Онлайн чтение книги Аргонавтика The Argonautica
ТРЕТЬЯ КНИГА

     Ныне ко мне подойди, Эрато, встань рядом со мною!

     Молви, как увез Ясон руно золотое,

     Как ему помогла влюбленная дева Медея.

     Ты ведь сама сопричастна Киприде, ты песней чаруешь

5    Дев непорочных, имя твое созвучно Эроту.

     Утра ждали герои, в густом тростнике укрываясь.

     Их заметили Гера с Афиной. Покинув чертоги

     Зевса и всех бессмертных, вдвоем удалились богини,

     Чтобы держать совет. И Гера Афину спросила:

10   «Зевса мудрая дочь, придумай без промедленья,

     Как нам теперь поступать. Помочь хитроумно нам надо,

     Чтобы, руно золотое забрав у Эета, уплыли

     Наши герои обратно в Элладу. Как бы Эета

     Речью медоточивой они обольстить бы сумели?

15   Дерзок очень Эет и сердцем всегда непреклонен.

     Впрочем, не следует нам отказаться от всяких попыток».

     Так говорила. Афина ей тотчас охотно сказала:

     «Гера, сама я о том беспокоюсь душою немало.

     Очень волнует меня все то, о чем говоришь ты,

20   Но ничего не могу я найти для спасенья героев,

     Много решений в уме перебрав и все их отвергнув».

     Молвила. Обе богини потупили взоры, заботой

     Души терзая свои, размышляя о разных уловках.

     Первой Гера после раздумья Афине сказала:

25   «Сходим к Киприде! Давай вдвоем попросим, пусть сыну,

     Если он ей послушен, прикажет искусную в зельях

     Дочь Эета к Ясону склонить, стрелой своей ранив.

     По советам ее, полагаю, руно он сумеет

     В землю Эллады назад привезти». Так Гера сказала.

30   Замысел этот разумный Афину обрадовал очень.

     Сразу она отвечала Гере радостной речью:

     «Гера, отец меня породил несведущей в стрелах

     Этих, и мне никакие не нужны подобные чувства.

     Если тебе по душе эта мысль, то я за тобою

35   Следом пойду, но с Кипридой сама заводи разговоры».

     Молвила, и поспешно пошли они к дому большому.

     Был он построен Киприде супругом ее хромоногим

     В ту далекую пору, когда сам Зевс их сосватал.

     Вот вошли во двор, перед портиком встали чертога,

40   Где богиня обычно ложе стелила Гефесту.

     Рано утром ушел к себе в кузницу он к наковальням

     В грот просторный на остров Планкту. Всегда там ковал он

     В искрах огня всевозможные вещи. Дома Киприда

     В кресле, искусно обточенном, перед дверью сидела

45   И по плечам распускала волос роскошные пряди.

     Гребнем чесала их золотым и плести собиралась

     В длинные локоны. Издали их увидав, пригласила

     В дом их она войти и с кресла встала поспешно.

     Стулья им предложила, сама с богинями села,

50   Пряди волос нерасчесанных быстро руками скрутила

     И, улыбаясь, с такой обратилась приветливой речью:

     «Милые, что за мысль и дела сюда привели вас?

     Редкие гости вы здесь! С чем пришли? Не зря ведь, конечно,

     Ходите вы, богини, высшие между другими».

55   Гера к ней в ответ с такой обратилася речью:

     «Ты смеешься, а наши сердца преисполнены горем.

     Там, на Фасийской реке, корабль задержали герои,

     Те, кто вместе с Ясоном руно увезти снарядились.

     Вот за них за всех, великий предведая подвиг,

60   Очень тревожимся мы, особенно за Эсонида.

     Ради него, если даже к Аиду отправится в путь он,

     Чтобы из медных оков изъять самого Иксиона,

     Я готова стоять всей силой ему во спасенье,

     Чтобы Пелий, ликуя, не смог избежать наказанья,

65   Дерзкий, который меня обездолил должною жертвой.

     Мне Ясон любезен давно: с тех пор, как когда-то,

     В прежние дни в речном половодье близ устья Анавра,

     Он повстречался мне, людей проверяющий честность.

     Шел он с охоты. Кругом все было засыпано снегом —

70   Горы и кручи самых высоких утесов. Оттуда,

     Вниз низвергаясь, мчались потоки с пугающим гулом.

     Он пожалел меня, принявшую облик старушки,

     Сам на плечах меня перенес через бурные воды.

     Вот почему неизменно его я так почитаю.

75   Не помоги ты Ясону, Пелий не будет наказан».

     Так говорила. Киприда не сразу собралась с ответом.

     С благоговеньем взирала она на просящую Геру.

     После же к ней она обратилася с кроткою речью:

     «О богиня почтенная! Пусть никто не предстанет

80   В мире хуже меня, Киприды, если отвергну

     Просьбу твою, будь то слово иль дело, свершить каковое

     Смогут и слабые руки. Не будь мне в радость награда».

     Так говорила. А Гера, подумав, ей отвечала:

     «Мы пришли, не жалея ни силы, ни рук для деяний,

85   Сыну только отдай твоему приказание: деву,

     Дочь Эета, увлечь любовью к герою Ясону.

     Если она благосклонно ему помощницей станет,

     Я полагаю, легко он, взяв руно золотое,

     С ним вернется в Иолк, она ведь искусна в волшебстве».

90   Молвила так. А Киприда обеим богиням сказала:

     «Гера, Афина! Вас он послушал бы много скорее,

     Чем меня. Всегда со мною он только бесстыден,

     А перед вами немного стыда в глазах он проявит.

     Он меня совсем не боится и, споря, глумится.

95   Я рассердилась однажды и, вне себя от проделок,

     Даже хотела лук разломать и противные стрелы

     На виду у него. Так он пригрозил, обозленный,

     Что хоть не держит он гнева пока, но ежели волю

     Дам я своим рукам, то потом я могу поплатиться».

100  Молвила так. Улыбнулись богини, взглянув друг на друга.

     Снова Киприда печальная с речью к ним обратилась:

     «Муки мои другим лишь смех доставляют. Не должно

     Всем о них говорить; пускай одной мне довлеют.

     Ныне же, коль по душе вам это обеим придется,

105  Я постараюсь и буду просить у него послушанья».

     Молвила так. А Гера руки ее нежно коснулась

     И, с улыбкой взглянув, Киприде с любовью сказала:

     «Как обещаешь теперь, Киферея, дело исполни!

     А на сына сердясь, не гневись и не спорь понапрасну;

110  Время придет, подожди, и скоро станет он лучше!»

     Молвила. Встала со стула, с ней поднялась и Афина.

     Обе из дома неспешно пошли обратно. Киприда

     Тоже пошла в закоулки Олимпа на поиски сына.

     Вскоре нашла его далеко в винограднике Зевса,

115  Не одного, он был с Ганимедом, которого в небе

     Некогда Зевс поселил у себя с бессмертными рядом.

     Чары красы его Зевса пленили. Дети играли,

     Как подобает их возрасту, в бабки свои золотые.

     Встав во весь рост, Эрот пригоршню полную с верхом

120  Алчно левой рукой к груди прижимал, его щеки

     Рдели жарким румянцем. А тот вблизи на коленях,

     Очи потупив, стоял: у него лишь две бабки осталось.

     В гневе на хохот соперника вновь он мечет их на кон,

     Но немного спустя и их потерял с остальными.

125  Жалкий, с пустыми руками он прочь пошел, не заметив г

     Как Киприда пришла. А та перед сыном явилась

     И, по щеке потрепав, ему смеясь говорила:

     «Что ты смеешься, горе мое несказанное? Или

     Снова его обманул и провел неученого гнусно?

130  Ну, а теперь с удовольствием сделай мне то, что скажу я,

     И тогда подарю игрушку чудесную Зевса —

     Ту, что ему подарила нянька его Адрастея

     В гроте Идейском, когда был он младенцем безгласным.

     Это быстро вертящийся мяч. Другого такого

135  Ты бы не смог получить от искусника даже Гефеста.

     Тесно прижаты ободья двойные со скрытыми швами,

     Темный пояс кругом их всех огибает красиво.

     Стоит тебе его кверху руками высоко подбросить,

     Как звезда, он в воздухе след оставляет блестящ™.

140  Дам тебе этот мяч, но сперва подстрели-ка из лука

     Дочь Эета, любовь внуши ей к герою Ясону.

     Медлить нельзя! Смотри, чтоб подарок не сделался меньше!»

     Так говорила. Эрот был рад такое услышать.

     Бабки он выбросил прочь и руками обеими начал

145  Дергать богини хитон, за него непрестанно хватаясь.

     Он молил, чтобы сразу дала ему мяч, а богиня

     В щеки его целовала, нежно обняв, и, умильной

     Речью его убеждая, ответила сыну с улыбкой:

     «Знает пусть голова твоя милая вместе с моею,

150  Что, конечно, подарок отдам я тебе без обмана,

     Если ты только сумеешь попасть стрелою в Медею».

     Молвила. Он же старательно бабки собрал, сосчитав их.

     Спрятал за пазухой матери в яркие складки одежды.

     Тотчас колчан, прислоненный к пню, подхватил, перекинув

155  На золотом кушаке, воружился изогнутым луком,

     Быстро пошел через сад плодоносный великого Зевса,

     Скоро потом за ворота Олимпа небесного вышел.

     Там наклонный путь с небес уходит на землю.

     Гор высоких две оси, исходы земли, охраняют

160  Место, где первое солнце всю землю красит багрянцем.

     Видны Эроту, летящему в беспредельном Эфире,

     То внизу земля живоносная, грады людские,

     То потоки священные рек и окружное море.

     А герои меж тем на скамьях корабля, на болоте

165  В устье реки затаясь, говорили между собою.

     Вот обратился к ним Эсонид, они же умолкли,

     Слушая тихо, каждый на месте своем пребывая:

     «Вам, друзья, открою, что мне самому по сердцу,

     Знайте замысел этот. Конечно, спешить подобает.

170  Общая ведь нужда у всех и общие речи.

     Кто от нас таит свои советы и мысли,

     Знает пусть, что он один нас лишает возврата.

     Все остальные на корабле оставайтесь с оружьем!

