Онлайн чтение книги Колесо жизни и смерти The Wheel of Life and Death
5. Когда увяз с головой

Полтора часа спустя цирковой караван выезжает из города и выливается на пустынное шоссе под яркими звездами Каталонии. Дэнни испускает протяжный вздох облегчения. Снова в пути!

Позади остались Саграда, и огни Тибидабо на холмах над городом, и запертый безмолвный парк Гуэля. Впереди на фоне ночного неба вырисовываются неровные хребты Пиренеев. А где-то там, за темным горизонтом, ждет Берлин.

Мальчик сидит в высокой кабине грузовика. Рядом дремлет Син-Син, голова у нее качается, задевая плечо Дэнни. Роза стискивает руль и нажимает педали, глядя в ночь прямо перед собой.

– Славно снова пуститься в путь, а, bello ? – спрашивает она, перекрикивая рев мотора. – Через несколько дней на одном месте я аж вся дергаться начинаю. – Она улыбается. – Мы, Вегасы, всегда были бродягами.

И хотя Дэнни все еще дуется на нее, он знает: она права.

Пускай он все время держался начеку, высматривая, не возникнет ли новых проблем, пускай ему отчаянно не терпелось двинуться в путь, но последние час-полтора почти – почти! – доставляли ему наслаждение. Последние проверки – весь ли реквизит уложен? – рокот прогревающихся моторов, радостное волнение, какое испытываешь, когда двигаешься к новой цели, увозя с собой весь свой мир…

И пока они тихо движутся по Барселоне, ему нетрудно вспомнить себя самого до трагедии – как он ехал во главе каравана и, поглядывая в зеркало, видел вереницу машин: мурлычущий красный фургончик Дарко, грузовик с клоунами, в прицепе к которому едет генератор, мини-автобус, и дальше машины и фургоны с остальными членами труппы. Сегодня вечером, когда труппа покидает город и отражение процессии скользит в витринах магазинов, Дэнни мельком различает на темных стеклах отсветы мерцающего слова «Мистериум». На миг его охватывает восторг – проблеск надежды меж мрачных мыслей.

Снова знакомое и дивное, совершенно особое чувство дорожного братства! «Да, здесь мой дом, – думает он. – Я ощущал это, когда мы смеялись с Заморой и когда смотрел представление. И уж совершенно точно – сейчас. С «Мистериумом» ли, с другой ли труппой – но вот что я знаю и люблю. Вот жизнь, к которой я стремлюсь…»

Дэнни чувствует: решение принято. Приятное, правильное сознание. Оно словно бы вдыхает в него новые силы. Но следом, затуманивая мысли, убивая радость, идет приливная волна горя.

Ведь в караване недостает одного самого важного элемента: фургончика их семьи – мама за рулем, а папа делает какие-то пометки, вносит изменения в программу. Казалось, в такие минуты они жили наиболее полной жизнью – глаза устремлены к горизонту, на лицах предвкушение нового города, нового дня.

Дэнни прислоняется лбом к тряскому стеклу, глядя, как на окнах и витринах домов вспыхивает и тут же исчезает отражение проезжающего каравана.

– Поспи, bello ! – окликает его Роза, отпивая кофе из термокружки.

Он качает головой. Мысли о конечной цели их путешествия снова прожгли себе путь наружу.

– А что будет в Берлине?

– Ты это о чем?

– Мы остановимся… в том же месте?

Роза вздыхает:

– Почти. Рядом с «Типи», кабаре в парке. Помнишь, мы поднимались к монументу под снегом? За день до… – она осекается и прищелкивает языком. – Послушай, Дэнни, ты уверен, что готов к этому… а то еще не поздно…

– Все хорошо, – отрывисто говорит он. – Я хочу сходить на кладбище. На могилы.

– Ну конечно, bello . Мы все непременно сходим, как только время выкроим.

– Я хочу пойти сразу, как мы приедем.

– Как только сможем, Дэнни. Сам знаешь, сколько всего еще надо сделать. – Роза качает головой, сбрасывая напряжение с шеи и плеч. – Не возражаешь, если я музыку включу? – Не дожидаясь ответа, она всовывает в прорезь кассету. Из дребезжащего усилителя доносится гитарный бой. – Старое доброе техно ни с чем не сравнишь! Мы это всегда слушали по дороге в Науди! – поясняет она и сильнее давит на педаль газа. – Хорошие были времена, а?

