Онлайн чтение книги Дом Брасса The House of Brass
Глава 4. КАК?

Линн О'Нил и Кит Палмер были единственными молодыми людьми в Доме Брасса, поэтому они, естественно, потянулись друг к другу.

Весьма тяжелая атмосфера не являлась препятствием. В доме и его обитателях ощущалось нечто такое, что заставляло людей избегать одиночества. Если бы не сверкающая латунь, поместье обладало бы всеми чертами замка в Трансильвании.[19]Замок графа Дракулы — вампира из романа английского писателя Брэма Стокера (1847–1912) и многочисленных кинофильмов. Линн страстно ненавидела время сна, когда ей приходилось запирать дверь и проводить в одиночестве долгую ночь. Она едва могла дождаться утра и явления перед ней грубоватого, но — Линн была вполне в этом уверена (или не вполне?) — честного молодого лица Кита Палмера.

— Не знаю, что я здесь делаю, — призналась Линн Киту следующим утром после покушения на Хендрика Брасса. Они прогуливались в сосновом лесу за дворовыми постройками. Кит отшвыривал ногами упавшие ветки, а Линн с трудом пробиралась по заваленной хвоей территории — поместье Брасса было таким же запущенным, как и его дом. — Мне следовало бы вернуться домой.

— Надеюсь, вы этого не сделаете, — быстро сказал Кит.

— Почему?

— Ну, из-за этих денег…

Линн покосилась на него:

— Эта причина — единственная?

— Не совсем.

— Какая же другая?

— Ну, вы.

— О! — произнесла Линн и погрузилась в поощрительное молчание.

— Я имею в виду, что вы чертовски привлекательная девушка.

— О боже! — вздохнула Линн. — Я так боялась, что вы скажете что-нибудь в таком роде!

— Почему боялись?

— По-вашему, я должна быть польщена? Любая девушка казалась бы привлекательной в этом зоопарке. Кто мои соперницы? Корнелия Оупеншо? Едва ли. То, как она на вас смотрит, выглядит форменной порнографией. Или миссис Алистер? По-моему, ухаживать за ней — все равно что заниматься любовью с пумой. Конечно, есть еще эта милая миссис Квин…

— Речь не о ней, а о вас.

— В каком смысле, мистер Палмер?

— В том, — взорвался Кит, — что на конкурсе в Атлантик-Сити у вас были бы все шансы стать мисс Америкой!

— Благодарю вас, — пробормотала Линн.

— Как бы то ни было, зачем вам возвращаться в Вайоминг?

— Искать другую работу. С прежней меня уволили.

— Вот видите!

Некоторое время они шли молча, дыша полной грудью. В том, что касалось Линн, думал Кит, это зрелище было волнующим. Чем дальше они удалялись от старого мавзолея Брасса, тем ярче сверкало солнце, и тем энергичнее колыхался свитер Линн.

— И еще одно, — внезапно произнесла Линн. — Это не сходится.

— Что — не сходится?

— Все это. Я начинаю чувствовать… — Линн не договорила. — Не важно.

— Так не пойдет! Что вы собирались сказать?

— Это прозвучит глупо.

— Попытайтесь.

— Здесь кругом зло. — Линн внимательно смотрела на Кита, но он не улыбнулся, и это ее ободрило. — Дело не только в этом жутком старике и его чудовище Франкенштейне, а почти во всех — Алистерах, этой Оупеншо, мистере Квине, который постоянно куда-то исчезает… Единственные, кто внушает мне чувство безопасности, — это доктор Торнтон и миссис Квин, да и насчет них я иногда не уверена.

— А как насчет меня? — с беспечным видом осведомился Кит.

Линн присела на гладкий валун около тропинки. На ней были розовые слаксы, весьма соблазнительно обтянувшие бедра, когда она села.

— Насчет вас, Кит?

— Да, именно так я спросил.