     Я же направлюсь один в жилище владыки Эета,

175  Фриксовых взяв с собой сьшовей и двух спутников наших.

     Там при встрече сперва узнать попытаюсь,

     То ли он дружелюбно отдаст нам руно золотое

     Или, напротив, уверенный в силе, откажет пришельцам.

     Вот тогда-то, из слов его узнав об отказе,

180  Думать давайте, сражаться ли будем или иначе

     В помощь себе решим поступать, чтоб битвы избегнуть.

     Нам невозможно отнять его достояние силой,

     Прежде чем мы не попробуем словом успеха достигнуть.

     Много лучше, придя, сперва угодить ему речью.

185  Часто того, что сила с трудом могла бы содеять,

     С легкостью слово добиться смогло, смягчая что нужно.

     Речь убедила его принять непорочного Фрикса

     В те времена, когда он бежал от мачехи козней

     И от отца, на алтарь его возлагавшего жертвой.

190  Право, даже тот, кто наглостью славен повсюду,

     Чтит покровителя Зевса и на закон уповает».

     Так говорил. Похвалили его за подобные речи,

     И никто не сумел предложить другое решенье.

     Фриксовых взял он с собой сыновей, за собой Теламону

195  С Авгием следовать он предложил, сам бога Гермеса

     Скипетр взял. Они сошли с корабельного борта

     И по болоту пошли в камыши и далее к суше.

     Плоский там виднелся холм по прозванью Киркейский.

     В ряд обильно ракиты росли и плакучие ивы,

200  К их вершинам веревками были привязаны трупы.

     Даже теперь у колхов преступным считается делом

     Тело почивших огню предавать. Не дозволено также,

     Их обрядив, на земле насыпать могилу над ними.

     Но, закутанных в сыромятные шкуры воловьи,

205  Мертвых за городом на деревьях принято вешать.

     С воздухом равную долю, однако, земля получает.

     Женщин они хоронят в земле. Таковы их законы.

     Гера, путникам этим загодя помощь замыслив,

     Город окутала плотным туманом, чтобы укрыть их,

210  К дому Эета спокойно идущих, от множества колхов.

     К городу лишь из долины они подошли и жилище

     Близко Эета увидели, Гера развеяла тучу.

     Встали в преддверьях они, восхищаясь оградою дома

     И шириною ворот и колоннами, вставшими строем

215  Возле стен. Над домом триглифами медными сверху

     Был прилажен искусно венец из светлого камня.

     После через порог перешли они без помехи.

     Возле порога пышно цвели виноградные лозы,

     Ввысь подымаясь зеленой листвой. А под ними журчали

220  Вечной струей четыре ключа, прорытых Гефестом.

     Тек один молоком, второй — виноградного влагой,

     Третий маслом бежал благовонным, ручей же четвертый

     Лился водой, и она с заходом Плеяд согревалась,

     А при их восхожденье ключом выбегала холодным,

225  Сходно кристаллу прозрачному, в гроте пустом зарождаясь.

     Столько дивных творений в доме Эета китайца

     Мастер искусный Гефест, придумать сумев, изготовил.

     Он же ему создал быков медноногих. Их паста

     Были из меди, ужасное пламя они выдыхали.

230  Кроме того, он плуг из крепкой выделал стали.

     Гелиос в дар его получил за то, что Гефесту,

     В битве Флегрейской уставшему, место он дал в колеснице.

     Был там внутренний двор, и много в него выходило

     Слаженных крепко дверей двустворчатых. Дальше покои

235  Были справа и слева. Вокруг двора превосходный

     Портик выстроен был. По бокам дома возвышались.

     В том, который был выше других и красой выделялся,

     Сам владыка Эет обитал со своею супругой.

     Сын Эета Апсирт в другом. Его породила

240  Нимфа кавказская Астеродейя, а после уж выбрал

     В жены Эет себе деву Идию, рожденную младшей

     Из дочерей Ураниды Тифиды и Океана.

     Колхов сыны Фаэтоном прозвали красавца Апсирта,

     Ибо средь юношей он выдавался своей красотою.

245  В прочих покоях дочери жили владыки Эета

     Со служанками. Младшую звали Медея, другой же

     Имя было дано Халкиопа. Медея случайно

     Шла по дороге к сестре, ее увидали герои.

     Дома Гера ее задержала. Редко она здесь

250  Раньше бывала, дни проводя за пределами дома

     В храме Гекаты, где жрицей была она у богини.

     Этих людей внезапно заметив, Медея вскричала,

     Возглас ее Халкиопа услышала. Тотчас служанки,

     Прялки и пряжу забросив, смотреть гурьбой побежали.

255  Следом пошла Халкиопа и вдруг сыновей увидала.

     Руки от радости к небу подняв, она речи лишилась.

     Юноши стали мать обнимать, утешать ее нежно,

     Ласково с ней говорить, а она им печально сказала:

     «Больше не следует вам искать путей неизвестных,

260  Без защиты оставив меня. Вас боги вернули!

     Бедная я! Какое наитие злое вселило

     По указанию Фрикса отца в вас тоску по Элладе?

     Мне же он, умирая, в сердце лишь муки оставил.

     И для чего захотели вы в город идти Орхомена?

265  Что бы ни было в нем, но ради богатств Афиманта

     Как решились вы мать оставить на горькое горе?»

     Так говорила она. Эет выходит последним

     В двери покоев вместе с своей супругой Идией.

     Дочери голос она услыхала. Двор многолюдный

270  Шумом наполнился. Одни трудились усердно

     Возле туши большого быка, другие кололи

     Тут же сухие дрова и воду грели в купальнях.

     Заняты были все, прилежно царю угождая.

     Между тем Эрот невидимкою в воздухе мчался.

275  Грозный овод на телок так молодых нападает.

     Овод, кого пастухи именуют коровьим стрекалом.

     Быстро Эрот в сенях за дверным косяком, перекинув

     Лук, из колчана стрелу вынимает, полную стонов.

     После, через порог перепрыгнув легко и незримо,

280  Зорко глядя, у ног завертелся возле Ясона.

     Перья стрелы посреди тетивы удобно приладил

     И, тетиву оттянув руками обоими, прямо

     Цель поразил, в Медею попав. Она онемела.

     Сам же Эрот обратно, чертог высокий покинув,

285  Громко смеясь, улетел. Стрела же в деве засела,

     В сердце глубоко запавши огнем. Медея стояла,

     Взоры кидая навстречу Ясону. Вдруг поневоле

     Прочь улетели устало разумные мысли. Забыла

     Дева про все, лишь душу томила сладостной болью.

290  Так бывает, когда за прялкой женщина, сидя,

     Хворост подбросит сухой в очаг еще не потухший,

     Чтобы в ночь для себя домашний свет приготовить,

     Встанет слишком близко к огню. Вдруг огромное пламя

     От головни незаметной с хворостом все истребляет.

295  Так, под сердцем Медеи таясь, любовь запылала

     Ей на погибель. Нежные щеки или бледнели,

     Иль покрывались румянцем, против воли рассудка.

     А когда для них еду приготовили слуги,

     И пришельцы успели умыться в теплых купальнях,

300  С радостью душу они ублажали питьем и едою,

     А повелитель Эет своих внуков расспрашивать начал.

     К ним четырем обратился Эет с такими словами:

     «Дочери дети моей и Фрикса, которого выше

     Всех иноземцев однажды почтил я в наших чертогах!

305  В Эе зачем оказались? Назад почему вы вернулись?

     Или несчастье в пути далеком вам помешало?

     Вы не поверили мне, что туда беспредельны дороги.

     Это некогда я испытал, кружась в колеснице

     Солнца, когда отец увозил сестру мою Кирку

310  В глубь вечерней земли к побережьям Тирренского моря.

     Ныне там сестра обитает. Поэтому знаю,

     От Колхидской земли то место очень далеко.

     Но какая отрада в речах? Вы лучше скажите,

     Что теперь случилось у вас и кто эти люди,

315  С вами идущие? Где с корабля долбленого вышли?»

     Так он спросил. И прежде всех братьев ответил поспешно

     Арг, немного страшась за Ясона и всех аргонавтов.

     Ласково он говорил. А был меж братьев он старшим:

     «Сразу, Эет, наш корабль сломали буйные ветры.

320  Мы спаслись на бревне корабельном, и вынесло море

     К берегу острова нас, посвященного богу Аресу,

     Темною ночью. Какой-то спас нас бог несомненно.

     Ведь на острове этом пустынном не обитают

     Птицы Ареса, как прежде, их ни одной не нашли мы.

325  Их прогнали эти люди, пристав накануне

     Там со своим кораблем и выйдя на берег безлюдный.

     Их задержала из жалости к нам воля Зевеса

     Либо случай какой. Они уделили нам вдоволь

     Тотчас еды и одежды, услышав славное имя

330  Фрикса, а также твое, Эет. А плывут к тебе в город.

     Если же хочешь причину узнать, скрывать я не стану.

     Некий правитель желал изгнать вот этого мужа

     И богатства лишить. Насильственный этот правитель

     Всех Эолидов превысил в мощи своей непомерной.

335  В путь невозможный сюда он его посылает и молвит,

     Что не избегнет род Эолидов страшного гнева

     Неумолимого Зевса, проклятий клянущего бога

     И наказанья за Фрикса, если руно не вернется.

     Соорудила корабль сама Афина Паллада.

340  Этот корабль совсем иной, чем у колхов бывают.

     Мы же попали на худший колхидский. Его раскололи

     Алчная сразу вода и порывистый ветер. А этот

     Равно по воздуху мчится и равно бежит, когда люди

345  Сами гонят его, налегая на крепкие весла.

     На корабле, собрав с собой наилучших ахейцев,

     Этот муж в твой край пришел, скитаясь немало

     По городам и пучинам свирепого моря, в надежде,

     Что удоволишь его и все рассудишь, как хочешь.

350  Знай, не силою рук на желанное он посягает,

     Хочет достойно тебе он воздать за этот подарок.

     Он услыхал от меня про савроматов враждебных, —

     Их он готов усмирить, чтоб они тебе покорились.

     Если же, верно, ты хочешь узнать, каковы имена их

355  И каков их род, то и здесь ничего не сокрою.

