Онлайн чтение книги Собака в подарок The Dog Who Came for Christmas
Глава 6

– Хью! Я дома!

Ответа не последовало, но это вовсе не означало, что в доме никого нет; его брат откликался не всегда, даже если знает, что его кто-то зовет. Трэвис повесил свою куртку и услышал музыку, доносящуюся из гостиной. Он взял пакет с готовой курицей, которую купил на ужин, и пошел в гостиную, чтобы посмотреть, что делает его брат. Как он и предполагал, Хью играл в «тетрис» на своей игровой приставке.

Он встал между братом и экраном.

– Привет! Я уже дома, – сказал он. – Ты поел?

Хью покачал головой, наклонившись вбок, чтобы снова увидеть экран. Трэвис показал на свои часы.

– У тебя десять минут. Заканчивай свою игру и иди есть.

Трэвис отправился на кухню, поставил на кухонный стол пакет с курицей, затем подошел к двери, чтобы позвать в дом Макса. Ирландский волкодав вбежал в кухню, царапая когтями дощатый пол и радостно виляя хвостом. Трэвис присел, уклоняясь от слюнявых поцелуев огромного пса, и погладил его по спине.

– Надо же, – сказал он, проводя пальцами по жесткой серой шерсти. – Ты что, опять где-то посеял свой ошейник?

Мужчина встал и направился в кладовку, из которой принес Максу жевательную косточку.

– Ты начинаешь обходиться мне в кругленькую сумму, усек? – сказал он псу, когда Макс поймал в воздухе брошенную ему кость.

Когда Макс убежал, чтобы насладиться своим лакомством, Трэвис накрыл на стол и начал готовить все к предстоящему ужину.

Встреча с Хэнком прошла хорошо. Двенадцать школьников уже были включены в программу, и родители еще шестерых раздумывали над тем, чтобы включить в нее и своих детей. Все хлопоты, которые надо было предпринять, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, уже были позади, и было приятно сознавать, что процесс запущен.

Он почувствовал, как телефон в его кармане завибрировал, и достал его. Это было сообщение от Саванны.

Придешь сегодня на ужин? Я поджарила курицу.

Трэвис начал набирать текст.

Извини, увидел твое сообщение слишком поздно. Все равно спасибо.

Через несколько секунд от нее пришло еще одно сообщение.

Потом я иду в «Граулер». Хочешь пойти со мной?

Трэвис покачал головой.

Как-нибудь в другой раз. Мы с Хью останемся сегодня дома.

Едва он нажал на кнопку «отправить», как в кухню вошел его брат.

– С кем ты переписываешься?

– С Саванной Хейс.

Хью скорчил гримасу.

– Что ей надо?

– Ничего.

Трэвис положил телефон на стол и открыл холодильник.

– Когда ты пришел домой, на Максе уже не было ошейника?

– Не знаю, – ответил Хью, протягивая руку к пакету с готовой курицей.

– Ты помыл руки?

Хью подошел к раковине и включил воду.

– В этом месяце он потерял уже два ошейника, – сказал Трэвис, вынимая из холодильника салат в пакете. – Надо будет осмотреть забор; может быть, Макс опять зацепился ошейником за гвоздь.

Поставив салат на стол, Трэвис разлил напитки и прочел молитву.

– Как дела на работе? – поинтересовался он у брата.

Хью пожал плечами и откусил кусок курицы. Последние три месяца он работал в некоммерческой организации, которая нанимала программистов, чтобы те работали по контрактам с крупными высокотехнологическими компаниями Северной Каролины. Трэвису было нелегко найти работу для своего брата – отнюдь не все соглашались иметь дело с такими, как Хью, – и он гордился, что его брат сумел удержаться на этом месте. Как жаль, что их родители не дожили до сегодняшнего дня и не смогли увидеть, каких успехов добился их младший сын.

– Встреча в школе прошла хорошо. – Трэвис улыбнулся. – Знаешь, нельзя понять, насколько малы размеры начальной школы, пока ты не придешь туда, будучи уже взрослым. Я помню то время, когда мы учились там – тогда это место казалось нам огромным.

Когда отклика не последовало, Трэвис решил сосредоточиться на своем ужине. В их доме так проходило большинство вечеров – короткий разговор, а вернее монолог одного Трэвиса, изредка прерываемый выплесками эмоций Хью, когда он бывал чем-то расстроен. В целом они жили неплохо, но иногда Трэвису бывало ужасно одиноко. Он не мог не чувствовать, что ему чего-то не хватает. Или кого-то.

