Онлайн чтение книги Тайна старой девы
Глава XXV

Выйдя от профессора, Фелисита с горечью подняла руки к небу. Она выстрадала за последние часы больше, чем за всю свою жизнь.

Бессознательно вынула она из кармана маленький ящик. Хранившаяся в нем тайна разрушила бы преграду, воздвигнутую между ней и любимым человеком... Нет, тетя Кордула, твоя воля должна быть исполнена! А он? Время излечит его раны. Горе освящает душу... Эта роковая книга тотчас же должна превратиться в пепел. Фелисита оглянулась еще раз на дверь, за которой слышались шаги профессора, проскользнула вниз по лестнице и бесшумно открыла дверь в коридор. Вдруг кто-то схватил ее руку, в которой она все еще держала ящичек, и перед ней появилось злое лицо советницы. Эта пленительная женщина потеряла за одну минуту все свое обаяние. Злоба до неузнаваемости исказила ее лицо.

— Это, право, удивительно, прекрасная Каролина, что я встречаю вас как раз в тот момент, когда вы хотите спрятать этот хорошенький ящик с драгоценностями! Будьте любезны еще немного подержать его в руках... Мне нужен свидетель, который мог бы подтвердить пред судом, что я застала воровку на месте преступления… Иоганн! Иоганн!

— Ради Бога, отпустите меня, — умоляла Фелисита, вырываясь.

— Ни за что на свете! Он должен видеть, кого поставил сегодня рядом с собой... Вы думали, что достигли цели, но я не допущу вашего торжества.

Она снова крикнула, но профессор уже спускался с лестницы. В то же время Генрих показался на другом конце коридора.

— Ах, ты был наверху, Иоганн? — удивилась советница. — Тем поразительнее искусство этой дочери фокусника, так ловко утащившей у тебя из-под носа драгоценности покойной тети.

— В своем ли ты уме, Адель? — сказал он, быстро сходя с последней ступеньки.

— Абсолютно, — иронически ответила молодая вдова. — Не считай это насилием, дорогой кузен, но я по необходимости должна взять на себя роль сыщика. Господин адвокат не захотел искать вора, укравшего серебро. Ты видишь, эта рука сжимает ящик, который она взяла наверху. Посмотрим, что тащила сорока в свое гнездо.

Она вырвала ящик из рук Фелиситы. Молодая девушка закричала и бросилась за советницей. Та уже пробежала несколько шагов по коридору и подняла крышку ящика.

— Книга? — пробормотала изумленно Адель, бросая на пол ящик и крышку.

Она взяла книгу и сердито потрясла ее, но оттуда не выпало никаких денежных документов. Между тем Фелисита оправилась от своего испуга, подошла к советнице и строго потребовала обратно свою книгу.

— Вы серьезно думаете, что я вам ее отдам? — сказала молодая вдова, поворачиваясь спиной к Фелисите. — Вы выглядите слишком испуганной для того, чтобы я могла оставить свои подозрения, — продолжала она, презрительно поворачивая голову к молодой девушке. — Эта книга должна иметь какое-то отношение к вашим тайным поступкам... Мы сначала проверим это, моя милая!

Она открыла книгу: на пожелтевших листках не было банковых билетов; на них виднелись только красиво написанные буквы. Бегло просмотрев несколько страниц, советница в ужасе отшатнулась. Розовое личико Адели побледнело, и, казалось, она нуждалась в поддержке, чтобы не упасть, но через несколько секунд к ней вернулось самообладание. Советница закрыла книгу, и на ее лице появилось прекрасно ей удавшееся выражение разочарования.

— Это действительно старая негодная книга, — сказала она профессору, как бы в рассеянности пряча книгу в карман. — Я нахожу, что с вашей стороны, Каролина, было в высшей степени нелепо поднимать шум из-за такой безделицы.

— Разве она подняла этот шум? — спросил профессор, дрожа от возмущения. — Я думал, что ты звала меня на помощь, намереваясь изобличить эту девушку в краже. Не будешь ли так любезна теперь объяснить, на чем было основано твое недостойное обвинение?

— Ты видишь, что в настоящий момент я не в состоянии.

— В настоящий момент? — перебил он ее гневно. — Ты сейчас же возьмешь назад свои слова и дашь оскорбленной полное удовлетворение при мне и Генрихе.

— С радостью, дорогой Иоганн. Это мой христианский долг: признаться в своей ошибке и исправить ее... Моя милая Каролина, простите, я была к вам несправедлива.