     Тот, кого ради все прочие собраны были в Элладе,

     Носит имя Ясона, сына Эсона, Крефея

     Внука. А если он восходит к роду Крефея,

     Значит, нам по отцу родным он может считаться;

360  Были оба, Крефей с Афамантом, сынами Эола;

     Фрикс, отец наш, был сын Афаманта, внука Эола.

     Этот — Авгий, сын высокого Гелия-Солнца;

     Верно, ты знаешь о нем. А вот Теламон, он Эака

     Достославного сын, и внук великого Зевса.

365  Так и все остальные, прибывшие вместе с Ясоном,

     Либо бессмертных сыны, либо внуки этих бессмертных».

     Арг такое сказал. Эет, разгневанный речью,

     Ярость сдержать не сумел. Колотилось неистово сердце.

     Начал он говорить, досадуя больше иного

370  На сыновей Халкиопы, приведших с собой аргонавтов.

     Очи грозно сверкали из-под бровей возмущеньем:

     «Не уйдете ли вы, безобразники, тотчас обратно

     Вон с моих глаз из страны со своими затеями вместе,

     Прежде чем кто повидает руно злополучного Фрикса!

375  Не за руном, а за скиптром сюда, не доплыв до Эллады,

     Вы воротились ко мне, приплыли за царскою властью.

     Если бы вы за столом угощений моих не вкусили,

     Я не замедлил бы вам отрубить ваши руки, отрезать

     Вам языки и с одними ногами отправить обратно.

380  Чтобы вы позабыли в дальнейшем свои дерзновенья

     И о бессмертных богах не болтали бы лживого вздора».

     Так говорил разъяренный. Тут сильно в душе Эакида

     Сердце забилось. Все в нем уже порывалось сейчас же

     Гибельным словом ответить. Ясон поспешает вступиться,

385  Первый к царю обратясь с такой ласковой речью:

     «Ты успокойся, Эет! Иная задача похода!

     В город твой и в жилище твое мы пришли не за этим!

     Кто рискнул бы море такое пройти добровольно

     Ради сокровищ чужих? Но меня божество побудило

390  И царя нечестивого воля недобрая. Ты же

     Нам, просящим, милость яви! А я по Элладе

     Всем возвещу про твою богоданную славу. А мы все

     Делом Ареса готовы тебе отплатить за услугу.

     Если впрямь стремишься ты подчинить савроматов

395  Или любой иной народ под царственный скипетр».

     Так произнес Ясон речь льстивую голосом кротким.

     Сердце Эетово вновь закипело от мысли двоякой:

     Либо сразу напасть на них и убить их на месте,

     Либо сначала силу их испытать. Показалась

400  Лучшей такая мысль. И он ответил Ясону:

     «Муж иноземный, зачем говоришь обо всем так подробно?

     Если действительно вы из рода богов, это значит

     Вы, как люди, во всем мне подобны, к тому же явились

     Волей чужой. Отдам я руно золотое обратно

405  Вам с собой увезти, если ты его пожелаешь,

     После того как тебя испытаю. Ведь я не завистлив

     К храбрым мужам, как тот правитель в Элладе. О нем

     Вы поведали сами. Но пробою силы и мощи

     Подвиг окажется. Сам я руками его совершаю,

410  Сколь бы пагубным мне ни казалось подобное дело.

     Двое быков медноногих пасется в роще Ареса,

     Двое быков у меня, изо рта выдыхающих пламя.

     Их, запрягши в ярмо, гоню я по четырехдольной

     Твердой ниве Ареса, взрезая стремительным плугом

415  Ниву ту до конца, не семя Деметры кидаю

     В борозды я, а змея ужасного крепкие зубы;

     И вырастают из них мужи в военных доспехах.

     С ними затем я сражаюсь, всех поражаю, как будто

     В поле колосья стригу, предаю противников смерти.

420  Утром я запрягаю быков, а вечерней порою

     Жатву кончаю. Ты же, если такое сумеешь,

     В тот же день руно повезешь к твоему господину.

     Прежде отдать не могу, не надейся. Ведь неприлично

     Мужу, рожденному славным, перед худшим смиряться».

425  Так он промолвил. Ясон в молчанье очи потупил

     И оставался сидеть, удрученный внезапной бедою.

     Долгое время прикидывал он, что делать, затем, что

     Вызов принять не решался, ведь трудным дело казалось.

     И наконец обратился к Эету с хитрою речью:

430  «Правда, много, Эет, ты мне преград выставляешь,

     Все же готов я на подвиг, сколько он трудным ни будет,

     Если мне даже суждено умереть. Что другое

     Хуже злой неизбежности в жизни людям дается?

     Ею и я принужден быть здесь по правительской воле».

435  Так говорил он в тоске безысходной. Эет же ответил,

     Видя, что тот огорчен, такой суровою речью:

     «Ныне к своим отправляйся друзьям, коли принял задачу;

     Если же ты иль ярмо на быков поднять убоишься,

     Или назад отойдешь перед жатвой, несущей погибель,

440  Я позабочусь о всем остальном, чтоб другой содрогнулся,

     Прежде чем попросить что-нибудь у сильнейшего мужа».

     Прямо так и сказал. Ясон встает от застолья,

     Следом встают Теламон и Авгий. Арг вышел за ними.

     Братьям своим он кивком приказал оставаться на месте.

445  Так герои пошли из чертогов. Средь них выдавался

     Сын Эсона Ясон благородством и обликом дивным.

     Искоса, скрьвз глаза под светлым платком, дочь Эета

     Вслед глядела ему, свое сердце болью сжигая.

     Мысль ее, сну подобно, за ним неслась неприметно.

450  А герои меж тем в тревоге ушли за ограду,

     Гнева Эета страшась. Халкиопа домой поспешила;

     С нею пошли сыновья, а Медея к себе удалилась.

     Душу ее волновало много того, что обычно

     Чувства любви возбуждают. Все у нее перед взором

455  Вновь и вновь представлялось. Сам он, каким он тогда был,

     Как был одет, и что говорил, и как восседал он,

     И как вышел он из дверей. Волнуясь, решила,

     Что такого другого нельзя найти во всем мире.

     Голос его все время в ушах у нее раздавался

460  И благозвучные речи, которые им произнес он.

     И страшится она, что будет погублен быками

     Или Эетом самим, и плачет, словно над мертвым.

     От заботы и от мучительной жалости капли

     Нежные слез по девичьим щекам струились обильно.

465  Слезы тихо лились, и вслух она говорила:

     «О, почему эта скорбь завладела мною, несчастной?

     Если погибнет он из героев лучшим иль худшим,

     Пусть умирает! Ах, если бы мог невредимым остаться!

     Пусть, Персеида владычица, с ним ничего не случится!

470  Пусть вернется домой, избегнув смерти ужасной!

     Если ему суждено от быков этих страшных погибнуть,

     Пусть узнает заране — несчастье его мне не в радость!»

     Так в заботах своих металась бедная мыслью.

     А герои, мимо пройдя и толпу и столицу,

475  Вновь на прежний путь, которым пришли, возвратились.

     Тут к Ясону Арг обратился с такими словами:

     «Будешь бранить, Эсонид, за совет, предложенный мною?

     Все же в беде не пристало всякой гнушаться попытки.

     Сам ты слыхал от меня о некой девице и раньше,

480  Сведущей по наставлениям Персеиды Гекаты

     В чарах. Если мы сможем ее убедить, полагаю,

     Страх поражения вовсе покинет борца. Но немало

     Я опасаюсь, что мать нам в этом помочь не захочет.

     Все же готов я вернуться домой и с ней повстречаться.

485  Ведь нависает над нами всеми общая гибель».

     Так он разумно сказал. Ясон же ответил немедля:

     «Друг мой! Не возражаю, если тебе так угодно.

     Дома, назад воротясь, попробуй разумною речью

     Мать убедить. Но тщетною нам остается надежда,

490  Если победу с возвратом в отчизну возложим на женщин».

     Молвив, он замолчал. К болоту пришли они быстро.

     Радостно стали товарищи спрашивать их, подошедших.

     Всем им грустно Ясон такое вымолвил слово:

     «О друзья! Направлен на нас гнев злого Эета.

495  Но коли я рассказывать буду в подробностях или

     Спрашивать станете вы, то конца никогда не найти нам.

     Он нам сказал, что в долине Ареса находится пара

     Медноногих быков, изо рта выдыхающих пламя.

     Четырехдольное поле на них вспахать приказал он:

500  Семя он даст из змеиных зубов. Из семени выйдут

     Землеродные в медных доспехах. Тогда ж до заката

     Нужно их истребить. И вот, ничего не придумав

     Лучшего, дал я согласие вьпгги на подвиг подобный».

     Так говорил он. И всем показался подвиг напрасным.

505  Долго в общем молчании все друг на друга смотрели,

     Горем неисцелимым охвачены. С духом собрался

     Первым Пелей и сказал, обращаясь ко всем аргонавтам:

     «Время подумать, что сделаем мы. Я совсем не надеюсь,

     Что окажется наш совет полезнее силы рук.

510  Если ж, герой Эсонид, ты запрячь и вправду намерен

     Этих Эета быков и готов устремиться на подвиг,

     То приготовься слово свое, конечно, исполнить.

     Если твоя душа не склоняется к храбрым поступкам,

     Сам не спеши отправляться и из героев другого

515  Не выбирай взамен. Такого снести не могу я —

     Самым ужасным горем тут смерть неизбежная будет».

     Молвил так Эакид. Возбудилась душа Теламона.

     Быстро он поднялся, и следом Ид горделивый

     Встал, потом сыновья Тиндарея. За ними поднялся

520  Сын Ойнея, среди молодых считавшийся равным,

     Хоть и не обросли пушком еще нежные щеки;

     Дух возбуждался в нем мощью подобной. Все остальные,

     Им уступив, хранили молчанье. Первым сын Фрикса

     Слово такое сказал, обратясь к готовым на подвиг:

525  «Это пока оставим, друзья. Я думаю все же,

     Что полезна будет для нас моей матери помощь.

     А потому, хоть вы и полны отваги, останьтесь

     У корабля ненадолго, как прежде. Лучше сдержаться,

     Чем, себя не щадя, принять недостойную гибель.