Если бы только Эмми могла увидеть, как хорошо идут дела у Хью.

Трэвис покачал головой. Нет. Она ясно дала ему понять, что он должен сделать выбор – или он будет верен своим брачным обетам, или своей семье. В конечном итоге их брак распался не из-за обещания, которое он дал своим родителям, а из-за нежелания его жены идти на компромисс. Да и вообще, как он мог жить с Эмми, если он не может уживаться сам с собой?

Бедная Эмми. Выходя за меня замуж, она и не подозревала, что в нашей жизни будет постоянно присутствовать еще один мужчина.

– Когда я был в школе, я познакомился с одной женщиной, – сказал он. – Ее зовут Рене, и у нее розовые волосы.

Хью поднял взгляд.

– В самом деле?

– Да. Не все, только челка, но эта челка была похожа на розовую сахарную вату. Очень яркую.

– Мне нравится сахарная вата.

– Знаю. Думаю, Рене понравилась бы и тебе. – Трэвис улыбнулся, вспоминая свою встречу с ней. – Она была очень мила.

Рене милая, подумал он. Она одна из тех людей, в обществе которых ты расслабляешься и чувствуешь себя непринужденно. Трэвис был так занят, управляя бизнесом, который оставили ему его родители, и учреждая Фонд Дилов, что ему уже много месяцев никак не удавалось поговорить с какой-нибудь женщиной просто так. Ему было жаль, когда ей пришлось уйти.

Хью протянул руку за еще одним куском курицы.

– Почему у нее были розовые волосы?

– Что? А, она парикмахер. Наверное, они иногда красят свои волосы в необычные цвета, чтобы показать женщинам, как те могли бы изменить свой внешний вид.

Поужинав, братья убрали со стола, потом приступили к своему обычному вечернему ритуалу: Трэвис встал у раковины и начал счищать с посуды остатки пищи и ополаскивать ее, а его брат размещал ее всю в посудомоечной машине. Хью был мастер аккуратно укладывать вещи в ограниченном пространстве.

Чтобы функционировать, таким людям, как Хью, были необходимы порядок и предсказуемость, и нынешний ритуал мытья посуды был одним из многих рутинных процессов, благодаря которым жизнь братьев текла гладко и упорядоченно, но Трэвис понимал, что отнюдь не всем хочется быть обязанными делать одно и то же каждый божий день. Поэтому он после своего развода и не хотел заводить отношений с женщинами. То, что одного человека успокаивает, другого может подавлять.

Может быть, потому-то ему и понравились Рене и ее миленькая розовая челка. Было что-то до того беззаботное в этой цветной дуге, обрамляющей ее лоб, и это немного шокировало его, выбило из привычного ему настроя, заставив его почувствовать, что в жизни есть что-то еще, помимо прозябания в стиле повторяющегося изо дня в день «Дня сурка», которое было его уделом с тех пор, как умерли родители.

Хью закрыл дверцу посудомоечной машины и посмотрел на брата:

– Трэв?

– Да?

– Есть еще голубая сахарная вата. Рене могла бы покрасить мне волосы в голубой цвет?

– Не знаю. – Трэвис поморщился. – Ты уверен, что хочешь, чтобы у тебя были голубые волосы?

Хью на секунду задумался.

– Нет, – сказал он. – Лучше розовые.

– Согласен, но, к сожалению, я не знаю, где именно она работает. Я собирался спросить ее, не хочет ли она выпить со мной чашечку кофе, но тут ей пришлось уйти, и я упустил свой шанс.

Трэвис взял посудное полотенце и начал протирать кухонный стол.

– Не знаю, может быть, мне следовало бы оставить ей записку. – Он пожал плечами. – А ты что об этом думаешь?

Он поднял глаза, но Хью уже ушел.

* * *

Когда посуда была вымыта и кухня убрана, Трэвис взял мобильный телефон и направился в свой кабинет, чтобы поработать. Хью опять сидел в гостиной, не более коммуникабельный, чем камень, а Макс лежал на полу у его ног. Трэвис сел в кабинете за свой письменный стол, включил компьютер и начал писать электронное письмо своему адвокату.

Теперь, когда появились первые кандидаты для включения в его школьную программу, ставки стали еще выше. Надо будет убедиться, что средства и на тестирование детей, и на оплату работы психотерапевта будут готовы еще до того, как они понадобятся, и каждый шаг надо будет задокументировать и обосновать, чтобы избежать проблем с налоговой службой. Бывали дни, когда перед ним вставало столько препятствий, что ему хотелось бросить все и отступиться, но если его программа спасет хотя бы одну семью от того, что пришлось пережить его родителям, это будет того стоить. И если это поможет ему облегчить свое горе от их утраты, тем лучше.

