Онлайн чтение книги Создатели континентов The Continent Makers and Other Tales of the Viagens
VI

Гордон Грахам вышел из метро и, как робот с дистанционным управлением, пошел в район 50-х улиц, к отелю, в котором жил Скляр. Основная часть его сознания была занята предстоящим убийством. Например, следовало быть осторожным, не волноваться и не выпустить в констебля всю обойму, оставить для себя хоть один патрон. И в себя он должен выстрелить правильно, под ухом. Иногда люди стреляют себе в висок и остаются жить, только слепыми…

Между тем другая часть его сознания, словно узник в клетке, настойчиво, хотя и тщетно, пыталась установить контроль над телом, но вынуждена была довольствоваться ролью безучастного зрителя и лишь наблюдать со стороны, как это преступное тело безропотно подчиняется приказу. В чем бы ни заключался так называемый осирианский гипноз, он подействовал, это и дураку было ясно. А другие члены банды Тейерхии? Не находятся ли они тоже под воздействием гипноза? Когда-то Айвор Грахам рассказывал Гордону, что осирианцы обещали не использовать на Земле без разрешения свои сверхъестественные способности. Но если они нарушили эту клятву, нет никакой возможности физически им противостоять.

До отеля оставалось совсем недалеко.

А почему они не сделали то же самое с Джеру-Бхетиру? Но он тут же вспомнил, как читал где-то, что из всех по-настоящему разумных существ земляне легче всего поддавались такому воздействию. А кришнанцев можно было загипнотизировать лишь на короткое время…

— Нет, — покачал головой клерк за стойкой отеля «Балдвин», — мистера Скляра сейчас в номере нет.

— Я подожду, — сказал Грахам и сел в одно из видавших виды кресел.

Прошло несколько часов.

По-прежнему независимая часть сознания Грахама билась о стены его психологической тюрьмы, а другая половина терпеливо ждала свою жертву. Снаружи давно стемнело, а его желудок все настойчивее просил пищи, но он сидел, спокойный как статуя, в изъеденном молью кресле и ждал.

Наконец вошел Рейнольд Скляр. Он и Грахам увидели друг друга одновременно. Констебль изумленно вскинул брови, но тут же шагнул вперед, протягивая руку в приветствии.

— Добрый вечер, приятель! — воскликнул он. — Не ждал тебя так скоро. Пойдем в мой номер, поболтаем, а?

Грахам улыбнулся, механически ответил: «Привет» и поплелся за констеблем к лифту. Пока все шло легко. А когда лифт начнет подниматься, надо будет просто вытащить пистолет и выстрелить в Скляра — несколько раз. В обойме лежало девятнадцать патронов, и любого из них было достаточно, чтобы оторвать у человека руку, поэтому нескольких выстрелов вполне хватит. Затем — дуло к уху, и его мозги разлетятся по кабинке лифта, а приказ тем самым будет выполнен до конца.

СТОЙ! ПОДОЖДИ! ОДУМАЙСЯ! — кричала другая его половина, но тщетно. Эта часть его сознания так же не имела сил повлиять на происходящее, как зритель в кинозале — на происходящее на экране.

Двери лифта открылись. Грахам вспомнил, что не должен вызвать никаких подозрений.

Скляр посторонился и пропустил Грахама, потом зашел вслед за ним и нажал кнопку 9-го этажа. Двери медленно закрылись, и лифт начал подниматься.

Грахам вытащил из кармана правой рукой пистолет, но не успел он нажать на курок, как перед его глазами мелькнула дубинка в руке Скляра, потом опустилась ему на голову со скоростью нападающей змеи…

Когда он очнулся, голова у него болела так, словно кто-то ввел в нее капсулу проекта Гамановия и взорвал атомный заряд. К тому же у него во рту было такое ощущение, словно туда спускал свои отходы нефтеперерабатывающий завод. Он лежал на койке лицом вверх. Когда он попытался повернуть голову, то понял, что к ней привязано проволокой что-то, ограничивающее движения.

— Лежите спокойно, — произнесла женщина рядом с его кроватью. Потом она — должно быть, это сиделка, понял Гордон, — позвала: — Мистер Скляр!

— Иду, — ответил знакомый энергичный голос.

Сиделка добавила:

— Только лежите спокойно, мистер Грахам, чтобы мы могли снять с вас психоинтегратор. — Послышались металлические звуки, и с его головы сняли какой-то шлем.