530  Некая девушка есть у нас в покоях Эета,

     Научена от богини Гекаты умению ведать

     Зелья, какие земля и струистые воды рождают.

     Ими смягчает она огня неустанное пламя,

     Рокот текущих вод легко успокоить умеет,

535  Путь перекрыть светил и луны дороги святые.

     Вспомнил я про нее, из дома сюда направляясь.

     Мать моя — ей сестра и смогла бы, я полагаю,

     Ей внушить, что нужно помочь нам в борьбе предстоящей.

     Если и вам по сердцу такое, я не колеблясь

540  В сей же час обратно пойду в хоромы Эета

     Сделать попытку. Ведь с помощью бога попробовать стоит».

     Так говорил. А боги им подали знак благосклонно.

     Вдруг, от ястреба сильного в страхе голубка спасаясь,

     Сверху упала, вся трепеща, на грудь Эсонида.

545  Ястреб же рухнул на верх кормы. И Мопс не замедлил,

     Волю толкуя богов, такое вымолвить слово:

     «Вам, друзья, это знаменье боги свыше послали.

     Лучше иначе никак его объяснить невозможно.

     Следует вам, как угодно, речами склонить ту девицу.

550  Кажется мне, что она не откажет такому прошенью,

     Если верно Финей предсказал, что путь наш обратный

     Будет во власти богини Киприды: ведь нежная птица

     Смерти своей избежала. И как в груди моей сердце

     Птице той отвечает, так точно пусть и случится!

555  И посему, друзья, на помощь призвав Киферею,

     Вы, не медля уже, доверьтесь замыслам Арга».

     Так произнес, и одобрили все аргонавты, Финея

     Вспомнив слова. Но вскочил неожиданно сын Афарея

     Ид, негодуя ужасно, и крикнул голосом зычным:

560  «Горе нам! Оказались мы с бабами в общем походе!

     Это они называют помощницей нашей Киприду,

     А не великую мощь Эниалия! Предпочитают,

     Вместо борьбы, следить за голубками и ястребами!

     Видно, сподручнее вам девиц улещать словесами».

565  Так восклицал он во гневе. И многие тут зашумели.

     Вслух, однако, никто возразить ему не решился.

     Он со злостью уселся. Тогда Ясон не сдержался.

     Мысли свои подстрекая, волнуясь, так говорил он:

     «Пусть отправляется Арг, корабль покинув. Угодно

570  Это решение всем. Давайте сами открыто

     Из реки подтянем канат и привяжем на суше;

     Нам не пристало таиться, словно скрываясь от битвы».

     Так он сказал и сразу Арга отправил обратно,

     Чтобы ему поскорее в город прийти. Остальные

575  У корабля по приказу Ясона подняли якорь

     И, отойдя от болота, на веслах причалили к суше.

     А Эет сейчас же созвал на собрание колхов,

     Где и раньше они собирались поодаль от дома,

     Нестерпимые козни и муки готовя минийцам.

580  Он обещал, что лишь только быки растерзают героя,

     Смело который взялся свершить этот подвиг тяжелый,

     То на вершине холма лесистого, вырубив чащу,

     Он и людей и корабль предаст огню, чтобы те, кто

     Дерзкое дело замыслил, смогли покипеть в своей спеси.

585  Он и Эолова Фрикса, сколько бы тот ни нуждался,

     Ввек бы не принял просителем в доме, хоть тот отличался

     Между всеми пришельцами кротостью и благочестьем,

     Если бы Зевс не послал сам вестником с неба Гермеса,

     Повелевая принять Эолида к себе как родного.

590  Он говорил, что разбойники, даже придя в его землю,

     Долго не будут жить в безопасности, если привыкли

     Руки свои всегда простирать к достоянью чужому,

     Тайные козни готовить и пастушьи жилища

     В шумных набегах громить, уводя с собою добычу.

595  Также отдельно сказал про себя, что намерен особо

     Фриксовых сыновей покарать. Они воротились

     Вместе с оравой злонравных мужей, стремясь без помехи

     Честь и власть отнять. Он слышал однажды и помнит

     Ту неприятную речь, где Гелий давал предсказанья:

600  Нужно ему опасаться уловок, беды и коварства

     Больше всего от своих же ближайших потомков. Тогда-то

     Он согласился на просьбу Фриксидов и прочь отослал их

     По наказу Фрикса отца в Ахейскую землю.

     Впрочем, двух своих дочерей он ничуть не боится,

605  Зная, что здесь не смогут они на него злоумыслить.

     Даже сын Апсирт не страшен. Беда угрожает

     Лишь от сынов Халкиопы. Он в ярости дал обещанье

     Людям своим, что гостям небывалый дар приготовит,

     И пригрозил, что будет стеречь корабль й пришельцев,

610  Чтобы из них ни один не ушел от заслуженной казни.

     Арг между тем пришел в хоромы Эета и начал

     Мать Халкиопу склонять проникновенною речью

     В помощь Медею призвать. Но уже сама Халкиопа

     Думала тоже об этом. Страх лишь сдерживал душу,

615  Как бы не отказалась сестра в девичьем испуге,

     Остерегаясь отца в его погибельном гневе;

     Если же и согласится, то тайну хранить вряд ли сможет.

     А Медею крепкий сон от печали избавил,

     Лишь в постель она прилегла. Однако же тотчас

620  Сон приснился ей огорченный и начал тревожить

     И обольщать. Чужеземец приснился. Свой подвиг, однако,

     Начал он, не стремясь увезти руно золотое,

     И не ради него приплыл он в город Эета,

     А захотел ввести ее в дом свой законной супругой.

625  Ей казалось, что битву с быками она начинает

     И завершает успешно. Родители ей заявляют,

     Что ему, а не ей запрягать быков надлежало.

     Ссора взаимная вспыхнула между отцом и гостями.

     К ней обратились они, сказав: все будет, как скажешь.

630  Тут чужеземца она предпочла и родным изменила,

     Тех ужасная скорбь обуяла, они закричали.

     С криком сон покинул ее. Поднялась она в страхе

     И оглянулась вокруг на белые стены светлицы.

     Затрепетало сердце в груди, как недавно. Шептала:

635  «Бедная я! Как меня напугал этот сон нехороший!

     Страшно мне, что прибытье героев злом обернется, —

     Все же за чужеземца мое волнуется сердце.

     Пусть вдали у себя на ахейской он женится девег

     Мне же забота — отеческий дом и девичья доля.

640  Все же, бесстыдное сердце смирив, не буду пытаться

     От сестры моей втайне что-нибудь делать. Быть может,

     Будет она сама просить меня о подмоге,

     О своих сыновьях сокрушаясь. Просьба такая

     Мне бы сделала легче тоску безотрадную в сердце».

645  Молвила так и, снова вскочив, дверь спальни открыла.

     Как была, босиком, в одном лишь хитоне, хотела

     Тотчас пойти к сестре, перешла границу порога,

     Но остановилась пред входом в покой Халкиопы —

     Стыд ее не пускал. И она повернула обратно.

650  Снова решилась дальше пойти и опять отступила.

     Тщетно вперед и назад ее легкие ноги носили.

     Только пускалась в путь, как стыд ей сковывал поступь;

     Если сдавалась стыду, то страсть побуждала к отваге;

     Снова назад побежала и снова упала на ложе.

655  Так молодая жена о муже достойном рыдает

     В спальне, а он, ее взяв у родителей или у братьев,

     Смерть нежданную ныне нашел, и они не успели

     Мысли друг друга узнать и оба утешиться ими:

     Горем сердце терзая, рыдает она втихомолку,

660  Глядя на вдовье ложе, своих служанок боится

     Из-за стыда по рассудку, сидит и тоскует,

     Чтоб не могли судачить о ней насмешницы злые.

     Ей подобно слезы Медея лила. Но внезапно

     Плач услыхала идущая мимо одна из служанок,

665  Та, что с детских лет при ней всегда пребывала,

     И Халкиопе тотчас сказала. А та с сыновьями

     Вместе сидела и думала, как сестру упросить ей.

     Эту нежданную весть услыхав от служанки, вскочила

     Халкиопа и сразу поверила ей с удивленьем.

670  Бросилась в спальню она, где в печали Медея лежала,

     Щеки в кровь расцарапав. Как только сестра увидала,

     Что глаза ее слез полны, подошла и сказала:

     «Горе мне, о Медея! Зачем ты льешь эти слезы?

     Что случилось? Какая ужасная скорбь посетила

675  Душу твою? Иль напал недуг нестерпимый, что боги

     Нам посылают? Или узнала о страшной угрозе

     Против меня и детей от отца? О, пусть бы не видеть

     Мне никогда ни отцовского дома, ни нашего града, —

     Жить бы мне в дальнем краю, где никто о Колхиде не знает».

680  Так говорила. А щеки Медеи румянцем покрылись.

     Долго девичий стыд ей мешал, но хотелось ответить.

     То на край языка слова у нее поднимались,

     То обратно глубоко в грудь опять улетали,

     Часто с губ прелестных готовы были сорваться,

685  Но оставались беззвучны. И вот говорить она стала,

     Все же лукавя, любовь отважная правила ею:

     «За твоих сыновей, Халкиопа, тревожится сердце.

     Как бы отец наш их не сгубил с иноземцами вместе.

     Только что нынче, когда я уснула, такие мне снились

690  Страшные сны! Пусть бог не даст им сделаться явью!

     Пусть о детях злая печаль тебя не тревожит!»

     Молвила так, сестру проверяя, быть может, сама та

     Первой начнет умолять прийти ее детям на помощь.

     Боль нестерпимая сердце у той поразила от страха

695  При таких словах, и она отвечала Медее:

     «Я и сама пришла к тебе с такою же думой;

     Ты, быть может, придумаешь что и помощь окажешь?

     Но поклянись и Ураном и Геею, все, что скажу я,

     В сердце своем удержать и мне во всем покориться.

700  Ради блаженных богов, тебя самой и родных всех

     Я молю: не дай их увидеть бесславно погибших!

     Буду иначе тебе я суровой Эринией вечно».

     Так сказала, и вмиг полились обильные слезы.

     Сжав колени Медеи обеими снизу руками,

705  Голову ей на грудь сестра опустила, и обе

     Начали жалобный плач одна за другою, и слабый

     Отзвук в доме пронесся, как отклик рыданий обеих.