Он перечитал свое электронное письмо, отправил его и откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к мелодии «тетриса», доносящейся из гостиной. Хотя Хью уже было тридцать лет, он во многих отношениях оставался ребенком, и Трэвис искренне завидовал этой способности своего брата целиком погружаться в виртуальный мир. Чего бы он ни отдал ради такой же способности на несколько драгоценных часов забыть обо всех обязанностях, которые наложила на него жизнь, нисколько не беспокоясь о том, что все в ней может пойти прахом.

Его мобильник зазвонил, и он посмотрел, от кого поступил этот звонок.

Саванна – опять.

Трэвис вздохнул и, чувствуя себя виноватым, переадресовал вызов на свою голосовую почту. Похоже, Саванна Хейс узнала о том, что он возвращается в Болингброк еще до того, как об этом узнал он сам.

Не прошло и нескольких дней после похорон его матери, как Саванна снова появилась в их доме, принеся еду и предлагая помощь, и Трэвис, сам не свой от горя, был благодарен ей за доброту. То, что Саванна знала в Болингброке и многих людей, и многие места, также было очень полезно и помогло ему заново вписаться в общество, которое он покинул много лет назад. Но когда ему стало ясно, что Саванне нужна от него не только дружба, а нечто большее, он пошел на попятный. Эмоциональная травма, которую нанес ему развод, была еще слишком свежа, и он просто не был готов к новым серьезным отношениям.

С тех пор они время от времени ходили пить кофе или выпивали с друзьями в «Граулере», но чем дольше они общались, тем больше Трэвис уверялся, что отношения с Саванной у него не сложатся никогда. Несмотря на всю свою красоту и образованность, Саванна была очень закомплексована, и у Трэвиса, которому было необходимо заботиться о Хью и от способности которого спасти «Дил Индастриз», компанию его родителей, зависели пять тысяч сотрудников, не оставалось ни времени, ни сил для того, чтобы сделать ее счастливой. Но даже при всем том он смог бы поладить с Саванной, если бы не одно обстоятельство: Трэвис хотел иметь детей – причем неважно, своих или приемных – а Саванна их иметь не хотела. После того как она ясно ему об этом сказала, продолжать отношения с ней было бы не только бессмысленно, но и жестоко – ведь он не собирался менять своего мнения, как и она. С тех пор он был слишком занят исполнением своих обязательств, и потому их пути пересекались редко, однако по мере того, как его жизнь возвращалась в нормальное русло и мысль о женском обществе опять начинала казаться ему привлекательной, Трэвису становилось все труднее и труднее держаться от Саванны на расстоянии. Саванна умела быть соблазнительной, как сирена, и сопротивляться этому соблазну было так же нелегко, как и пению этих мифических существ.

Он услышал царапанье в дверь, и Макс, толкнув ее, вошел в его комнату. Общение Хью с этой терапевтической собакой сотворило настоящее чудо – это повысило его уверенность в себе и коммуникативные навыки, которые были ему нужны, чтобы получить работу. Но в последнее время Хью начал отказываться брать Макса с собой на работу, говоря, что из-за того, что окружающие считают, что ему необходима помощь собаки, он привлекает к себе нежелательное внимание. Так что поскольку и Трэвис, и Хью проводили много времени на работе, Макс большую часть дня оставался в одиночестве. Наверное, поэтому он все время и старался сбежать со двора. Может быть, какой-то собачий инстинкт говорил ему, что у него еще есть невыполненная работа. А может быть, Макс просто ищет, с кем бы поиграть.

Пес подошел к Трэвису и положил голову ему на колени.

– Ну что, – сказал Трэвис, гладя пса по широкой голове, – опять на тебе нет ошейника. Куда же ты их деваешь?

Он запустил пальцы в шерсть на шее Макса, пытаясь отыскать причину исчезновения его ошейников. Может быть, у него на шее есть что-то – сыпь или порез, – что заставляет его избавляться от всего того, что к ней прикасается? Или же он просто так озорничает, пользуясь тем, что никого нет дома? В чем бы ни состояла причина его проделок, было необходимо, чтобы он их прекратил. Если пес будет и дальше сбегать со двора, велика вероятность, что он может пораниться.

Проводя рукой по плечу огромного пса, Трэвис нащупал на его коже небольшой струп.

– Что это? – сказал он вслух, беря со своего письменного стола очки для чтения. – Ты что, поранился?

Трэвис наклонился и отвел в стороны шерсть пса, чтобы лучше рассмотреть то место, на котором он нащупал струп. Действительно, здесь клок шерсти был вырван, и под ним на коже остался покрытый коркой засохшей крови участок размером с горошину. Трэвис легко коснулся его, и плечо Макса дернулось.

– Чем же ты занимался?

Макс грустно и виновато закатил глаза, и Трэвис ласково погладил его.

– Я понимаю, тебе тяжело целыми днями оставаться одному, – сказал он. – Я тебе вот что скажу: на этой неделе я постараюсь провести один день дома.

Трэвис поморщился.

– Нет, на этой неделе не получится – у меня назначено слишком много встреч. Может быть, в выходные. Нет, в субботу утром у меня встреча с доверителем фонда выкупа облигаций, а потом мне надо прийти на церемонию награждения в Молодежной торговой палате. А на следующей неделе мне надо будет присутствовать на заседании совета директоров, а затем Хью предстоит поездка в интернат для людей с такими психическими нарушениями, как у него, а потом надо будет праздновать Рождество…

Трэвис тяжело вздохнул. Он совсем забыл про Рождество. Ему придется купить елку и достать с чердака гирлянды и елочные игрушки. А еще надо будет выбрать и красиво завернуть рождественские подарки и приготовить праздничный ужин – раньше всем этим занимались Эмми или его мать, а теперь ему придется взять все эти хлопоты на себя. Он почувствовал, как у него засосало под ложечкой. У него и без того столько неотложных дел, так откуда он возьмет время и на Макса?

Если бы только он мог делегировать какую-то часть этих дел Хью, подумал он, но его брат не способен ему помочь. Он не умеет водить машину, так что Трэвису приходится либо нанимать кого-то, чтобы возить его, либо делать это самому, а если он попросит Хью помочь ему с покупкой подарков, этот процесс займет в два раза больше времени, чем если бы он сделал все сам. К тому же поскольку Хью постоянно находится в своем собственном тесном мирке, с ним даже нельзя поговорить.

Трэвис почувствовал, как Макс пошевелился, и посмотрел на него. Пес ласково положил одну лапу на его руку. Он видел, как Макс проделывал это сотни раз, когда Хью бывало худо. Трэвис улыбнулся.

– Ты понимаешь меня, Макс, да? Похоже, ты всегда знаешь, что делать.

Мужчина глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла, чувствуя смущение оттого, что пусть и на короткое время отпустил вожжи и поддался жалости к себе. Ведь, по правде сказать, заботиться о своей семье ему куда легче, чем большинству других людей. Пусть из-за брата на нем лежит большая ответственность, но ведь в его распоряжении есть и больше средств – куда больше, чем было у его родителей, когда родился Хью. Многие люди, у которых есть родственники с отклонениями в развитии, не имеют возможности оказать им помощь, которая нужна. Поэтому он и финансирует программу для особенных детей в той начальной школе, в которой учились они с Хью. Надо дать и другим подобным детям такой же шанс приспособиться к жизни, какой был у Хью.

Он выключил компьютер и направился в свою спальню. Макс последовал за ним. Нет, пытаться заняться всем сразу – это путь к катастрофе, сказал себе Трэвис. До Рождества еще есть время, а вот церемония награждения состоится уже в эти выходные. Раз он будет почетным гостем Молодежной торговой палаты, надо будет сделать все, чтобы выглядеть прилично.

Макс запрыгнул на кровать и начал топтаться на своем любимом месте. Мать Трэвиса говорила, что если позволить псу спать на кровати, он избалуется, но пока что Трэвис не замечал за ним никаких признаков избалованности. К тому же Макс был членом семьи, а членов семьи не заставляют спать на полу.

Трэвис открыл стенной шкаф для одежды и посмотрел, не нужно ли отдать его выходной костюм в чистку. Нет, с ним все в порядке, и на его любимом галстуке тоже нет ни единого пятна. Затем Трэвис провел рукой по своим волосам. Сколько времени он уже не стригся? По меньшей мере несколько недель. Пожалуй, пора это исправить.

Подстричься!

Его лицо медленно расплылось в улыбке. Если он выяснит, где работает Рене, он сможет зайти в этот салон, чтобы его подстригла именно она. И если все пройдет хорошо, возможно, он сможет пригласить ее выпить с ним кофе. Мужчина лег в постель, радуясь тому, что нашел повод встретиться с нею еще раз, и протянул руку за книгой, которую обычно читал перед сном. Рядом с ним Макс улегся на свое место и довольно вздохнул.