Да уж. И правда, хорошие! Несмотря на жгучее желание поскорее попасть в Берлин, в мальчике пробуждаются и воспоминания о Науди: дорога на холм, деревья вокруг, словно поднимаешься на подводной лодке из зеленого моря – и вот ты уже над обрывом, среди каштановых рощ. Едешь вверх по оканчивающейся тупиком дороге, потом по маленькому ответвлению, а там рукой подать – и «дома».

Старинный особняк видывал лучшие дни: растрескавшиеся ставни висели на одной петле, а в дожди и грозы приходилось расставлять повсюду ведра – потому что потолок течет. Летом там просто распахивались все окна и двери, так что внутри и снаружи температура получалась одна и та же. Мама натягивала на лугу за домом канат и каждый день подолгу тренировалась над колышащимися высокими травами и цветами. Над головой у нее синими вспышками носились ласточки, а папа гордо любовался ею и говорил – она сама как ласточка…

– Эй! Ву! Ты меня слушаешь?

Оказывается, Син-Син уже проснулась и теперь долбит Дэнни под ребра.

– Прости.

– Я спросила – как по-твоему, из меня выйдет ассистентка метателя ножей?

Дэнни изумленно смотрит на девочку. Но ему даже приятно услышать, что ей нужна его поддержка.

– Син-Син, у тебя же стальные нервы. Как у Берд Миллман*.

– Спорим, я буду трястись как желе. Да и вообще у меня другие кумиры – Мария Спелтерини*, Пети*…

– Видела бы ты маму, – не подумав, ляпает Дэнни.

Син-Син мрачнеет.

– О да. Я бы не отказалась, – шипит она. – Да вот не сложилось. И хватит об этом.

Дэнни морщится и уже собирается ответить, но Син-Син поворачивается к Розе и громко интересуется:

– Нам еще долго ехать, босс?

– Много часов. Как там все, Дэнни? Никто не отстал?

Проклиная себя за промашку, мальчик смотрит в зеркало заднего вида и пересчитывает фары растянувшегося по пустому шоссе каравана. Сразу за их фургоном видно лицо сосредоточившегося на дороге Дарко. Рядом с ним сидит Мария. Потом – мини-автобус с клоунами. И старая машина Билли.

– Ага, все тут.

Замыкает колонну грузовик Фрэнки. За ним уходит назад темное шоссе. Дэнни уже собирается снова повернуться к Розе, как вдруг видит, что вдали появился и стремительно нагоняет караван яркий огонек – свет фары. Однако вместо того чтобы обогнать колонну, неизвестный пристраивается ей в хвост, прямо за Фрэнки. Дэнни с минуту рассеянно наблюдает за происходящим, гадая, чего это мотоциклист никак не идет на обгон. А ведь нас, наконец соображает он, снова преследуют! Не может же это быть тот самый сегодняшний тип с мопедом?

Вряд ли, конечно, но мальчик все равно продолжает всматриваться в отражение, силясь разглядеть сгорбившуюся за ярким лучом фары фигуру. Внезапно мопед прибавляет газу, луч фары трясется и пляшет, когда он вылетает на пунктирную полосу. Взревев точно на гонках, мопед проносится мимо колонны. Мотоциклист сидит, низко пригнувшись к рулю, глядя прямо перед собой. Даже головы в сторону фургонов не поворачивает.

Дэнни инстинктивно бросает взгляд на табличку с номерным знаком. Немецкий. В WS 2912. «Канун моего дня рождения, – отмечает он, – двадцать девятое декабря. Итак, запомним, просто на всякий случай. Ни «М», ни пятерки, ни тройки». Мальчик откидывается на спинку сиденья. «Не все окружающие явились по твою душу, дурачок, – шепчет он сам себе. – Хотя иной раз и кажется, что все. Но надо мыслить рационально».

Отсвет задней фары быстро теряется в темноте впереди.

– Поспите, ребятки, – советует Роза, сама зевая, и прибавляет громкость на одно деление. Громкоговоритель трещит еще сильнее, чем прежде.

Рано утром они останавливаются на заправке рядом с французско-испанской границей. Похоже, впереди собирается гроза, все серое, и воздух неожиданно прохладен. На Западе, в Пиренеях, еще белеет на вершинах гор яркий снег.