     Первой Медея к сестре огорченной так обратилась:

     «Бедная! Что за средство могу я тебе приготовить?

710  Что говоришь про Эринию и о проклятьях жестоких?

     О, когда бы детей твоих было спасти мне по силам!

     Ведает гордая клятва колхидян, которой поклясться

     Ты меня заставляешь, Уран великий и Гея,

     Навзничь лежащая матерь богов: сколько силы найдется

715  У меня, в поддержке тебе не придется нуждаться».

     Молвила. А Халкиопа в ответ ей такое сказала:

     «А чужеземцу тому, который в опасности тоже,

     Ты не решишься ль помочь уловкою или советом

     В схватке его за моих сыновей? От него с порученьем

720  Прибыл Арг, чтобы я попросила тебя о подмоге.

     Дома я задержала его, сюда направляясь».

     Так говорила. Сердце Медеи открылось для счастья.

     Сразу нежная кожа зарделась. Тайная радость

     Очи туманом окутала, и она отвечала:

725  «Чтобы вам приятно стало, сестра дорогая,

     Так я и сделаю. Пусть заря мне сиять перестанет,

     Пусть меня средь живых ты будешь видеть недолго,

     Если я предпочту что-нибудь тебе с сыновьями!

     Братья они для меня, и сверстники, и родные. Ведь и себя я считаю твоей и сестрою и дочкой.

730  Так же их и меня кормила ты грудью своею,

     Крошкой когда я была, так мать моя говорила.

     Ну, иди! И услугу мою скрывай под безмолвьем,

     Чтобы родители не заметили, что мы готовим.

     Утром отправлюсь я в храм Гекаты. Волшебное зелье

735  Для быков принесу тому чужеземцу, который

     Стал виновником этой ссоры в городе нашем».

     Тут Халкиопа из спальни ушла и детям про помощь,

     Что обещала Медея, сказала. А ту охватил вновь

     Стыд и страх цепенящий, когда одна очутилась, —

740  Страх, что волю отца преступает для этого мужа.

     Вскоре ночь на землю сошла. И искали во мраке

     Неба все мореходы Гелику и звезд Ориона,

     А сухопутник и воин о ласковом сне помьппляют.

     Даже страдалица мать усопших детей засыпала.

745  Лай собак не был слышен по городу. Смолк говор шумный.

     Ночь непроглядную всюду молчание крепко держало.

     Лишь одной Медеи сладостный сон не касался.

     Много забот у нее пробуждала любовь к Эсониду.

     Мощная сила быков ужасала ее, от которой

750  Мог он пасть на Аресовом поле постыдною смертью.

     Жалость слезы ручьем у нее исторгала. Все время

     Боль удручала, огнем проникая по телу, до тонких

     Жилок, входя в горячую голову вплоть до затылка,

     Где обычно гнездится печаль неустанная, если

755  В сердце живое любовь нестерпимые муки вонзает.

     Сердце в груди у нее трепетало и билось прыжками.

     Солнечное пятно так скачет по комнатам дома,

     Из сосуда с водой взлетая лучом отраженным,

     Иль из ведра с молоком, что вносят в дом через сени.

760  В вихре стремительный луч то сюда, то туда убегает.

     Так в девичьей груди трепетало пылкое сердце.

     То про себя говорила, что волшебное зелье

     Даст, то твердила, не даст, но сама уже лучше погибнет,

     То восклицала, что, нет, не умрет и зелья не выдаст,

765  Но несчастье свое спокойно выдерживать будет.

     Сидя в раздумье на ложе, затем сказала такое:

     «О несчастная! Быть мне в той беде или в этой!

     Ум мой в полном бессилии! Выхода нет из мучений!

     Жжет непрестанно страданье! Лучше б мне раньше погибнуть

770  От Артемиды стремительных стрел, вонзившихся в сердце,

     Раньше, чем я увидала его, и раньше, чем дети

     Халкиопы сестры в Ахейскую отбыли землю.

     Бог ли какой-то, Эриния ли привели на погибель

     К нам оттуда этих людей для слезных печалей?

775  В битве пускай он погибнет, коль смерть принять ему нужно

     Здесь на ниве у нас! Ведь как я смогу приготовить

     Зелье ему тайком от родных? Что можно сказать им?

     Хитрость какая, лукавая мысль какая помогут?

     Может быть, стоит мне с ним одним, без друзей, повидаться?

780  Как я несчастна! И если он вдруг погибнет, не станет

     Легче горе мое. Он станет моею бедою

     Сразу, как дух испустит. Но что же? Пусть стыд пропадает!

     Пусть пропадает вся радость жизни! Спасенный моею

     Волей, пусть он уйдет невредимым, куда сам захочет.

785  Я же в тот самый миг, как только он труд свой окончит,

     Смерть найду или дома, накинувши петлю на шею,

     Или себе приготовив яд, сокрушающий душу.

     Но ведь погибшей вослед начнут раздаваться насмешки,

     Целый город повсюду начнет кричать о моем злополучье,

790  Колхидянки все из уст в уста друг за другом

     Про позор мой станут злословить: «Она-де погибла,

     О человеке печалясь чужом! Она посрамила

     Дом и родителей милых в угоду страсти безумной».

     Есть ли гнусность какая, что меня не коснется?

795  Горе мне! Для меня гораздо было бы лучше

     Этой самой ночью в спальне с жизнью расстаться,

     Всяких низких толков избегнув внезапною смертью».

     Молвила и к ларцу подошла поспешно, в котором

     Зелий много хранилось, полезных и вредных. Схватила

800  Эту шкатулку, и села, и, положив на колени,

     Стала рыдать без умолку, грудь орошая слезами.

     Слезы потоком лились, о своей она плакала доле.

     Смертные зелья себе она отобрать захотела,

     Мысля тотчас отведать. Была уж готова шкатулку

805  Освободить от ремней. Но внезапно ужас нещадный

     Перед Аидом свирепым в недужную душу ворвался.

     Долго безмолвно сидела она. Пред ней проносились

     Радости жизни отрадные. Вспомнились все те забавы,

     Что доступны бывают одним лишь на свете живущим.

810  Солнца луч повидать показалось приятней, чем прежде,

     Если разумно она обо всем рассуждала отдельно.

     И поспешно с колен шкатулку она убирает.

     Это внушила ей Гера, и тотчас ее перестали

     Мучить сомнения. Ей захотелось скорее дождаться

815  Утра, чтобы отдать чужеземцу волшебные зелья.

     Прямо в руки из рук и лицом к лицу повстречаться.

     Часто она засовы своих дверей отпирала,

     Глядя, не брезжит ли свет. Наконец желанное утро

     Стало светать, и в городе сразу вскипело движенье.

820  Арг велел своим братьям пока оставаться на месте

     И следить, что решила и как поступит Медея,

     Сам же от дома ушел далеко, к кораблю поспешая.

     Девушка, лишь увидела свет наступившего утра,

     Русые кудри руками обеими с плеч подобрала,

825  Ибо они растрепались у ней и небрежно свисали,

     Жаркие щеки чуть охладив, благовонною мазью

     Тело натерла кругом и пеплос красивый надела —

     Он на булавках искусно изогнутых прочно держался,

     Голову милую скрыла блестящим она покрывалом.

830  Так нарядясь, по комнате взад и вперед походила,

     Чтобы забыть о печалях, которые волей всевышних

     Ей предстали уже, и тех, что еще предстояли.

     Вслед за тем созвала служанок — их было двенадцать

     Сверстниц, спали они перед спальней ее благовонной,

835  И ни одна не делила еще с мужчиною ложе.

     Им приказала она запрячь в повозку ей мулов,

     Чтобы доехать в храм прекрасной богини Гекаты.

     Сразу служанки пошли снаряжать Медее повозку.

     А она из шкатулки узорной зелье достала.

840  Как говорят, оно Прометеевым зельем зовется.

     Если кто, Мудрой, Единородной понравясь богине,

     В жертвах ее ночных, увлажнит свое тело тем зельем,

     Станет он тогда недоступен ударам металла,

     Перед горящим не дрогнет огнем, но мощью и силой

845  Будет в наставший день отмечен превыше иного.

     Вырос этот цветок оттого, что упали на землю

     Капли божественной крови того Прометея страдальца,

     Тело которого рвал на куски орел сыроядный.

     Ростом в локоть растет цветок по склонам Кавказским,

850  На корикийский шафран похожий яркостью цвета.

     Вверх он тянулся двумя стеблями, в земле залегая

     Корнем глубоким, подобным куску кровавого мяса.

     Сок его, сходный с темным соком горного дуба,

     В ракушку с Каспия быстро Медея для колдовского

855  Зелья отжала. В воде постоянно текущей умылась,

     Семь раз и семь раз призвала Бримо, молодежи опору,

     Мертвых царицу Бримо подземную, только лишь ночью

     В темных покоях бродящую в мраке ночном непроглядном.

     Черная с ревом ужасным земля содрогнулась, лишь только

860  От цветка отторгнут был корень. Сам Налетов

     Сын застонал, не выдержав сердцем тягостной боли.

     Корень тот взяв, Медея вложила его в благовонный

     Пояс, который дивную грудь поддерживал снизу.

     Выйдя из храма, на быструю сразу вступила повозку.

865  Две служанки взошли и встали справа и слева.

     Вожжи и кнут превосходной работы взяла она в руку

     Правую и понеслась по городу. Двое служанок

     Вместе с ней на повозке стояли справа и слева,

     А остальные сзади бежали, держась за повозку

870  Вдоль по широкой дороге. Надетые вольно хитоны

     Девушек бились у ног, до белых бедр воздымаясь.

     Именно так Летоида богиня после купанья

     В струях Амниса реки или в теплых Пар фения водах,

     На золотую свою взойдя колесницу, несется.

875  Мчат ее быстроногие лани по горным дорогам

     Издалека, чтоб вкусить от жертвы, дымящейся жиром;

     Следом мчатся спутницы нимфы; одни собираясь

     От Амниса реки, другие — покинувши рощи,

     Где под холмами плещут ключи, а дикие звери

880  С визгом машут хвостами, пугаясь ловчей богини.

