Онлайн чтение книги Убийство в поместье Леттеров
Глава 27

Мисс Силвер услышала, как кто-то идет со стороны холла, поставила стакан на место и двинулась навстречу. Это оказалась Джулия Вейн. От ее внимания не ускользнуло то, что, помимо необычной бледности, на лице девушки лежала печать решимости, которую за завтраком она не наблюдала. Каково бы ни было ее намерение, мисс Силвер помешала его осуществлению.

— Мне бы хотелось, чтобы вы уделили мне немного времени, мисс Вейн, — сказала она и притворила за собою дверь.

Джулия посмотрела поверх ее головы в сторону кухни.

— Я собиралась поговорить с миссис Мэнипл. Она на кухне?

— Нет, ока все еще в кабинете с сержантом Эбботтом. Я не задержу вас надолго. Давайте пройдем в гостиную.

Джулия неохотно повернулась и пошла вперед, всем своим видом выражая молчаливый протест. Дом больше не принадлежал ни им, ни тем более Джимми. Их жизни, их действия, слова, которые они произносили, как и то, о чем они говорить не решались, — все это находилось теперь в постоянной зависимости от того кошмара, в котором они существовали. Она обернулась и поймала на себе сочувственный взгляд мисс Силвер.

— Всегда самое лучшее — сказать правду, — ласково проговорила мисс Силвер.

— Неужели? — воскликнула Джулия. В ее голосе прозвучала вся горечь и боль, которую она испытывала.

— Я в этом убеждена. Правда, мы это не всегда понимаем. И наше непонимание этого больше всего затрудняет расследование такого серьезного преступления, как убийство. Люди, которым всегда есть что скрывать, продолжают это делать и во время расследования. Это может быть какое-нибудь серьезное обстоятельство, это может быть пустяковый факт, но результат всегда одинаков: следствие начинает путаться и может пойти неверной дорогой. Даже люди, обычно правдивые, в критические моменты склонны прибегать ко лжи. Но, как правило, их попытки в этом направлении успеха не имеют. Ложь требует определенных навыков, и полицейского с его огромным опытом им редко удается обмануть. Поэтому говорить правду гораздо предпочтительнее, да и безопаснее, чем беспричинно лгать.

Джулия смотрела на мисс Силвер, и те фразы, которые она заготовила заранее, вроде «почему вы решили, что я лгу?» или «мне нечего скрывать» застряли у нее в горле. Вместо этого она тихо сказала:

— Но я не скрываю ничего серьезного, правда.

Лицо мисс Силвер осветилось улыбкой.

— Спасибо, детка. Мне бы хотелось, чтобы вы мне всегда доверяли. Сокрытие ни к чему хорошему не приведет. От него не выигрывают ни те, кто обычно говорит правду, ни лжецы. Ничто так больно не отзывается на обществе, как кажущаяся безнаказанность преступления. Потому я и сказала, что правда — всегда лучше. А поговорить я с вами хотела о мисс Мерсер.

Мисс Силвер заметила, как лицо Джулии снова сделалось напряженным, и она добавила:

— Понимаете, я слышала, что она сказала.

Джулия с трудом разомкнула губы и спросила:

— Что вы слышали?

— Слышала, как она произнесла дважды: «Что я наделала!»

— Она говорила во сне!

Мисс Силвер слегка наклонила голову, как бы принимая это объяснение, и продолжала:

— Давно у нее эта привычка бродить во сне?

— Да. Это случалось после смерти ее отца.

— Он умер внезапно?

Джулия кивнула:

— Да, это была автокатастрофа. Ночью. Все ужасно переживали.

— Вполне возможно, что в аналогичных прискорбных обстоятельствах, при шоке от случившегося это могло с ней опять повториться. Вероятно, о скорби в данном случае говорить и не стоило бы. Вряд ли сама по себе смерть мисс Леттер могла быть воспринята ею, как личная утрата. Вы можете меня просветить по этому поводу или хотя бы подтвердить, что это мое наблюдение справедливо?

Широко открытые, печальные глаза Джулии смотрели прямо на нее, когда она проговорила:

— Вполне справедливо. Никто из нас не испытывал ни малейшей симпатии к мисс Леттер.

— Значит, привычка мисс Мерсер бродить во сне была вызвана просто шоком. Когда я вышла из своей комнаты и последовала за ней, то вы уже меня опередили. Потом вы догнали ее и задержали. В этот момент ее лицо было обращено к гостиной. Интересно, что бы она стала делать, если бы вошла туда? Ваше прикосновение прервало ход ее мыслей. Я стала подниматься к себе, но успела услышать, как она произнесла: «Что я наделала?»

При последних словах мисс Силвер Джулия отвернулась и подошла к камину. На каминной доске стояла ваза с увядшими розами. Со среды комнату не убирали и цветы не меняли. На мраморе лежала кучка ярко-красных лепестков. Джулия стала сметать их в ладонь, и ей вдруг вспомнилось, как в тот вечер Минни стояла на этом же месте. Она видела ее так же ясно, как будто это происходило сейчас: Минни стояла, полуотвернувшись от остальных, чуть ссутулившись, словно у нее не было сил выпрямиться, и по одному собирала опавшие лепестки в узкую, чуть дрожавшую ладонь… Резким движением Джулия отогнала от себя это воспоминание. Лепестки упали в камин, и, громко разрыдавшись, Джулия воскликнула:

— Она не убивала! Она этого не делала!

— Если вы абсолютно уверены в этом, то незачем так мучить себя, — отозвалась мисс Силвер, не сводя с нее внимательных глаз.

Джулия прерывисто вздохнула.

— Абсолютно уверена! Любой, кто ее хорошо знает, вам скажет то же самое!

Она взяла себя в руки и более спокойным тоном продолжала:

— Мисс Силвер, есть вещи, на которые конкретный человек просто не способен. Когда ты человека хорошо знаешь, то ты имеешь представление о том, что он не может совершить и что может. Минни не может никого убить. На убийство способен не каждый. Человек вспыльчивый, вероятно, на это способен, особенно если его спровоцировать и заставить потерять самообладание. Я сама вспыльчивая и, как правило, я стараюсь сдерживаться. Если бы я не умела себя сдерживать, то, вероятно, могла бы и убить. Но Минни?! У Минни вообще нет характера. Я знала ее всю свою жизнь и ни разу не видела, чтобы она вышла из себя. Конечно, существует и другой тип убийства, когда человек хладнокровно все продумывает заранее. Ни она, ни даже я на это тоже не способны. И никто из тех, кто здесь живет. Вы ее совсем не знаете. Это человек, абсолютно лишенный эгоизма, она никогда о себе не думает. Она всегда была такой: доброй, терпеливой, ласковой, по-настоящему хорошим человеком. Она даже о Лоне никогда не отзывалась плохо. Она могла бы даже полюбить Лоис, если бы только та относилась к ней иначе, потому что такова натура Минни — она готова любить каждого. Она глубоко порядочный человек. Предположить, что она способна дать кому-нибудь яд — все равно что вообразить, будто она вдруг обратилась в гиену. Так что ее следует исключить.

— Во всяком случае, у нес есть очень преданный друг, — сказала с обезоруживающей улыбкой мисс Силвер.