Он сел на койке, чуть не упав на пол от головокружения.

— Ч-что… — еле слышно пробормотал он.

Волосатая мускулистая рука поддержала его за плечо.

С большим трудом Грахам промолвил:

— Как… как ты узнал…

— По твоим коротким волосам. Я сразу понял, что на тебе больше нет парика, и ждал, что ты что-то такое выкинешь.

— Н-никогда не думал, что буду так рад, когда меня ударят по голове. С-сейчас я в безопасности?

— Конечно. Для того мы и включали психоинтегратор. Классная штуковина. Ты лежишь в больнице Бюро расследований Всемирной Федерации на Лонг-Айленде. А теперь давай быстро расскажи мне, что с тобой случилось и где прячется эта банда.

Грахам сдвинул брови и напряг свою память. Ему казалось, что все последние события случились давным-давно.

— Дай подумаю… Дом Джозефа Аурелио, что-то вроде Атлантик-авеню в Бей-Хеде, Нью-Джерси… — И он начал рассказывать обо всем, что с ним приключилось.

Не успел он произнести и нескольких фраз, как Скляр набрал на своем телефоне номер и отдал несколько распоряжений.

— С-собираешься туда? — спросил Грахам.

— Да, конечно.

— Возьми меня тоже с собой.

— Ничего не получится. У тебя все еще неустойчивое сознание, можешь не выдержать.

— О, нет, я выдержу! Ты забыл, что моя девушка все еще у них.

— О-ох. Пускай пошло все прахом, но с нами будет Грахам… Ладно, поехали.

Небольшая группа машин Бюро расследований Всемирной Федерации шла на небольшой высоте над заливом Барнегад — сверху он казался блеклой полоской на фоне темной земли. Грахам видел другие машины только благодаря их полетным огням.

Он то и дело вспоминал недавние события и восклицал:

— Ну что же я сделал неправильно?

— Ты держался молодцом. Для человека без специальной подготовки ты на редкость хорошо все усвоил. Никак не ждал от тебя такой прыти. Мне казалось, что ты весь витаешь в облаках. А тот случай на нудистском пляже, когда вы наткнулись на члена банды, просто нелепая случайность. Сам-то я не уверен, что на твоем месте попытался бы спасти и девушку, но ты такой молодой и романтичный! Я и Варнипаза послал в Южную Америку только потому, что он для такой работы слишком романтичен, будь он проклят.

— Так ты не думал, что он что-нибудь сделает?

Скляр издал горловой хе-хекающий звук:

— Этот остолоп? Нет. Сам подумай: он и на Земле как следует не освоился, хотя и провел здесь два года. К чему лишние хлопоты? Вот я и решил, что проще всего отослать его куда подальше, чтобы не путался под ногами. А что касается тебя, то через пару лет тренировок и пробных заданий мы можем сделать из тебя полноценного констебля. Как тебе этот вариант?

— Даже не знаю, — усомнился Грахам. — И потом, я уже столько лет готовился стать геофизиком.

— Конечно-конечно. Не надо бросать это дело. Жаль, неизвестно, кто у них этот Сван, о котором говорил Тейерхия. Если бы мы только это знали! Ты уверен, что он сказал «Сван»?

— Да, по крайней мере, это звучало как «Сван». Конечно, с его акцентом это могло быть и другое слово.

— Разумеется. От этих ящериц хорошего английского не дождешься, совсем как от меня, человеческое произношение им в принципе недоступно. «Сван», говоришь? Скажи-ка, сколько человек из проекта Гамановия ты знаешь?

Грахам задумался:

— Знаю всех из нашего Колумбийского университета, и со многими встречался в Рио. Это было прошлой зимой. Я познакомился с Соузой, их большим начальником, с Бенсоном, Ногами, Абделькадером и ван Шаком… Пока могу вспомнить только эти имена.

— Умница, опять хорошо поработал головой. Вот мы и прибыли. Помни, если мы приблизимся к ним, и среди них окажется этот осирианец, не встречайся с ним взглядом.

Машины маневрировали четко, как на параде. Три из них зависли над домом Аурелио, а другие четыре спустились на ближайшие улицы. Когда винты остановились, из машин вылезли люди в униформе и стали скрытно приближаться к дому.