     Так они неслись через город, а встречные люди

     Им уступали дорогу, боясь царевнина взгляда.

     А когда хорошо проведенные улицы града

     Сзади остались, равнину пройдя и подъехавши к храму,

885  Быстро спустилась она с повозки на крепких колесах,

     Наземь сошла и такое служанкам промолвила слово:

     «Милые, я допустила большую ошибку, не зная,

     Что общаться нельзя нам с теми, кто издали прибыл

     В нашу страну. Теперь весь город охвачен смятеньем —

890  Вот почему ни одна из женщин сюда не явилась,

     Прежде которые здесь, что ни день, всегда собирались.

     Ну, а раз мы пришли и нет никого посторонних,

     Сердце давайте насытим как следует песней приятной.

     В мягкой траве наберем побольше цветов ароматных,

895  После же в добрый час обратно воротимся к дому.

     Можете вы сегодня домой воротиться с немалой

     Пользою, ежели вам мой замысел будет угоден.

     Арг речами меня убеждает, а с ним Халкиопа

     (Вам я об этом скажу, а вы неотступно следите,

900  Чтобы до слуха отца не дошло ни одно мое слово) —

     Оба они мне велят того чужеземца, кто принял

     Наших быков на себя, спасти в его гибельном деле,

     Дар от него получив. Мне нравится замысел этот.

     Я ему одному сюда приказала явиться

905  Без товарищей, с тем чтобы мы меж собой обменялись

     Теми дарами. Приму его дар и в обмен ему выдам

     Зелье опасное. Коли придет он, вы отойдите!»

     Так говорила, и всем понравился замысел хитрый.

     А Эсонида меж тем отвел от товарищей прочих

910  эю Арг, как только от братьев узнал о Медее, ушедшей

     Рано утром в священный храм богини Гекаты.

     Через равнину повел он Ясона, сопутствуем Мопсом,

     Сыном Ампика, который умел толковать появленье

     Встречных птиц и знал, как советы давать на дорогу.

915  Ни единый красавец не мог с Ясоном сравниться

     Ни из Зевсова рода, ни из прочих героев,

     Кто был рожден из плоти и крови великих бессмертных.

     Сделала облик такой ему супруга Зевеса.

     Был таков он на вид и таков для важной беседы,

920  И, смотря на него, товарищи диву дивились,

     Столь он сиял красотой. И в пути веселился

     Сын Ампика, который о всем подумал заране.

     Есть по дороге в долине, совсем недалеко от храма,

     Тополь темный один, густою листвою покрытый.

925  Часто сидели на нем вороны, каркая громко.

     Вдруг одна внезапно захлопала крыльями, сидя

     Где-то в ветвях высоко и крикнула слово от Геры:

     «Тот бесславен пророк, который постигнуть не может

     То, что ведомо детям. Вовек никогда б не дерзнула

930  Девушка нежное слово юноше ласково молвить,

     Если с ним идут какие-то люди другие.

     Прочь ступай, злопророк, злосоветник! Тебя ни Киприда,

     Ни Эроты кроткие не окрыляют любовью!»

     Молвила так, издеваясь. Мопс рассмеялся, услышав

935  Голос птицы, внушенный богами. Ясону сказал он:

     «Ты направляйся к храму богини, найдешь там девицу,

     Друг Эсонид! Она по внушенью царицы Киприды

     Нежной подругою станет, в трудах помощницей будет,

     Как уже раньше сказал тебе Финей Агенорид.

940  Мы же, я и Арг, будем ждать, пока ты возвратишься,

     Здесь в этом месте вдвоем. Ты только единое помни:

     Первым ее умоляй, убеждая разумною речью».

     Так умно он сказал, и тотчас они согласились.

     Сердце Медеи, хоть пела она, к иному склонялось.

945  Песни все, какими она отвлекалась, недолго

     Нравились ей; в смятенье она всякий раз умолкала.

     Очи ее не хотели смотреть на девушек рядом,

     Лик и взор обращала она на дальние тропы.

     Часто сердце в груди у нее разрывалось, лишь только

950  Слышался шум шагов или звук перелетного ветра.

     Тут-то Ясон перед ней, ожиданьем томимой, явился

     Быстро идущий, словно Сириус из Океана

     Всходит, который на вид для всех прекрасен и светел,

     Но несказанные беды на коз и овец навлекает.

955  Столь же прекрасный на вид Эсонид предстал пред Медеей.

     Но приход его тревогу в Медеевом сердце

     Вдруг возбудил. И сердце, ей показалось,

     Выпало из груди, и сразу в глазах потемнело,

     Щеки зарозовелись у ней горячим румянцем,

960  Сил не хватало колени вперед иль назад передвинуть.

     Обе застыли ступни. А меж тем двенадцать служанок

     Прочь от нее отошли и там в отдаленье столпились.

     Оба, Ясон и Медея, долго безмолвно стояли,

     Или высоким дубам, иль стройным соснам подобны.

965  %5 Эти деревья в горах коренятся спокойно, недвижно

     В пору безветрия, но порывом задетые ветра,

     Вдруг зашумят, непрерывно качаясь. Так же обоим

     Много слов предстояло сказать под дыханьем Эрота.

     Понял Ясон, что по воле богов беду она видит,

970  И, молчанье прервав, ей молвил слово такое:

     «Девушка, зачем ты боишься меня? Здесь один я.

     Я непохож на других мужчин, непомерно хвастливых.

     Не был и прежде таким в моей любезной отчизне.

     Девушка! Вот потому и не бойся меня; нет помехи

975  Ни расспросить о чем хочешь, ни сказать что угодно.

     А уж если пришли мы сюда из приязни друг к другу

     В это священное место, не с тем, чтоб другим заниматься,

     Прямо со мной говори и спрашивай, только не льсти мне

     Ласковой речью, коль скоро ты дала обещанье

980  Милой своей сестре отдать мне столь нужное зелье.

     Ради Гекаты, родителей ради и ради Зевеса,

     Руку который простер над просителем и иноземцем.

     Я сюда пришел просителем и чужеземцем,

     Чтоб умолять в насущной нужде. Без помощи этой

985  Я не смогу никогда победить в мучительной схватке.

     После же я окажу тебе благодарность за помощь,

     Как повелось, как принято меж далеко живущих.

     Доброе имя и славу тебе я создам, остальные

     Все герои прославят тебя, как только вернутся.

990  Матери их и жены прославят, которые ныне

     Плачут горько о нас, на морских побережьях тоскуя,

     Ибо одна только ты их жестокие муки рассеешь.

     Так однажды Тесея спасла от гибели страшной

     Миноса дочь Ариадна, явив благосклонную помощь.

995  Матерью ей была Пасифая, дочь Гелия бога.

     Как только Миносов гнев прошел, она за Тесеем

     На корабле отчизну покинула. Деву любили

     Сами бессмертные боги, и в середине Эфира

     Памятник ей возвели. Несет венок этот звездный

1000 Славное имя венка Ариадны. В течение ночи

     Не устает он вращаться среди небесных собратьев.

     Так и тебя будет ждать за спасенье награда

     Ради достойных мужей. Ведь обликом и красотою

     Ты похожа на тех, кто доброй душою украшен».

1005 Так он молвил, ее прославляя. Потупивши очи,

     Нежно ему улыбнулась она. Восторг согревает

     Душу; от похвалы воспрянув, она на Ясона

     Смотрит, все никак не решится начать с ним беседу,

     Так как хочется ей обо всем ему сразу поведать.

1010 Просто она взяла из душистого пояса зелье;

     Тотчас счастливый Ясон протянул к нему радостно руки.

     А она из груди готова извлечь свою душу

     И, восхищаясь, отдать, если он того пожелает, —

     Так сверкал Эрот над русой главою Ясона

1015 Пламенем страстным и похищал в мгновенье умело

     Девичьи взоры. В груди Медеи душа растекалась.

     Точно так роса в лепестках распустившейся розы

     Каплями тает с зарей, согретая солнца лучами.

     Оба они, смущаясь, то вниз глаза опускали,

1020 То опять друг на друга снова взоры бросали

     Из-под светлых бровей, расточая отрадно улыбки.

     Но под конец, уста разомкнув, сказала Медея:

     «Слушай меня и пойми, в чем будет тебе моя помощь.

     Только появишься ты, мой отец передаст тебе в руки

1025 Страшные зубы из челюстей змея, чтоб в землю посеять.

     Ты тогда обожди, дождись полуночного часа,

     Тело омой в потоках воды, неустанно текущих,

     Темный плащ накинь и один, без товарищей прочих,

     Круглую выкопай яму и в ней зарежь ты овечку.

1030 Тушку ее расчленив, сложи ее там не для яства;

     Тщательно все собрав, возложи на костер для сожженья

     И вознеси мольбы к Персеиде, богине Гекате,

     Единородной, ульев пчелиных труды возливая.

     После, когда, помянув богиню, к себе ее склонишь,

1035 Быстро прочь поспешай от костра. Назад обернуться

     Пусть не заставит тебя ни шум внезапного шага,

     Ни собачий лай, чтоб этим все не испортить

     И вернуться потом к друзьям своим в виде пристойном.

     Утром, зелье мое увлажнив, обнаженное тело,

1040 Словно мазью, до блеска натри. И тотчас наполнит

     Крайная сила тебя и великая мощь, и захочешь

     Молвить, что не с людьми, а с самими сравнялся богами.

     Этим зельем намажь и меч, и копье, и широкий

     Щит — тогда тебя не сразит никакое оружье

1045 Землерожденных мужей и пламя тебя не настигнет

     Неустрашимое страшных быков. Но недолго так будет —

     Только этот единый день. Но от схватки не думай

     Ты отказаться. Еще один я поведаю способ.

     После того как могучих быков запряжешь и пропашешь

1050 Быстро сильной своей рукой всю твердую ниву,

     И когда по черным глыбам засеяны будут

     Зубы дракона, расти в бороздах начнут великаны.

     Как заметишь, что их поднялось уже много на ниве,

     Скрытно камень подбрось покрупней. Они из-за камня,

1055 Словно хриплые псы из-за кости, друг друга погубят, —

     Сам тогда поспеши ввязаться в зловещую битву.