— Тогда позвольте и мне задать вопрос. Я не имею никакого права интересоваться этим, так что вы не обязаны отвечать. Вы женаты?

Кит застыл как громом пораженный.

— Так я и думала, — усмехнулась Линн. Солнечные лучи, проникающие сквозь сосны, стали внезапно тусклыми. «Везет же мне!» — подумала она.

— Погодите, — запротестовал Кит. — Вы задали мне вопрос, так дайте возможность обдумать ответ.

— Бросьте, Кит. Сколько ответов может быть на такой вопрос? Только да или нет. Конечно, это не мое дело.

— Я бы очень хотел, чтобы это было вашим делом. Я имею в виду…

— Да?

— Вы спросили, женат ли я, и сказали, что на это может быть только два ответа — да или нет. Так вот, Линн, их не только два. Поэтому я и запнулся.

— Не только два? — насмешливо переспросила Линн. — Ладно, мистер Палмер, выкладывайте третий ответ.

— И да и нет.

Линн открыла рот и вскочила на ноги.

— Это оскорбительная лицемерная болтовня! Вы начинаете мне не слишком нравиться, Кит Палмер!

— Но это правда. — Казалось, парня терзает какая-то тайная мука. — В каком-то смысле я женат, а в каком-то — нет. Более точно я не могу это объяснить — во всяком случае, сейчас.

— Вы просто морочите мне голову. И не трудитесь провожать меня назад в Дом ужасов, благодарю вас. За какую же дуру вы меня принимаете?

Линн побежала прочь. Кит смотрел ей вслед, втайне надеясь, что она подвернет лодыжку, дабы у него появился предлог пойти следом. Но она была проворна, как лань. Вскоре ее гибкая молодая фигура скрылась среди сосен.

Кит Палмер сердито пнул валун. К сожалению, цель оказалась неуязвимой, в отличие от его ноги. Поэтому он сел, проклиная Кита Палмера и все плоды его деятельности, включая жену Джоан и маленького Сэма, он же Шмули.

* * *

На пятый вечер после столкновения головы Хендрика Брасса с каминной кочергой Ричард Квин, сидя за обеденным столом, постучал по своему бокалу, который Хьюго наполнил отвратительным шабли.

— Если не возражаете, мистер Брасс, я бы хотел, чтобы все собрались в гостиной. Включая вас, сэр.

— Вот как? — отозвался старик. — А если я возражаю, мистер Квин? Не слишком ли свободно вы распоряжаетесь в моем доме?

— Кто-то не так давно весьма свободно распорядился по поводу вашей головы, — сказал инспектор, — и против этого вы, кажется, не возражали, проявив редкую, на мой взгляд, терпимость. Но меня беспокоит другая ваша странность, мистер Брасс.

— Какая же? — дружелюбно осведомился старик, словно они были закадычными друзьями. — Мы можем поговорить здесь. Что вас беспокоит?

— То, что будет беспокоить всех за этим столом, прежде чем я закончу. Меня беспокоит, что вы один из величайших лжецов на земле.

Алистеры одновременно втянули голову в плечи, как пара дрессированных черепах, посмотрели друг на друга и перенесли внимание на Хендрика Брасса. Глаза Линн О'Нил расширились, а Кита Палмера — сузились. Доктор Торнтон являл собой воплощение настороженности. Только Корнелия Оупеншо оставалась равнодушной к словам инспектора, продолжая пожирать взглядом сидящего напротив молодого Палмера, кусок за куском.

— Я лжец? — спокойно переспросил старый Брасс. — И в чем же я солгал?

— Вы сказали, что отец Джесси, доктор Шервуд, спас вам жизнь, когда вы тяжело болели. Верно?

— Абсолютно.

