Онлайн чтение книги Тайна исчезнувшей шляпы The Roman Hat Mystery
Глава 4. В которой раздается много поручений и особо выделяются двое зрителей

Некоторым людям, в силу особого склада ума, невыносимо зрелище скулящего мужчины. У Эллери жалкая личность, именуемая Пастор, вызывала тошнотворное чувство омерзения.

Слова инспектора словно подхлестнули Пастора, который вдруг резко выпрямился, секунду вызывающе смотрел на Квина, а потом взялся за старое: стал извиваться, плеваться и выкрикивать ругательства, пытаясь вырваться из цепких рук. Его ярость передалась полицейским. Еще один бросился помогать товарищам, и все вместе они придавили пленника к полу. И тут он съежился и поник, как лопнувший воздушный шарик. Один из полицейских схватил его за шиворот и поставил на ноги. Пастор стоял не шевелясь, опустив глаза и сжимая в руке шляпу.

Эллери отвернулся.

— Ну, хватит, Пастор, — сказал инспектор, словно уговаривая раскапризничавшегося ребенка, которому, наконец, надоело безобразничать. — Ты же знаешь, что меня такими штуками не проймешь. Помнишь, что вышло, когда ты в прошлый раз закатил истерику в порту?

— Отвечай, когда тебя спрашивают, — прорычал полицейский, ткнув ему кулаком в бок.

— Ничего я не знаю, и мне нечего отвечать, — пробормотал Пастор, переминаясь с ноги на ногу.

— Странные ты вещи говоришь, Пастор, — мягко сказал Квин. — Я, кажется, и не спрашивал тебя, что ты знаешь.

— Нечего цапать невинного человека! — завопил Пастор. — Чем я хуже вас всех? Купил билет, заплатил за него настоящие денежки. Что это еще за номер? Почему я не имею права уйти домой?

— Значит, ты купил билет? — спросил инспектор, покачиваясь на ступнях ног. — Интересно! Так, может, покажешь Папе Квину его корешок?

Пастор живо сунул руку в нижний карман жилета, но ничего оттуда не извлек. С изумлением на лице он принялся лихорадочно шарить по другим карманам. Инспектор улыбался, наблюдая этот спектакль.

— Вот дьявол! — пробурчал Пастор. — Если уж не повезет, то не повезет. Всегда храню корешок билета, а сегодня возьми и выброси. Извините, инспектор!

— Да ладно уж, хватит валять ваньку, Казанелли, — жестко сказал Квин. — На какой это предмет ты заявился сегодня в театр? И с чего вдруг решил смыться? Отвечай!

Пастор огляделся по сторонам. Его крепко держали за руки двое полицейских. Вокруг с суровыми лицами стояли еще несколько мужчин. Надежды улизнуть не было. Выражение его лица еще раз резко изменилось. Теперь оно воплощало оскорбленную невинность. На глаза навернулись слезы: ни дать ни взять христианский мученик в руках жестокосердых язычников. Пастор не раз с успехом применял этот трюк.

— Инспектор, — прочувствованно сказал он, — вы же знаете, что не имеете права так со мной обращаться. Я могу потребовать адвоката. Вот я и требую.

И он замолчал, всем своим видом демонстрируя, что ему больше нечего сказать.

— Когда ты в последний раз виделся с Филдом? — прищурившись, спросил его инспектор.

— Филдом? Монте Филдом? Знать такого не знаю, — растерянно пробормотал Пастор. — Что вы тут мне шьете?

— Ничего я тебе не шью, Пастор, ничего. Не хочешь отвечать на вопросы здесь, придется тебе поразмыслить в кутузке. Может, что-нибудь надумаешь… Да к тому же не забудь, Пастор, что мы еще не разобрались с грабежом на шелковой фабрике в Бономо… Отведи нашего клиента в комнатку рядом с кабинетом директора, — сказал он одному из полицейских, — и побудь там с ним до нашего прихода.

Эллери, задумчиво смотревший, как Пастора волокут к указанной двери, улыбнулся, услышав слова отца:

— Не очень-то он у нас сообразительный парень, этот Пастор Джонни. Так проколоться…

— Благодари судьбу за нечаянные подарки, отец. Глядишь, еще что-нибудь обломится.

Инспектор ухмыльнулся и повернулся к Вели, который как раз подошел с пачкой бумаг в руках.

— А вот и Томас! — весело воскликнул инспектор. — Ну что ты там откопал, Томас?

— Да как сказать, инспектор, — ответил детектив, перебирая свои бумажки. — Это только половина списка. Вторая еще не готова. Но кое-что интересное вы здесь найдете.