Дэнни выскакивает из кабины и настороженно осматривает парковку. С тех пор как он сдуру ляпнул «видела бы ты маму», на душе у него снова кошки скребут, так что он рад открытому пространству и свежему воздуху.

От грузовика с декорациями, шаркая, приближается Замора:

– Все в порядке, мистер Дэнни?

– По-моему, я рассердил Син-Син.

– Тогда уж постарайся исправиться. Знаешь, она же вчера весь день твои отмычки искала. Хочешь перекусить?

Дэнни качает головой:

– Не, спасибо.

Он поворачивается посмотреть, не нужно ли чего Син-Син, но она все так же сидит в кабине, глядя вперед, на клубящиеся тучи.

Дэнни смотрит, как остальные их спутники прогуливаются по парковке, а потом залезает обратно в кабину, с лязгом захлопнув за собой дверь:

– Спасибо, что нашла отмычки!

Она кивает.

– А еще говорят про иголку в стоге сена! Прости! Я не хотел тебя огорчать.

– Да нет, – тихонько отзывается Син-Син. – Это ты прости, что я сорвалась. Боюсь, я довольно сильно нервничаю… – Она громко и тяжело вздыхает, а потом закрывает лицо руками. Голос у нее звучит сдавленно: – На самом деле я пытаюсь сказать, что ужасно ревную. Почему ты жил с родителями, знал их – пусть даже недолгий срок, – а я своих даже не встречала ни разу?

– Наверняка мама вовсе не хотела…

– Это просто нечестно! Ужасно нечестно! – для пущей выразительности она ударяет кулаком по приборной доске, но потом поднимает голову, силясь сдержать вскипающие эмоции. – Мне надо хотя б узнать почему. Хотя бы это! Когда мы нашли свидетельство, сперва я испытала облегчение – радость, что у меня есть сводный брат, семья! Но теперь в голове такая неразбериха!

Дэнни кивает.

Наступает молчание. Неловкая пауза, нарушаемая лишь металлическим пощелкиванием остывающего мотора. Дэнни хочется сказать хоть что-то, но он не находит слов, чтобы перекинуть мост через разделившую их пропасть.

Снаружи раздается звук торопливых шагов, и, подняв глаза, Дэнни видит, как через стоянку мчится Замора. В здоровой руке он держит мобильник и размахивает им в воздухе:

– Мистер Дэнни! Рикар звонит!

Подскочив, мальчик выхватывает телефон:

– Алло? Месье Рикар?

Когда в трубке раздается голос агента Интерпола, звучит он более отрывисто и торопливо, чем запомнилось Дэнни:

– Дэнни, я так рад, что застал тебя.

С чего начать? Слова вырываются бессвязным потоком:

– Месье Рикар, в Барселоне была наемная убийца. Она пыталась со мной расправиться, но… но со мной все в порядке.

– Я кое-что об этом слышал от моих контактов в Испании, – отвечает Рикар. – Но меня сейчас больше тревожит, что с тобой будет дальше. Наш человек снабжает нас достоверной информацией о планах «Сорока Девяти». Хотя, увы, картинка неполная. Каждая часть организации – лишь фрагмент общего целого, так что цельного образа ни у кого нет. Если, конечно, не учитывать Центр.

– Но зачем ему убивать меня?! – выпаливает Дэнни, злясь на себя, что голос его звучит так слабо, так испуганно. А поди тут поговори другим голосом: этот вопрос бился у него в голове с тех пор, как Хавьер разоткровенничался с ними на Монжуике.

– Я еще сам не уверен, Дэнни. Но похоже, у тебя есть что-то, что ему позарез нужно. А… – Агент Интерпола на миг замялся. – А нам приходится действовать крайне осторожно, потому что, весьма вероятно, в дело вовлечены и другие стороны. Не только Интерпол…

Дэнни смотрит на далекие горы:

– Что вы имеете в виду? Это как-то связано с папой, да?

– Гарри был, как мы говорим, под «глубоким прикрытием». Мы не знали, над чем он сейчас работает, подолгу, года по полтора, Дэнни. Он как раз собирался встретиться со мной – сказал, у него что-то очень-очень важное, – а потом погиб при пожаре, вместе с твоей мамой. Как ни печально, похоже, кто-то отслеживал наши переговоры…

На линии начинается треск, потом мертвая тишина, но потом голос Рикара прорезается снова:

– Дэнни, я сейчас сажусь на самолет, лечу в Рим. Но мы почти уверены, что «Сорок Девять» планируют какое-то крупное преступление – и скорее всего, в Германии. Мы вычислили глав нескольких отделений, и все они сейчас направляются именно туда. Очень может быть, прямо в Берлин. Я тоже туда прилечу через три дня.