— Так вот, доктор Шервуд не только не спас вам жизнь, а едва не убил вас. Он поставил неправильный диагноз и прописал лечение, от которого вы чуть не умерли. Если бы не вызвали специалиста, который изменил диагноз и лечение, вас бы давно не было на свете. Когда вы поправились, то обратились к адвокату и подали иск против доктора Шервуда за преступную профессиональную небрежность, но забрали его, так как специалист не пожелал свидетельствовать против коллеги. Много же у вас имелось причин быть благодарным доктору Шервуду!

— Понятно, — хихикнул Хендрик Брасс. — Это все, мистер Квин?

— Я только начал. Перейдем к отцу Девитта Алистера. — Румянец Алистера потерял свою яркость, но Элизабет почти ощутимым усилием воли заставляла себя сохранять спокойствие. — Вы говорили, что некогда испытывали финансовые трудности и не могли найти никого, кто бы вам помог. Отец Алистера якобы одолжил вам нужную сумму, чтобы спасти вас от банкротства. Но все было совсем наоборот, мистер Брасс. Отец Алистера не пришел вам на помощь. Он не одолжил вам ни цента. Вы проиграли ему крупную сумму, и его требование выплатить долг едва не довело вас до банкротства.

Вся злоба Девитта Алистера была направлена не на Хендрика Брасса, а на инспектора. Но Ричард Квин видел такие взгляды и прежде, поэтому не обратил на них внимания. Что касается Элизабет Алистер, то она прикрыла каменные глаза веками, как налоговый инспектор.

— Продолжайте, — сказал Брасс. — Насколько я понимаю, вы еще не закончили?

Инспектор огляделся вокруг, словно в поисках вдохновения, и задержал взгляд на хорошеньком личике Линн.

— Мисс О'Нил — еще одна жертва вашей лжи. Ее отец не спасал вас от линчевания и не выступал в вашу защиту на суде. Он поймал вас с краденой лошадью и был самым важным свидетелем обвинения. Вы не попали в тюрьму только потому, что он допустил чисто техническую ошибку — обыск и арест без ордера, — а судья оказался педантом и формалистом. Если у вас есть причина вспоминать о ком-то с благодарностью, так это о судье, а никак не о шерифе О'Ниле. Он был так зол из-за того, что вы вышли сухим из воды, что вышвырнул вас из своего округа, угрожая самолично вас вздернуть, если снова поймает на конокрадстве.

Хендрик Брасс вытянул длинную шею, высунул серый кончик языка и издал шипящий звук, потом снова захихикал.

— Вы отлично поработали, мистер Квин. Что-нибудь еще?

— О да. — Инспектор отвернулся от Линн, которая изо всех сил старалась не привлекать к себе внимания. Ее лицо, казалось, говорило: «Вот тебе и миллион!» — Перейдем к Киту Палмеру. Вы говорили, что были очень близки с его матерью. Знаете, как они были близки? — обратился он к Киту. — Ваша мать его на дух не переносила. Она помешала ему жениться на ее лучшей подруге, доказав ей, что Брасс — подонок, оставивший за собой кучу разбитых сердец, и ухаживает за ней только потому, что хочет наложить руку на деньги ее отца. А ему хватило наглости намекать, будто у него была связь с вашей матерью!

— Это правда, мистер Брасс? — спросил Кит у старика. — Ради бога, зачем вы выдумали столь глупую историю?

— На трибуне мистер Квин, — отозвался Хендрик Брасс, демонстрируя вставные зубы. — Пусть он отвечает на ваши вопросы.

— Теперь вы, мистер Торнтон, — продолжал инспектор. — По словам Брасса, ваша мать якобы помогла Брассу встать на ноги в трудную минуту и восстановила его веру в себя. Но в действительности она принесла ему столько же пользы, сколько мать Палмера. Он принуждал ее выйти за него замуж и не давал ей покоя целых полгода — один раз ей даже пришлось вызвать полицию. Она избавилась от него, выйдя за вашего отца, но и он был вынужден пригрозить свернуть Брассу шею, если тот не оставит вашу мать в покое.

Доктор Торнтон не выглядел удивленным. Он разглядывал старика сквозь толстые стекла очков, как микроба под микроскопом.

На сей раз Брасс промолчал, всего лишь махнув рукой. Но его губы по-прежнему кривились в улыбке.

— И наконец, — снова заговорил инспектор, — мисс Оупеншо…

— Стоп! Я не желаю это слышать! — крикнула Корнелия, позабыв о Ките Палмере, и заткнула уши.

— Сожалею, мисс Оупеншо, но вы в этом участвуете, и я из чувства справедливости к остальным не могу сделать для вас исключение. В вашем случае никаких сведений обнаружить не удалось. Брасс заявляет, что ваши родители спасли ему жизнь, когда он пытался покончить с собой. Нет каких-либо свидетелей или документов, подтверждающих это. Но, учитывая то, что мы узнали о родителях остальных, разумно предположить, что, каковы бы ни были отношения ваших отца и матери с этим человеком, он вспоминает о них не с благодарностью, а со злобой, которую лелеял десятилетиями.

— Вы не можете это доказать, — фыркнула старая дева. — Лично я готова поверить всему, что говорит мистер Брасс.

— Это ваша проблема. Ну, Брасс, хотите что-нибудь опровергнуть?

— Так вот почему вы совершали эти поездки в «Олд Ривер», — прочирикал старик. — Хьюго это интересовало, и меня тоже.

— Послушайте, Брасс, вас по меньшей мере пять раз поймали на лжи, так что пришло время для откровенности. Родители всех этих людей мертвы, и вам до них не добраться. Но у них остались дети, и вы, как человек злопамятный, должны их ненавидеть. Тогда почему вы пригласили их сюда? Чтобы, как вы утверждаете, сделать их вашими наследниками? После того, что я узнал о вас, никто в здравом уме этому не поверит. И по крайней мере один из этих людей не верил этому с самого начала — тот, который пытался вышибить вам мозги. Если хотите знать мое мнение, он думал, что опередил вас! Так что все это значит, Брасс? Вы заманили их сюда, чтобы приказать Хьюго начинить мышьяком пищу, которую он готовит? Судя по качеству его стряпни, мы бы не почувствовали разницу. Ну, выкладывайте!

Старый Брасс, расположившийся в недрах своего большого кресла, начал двигаться вперед, пока не оказался на краю сиденья, — этот процесс напоминал фильм ужасов, в котором мумия возрастом три тысячи лет внезапно садится в своем саркофаге.

— Еще кофе, Хьюго, — приказал он.

Вздрогнув, Хьюго подошел к старику, наполнил его чашку и остался стоять позади кресла с поднятым кофейником.

Брасс аккуратно поставил чашку на блюдце.

— Вы задали мне вопрос, мистер Квин, и заслужили ответ. Вся ваша беготня между домом и гостиницей, встречи с вашими наемниками, если их можно так назвать, их отчеты и все прочее — сплошная некомпетентность, поскольку они выяснили все, кроме самого важного.

— О чем вы? — Инспектор выглядел удивленным. — Где они ошиблись?

— Они выяснили факты, — хихикнул старик, — не о том Хендрике Брассе.

Хихиканье перешло в смех, вызвавший спазм. Брасс хлопал себя по тощему колену, наслаждаясь ситуацией и одновременно пытаясь обрести способность дышать. Остальные молчали, застыв на стульях.

— Что значит не о том Хендрике Брассе? — рявкнул Ричард Квин. — Вы хотите сказать, что их несколько? Придумайте что-нибудь получше!

— Это легко проверить, — задыхаясь, произнес старик, к отвращению инспектора подмигнув невидящим глазом. — Но вы узнаете, что я не лгу. Хендриков Брассов было больше, чем вы в состоянии сосчитать. Это семейная традиция.

— Какая еще традиция?