Он подал инспектору списки имен и адресов — результат опроса зрителей, который ему поручил сделать Квин.

Инспектор принялся внимательно их изучать. Эллери глядел ему через плечо. Примерно в середине списка Квин замер, еще раз перечитал привлекшую его внимание фамилию и поднял глаза на Вели.

— Морган, — задумчиво сказал он. — Бенджамин Морган. Знакомое имя, Томас. Тебе оно ничего не напоминает?

— Я так и думал, что вы меня о нем спросите, инспектор, — с кривой улыбкой сказал Вели. — Бенджамин Морган был партнером Монте Филда. Они расстались два года назад.

Квин кивнул. Трое мужчин молча смотрели друг на друга. Потом инспектор пожал плечами и деловито сказал:

— Придется побеседовать с мистером Морганом, — и продолжил изучение списка.

Он внимательно перечитывал каждое имя, изредка поднимал глаза и задумывался, потом качал головой и читал дальше. Вели, который знал о феноменальной памяти инспектора, уважительно взирал на своего начальника.

Наконец инспектор вернул детективу список.

— Больше ничего интересного нет, Томас. Может быть, ты что-нибудь заметил?

Вели покачал головой и повернулся, чтобы идти.

— Погоди, Томас, — окликнул его Квин. — Пока там ребята будут заканчивать список, попроси мистера Моргана зайти в кабинет директора театра. Только не пугай его. И кстати, попроси захватить с собой корешок от билета.

Вели ушел. Квин кивнул Панзеру, который наблюдал, как детективы расставляют прибывших на помощь Квину полицейских. Толстенький директор рысцой подбежал к инспектору.

— Мистер Панзер, — спросил тот, — когда у вас в театре обычно начинается уборка?

— Да уборщицы уже давно пришли, инспектор, и ждут, когда им разрешат взяться за работу. В большинстве театров уборку делают утром, но я всегда вызываю уборщиц вечером, чтобы они убрали сразу по окончании спектакля. А в чем дело?

Эллери заметно повеселел, услышав ответ директора, и начал удовлетворенно полировать стекла пенсне.

— Вот что мне от вас нужно, мистер Панзер, — продолжал Квин. — Скажите своим уборщицам, чтобы они сегодня, после того как все уйдут, убрали особенно тщательно и чтобы ничего не выбрасывали, никакой малости, и особенно корешки от билетов. На ваших работниц можно положиться?

— Абсолютно, инспектор. Они работают в театре с момента открытия. Будьте спокойны, они будут внимательны. А что делать с тем мусором, что они соберут?

— Хорошенько упакуйте, надпишите на пакетах мое имя и завтра утром отправьте с надежным посыльным ко мне в управление. — Инспектор помолчал. — Это задание может показаться вам пустяковым, но оно чрезвычайно для нас важно. Вам понятно?

— Ну конечно, — отозвался Панзер и ушел выполнять поручение инспектора.

Тут к инспектору подошел детектив с седыми висками, отдал честь и протянул ему пачку бумаг, очень похожую на ту, которую приносил Вели.

— Сержант Вели велел мне передать вам этот список имен и адресов зрителей.

Квин с живостью выхватил у него бумаги. Эллери через плечо отца следил за худым пальцем, которым тот медленно водил по строчкам. Дойдя почти до конца последней странички, инспектор улыбнулся, торжествующе посмотрел на сына и что-то прошептал ему на ухо. Эллери кивнул, посветлев лицом.

Инспектор опять повернулся к детективу, который стоял рядом, ожидая дальнейших распоряжений.

— Погляди, Джонсон, — сказал инспектор, показывая детективу страницу, которую только что рассматривал. — Пойди разыщи Вели и скажи, что он мне нужен. А после этого разыщи вот эту женщину и приведи в кабинет директора. Там будет человек по имени Морган. Оставайся с ними, пока я не приду. Если они о чем-нибудь будут разговаривать, мотай себе на ус. С женщиной обращайся обходительно.

— Слушаю, сэр. Вели еще велел вам передать, что он выделил в особую группу тех, у кого не было корешков билетов, и спрашивает, что с ними делать.

— Там есть люди из обоих списков? — спросил Квин, отдавая ему бумаги.

— Да, сэр.

— Тогда скажи Вели, чтобы он отпустил их домой вместе с остальными, но предварительно выписал их имена в отдельный список. Мне они сейчас не нужны.

Джонсон отдал честь и ушел.

Инспектор начал о чем-то вполголоса разговаривать с Эллери, но тут опять появился Панзер и тихонько кашлянул, чтобы привлечь к себе их внимание.