Возможно, это просто совпадение. А может, «Сорок Девять» по-прежнему на шаг впереди них? Дэнни внезапно становится тяжело дышать.

– Месье Рикар, а как Лора? С ней все в порядке?

На линии опять тишина – добрых секунд десять. А затем голос Рикара раздается снова, но прерывисто:

– …Судья… с ней все… неплохие шансы… сейчас главное – это чтобы… алло?.. туннель… Дэнни, ты меня слы…

И снова мертвая тишина. Дэнни пытается перезвонить, но попадает на механический голос автоответчика.

Син-Син высовывается в окно:

– Ну что там?

– Сейчас расскажу. Пить очень хочется. Тебе что-нибудь принести?

– Нет, спасибо. Братик. – Последнее слово она произносит почти вопросительно, изобразив пальцами кавычки. Брови у нее снова изгибаются. Не очень-то уверенное у нее выражение лица, но Дэнни нравится, как прозвучали эти слова. Интересно, когда он снова рискнет назвать ее сестренкой? И рискнет ли?

Размышляя об этом и о том, что рассказал Рикар, Дэнни берет в магазинчике оранжад и встает в очередь к кассе.

Сонный кассир возится с заклинившей кассовой лентой и тихонько ругается себе под нос по-французски. На парковке постепенно подтягиваются обратно к машинам члены труппы. Яркие буквы надписи «Мистериум» сверкают во мраке, Фрэнки проверяет крепления на пристегнутых к грузовику с декорациями подмостках. На стоянке появляются и другие автомобили. Вылезающие из них люди с любопытством поглядывают на передвижной цирк. Как часто после спектаклей Дэнни слышал реплики вроде: «Ух ты, прямо самому захотелось выкрасить волосы, наделать татуировок и сбежать с вами!..» Это лишь подкрепляет решение, принятое им недавно на шоссе. «Циркач до самой смерти», – думает он.

Но тут его внимание привлекает кое-что другое. Сбоку в окне виднеется ряд припаркованных мотоциклов. И на одном из них сидит какая-то подозрительно знакомая фигура.

Мотоциклист повернулся к Дэнни спиной, но в памяти тотчас же всплывает ночной гость, за которым они гнались в сумеречном парке возле Саграды. Та же чуть угловатая фигура, легкая сутулость, темные волосы – и хотя на коленях у него развернута карта, но похоже, он исподтишка следит за цирковым караваном. Неужели и впрямь тот же самый? «Мотоцикл я вчера разглядеть не успел, – думает Дэнни. – Во всяком случае, у этого номер немецкий. B WS 2912. Странно – тот же самый, что просвистел мимо каравана ночью. Он же должен был обогнать нас на несколько часов».

А мотоциклист и впрямь похож на того типа. Дэнни встает так, чтобы получше разглядеть его. По площади перед магазинчиком скользят первые лучи солнца. Мотоциклист рывком нахлобучивает черный шлем, оглядывается через плечо. Глаз не видно из-под массивных старомодных мотоциклетных очков. Ударом ноги заведя мотор, он едет вперед, выставив ботинки в стороны, лавируя между служебными строениями. Он движется к каравану.

Дэнни выскакивает из магазина через разъезжающуюся дверь, бежит через площадь. Притормозив шагах в тридцати от грузовика с реквизитом, мотоциклист роется в багажнике. Или просто делает вид? Бледные лучи рассвета придают всему происходящему налет нереальности. Но вот мотоциклист выпрямляется и, внезапно прибавив газу, несется в реве мотора прочь со стоянки на бешеной скорости.

Левое плечо Дэнни стискивает тяжелая рука:

–  Jeune homme! Vous n’avez pas payé pour ça! [13]Молодой человек! Вы не заплатили! ( фр. )

Дэнни растерянно смотрит на банку с оранжадом в руке – он напрочь забыл о ней, – а потом снова поднимает голову и успевает увидеть, как мотоциклист исчезает за ярким красным рекламным щитом автозаправки.