— Даже две. Первая: семейный бизнес всегда наследовал старший сын, а другие сыновья получали остатки. Вторая: старшего сына всегда называли Хендриком в честь основателя династии Брассов. У моего отца было два сына. Я — младший. Мой старший брат был наречен Хендриком Виллемом — иногда старшему сыну давали второе имя, но первым всегда было Хендрик. Когда родился я, меня назвали Саймоном.

— Тогда почему вы называете себя Хендриком?

— Потому что Хенк мертв — я всегда называл его Хенком — и остался я один. Поэтому я обратился в суд с просьбой официально сменить имя на Хендрик Саймон Брасс. С тех пор меня зовут так.

— Погодите! Вы имеете в виду, что Хендрик, о котором я говорил и который так скверно обошелся с родителями этих людей, был ваш старший брат?

— Да. — Старик противно усмехнулся. — В молодости, когда отец был еще жив и руководил бизнесом, Хендрик Биллем был абсолютно необузданным — почти таким же, как я. Носился по всей стране… Но когда отец умер, вернулся домой, остепенился и стал работать как проклятый, вроде отца. Ему даже не хватало времени жениться, хотя в молодые годы он успел здорово пошалить с женщинами. В один прекрасный день Хендрик умер от простого переутомления, а бизнес, деньги и это поместье достались мне. Вы удовлетворены, мистер Квин?

Инспектор сердито уставился на него. У Полански, Анджело, Мерфи, Джиффина и Криппса не было причин подозревать о существовании другого Хендрика Брасса — это последнее, что могло прийти им в голову. И все же…

— Вы ничего не объяснили, мистер Брасс! Все это по-прежнему выглядит так же неубедительно. Значит, эти мерзости творил ваш брат? Но вы заставили нас поверить, что были связаны с родителями этих людей. Одни и те же связи не могли быть у вас обоих, даже если вы и ваш брат провели одинаково бурную молодость. Две почти фатальные ошибки одного и того же врача — одна, касающаяся вас, а другая — вашего брата? Два ареста за конокрадство одним и тем же шерифом в Вайоминге обоих братьев в разное время? И так далее? Это сказки, Брасс. Или вы пытаетесь убедить нас, что рассказанные вами истории о благодеяниях, сделанных этими людьми, относятся к вам, а сведения о пакостях, которые раскопали мои друзья, — к вашему брату? Это еще менее вероятно! По-моему, Брасс, вы не имели никаких личных контактов с родителями этих людей и не можете питать к ним никаких чувств — ни благодарности, ни даже ненависти. Или вы хотите отомстить за брата?

— Это, — ухмыльнулся старик, — вам придется выяснить самому.

— Ну, я не куплюсь на подобные сказочки. Родовые распри кончились с Хэтфилдами и Мак… как их там.[20]Имеются в виду семейства Хэтфилд и Мак-Кой из штата Кентукки, ведшие между собой во второй половине XIX в. кровопролитную распрю. У вас имеется какая-то иная причина, Брасс. Вопрос остается прежним. Почему вы пригласили сюда этих людей? Что все это значит?

— Вопрос стоит шесть миллионов, не так ли, инспектор? — с довольным видом отозвался старик. — Господи, кажется, я выпустил кота из мешка! Вряд ли кто-нибудь здесь, кроме вашей жены, знает, что вы отставной полицейский инспектор из Нью-Йорка. Вы не догадывались, что мне это известно, верно?

— Нет, — признал инспектор с чем-то похожим на уважение. — Не догадывался.

Все уставились на него, особенно Алистеры, которые выглядели так, словно перевернули камень с обычным малоприятным результатом.

— Возможно, я слеп, — хихикнул Брасс, — но с головой у меня все в порядке. И с моими источниками информации. У вас солидный опыт в разгадывании тайн, инспектор Квин. Почему бы вам не разгадать эту? Что скажете? — Внезапно все его веселье испарилось. Он скорчил гримасу, топнул ногой и завопил: — Хьюго, мешок с рыбьими потрохами, подай мне трость!