– А чего вы хотите от меня?

– Чтобы вы последили за этой сотрудницей. Нам нужно узнать, что именно она крадет и кому передает украденные данные.

– Почему бы вам ее просто не уволить?

Ганн кивнул, как будто ожидал этого вопроса.

– К сожалению, все не так просто. Если мы уволим ее, то те, на кого она работает, продолжат искать в нашей компании какое-нибудь другое слабое место и не остановятся, пока не выйдут на кого-то еще. Нам необходимо узнать, кто именно пытается воровать наши наработки.

Работы в этом месяце немного, и у меня достаточно времени. Я пожала плечами:

– Согласна.

Ганн улыбнулся:

– Прекрасно. Как именно мы должны производить оплату ваших услуг?

– Сначала предварительный гонорар, – сказала я. – Затем пойдет оплата по суточным или по часовым ставкам. Их размер будет зависеть от того, чт о именно я должна буду делать и насколько далеко от дома мне придется при этом уезжать.

Он в третий раз полез в свой дипломат и вручил мне большой пухлый конверт из оберточной бумаги. Я открыла его и увидела пачки зеленых купюр. Извлекла одну из этих пачек и увидела на уголке верхней купюры цифру «100».

– Здесь двадцать тысяч. Этого достаточно для начала?

Обычно мой предварительный гонорар составлял несколько сотен. Плакал поход в кино.

– Может, чего-нибудь выпить? Воды? Шотландского виски? Или кофе?

Ганн покачал головой.

– То, что я пью, у меня с собой.

Он достал из дипломата бутылку с мутной зеленой жидкостью.

– Сок холодного отжима. Все овощи для него были выращены на экологической ферме в Гилрое.

– Мне никогда еще не доводилось пить свой ужин. Как бы то ни было, скажите хотя бы, за кем именно мне надо будет следить.

Он сделал большой глоток своего сока холодного отжима.

– Разумеется. Но сначала вы все-таки должны будете подписать вон тот документ.

Все ли он мне рассказал? Конечно же нет. Но обычно так и бывает. Если мне повезет, смогу завершить эту работу достаточно быстро и оставить свою карьеру в сфере корпоративного шпионажа.

Я взяла предложенную им ручку и протянула руку к пачке бумаг.