Скляр и Грахам шли сразу за ними. Скляр прошептал:

— Только не волнуйся и не выстрели в спину кому-нибудь из наших. Очень получится некрасиво. Вообще, стрелять можно только для спасения собственной жизни или для предотвращения побега преступников.

— Не буду стрелять, — пообещал Грахам.

— А теперь постоим здесь немного, — сказал Скляр. — Скоро поймешь, что ожидание еще хуже самого боя.

Грахам стал ждать, сердце его бешено колотилось.

Примерно четверть часа ничего не происходило. Где-то за соседним домом, невидимый, шумел прибой. Над головой по-прежнему глухо рокотали двигатели машин.

Потом тишину разорвал свист. Сразу вспыхнуло множество огней: прожектора машин в небе, фонарь на парашюте и несколько фонарей на земле. Прозвучали выстрелы, раздался звук лопнувшего пластика в окне — вроде разбитого стекла, только глуше.

Потом снова наступила тишина, а дом так же был освещен огнями. Захлопали открывающиеся окна в соседних домах, их хозяева недоуменно переговаривались.

— Что это было? — спросил Грахам.

— Газ. — Скляр посмотрел на часы. — Хотя боюсь, что его разогнали своими винтами наши ребята наверху. О'кей, пошли. На-ка, прижми это себе к носу поплотнее и старайся не дышать ртом, а то сам не заметишь, как потеряешь сознание.

Послышался треск дерева, когда эмфэбээровцы начали ломать входную дверь. Между тем Грахам, держась позади Скляра, подошел к дому, наполненному — несмотря на хорошую звукоизоляцию — топотом ног по лестницам и этажам и звуками производимого обыска. Свет уже был везде включен. От газа у Грахама жгло в глазах.

— Никого нет, — сообщил человек в униформе.

В следующие полчаса Грахаму не оставалось ничего другого, как стоять в сторонке, чтобы не мешать снятию отпечатков пальцев, осмотру мебели и другим поискам каких-то следов пребывания бандитов.

Наконец, не выдержав, он сказал Скляру:

— Сдается мне, что они оставили этот дом вроде ловушки для нас.

Скляр, попыхивая своей обычной сигаретой, пожал плечами:

— Конечно, мы это сразу поняли, как только сюда вошли. Но ты же понимаешь, нам все равно надо здесь все проверить.

Грахам, уже сильно уставший и приунывший, поднялся по лестнице. Тело Эдвардса было убрано, хотя кем и когда, оставалось неизвестным. Треснувшая чертежная доска все еще лежала на полу, где ее и оставили.

Грахам прошел в комнату, которую занимала Джеру-Бхетиру, надеясь найти какие-то ее следы, которые пропустили сотрудники службы безопасности.

Но в ее комнате так же не оказалось ничего существенного, как и во всех остальных. Кровать была отодвинута к стене, а коврик отброшен во время осмотра в сторону детективами, которые потом ушли отсюда по другим своим делам.

Тем не менее, Грахам внимательно обследовал комнату. Он осмотрел пол, и его внимание привлекли еле заметные полоски там, где лежал коврик.

Грахам повертел в разные стороны головой, чтобы пока не нашел точку, при которой блики от лампы под потолком помогали лучше разглядеть блеклые буквы, нанесенные каким-то пигментом немного отличного от пола цвета. Он прочитал слово:

РИО

— Эй, Скляр! — крикнул он. — Иди сюда!

Констебль быстро взглянул на надпись, наклонился и осветил ее карманным фонариком.

— Кровь, — сказал он. — Должно быть, твоя подружка нарочно порезалась и написала это для нас. Хорошая малышка. Эй, кто там осматривал эту комнату?

Через несколько секунд шкафообразный детектив пролепетал:

— Я, сэр.

— Твое имя? — угрожающе спросил Скляр.

— Шиндельхейм. Полицейский, первого разряда.

— Вот это, — указал на пол Скляр, — будет включено в рапорт о твоем служебном несоответствии. Что там еще?

— Мистер Скляр, — доложил кто-то, — один из местных полицейских прилепил уведомления о штрафе за то, что мы оставили на улице машины с прикрепленными винтами.

Скляр нетерпеливо повел плечами:

— Займешься этим, Рот. Мы возвращаемся в город, а потом летим в Рио. Пошли, Грахам. Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться в Южную Америку? Можешь встретиться со мной в аэропорту завтра в полседьмого? Вот и отлично.