— А теперь отдай книгу, — приказал профессор.

— Книгу? — невинно спросила Адель. — Но, дорогой Иоганн, она ведь не принадлежит Каролине!

— Кто же сказал тебе это?

— Я прочитала на ней имя тети Кордулы... Если кто и может этим распоряжаться, так только ты как наследник всей ее мебели и книг. Но эта книга не имеет никакой ценности — какие-то переписанные стихотворения... Что ты будешь делать с этими сентиментальными пустяками? Я же очень люблю старые книги... Пожалуйста, подари ее мне!

— Может быть, но после того, как я просмотрю ее сам, — холодно сказал он и протянул руку за книгой.

— Но если бы ты ее не стал смотреть, то она приобрела бы для меня еще большую ценность, — попросила советница вкрадчивым голосом. — Я не думаю, чтобы ты имел какой-нибудь материальный расчет.

— Мне совершенно безразлично, какого ты мнения о моих поступках, — резко сказал профессор. — Но я, во всяком случае, требую, чтобы ты вернула книгу... Все это очень подозрительно: старые стихотворения не могут заставить побледнеть сдержанную светскую даму.

С этими словами он загородил советнице дорогу, так как ее взгляд в глубину коридора и быстрое движение показали, что она хочет обратиться в бегство. Профессор крепко схватил ее руку.

Фелисита пришла в отчаяние от мысли, что он добьется своего. Для нее ужасно было осознавать, что книга может остаться у советницы, но она должна была признаться самой себе, что в руках этой лицемерной женщины книга столь же безопасна, как и у нее самой, и что сегодня же вечером киига исчезнет навсегда. Поэтому Фелисита встала на сторону советницы.

— Прошу вас, профессор, оставьте книгу у госпожи советницы, — попросила она серьезно и настолько спокойно, насколько это было возможно в настоящий момент. — Читая ее, она полностью убедится, что в маленьком ящике... нет драгоценностей.

Недоверчивый взгляд стальных глаз поразил ее. Она покраснела и опустила глаза.

— Итак, вы даже снисходите до просьбы? — резко и саркастически спросил он. — Значит, дело идет не о сентиментальных пустяках... Я спрашиваю вас по совести: что находится в этой книге?

Это была ужасная минута. Фелисита мучительно боролась с собой. Она уже открыла рот, по не смогла произнести ни слова.

— Не трудитесь, — сказал профессор с иронической улыбкой молодой девушке. — Вы можете быть безжалостны, но лгать вы не умеете... Будь так любезна, Адель, отдай мне наконец мою собственность, как ты сама ее назвала.

— Делай что хочешь, но ты ее никогда не получишь! — воскликнула с отчаянной решимостью советница. Адель сделала последнее усилие, чтобы освободиться; это ей удалось, и она помчалась по коридору, но на ее пути встал Генрих, широко расставив руки. Она отскочила назад.

— Дерзкий человек, уйдите с дороги! — закричала Адель, топнув ногой.

— Хорошо, госпожа советница, — ответил слуга спокойно и вежливо, не меняя, однако, своей позы. — Отдайте книгу, и я с удовольствием уступлю вам дорогу.

— Генрих! — закричала Фелисита, подбегая.

— Это тебе не поможет, Феечка, — улыбнулся старик. — Я не так глуп, как ты думаешь.

— Пропусти даму, Генрих, — серьезно приказал профессор. — Но ты должна знать, Адель, что я все же получу мою собственность. Я могу думать, что эта книга содержит важные сведения о наследстве. Возможно, что в ней есть упоминание о спрятанных деньгах...

— Нет, нет! — уверяла Фелисита, перебивая его.

— Я думаю, как хочу! — сказал он строго. — Вы так же, как и Генрих, будете свидетельствовать перед судом, что эта дама утаила, может быть, весьма значительное наследство моей семьи.

Советница бросила дикий взгляд на своего мучителя, и на нее напало неистовое бешенство. Она выхватила книгу из кармана и с громким язвительным смехом бросила ее к ногам профессора.

— Возьми же, упрямый безумец! — крикнула она. — Поздравляю тебя с интересной находкой... Носи с достоинством тот позор, о котором здесь рассказано.

Адель побежала по коридору, затем спустилась по лестнице и с шумом захлопнула дверь.

