Я возвращался в книжный магазин, пребывая в куда большем смятении, чем до того, как покинул его. Писарь Освальдо приветливо помахал мне рукой, когда я проходил мимо дворца вице-королевы.
– Повезло? – спросил он.
Я удрученно покачал головой.
– Попробуйте побеседовать с Луисито. Возможно, он вспомнит что-то полезное.
Я послушался совета и приблизился к будке Луисито. Молодой человек в тот момент чистил свою коллекцию перышек. Заметив меня, он улыбнулся и предложил сесть.
– Что желаете написать? Любовь или работа?
– Меня прислал ваш коллега Освальдо.
– Наш учитель, – изрек Луисито, которому не было еще, наверное, и двадцати пяти. – Великий ученый, которого мир не оценил по заслугам. И потому он тут, на улице, служит словом невежеству.
– Освальдо обмолвился, что однажды вы выполняли заказ пожилого сеньора, хромого и сильно искалеченного. У него нет одной кисти руки и не хватает нескольких пальцев на другой.
– Я его помню. Одноруких я всегда запоминаю. Из-за Сервантеса, как вы понимаете.
– Конечно. А не могли бы вы сказать, какое дело привело его к вам?
Луисито заерзал на стуле, расстроенный оборотом, который принимал наш разговор.
– Послушайте, у нас тут все равно что исповедальня. Неразглашение тайны и профессиональная этика – прежде всего.
– Я понимаю. Но дело очень серьезное, так уж вышло.
– Насколько серьезное?
– Достаточно. Под угрозой благополучие очень дорогих для меня людей.
– Да, но…
Луисито вытянул шею и постарался поймать взгляд Освальдо, сидевшего на противоположной стороне улицы. Я заметил, как тот кивнул, и Луисито расслабился.
– Сеньор принес письмо и хотел, чтобы его переписали набело, хорошим почерком, поскольку с его руками…
– И в том письме говорилось…
– Я почти не помню содержание, ведь мы каждый день составляем множество писем…
– Напрягитесь, Луисито. Ради наследия Сервантеса.
– Рискуя перепутать его письмо с заказом другого клиента, осмелюсь все же предположить, что речь шла о крупной сумме денег. Увечный сеньор намеревался получить или вернуть состояние или что-то в этом духе. И еще упоминался какой-то ключ.
– Ключ?
– Верно. Но не уточнялось, какой именно ключ – гаечный, скрипичный или от дверного замка.
Луисито улыбнулся, довольный, что подвернулся повод блеснуть остроумием, да и просто поболтать.
– Больше ничего не помните?
Луисито облизнул губы и впал в задумчивость.
– Он сказал, что, по его мнению, город сильно изменился.
– Изменился в каком смысле?
– Не знаю. Изменился. На улицах больше нет трупов.
– Трупы на улицах? Он так и сказал?
– Если память меня не подводит…
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления