Глава XII. Судьба словно нарочно подвергает семейство векфилдского священника новым унижениям, иная обида хуже горя

Онлайн чтение книги Векфильдский священник
Глава XII. Судьба словно нарочно подвергает семейство векфилдского священника новым унижениям, иная обида хуже горя

Возвратившись домой, мы посвятили остаток вечера составлению стратегического плана, с помощью которого нам предстояло одержать окончательную победу. Дебора в своих рассуждениях о том, которой из двух ее дочерей досталось лучшее место и которой из них суждено вращаться в более изысканном обществе, проявила немало тонкости. Теперь все дело было за рекомендацией помещика. Впрочем, мы уже столько видели от него знаков дружеского расположения, что с этой стороны не ждали никаких трудностей. Даже после того как мы все легли, жена никак не хотела угомониться.

- А что, Чарльз, между нами говоря, сегодняшний день прошел не напрасно!

- Пожалуй! - отвечал я, несколько потерявшись.

- "Пожалуй"?! Только и всего? - воскликнула она. - А я так очень довольна! Вот увидишь - девочки завяжет ценнейшие знакомства в столице. И если я в чем уверена, так это в том, что нигде, ни в одном городе мира нет такого богатого выбора женихов, как в Лондоне. К тому же, дружок, ты знаешь, каждый божий день на свете приключаются диковинные вещи. А если знатные дамы так очарованы моими дочерьми, что же скажут знатные джентльмены, когда познакомятся с ними! Entre nous {Между нами (франц.).}, я должна тебе сказать, мне чрезвычайно нравится леди Бларни - такая любезная, право! Впрочем, я всей душой полюбила и мисс Каролину Вильгельмину Амелию Скеггс. А все-таки неплохо я их на слове поймала, когда они заговорили о том, что ищут компаньонок! Признайся, дружок, что я для наших девочек постаралась, на славу!

- Что ж, - отвечал я, еще не сообразив, как на все это дело смотреть, дай бог, чтобы и через три месяца ты могла сказать то же самое.

К такому способу я прибегал всякий раз, когда хотел поразить жену своей прозорливостью: если бы поездка девиц увенчалась успехом, возглас мой можно было бы толковать как благочестивое пожелание, в противном же случае - как пророческие слова. Однако, как я и опасался, весь этот разговор служил лишь прологом к тому, чтобы ознакомить меня с новым планом, а самый план заключался в том, чтобы - поскольку отныне нам предстояло держать головы несколько выше - на ближайшей ярмарке продать жеребца (он ведь все равно старый) и купить верховую лошадь, на которой можно было бы ездить в одиночку и по двое, чтобы не зазорно нам было являться на люди - в гости или в церковь!

Я решительно возражал против этого проекта, но возражения мои были столь же решительно отметены. И по мере того как я одну за другой сдавал свои позиции, противник мой наступал, покуда наконец не вынудил меня согласиться на продажу жеребца.

На другой день как раз открывалась ярмарка, и я думал было отправиться на нее сам; но жена уверила меня, будто я простужен, и ни за что не соглашалась выпускать меня из Дому.

- Нет, нет, дружочек, - говорила она, - наш Мозес - мальчик смышленый, продать ли, купить - все у него превосходно получается, - ведь самыми удачными нашими сделками мы обязаны ему! Он берет измором и торгуется, пока ему не уступят.

Будучи и сам изрядного мнения о коммерческой сметке сына, я охотно поручил ему это дело, и наутро сестры уже хлопотали вкруг Мозеса, снаряжая его на ярмарку; стригли ему волосы, натирали пряжки до блеска, подкалывали поля его шляпы булавками. Но вот с туалетом покончено, и он садится верхом на жеребца, положив перед собой на седло деревянный ящик для припасов, которые ему поручено заодно купить на ярмарке. На нем кафтан из той материи, что зовется "гром и молния". Мозес давно уже вырос из этого кафтана, да жаль бросать, - уж очень сукно хорошее! Жилетка его зеленовато-желтая, как пух у гусенка, а в косу сестры ему вплели широкую черную ленту. Мы проводили его со двора и долго, покуда он совсем не скрылся из глаз, кричали ему вслед:

- Счастливого пути!

Едва успел он отъехать, как явился дворецкий мистера Торнхилла и поздравил нас: он слышал, как его молодой хозяин отзывался о нас с большой похвалой.

Положительно, мы вступали в полосу удач, ибо вслед за дворецким прибыл лакей оттуда же, с запиской к моим дочерям, в которой сообщалось, что столичные дамы получили от мистера Торнхилла обо всем нашем семействе отзыв самый благоприятный и что теперь им осталось всего лишь навести кое-какие дополнительные справки.

- Однако, - воскликнула жена, - не так-то, оказывается, легко попасть в дом к этим вельможам! Зато если уж попадешь туда, спи себе спокойно, как говорит наш Мозес!

Эту остроту (ибо жена, оказывается, шутила) обе девицы встретили громким и радостным смехом. Словом, она так была утешена этой весточкой, что даже опустила руку в карман и выдала гонцу се ((ь с половиной пенсов.

Казалось, гостям конца не будет - один сменял другого! Следующим явился мистер Берчелл с ярмарки. Он купил мальчикам печатных пряников на два пенса, и жена приняла их на хранение с тем, чтобы выдавать каждому по одной буковке зараз. Дочерям он подарил по шкатулочке для хранения почтовых облаток, нюхательного табака, мушек и даже денег, буде таковые заведутся, - жена, правда, больше жаловала кошельки из хорьковой кожи, ибо они, по ее мнению, приносят счастье, - ну, да это так, к слову пришлось. Мы все еще питали добрые чувства к мистеру Берчеллу, хотя и сердились на него за его вчерашнюю грубость. Разумеется, мы поделились с ним своей радостью и стали спрашивать его совета: хоть мы и редко следовали чужим советам, но советоваться все же любили. Прочитав записку, которую нам прислали дамы, он покачал головой и сказал, что такого рода дела требуют очень большой осторожности. Сдержанный этот ответ навлек на него неудовольствие моей жены.

- Я знаю, сударь, - вскричала она, - что вы всегда рады придраться ко мне и к дочкам моим! Уж очень вы, сударь, осторожничать любите. Ну, да правду молвить, за разумным советом надо обращаться к тому, кто сам умел им воспользоваться.

- Сударыня, - отвечал он, - мое былое поведение не является предметом настоящей беседы. И хоть это верно, что я в свое время сам не воспользовался разумным советом, долг мой - давать его всякому, кто в нем нуждается.

Опасаясь, как бы на его слова не последовал язвительный ответ, в котором недостаток остроумия восполнялся бы избытком яда, я поспешил переменить разговор и стал вслух гадать, что бы такое могло заставить сына так долго задержаться на ярмарке, - дело шло совсем уже к вечеру.

- О сыне не беспокойся! - воскликнула жена. - Кто-кто, а он не пропадет! Не бойся, он не из тех, что торгуют курами в дождливый день. Я сама своими глазами видела, как он заключает сделки, - чудо! Я вам сейчас расскажу такую историю, что вы животики надорвете. Да вот и он, ей-ей! Вот идет Мозес, пешком, и тащит ящик на своем собственном горбу!

И в самом деле Мозес медленно плелся домой, обливаясь потом под тяжестью деревянного ящика, который он закинул за спину на манер уличных разносчиков.

- В добрый час, Мозес, в добрый час! Ну, мой мальчик, покажи-ка, что ты нам принес с ярмарки.

- Я принес вам себя, - сказал Мозес с лукавой усмешкой, сваливая ящик на кухонный стол.

- Это-то мы видим, Мозес, - воскликнула жена, - но где же лошадка?

- Я ее продал, - вскричал Мозес, - за три фунта пять шиллингов и два пенса!

- Молодец, мой мальчик! - воскликнула она. - Я знала, что ты их вокруг пальца обведешь. Между нами говоря, три фунта пять шиллингов и два пенса это не так плохо. Дай же их сюда!

- Денег у меня нет! - отвечал Мозес. - Я пустил их в оборот. - Тут он вытащил из-за пазухи какой-то сверток. - Смотрите! Двенадцать дюжин зеленых очков в серебряной оправе и сафьяновых футлярах.

- Двенадцать дюжин зеленых очков! - повторила жена слабым голосом. - И ты отдал жеребца, а взамен привез нам двенадцать дюжин каких-то несчастных очков!

- Матушка, дорогая! - вскричал мальчик. - Послушайте же разумное слово: это выгоднейшая сделка, иначе я не стал бы покупать их. Одна серебряная оправа стоит вдвое больше, чем я отдал за все.

- Что толку в твоей серебряной оправе? - вскричала жена в исступлении. - Я уверена, что если пустить их в продажу как серебряный лом, по пяти шиллингов за унцию, то мы и половины своих денег не выручим.