— Разрешите, инспектор.

— Ну как, Панзер? — повернулся к нему Квин. — Договорились с уборщицами?

— Да, сэр. Какие еще будут распоряжения? Извините, пожалуйста, но я хотел спросить, скоро ли вы отпустите зрителей. Меня забросали жалобами и угрозами. Надеюсь, что эта история не отразится отрицательно на репутации театра.

— Не стоит волноваться на этот счет, Панзер, — небрежно отозвался инспектор. — Публику я отпущу через несколько минут. Но прежде чем уйти, им придется претерпеть еще одну процедуру, которая даст им дополнительные основания для жалоб.

— Какую?

— Мне придется их всех обыскать. Они, конечно, будут возражать, грозить, что подадут в суд по поводу нарушения личной неприкосновенности, но особенно по этому поводу не расстраивайтесь. За все, что здесь сегодня происходит, я несу персональную ответственность. Лично вам ничто не грозит… Только вот что: нам нужна женщина, чтобы обыскивать дам. У нас есть одна, но она занята внизу. Вы не можете порекомендовать надежную, желательно пожилую женщину, которая согласилась бы взять на себя эти неприятные обязанности и которая умела бы держать язык за зубами?

Директор задумался, потом кивнул:

— Да, кажется, такая женщина есть. Это миссис Филлипс, заведующая нашей костюмерной. Она уже не так молода, приятна в обращении — как раз то, что вам нужно.

— Прекрасно, — сказал инспектор. — Найдите ее и отведите к главному выходу. Детектив Вели объяснит ей, что надо делать.

Тут так раз подошел Вели, который услышал последнюю фразу. Панзер же чуть ли не бегом поспешил по проходу в направлении лож.

— Моргана отвел в кабинет? — спросил Вели инспектор.

— Да, сэр.

— Тогда тебе остается еще одно дело, после чего можешь идти домой, Томас. Проследи за тем, как будут выпускать из театра зрителей из партера и лож. Пусть идут по одному, и каждого обыскивайте у выхода. В другие двери никого не выпускайте. Скажи ребятам, которые стоят у боковых дверей, чтобы они направляли публику к главному выходу.

Вели кивнул.

— Пигготт! Пойдешь с моим сыном и сержантом Вели, — сказал инспектор подбежавшему детективу, — и помоги им обыскивать выходящих зрителей. Женщин будет обыскивать костюмерша. Осмотри каждый сверток. Обыщи карманы, собери все корешки билетов и особенно следи, не появится ли лишняя шляпа. Мне нужен шелковый цилиндр. Но, если обнаружишь какую-нибудь другую шляпу, задержи ее владельца. Да смотри, чтоб не удрал. Ну, с Богом, ребята, за работу!

Эллери, который стоял прислонившись к колонне, выпрямился и последовал за Пигготтом. Инспектор крикнул Вели, который пристроился в конце процессии:

— С балкона никого не выпускай, пока полностью не освободится партер. Пошли туда кого-нибудь, попроси потерпеть.

Отдав это последнее распоряжение, инспектор повернулся к Дойлу, который стоял поблизости, и тихо проговорил:

— Беги в раздевалку, сынок, и приглядывай за тем, как публика будет разбирать свои вещи. Когда все уйдут, обыщи раздевалку сверху донизу. Если что-нибудь останется на вешалках, принеси это мне.

Квин прислонился к колонне и на секунду словно отключился, бездумно глядя в пространство. Но тут прибежал широкоплечий Флинт. Его глаза возбужденно блестели. Инспектор вопросительно поглядел на него.

— Что-нибудь нашел, Флинт? — спросил он и полез в карман за табакеркой.

Детектив молча протянул ему голубой корешок входного билета, на котором стоял номер кресла — Лл 30, левая сторона.

— Вот это да! — воскликнул инспектор. — Где ты это нашел?

— В дверях главного входа. Похоже, что владелец бросил его на пол, когда входил в театр.

Квин ничего не сказал. Сунув руку в карман, он достал оттуда корешок, который обнаружил в кармане убитого. Некоторое время он изучал два голубых кусочка картона, на одном из которых значилось «Лл 32, левая сторона», а на другом — «Лл 30, левая сторона». Потом приложил их друг к другу. В серых глазах отразилось недоумение. Попробовал приложить корешки другой стороной. Результат его снова не удовлетворил. Он приложил корешки так, чтобы задняя сторона одного прилегала к передней другого.

Ни в одном из этих трех положений линия разрыва не совпадала.