     Так поступая, руно золотое ты сможешь в Элладу

     Взять из нашей страны и с собой увезти куда хочешь;

     Где угодно тебе и приятно, туда и отправься».

1060 Молвила так и, умолкнув, очи к земле опустила.

     Щеки ее омочили обильные теплые слезы, —

     Горько ей стало от мысли, что должен он столько скитаться.

     Силы собравши, она ему молвит печальное слово,

     Правой касаясь руки, подымая смущенные очи:

1065 «Помни, когда придется назад домой возвратиться,

     Имя Медеи! А я о тебе, где бы ты ни случился,

     Буду помнить всегда. Теперь прошу, расскажи мне,

     Где ты живешь и отсюда куда помчишься по морю

     На корабле? Поплывешь ли к богатому ты Орхомену?

1070 Или останешься здесь, возле острова Эи? О деве

     Славной ты говорил и сказал, она дочь Пасифаи;

     Молви о ней, родная сестра ведь отца Пасифая».

     Так говорила. При виде девичьих слез на Ясона

     Вдруг низошла безоглядная страсть. И он ей ответил:

1075 «Я убежден, никогда, ни ночью, ни днем, не забуду

     Я о тебе, грозной смерти избегнув, коль вправду отсюда

     Я невредимым в Ахею уйду и если работы

     Новой владыка Эет не потребует более тяжкой.

     Если угодно узнать тебе про родину нашу,

1080 Я расскажу: меня и душа к тому побуждает.

     Некая есть страна далеко среди гор высочайших.

     В ней изобилие пастбищ прекрасных и стад. Породил там

     Иапетид Прометей превосходного Девкалиона.

     Первым тот заложил города и храмы воздвигнул

1085 Для бессмертных богов и над людьми воцарился.

     Все соседи Гемонией эту страну прозывают.

     Мой там город Иолк, и других городов там немало,

     Где даже имени острова Эи совсем не слыхали.

     Молвят, что Миний, Эола сын, оттуда ушедший,

1090 Наш Орхомен основал недалеко от славной Кадмеи...

     Но зачем говорю я про все такое напрасно —

     Об отчизне, об Ариадне, прославленной всеми,

     Дочери Миноса? Светлым именем девушку эту

     Милую так называют. О ней ты меня вопрошаешь?

1095 Пусть бы как Минос тогда решил сговориться с Тесеем

     Об Ариадне, отец твой был бы к нам милосерден!»

     Так говорил, чарующей речью ее обольщая.

     У нее в груди волновалось муками сердце.

     Грустно взглянула она на Ясона и так отвечала:

1100 «Вашей Элладе пристало заботиться о договорах.

     Средь людей Эет не такой, каким по рассказу

     Был супруг Пасифаи Минос, и на Ариадну

     Я не похожа. Про радушье отца ты не думай!

     Ты лишь припомни меня, когда Иолка достигнешь,

1105 Я ж о тебе буду помнить и против родительской воли.

     Пусть дойдет до меня издалека молва ли какая,

     Или птица-вещунья, когда обо мне позабудешь,

     Или меня саму помчат через дальнее море

     Быстрые ветры туда, в Иолк, отсюда похитив,

1110 Чтобы, представ пред тобою, в глаза я тебя упрекнула,

     Вспомнить заставив, что только мной ты спасен оказался.

     О, когда бы и впрямь я в доме твоем пригостилась».

     Так сказала она, и щеки ее оросились,

     Горькие слезы по ним потекли. Ясон же ответил:

1115 «Странная ты! Предоставь скитаться вихрям напрасным,

     Как и птицам-вещуньям! Ведь ты пустое болтаешь.

     Если ты в наши дома и в страну Элладу прибудешь,

     Станешь меж жен и мужей всегда в почете великом.

     Словно к богине начнут они к тебе относиться,

1120 Ибо по воле твоей у одних сыновья воротились

     С края земли, у других — мужья, родные и братья

     В цвете сильных лет спасены от бедствия злого.

     Ты мое ложе в супружеской спальне со мною разделишь,

     И ничто не будет разлукой в любви, кроме смерти,

1125 Смерти одной неизбежной дано разлучить нас обоих».

     Так он сказал. От вести такой ее таяло сердце.

     Все же страшилась она дела несомненные видеть.

     Скоро ей, бедной, пришлось согласиться уехать в Элладу.

     Гера задумала так, чтоб в священные стены Иолка,

1130 Эю, отчизну свою, покинув, явилась Медея

     Пелию на несчастье, сама того не предвидя.

     Вот уже стали служанки, издали глядя за ними,

     Молча от скуки томиться. Время дневное кончалось.

     Нужно ведь девушке в дом возвращаться к матери милой.

1135 Но об этом не вспоминала она. Душа ее грелась

     Как его обликом, так и нежными всеми словами.

     Но наконец Эсонид осторожно промолвить решился:

     «Нам пора разойтись, чтобы успеть по домам до заката,

     Прежде чем кто-нибудь из посторонних нас сможет заметить.

1140 Мы же с тобою сюда придем и свидимся снова».

     Так друг друга они проверяли речью любовной.

     Вслед за тем разошлись. Герой Эсонид, всеконечно

     Радостный, к спутникам и к кораблю поспешил возвратиться.

     А она к служанкам пошла. Торопливо навстречу

1145 Бросились девушки к ней. Медея на них не смотрела.

     Время забыв, душа у нее в поднебесье парила.

     Не замечая она ничего, занесла быстро ногу

     И вступила на повозку свою, взяв прочные вожжи

     В руку одну, а в другую бич искусной работы,

1150 Мулов чтоб подгонять. И мулы со всеми спешили,

     К дому стремясь. Ее возвращенья ждала Халкиопа,

     За сыновей опасаясь, расспрашивать стала Медею.

     Та же, в мыслях витая, совсем сестре не внимала

     И на расспросы ее ничего отвечать не хотела.

1155 Рядом с ложем, внизу, она села на малой скамейке,

     Набок склонясь и щеку левой рукой подпирая.

     Полные слез глаза в ресницах влажных смотрели

     С мыслью, в сколь страшном деле участвовать стала советом.

     А Эсонид, повстречавши друзей в том месте, откуда

1160 Он от них ушел и ждать себя приказал им,

     С ними теперь обратно пошел, обо всем повествуя.

     Вместе они к кораблю подошли, где спутники ждали.

     Те их ласково встретили, тотчас расспрашивать стали.

     Он им все рассказал о замыслах девушки этой

1165 И показал ее снадобье грозное. Ид в отдаленье,

     Гневом терзаем, один сидел. А все остальные

     Радостно делом своим занялись. Тогда было поздно

     В мраке ночном что-нибудь начинать. Поутру же скорее

     Двух человек послали к Эету пойти за посевом.

1170 Был один из них Теламон, любимец Ареса,

     А второй — Эфалид, знаменитый отпрыск Гермеса.

     Оба отправились в путь. Не была им тщетна дорога —

     Дал посланцам Эет для подвига страшные зубы

     Аонийского змея. Его в Огигее Фиванской

1175 Некогда Кадм поразил, в ту пору как шел за Европой.

     Змей этот страшный был стражем источника бога Ареса.

     Там, идя за коровой, которую дал провожатой

     Сам Аполлон ему в прорицании, Кадм поселился.

     Зубы же Тритонида богиня, из челюстей вынув,

1180 В дар Эету дала, а часть досталась убийце.

     Кадм зубами засеял поля Аонийской долины

     И поселил там Агенорид тот народ землеродный,

     Сколько осталось в живых от копья после жатвы Ареса.

     Дал охотно Эет аргонавтам змеиные зубы —

1185 Он считал, что Ясон не осилит свое испытанье,

     Даже если ярмо на быков наложить он сумеет.

     Солнце вдали между тем погружалось в мрачную землю

     Мимо самых крайних вершин эфирпов вечерних.

     Ночь уже наложила ярмо на коней. А герои

1190 Стали готовить себе постель на земле у причалов.

     Сразу Ясон, лишь Гелики-Медведицы яркие звезды

     Книзу склонились, и с неба спокойный Эфир разливался,

     Тайному вору подобно, пошел в пустынное место,

     Взяв с собой все, что нужно; он днем еще приготовил.

1195 Арг из стада овцу привел и принес молоко с ней.

     Прочее все Ясон забрал с корабельного борта.

     Он увидел место вдали, в стороне от дороги, —

     Между чистых низких лугов оно расстилалось.

     В струях священной реки омыл он нежное тело

1200 Тщательною рукой и в темный плащ обернулся.

     Этот плащ когда-то ему дала Гипсипила

     С Лемноса в памятный дар об их любовном союзе.

     После яму он вырыл в земле глубиной в один локоть,

     Дров в нее наложил и горло овце перерезал.

1205 Сверху овцу распластав, огнем запалил он поленья.

     После, свершив возлияния, медом полил он жертву,

     Для борьбы на подмогу Гекату Бримо вызывая.

     С тем он обратно пошел, богиню призвав. На призванье

     Встала из глубины богиня страшная к жертвам

1210 Сына Эсона. Вокруг обвивались черные змеи

     С ветвями дуба. Вспыхнули факелы пламенем ярым;

     Лаем жутким везде подземные псы отозвались.

     Возле тропы задрожала трава. Болотные нимфы

     Взвыли, нимфы, которые возле реки и в низинах

1215 Амарантского Фасиса вечно ведут хороводы.

     Страх охватил Эсонида. Вперед несли его ноги,

     Не позволяя назад оглянуться, пока не пришел он

     Снова к спящим друзьям. А уж над снежным Кавказом

     Утром рожденная Эос, вставая, свет разливала.

1220 Вот тогда-то Эет облачается панцирем твердым.

     В дар он его получил от Ареса, снявши доспехи

     С мертвого тела Миманта флегрийца, которого свергнул.

     Голову шлемом прикрыл золотым с четырьмя козырьками.

     Шлем сиял, как солнечный луч, взлетающий к небу,

1225 Первым когда восстает из мрачных глубин Океана.

     Поднял он тяжкий щит, обшитый плотною кожей,

     Страшное поднял копье, необорное против любого

     С той поры, как меж аргонавтов не стало Геракла,

     Тот лишь один из всех мог выступить против Эета.