Профессор насмешливо посмотрел ей вслед, потом взглянул па переплет книги, в то время как полный страха взгляд Фелиситы следил за его пальцами. Он внезапно встретился с умоляющими глазами молодой девушки. Какую власть имели они над суровым человеком! Как будто нежная рука тотчас же разгладила морщины на его лбу, и па губах заиграла улыбка.

— Теперь я буду судить вас, — сказал он. — Вы коварно обхитрили меня. В то время, как вы были со мной наверху вполне откровенны — я мог бы поклясться в вашей искренности, — в кармане у вас скрывалась семейная тайна Гельвигов. Что я должен думать о вас, Фея? Вы можете загладить этот отвратительный поступок только тем, что откровенно ответите на все мои вопросы!

— Я скажу все, что могу, но потом я убедительно стану просить вас отдать мне книгу!

— Неужели моя гордая, упрямая, непреклонная Фея может так мило просить? Вы, значит, проникли сегодня в мансарду только для того, чтобы взять эту книгу?

— Да!

— Какой же дорогой? Я нашел все двери запертыми.

— Я прошла по крыше, — ответила Фелисита нерешительно.

— То есть через чердак?

Девушка покраснела: хотя он и не подозревал, что она могла совершить низкий поступок, но все-таки она поступила нехорошо, проникнув в его комнаты.

— Нет, — сказала она подавленно, — через чердак дороги нет. Я вылезла из окна и прошла по крыше.

— При этой ужасной буре! — воскликнул он, побледнев. — Фелисита, вы просто невозможны...

— Мне не оставалось иного выбора, — ответила, горько усмехнувшись, молодая девушка.

— Но почему вы так хотели взять эту книгу?

— Я считала своим священным долгом исполнить завещание тети Кордулы. Она сказала мне, что маленький серый ящик — его содержание я не знала — должен умереть раньше нее. Смерть застала ее врасплох, и я была твердо убеждена, что ящик не успели уничтожить. Кроме того, он стоял в потайном отделении, в котором лежало серебро, и я не могла указать на него из страха, что книга попадет в посторонние руки.

— И все-таки этот героический поступок оказался напрасным: книга все-таки попала в «посторонние» руки.

— О нет, вы отдадите ее мне, — сказала девушка.

— Фелисита, — произнес он строго и повелительно, — ответьте мне теперь правдиво на два вопроса: знаете ли вы содержание этой книги?

— Знаю отчасти, с сегодняшнего дня.

— Компрометирует ли оно вашего старого друга?

Она нерешительно замолчала. Может быть, при утвердительном ответе он отдаст ей книгу, но тогда она опозорила бы память тети Кордулы и подтвердила бы слухи о ее виновности.

— Недостойно выдумывать отговорки, как бы благородны ни были ваши намерения, — прервал профессор ее минутное молчание. — Скажите просто: да или нет?

— Нет.

— Я знал это, — пробормотал он. — Будьте же благоразумны и покоритесь неизбежному. Я прочитаю эту книгу.

Девушка смертельно побледнела, но просить снова не решилась.

— Читайте, если ваша честь может примириться с подобным поступком, —сказала она. —Вы налагаете руку на тайну, которую не должны узнать. В тот момент, когда вы откроете книгу, вы уничтожите весь смысл ужасной жертвы, стоившей целой жизни!

— Вы храбро сражаетесь, Фелисита, — ответил профессор спокойно. — Если бы не последние слова той женщины, — он указал в направлении, в котором исчезла советница, — которые она бросила мне в бешенстве, то я бы отдал вам вашу книгу, не заглядывая в нее. Но теперь я хочу, я должен знать о позоре, пятнающем мое имя. И если бедная отшельница была в силах сберечь эту тайну от чужих глаз, то я найду силы перенести ее. Я вдвойне обязан узнать об этом. Линия Гельвигов на Рейне, по-видимому, также знает эту тайну... Хотя вы упрямо молчите и отводите взгляд, я все же ясно вижу по вашему лицу, что мое предположение справедливо. Кузина, без сомнения, знала об этом позоре и ужаснулась, прочитав о нем в книге... Утешьтесь, Фея, — продолжал он мягко. — Я не могу поступить иначе. Я не изменил бы этого решения даже и в том случае, если бы вы согласились взамен стать моей женой!

— Я не могу успокоиться, так как своей неосторожностью доставляю вам несчастье, — сказала печально Фелисита.

— Вы успокоитесь, — ответил серьезно профессор, — когда поймете, что ваша любовь поможет перенести всякое горе, которое жизнь пошлет мне...

Он пожал ее маленькую холодную руку и направился в свою комнату.