Онлайн чтение книги Срок The Sentence
Армейский медицинский музей

Мое намерение не знакомиться с историей о пленной индианке не сработало. Я начала чувствовать раздражающий гул осознания. Я могла чувствовать свист мыслей, проносящихся у меня в голове и возвращающихся к книге, которую я боялась читать. Мысль о том, что я должна прочитать ее, даже если это может оказаться болезненно, возникла, когда я ослабила бдительность. Я определенно не хотела погружаться в историю. Я была не просто ленива, я была напугана. Затем я начала думать о рассказанной мне истории про домик на озере, истории о «благодарности», и поняла, что, хотя люди хо-чанк и оджибве также бродили по этой местности, «благодарные» индейцы и индейские кости, о которых она говорила, вероятно, принадлежали народу дакота. Не желая обращать внимание на то, что здесь произошло, я мало чем отличалась от леди, собравшей скелеты из чужих костей. Я чуждалась памяти о живших здесь людях. Все это имело отношение к Флоре. Если я хотела избавиться от своего призрака, мне требовалось выяснить, что удерживает ее здесь, по эту сторону завесы. Мне нужно было открыть и прочитать книгу, которая убила ее.

В ту ночь я открыла книгу. Клянусь, я собиралась ее прочесть. Но кости снова мне помешали.

Имя Асемы высветилось на телефоне. Я не могла в это поверить. Она звонила мне? Поллуксу звонит Хетта, но мне никогда не звонил никто моложе тридцати лет. В мозгу замелькали различные картины. Не похищена ли она? Или у нее кончился бензин на пустынной дороге? Я ответила сразу же:

– Ты в порядке? Что случилось?

– Я должна прочитать тебе одно место из моего исследования, проведенного на последнем курсе колледжа. Я работала над проблемой человеческих останков в Миннесоте. Конечно, я начала с доктора Мэйо[39]Уильям Уоррэлл Мэйо (1819–1911) – англо-американский врач и химик. Желая получить тела для вскрытия, Мэйо, среди других медиков, присутствовал при повешении 38 коренных американцев в декабре 1862 года за их роль в Дакотской войне. Мэйо возглавлял команду врачей, которые выкапывали казненных и вывозили их для использования в медицинских целях.. У тебя есть минутка?

Я была раздражена, как будто меня одурачили.

– Нет, я пытаюсь прочитать «Ребекку».

– В конечном счете речь в ней тоже идет о костях.

– О костях женщины, убитой за то, что она занималась сексом и была сильной.

– Не важно. Итак. Я нашла газетную вырезку тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Это было еще до принятия Закона о защите индейских захоронений и репатриации[40]Закон о защите индейских захоронений и репатриации – федеральный закон США, принятый в 1990 г., требует, чтобы федеральные агентства и учреждения, получающие федеральное финансирование, возвращали останки индейцев и произведения их культуры соответствующим племенам. – об Армейском медицинском музее в Смитсоновском институте[41]Смитсоновский институт освобожден от данных требований, однако к нему предъявляются сходные требования, согласно закону о Национальном музее американских индейцев 1989 года., существовавшем с тысяча восемьсот шестидесятых по тысяча восемьсот девяностые годы. Главный хирург и сотрудники музея проводили расовые исследования индейцев – мужчин, женщин, детей. Давай я тебе прочитаю кое-что.

– А это обязательно?

Она проигнорировала меня.

– Армейский хирург Б. Э. Фрайер из Форт-Харкера, Канзас. В 1868 году он три недели ждет смерти индейца кау[42]Кау – индейский народ группы дегиха (дхегиа) языковой семьи сиу., раненного в бою. Он думает, что парень действительно хороший экземпляр, и следит за ним, как упырь. Семья этого человека знает, что у него на уме, и прячет могилу умершего. Фрайер проводит обыск и выкапывает его, но сетует, что тело было бы более ценно свежим…

Я держу телефон подальше от уха и дико оглядываю спальню.

– Затем следует хирург Г. П. Хэкенберг[43]Созвучно слову «хэк» (англ. hack) – рубить, кромсать, незаконно получать доступ.. Какое подходящее имя. Он работал в Форт-Рэндалле, на территории нынешней Айовы. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году он был в восторге от того, что перехитрил семью лакота[44]Лакота (тетон-сиу, тетоны, равнинные сиу, западные сиу, лакота-сиу) – индейский народ в США, аборигены Америки. Являются западной частью племен многочисленной группы сиу., и написал: «Я знал: они не ожидают, что я отправлюсь за головой мертвеца прежде, чем он остынет в могиле, и уже вечером с двумя моими санитарами добыл нужный экземпляр». Позже Хэкенберг присылает череп, который он сохранил «из-за красивых зубов его обладательницы». Он говорит: «Это приключение кажется мне веселым, и, возможно, отчасти это объясняется тем, что я долго держал череп у себя как трофей».

– Остановись, у меня начинается паническая атака.

– Мне очень жаль. Но возможно, появление той женщины, пришедшей к нам со своей историей о скелете нашего индейского родственника, получившем первый приз на ярмарке в штате Миннесота, не было случайностью. Я имею в виду, оно вывело меня из себя. Эта леди считала, что все в порядке. Она даже не подумала, что мы примем ее рассказ близко к сердцу, Туки.

– Это твоя точка зрения?

– Остынь, пожалуйста.

– Послушай, Асема. Может быть, я ничем не лучше Хэкенберга. Я ведь похитила тело белого человека.

– Я знаю. Но это моя точка зрения.

– Намек понят. До свидания.

– Подожди. Я не договорила. Как думаешь, не начинается ли у тебя посттравматическое стрессовое расстройство? Может, смерть Флоры спровоцировала его?

– Нет! Флора настоящая. Я имею в виду, она настоящий призрак. Скорее уж Баджи отправил Флору, чтобы она меня преследовала. При жизни он был не прочь поквитаться с обидчиками.

– Ты выкрала его не для того, чтобы выставить на всеобщее обозрение или хранить в музейном ящике.

– Конечно, однако должного уважения к нему я не проявила. Подвязала челюсть шарфом и поставила на беднягу несколько ящиков с помидорами. И там был еще сельдерей.

– Ух, Туки. Я не знала подробностей. – Асема помолчала. – Он любил сельдерей?

– Да разве он кому-нибудь нравится? Не дури.

– Ладно, но послушай. Подумай о том, как белые люди верят, что в их домах, дворах или живописных местах обитают души индейцев, хотя на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Нас преследуют духи колонистов и их потомков. Нас преследуют Армейский медицинский музей, бесчисленные музеи естественной истории и музеи маленьких городков, в коллекциях которых до сих пор хранятся наши невостребованные кости. Нас преследует…

– Асема. Ты забываешься. Люди, которые видят себя в первую очередь жертвами, обречены. Но мы ведь не обречены, да?

– Черт возьми, нет.

– Так что возьми себя в руки. А сейчас мне нужно идти. Самосвал только что упал с неба и приземлился у меня во дворе.

– Очень смешно… Подожди…