1230 Рядом держал Фаэтон колесницу, сбитую крепко,

     И быстроногих коней, ожидая всхожденья Эета.

     Вот Эет взошел и принял ременные вожжи.

     Быстро из города гнал он коней по широкой дороге,

     Чтобы начать поединок. За ним весь люд устремлялся.

1235 Был он как Посидон, когда на своей колеснице

     Мчится бог на Истмийские игры, или к Тенару,

     Или в Лернейскую заводь, иль в сень гиантийца Онхеста,

     Или в Калабрию быстрых коней своих направляет,

     Иль к Гемонийской горе, иль к покрытому лесом Гересту.

1240 Вот таким казался Эет, владыка колхидян.

     А в ту пору Ясон по советам мудрой Медеи

     Зелье водою смочив, свой щит им густо намазал

     Вместе с крепким копьем, натер с обеих сторон меч.

     Тут же друзья, его обступив, испытывать стали

1245 Прочность оружия, но не сумели ни на немного

     Это копье согнуть — напротив, в сильных ладонях

     Тверже и крепче оно становилась. Сильно озлобясь,

     Сын Афарея Ид по концу копья ударяет

     Тяжким с размаха мечом, но лезвие вверх подскочило,

1250 Словно молот от наковальни. И громко герои

     В радости стали кричать, на успех состязанья надеясь.

     Сам затем натерся Ясон. Вошла в него сила

     Страшная, невыразимая, дерзкая. Сразу же руки

     Вдруг могучими стали, влились в них мощь и могучесть.

1255 Словно конь боевой, который в битву стремится,

     Землю с ржаньем копытом бьет и, гордо красуясь,

     Голову вскинет свою и прядет чутко ушами, —

     Так Эсонид гордился своей богатырскою силой.

     То туда, то сюда он шагал, не стоя на месте,

1260 Бронзовый щит и копье неустанно в руке сотрясая.

     Тут герои решили уже не откладывать битву.

     Быстро заняв места свои при уключинах судна,

     Сидя один за другим, поплыли к равнине Ареса.

     А уж Эет от города был на таком расстоянье,

1265 Сколь далеко пролегает заветная цель колеснице

     На состязаньях, когда по смерти царя на поминках

     Спорят между собой борцы пешком и на конях.

     Здесь повстречали герои Эета и полчища колхов.

     Колхи стояли уже на высоких Кавказских утесах,

1270 Он же вдали бродил в нетерпенье по брегу речному.

     Как только прочно друзья привязали на суше канаты,

     Спрыгнув наземь, Ясон приготовился сразу сражаться.

     Взял и щит и копье, взял бронзовый шлем свой блестящий,

     Весь в торчащих клыках, а через плечо перекинул

1275 Меч. А сам был наг и похож на бога Ареса

     И не меньше подобен с мечом золотым Аполлону.

     Поле кругом оглядев, ярмо для быков он заметил

     Медное, возле цельный плуг из стали надежной.

     К плугу приблизясь, воткнул он копье могучее в землю,

1280 На него надел свой шлем, сверкающий ярко,

     И пошел с одним лишь щитом на поиски бычьих

     Страшных следов. А быки откуда-то из незаметной

     Щели подземной, где их стойло укромное было,

     Скрытое прочно от всех густым и удушливым дымом,

1285 Вдруг появились оба, пламя огня выдыхая.

     Ты бы, пожалуй, сказал, так, в ненастную бурную пору

     С темного неба срьвзаясь, молния часто мелькает

     В тучах, и вспышки ее мрачнейший дождь производят.

     В страхе, увидев такое, все задрожали герои.

1290 Он же уверенно встал и ждал их идущих навстречу, —

     Так приморский утес в бесчисленных ветра порывах

     Волны бегущие ждет, влекомые бурей ужасной.

     Он держал пред собою щит. Быки, разъяряясь,

     С диким мычаньем в него ударяли крутыми рогами,

1295 Но опрокинуть никак не могли, стараясь напрасно.

     Как кузнечный мех, из крепкой слаженный кожи,

     То вдруг выдохнет воздух в горн, и тогда засверкает

     Страшное пламя в отверстьях, а то замедлит на вдохе.

     Шум порождая ужасный при каждой огненной вспышке,

1300 Так и быки, выдыхая из пасти яркое пламя,

     Гулко ревели. Ясона жар охватил нестерпимый,

     Словно от молний, но зелье его защищало девичье.

     Тут герой, схватив за рог стоящего справа,

     Сильно его поволок, чтобы встал он скорее вплотную

1305 К медному гнету, и быка опрокинул на землю,

     Быстро по медной ноге ударив ногою. Другого

     Так же сбил на колени одним могучим ударом.

     Щит свой широкий на землю швырнув, перебежкой проворной

     Тут и там становясь, он упасть заставил обоих

1310 На колени передних ног, окутанный в пламя.

     Мощи его изумился Эет. А меж тем Тиндариды, —

     С ними так уже условлено было заране, —

     Рядом встав, ярмо ему дали с земли, чтоб накинуть.

     Он его быкам надел на загривки, а после

1315 Медное плужное дышло приподнял, крючком приспособив

     Прямо к ярму. Из-под огня Тиндариды обратно

     Отошли к кораблю. Эсонид щитом своим длинным

     Спину сзади накрыл, свой шлем, торчащий клыками,

     На главу возложил, копье необорное в руки

1320 Взял и стал им быков колоть в бока, как их колет

     Между ребер стрекалом любой пеласгийский пахарь.

     Плужную рукоять он двинул. Она была прочно

     Закреплена и сделана вся из стали искусно.

     А быки между тем непрестанно ярились и злились,

1325 Жаркое пламя огня выдыхая. И гул поднимался,

     Словно грохот встречных ветров, от которых скорее

     В страхе спешат моряки убрать огромный свой парус.

     Долго ли или нет, шли быки, острию повинуясь.

     Вслед за ними твердая пашня в куски разлеталась,

1330 Как от мощи быков, так от пахаря силы могучей.

     Комья гудели громко по бороздам, взрезанным плугом.

     Глыбы такие ломать было сверх человеческой силы.

     Вслед за быками шел Ясон, ногой напирая на лемех,

     И за собою кидал в проведенные борозды зубы,

1335 Зорко глядя, чтоб злой урожай мужей землеродных

     Раньше, чем надо, навстречу ему не стал устремляться.

     Труд продолжали быки, опираясь на медные ноги.

     Третья часть когда остается от раннего утра,

     И земледельцы усталые сладкого отдыха чают, —

1340 К этому часу пахарь Ясон вспахал уже пашню,

     Четырехдольным хотя было поле. Быков он из плуга

     Выпряг и их погнал в испуге бежать по долине.

     Сам же обратно пошел к кораблю, пока еще видел

     Борозды без мужей землеродных. Друзья обступили

1345 И его ободряли речами. Он шлемом поспешно

     Из реки зачерпнул воды, утолив свою жажду,

     После легко колени согнул и сердце наполнил

     Мощною силой, свирепствуя вепрю подобный, который

     Точит клыки в ожиданье ловчих, и пена обильно

1350 Из устрашающей пасти, клубясь, стекает на землю.

     А уж по пашне по всей подымались колосьями к небу

     Землеродные. Поле густо покрылось щетиной

     Прочных щитов, двуострых копий и шлемов блестящих,

     Как твердыня Ареса мужеубийцы. Сверканье,

1355 Ввысь устремляясь, сияя сквозь воздух, достигло Олимпа.

     Так бывает, когда на земле после снега густого

     Ветры опять с небес разгоняют зимние тучи,

     И все вместе в темной ночи являются звезды,

     Вновь разливая свет среди мрака. Так точно блестели

1360 Землеродные, из земли вырастая. Но вспомнил

     Сразу Ясон хитроумный Медеи наказы благие.

     Вмиг схватил он с земли огромный камень округлый,

     Шар метательный страшный бога сражений Ареса.

     Даже немного с земли приподнять его не могли бы

1365 Четверо юношей крепких. А он легко его поднял

     И метнул далеко в середину, высоко подпрыгнув,

     Сам же за своим щитом притаился отважно.

     Колхи же начали громко шуметь, как гудит, отзываясь

     Меж островерхих утесов, доселе спокойное море,

1370 Только Эет и на этот бросок оставался безмолвным.

     Землеродные псам подобно, проворно скакали

     Злобно вкруг камня, рыча, поражая насмерть друг друга,

     И от копий своих на землю шумно валились —

     Рушатся так дубы и сосны от ветра порывов.

1375 Словно с неба звезда огневая быстро несется,

     Яркий след оставляя на диво тем, кто увидел,

     Как она мчится, сияя, по воздуху, полному мрака, —

     Ей подобно Ясон Эсонид к землеродным понесся.

     Вырвав из ножен меч, обнаженным мечом без разбора

1380 Жатву он стал пожинать меж тех, кто сумел приподняться

     Только до пояса, или до бедер явился на воздух,

     Или кто вышел уже до колен, или на ноги встали,

     Или уже кто бегом устремились на дело Ареса.

     Так земледелец, когда война идет у соседей,

1385 В страхе, как бы враги урожая его не лишили,

     Взяв рукой недавно отточенный серп-полумесяц,

     Колос незрелый срезает поспешно, ждать не желая,

     Чтобы дозрел он к хорошей поре под лучащимся солнцем.

     Так подрезал Ясон землеродных колосья. Их кровью

1390 Борозды были полны, как канавы водой ключевою.

     Падали ниц одни, хватая изрытые комья

     Ртом, другие — навзничь, третьи — на руки павши

     Или же на бок, по виду подобные чудищам страшным.

     Многие ранены были прежде, чем вырвали ноги

1395 Из-под упорной земли и, насколько смогли приподняться,

     Вновь настолько они склоняли влажное тело.

     Точно так, когда Зевс посылает дождь непроглядный,

     Свежие никнут побеги в саду, ломаясь под корень,

     Труд садоводов; печаль и тяжкая скорбь поражают

1400 Мужа, владельца такого участка. Подобные муки

     В миг тот ужасный настигли душу владыки Эета.

     В город обратной дорогой поехал он с колхами вместе,

     Думой волнуемый, как скорей отпор дать героям.

     День погас. Вместе с ним завершился подвиг Ясона.