Онлайн чтение книги За сумеречным порогом Twilight
6

Харви смотрел, как облачко голубого дыма кувыркалось по комнате, приближаясь к нему. Преподобный Боб Аткинсон, школьный капеллан, развалился в своем старом, набитом конским волосом кресле, его ноги в серых носках и черных ботинках со шнурками, торчащие из-под подола сутаны, покоились на самом краешке скамеечки для ног. Капеллан бросил использованную спичку в оловянную пепельницу на резном деревянном столике, стоящем рядом, вынул изо рта трубку и задумчиво держал ее на весу.

Комната была маленькой и захламленной, на полу лежал выцветший персидский ковер, полка угрожающе прогнулась под тяжестью книг, выпавшая поздравительная открытка лежала на угольях в медном ведерке, несколько эстампов в рамках, с изображением религиозных сцен, нарушали пустоту выгоревших бумажных обоев.

Харви чувствовал запах готовящейся пищи и слышал, как в кухне жена капеллана стучит посудой под радио, включенное на полную громкость. Он примостился на краешке потертого кожаного дивана, закинул ногу на ногу – на нем были серые фланелевые брюки, – потом поставил ноги как положено и в ожидании ответа капеллана стал разглядывать свои ногти, с досадой заметив у ногтевых лунок на некоторых пальцах белые точечки кальция. Под ногтем указательного пальца была грязь, и он благоразумно прикрыл его большим пальцем. В окно Харви увидел, как малиновка села на солнечные часы в маленьком заросшем садике.

– Очень интересно, – сказал капеллан.

У него было широкое простое лицо, густая черная челка и лысина на макушке. «Он вполне мог бы сойти за ударника какой-нибудь поп-группы», – подумал Харви.

– Именно это в библейские времена люди сочли бы мистическим опытом, – продолжил преподобный.

Харви ничего не ответил.

Капеллан прикусил мундштук трубки.

– У тебя было нечто вроде видения?

– Видения?

– Да. – Капеллан сомкнул пальцы вокруг трубки и шумно затянулся, трубка погасла. – Ты был очень близок со своей матерью?

Харви пожал плечами:

– Да, полагаю, достаточно близок.

– И ты уверен, что действительно встретился с ней и это не было ни сном, ни галлюцинацией?

– Уверен.

– Некоторые сны бывают настолько живыми, что утром, проснувшись, думаешь, а не случилось ли это на самом деле.

– Когда произошел несчастный случай, я видел все как бы со стороны.

Капеллан открыл коробок и вынул еще одну спичку с красной головкой.

– Удивительно. А ты не думаешь, что составил представление об этом из того, что рассказывали тебе твои приятели? – Он чиркнул спичкой, поднес ее к трубке и подержал там некоторое время.

Неожиданно Харви разозлился:

– Разве вы не верите в загробную жизнь? – Его левая рука заныла под пластырем.

Капеллан сделал затяжку, выпустил дым через ноздри и распрямил ноги.

– Верю, конечно, – сказал он тихо.

– Пока это не случилось с тем, кого вы знаете?

Капеллан нахмурился:

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Я перестал дышать, так мне сказал врач. Следовательно, пару минут я был мертв. Они беспокоились, поэтому мне сделали анализы, рентген и все прочее. То, что я видел, я видел, когда был мертв; ведь у мертвецов не бывает галлюцинаций?

– Мы не знаем, Харви, никто этого не знает. Нам остается только полагаться на то, чему учит Священное Писание.

– Почему? Почему нельзя поверить мне?

Капеллан несколько раз затянулся.

– Ты любил свою мать, это верно, и ты тяжело переживал ее смерть. Это произошло всего несколько месяцев назад, конечно, ты и сейчас находишься в тяжелом моральном состоянии. Потребуются годы, чтобы оправиться от этого удара. Но ты парень сильный, и ты справишься. На тебя здорово подействовал несчастный случай, и сказать по правде, я думаю, ты несколько смущен, что поотстал в учебе. – Он поднял глаза и устремил взгляд прямо на Харви.

Харви прикусил губу, чтобы не показать своего разочарования. Ребята считали Боба Аткинсона своим в доску – в отличие от остальных учителей, с ним можно было говорить. Харви надеялся, что капеллан поймет его, предложит какое-нибудь объяснение.

– Я видел это ясно, – сказал Харви. – Я парил над землей. И наблюдал, как доктор пытается воскресить меня. Потом я попал в тот туннель, и там была моя мама.

– И где, как ты думаешь, ты был?

Харви заколебался:

– Это что-то вроде границы… на пути в небо…

– Почему ты так думаешь?

Харви покраснел и откинул со лба волосы.

– Там было так хорошо. Какой-то миг я действительно был счастлив, невероятно счастлив. Никогда в жизни я не испытывал такого счастья.

– И потом ты испугался?

– Нет, не думаю. Я скорее разозлился оттого, что они не позволили мне… ну… вроде бы как… остаться там. Не разрешили войти. Не дали как следует поговорить с мамой.

Капеллан стал серьезным.

– Ты не встретил там Бога или Иисуса? Или апостола Петра?

Харви покачал головой.

– Ты не думаешь, что это несколько странно? Попасть на небеса и никого из них не увидеть?

Харви почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось.

Капеллан улыбнулся доброй улыбкой:

– Харви, я не думаю, что Господь позволит нам пересекать эту границу. Это не входит в Его планы. Ты помнишь Послание апостола Павла к коринфянам? «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу…»[2]1 Кор. 13: 11–12. – Он откинулся назад и зажег новую спичку. – Ты понимаешь, что хотел сказать апостол Павел, Харви?

– Не совсем.

– Он говорит, что нам не дано понять или видеть то, что находится вне нашего мира. Все время, которое нам отведено, мы смотрим в тусклое стекло, потом, когда это время истечет, мы увидим то, что находится за ним, и тогда на нас снизойдет понимание этой жизни. Но не раньше.

– Почему же?

– Потому что на то воля Божья.

– И мы должны смириться с этой Его волей?

Капеллан, казалось, был смущен.

– Конечно должны, Харви. Мы – слуги Его. Ослушавшись Бога, мы навлечем на себя погибель.

Харви пожал плечами:

– А вы не думаете, что у нас есть право подвергать сомнениям Его волю?

Последовало молчание.

– Когда ты богохульствуешь, Харви, вот как сейчас, – тихо сказал наконец капеллан, – ты открываешь себя злым, темным силам. Ты лишаешься защиты Божьей.

– Я не богохульствую.

– Богохульствуешь. Подвергать сомнениям Божью волю и разглагольствовать о ней подобным образом – это и есть богохульство; ты слабеешь духом и даешь возможность злу овладеть тобой. – Капеллан улыбнулся. – Давай помолимся вместе за твоих родителей.