- Об этом не беспокойтесь! - воскликнул я. - За оправы вам и шести пенсов не дадут, - это посеребренная медь, а не серебро.

- Как?! - вскричала моя жена. - Не серебро? Оправы не серебряные?

- Да нет же! - воскликнул я. - В них не больше серебра, чем в твоей кастрюле.

- Итак, - сказала она, - мы потеряли жеребца и взамен получили сто сорок четыре пары зеленых очков в медной оправе и в сафьяновых футлярах! Да провались он пропадом, весь этот хлам! Этого олуха надули - надо было знать, с кем имеешь дело!

- Вот тут-то ты, душенька, и ошибаешься, - сказал я, - он совсем не должен был иметь с ними дела.

- Нет, такого дурака повесить мало, - продолжала она. - Что он вздумал притащить ко мне в дом! В печку эту дрянь, в печку, да поскорее!

- Опять, душенька, позволь не согласиться с тобой, - перебил я, - хоть они и медные, а все оставим их; лучше медные очки, чем ничего.

Между тем у бедняги Мозеса открылись наконец глаза. Он понял, что попался на удочку ярмарочному плуту, который, должно быть, с первого взгляда угадал в нем легкую добычу. Я попросил его рассказать, как было дело. Оказалось, Мозес, продав лошадь, пошел бродить по ярмарке, высматривая другую для покупки. Там он повстречал человека почтенной наружности, который пригласил его в какую-то палатку под тем предлогом, что у него якобы имеется лошадь для продажи.

- Тут, - продолжал Мозес, - к нам присоединился еще один джентльмен; он был прекрасно одет и просил двадцать фунтов под залог вот этих очков, говоря, что нуждается в деньгах и готов уступить все за треть цены. Первый джентльмен под видом дружеского участия шепнул мне, чтобы я не упускал такого случая и очки непременно купил. Я вызвал туда же мистера Флембро, и они заговорили ему зубы так же, как и мне, и вот в конце концов мы оба решили взять по двенадцать дюжин очков каждый.


Читать далее

Оливер Голдсмит. Векфильдский cвященник.. История его жизни, написанная, как полагают, им самим.
Предуведомление. 04.04.13
Глава I. Описание векфильдской семьи, в которой фамильное сходство простирается не только на внешние, но и на нравственные черты 04.04.13
Глава II. Семью постигает несчастье. Лишившись состояния, человек благородный не теряет чувства собственного достоинства 04.04.13
Глава III. Переселение. В конечном счете оказывается, что человек сам является творцом своего счастья 04.04.13
Глава IV. Даже при самом скромном достатке возможно счастье, ибо оно заложено в нас самих и не зависит от внешних обстоятельств 04.04.13
Глава V. Новое и блистательное знакомство. То, на что мы более всего уповаем, обычно и губит нас 04.04.13
Глава VI. Радости сельской жизни 04.04.13
Глава VII. Столичный остряк. Самый последний тупица может показаться занимательным в течение одного-двух вечеров 04.04.13
Глава VIII. Любовь, которая поначалу сулит мало хорошего, в конце концов может оказаться источником, большого счастья 04.04.13
Глава IX. На сцене появляются две знатные дамы. Изысканный наряд предполагает изысканные манеры 04.04.13
Глава Х. Мы не желаем отставать от сильных мира сего. Невзгоды, постигающие бедняка, когда он пытается казаться выше своего состояния 04.04.13
Глава XI. Мы все еще не желаем сдаваться 04.04.13
Глава XII. Судьба словно нарочно подвергает семейство векфилдского священника новым унижениям, иная обида хуже горя 04.04.13
Глава XIII. Мистер Берчелл оказывается врагом, ибо он осмелился дать неприятный совет. 04.04.13
Глава XIV. Новые унижения, или как мнимая беда подчас оборачивается благом 04.04.13
Глава XV. Коварство мистера Берчелла разоблачено полностью. Кто мудрит, тот остается в дураках 04.04.13
Глава XVI. Наши пускают в ход хитрость, но им отвечают хитростью еще большею 04.04.13
Глава XVII. Где та добродетель, что устоит перед длительным и сладостным соблазном? 04.04.13
Глава XVIII. Отец отправляется на розыски дочери, дабы вернуть ее на стезю добродетели 04.04.13
Глава XIX. Портрет человека, недовольного нынешним правительством и стоящего на страже наших гражданских свобод 04.04.13
Глава XX. История странствующего философа, который в погоне за новыми впечатлениями потерял покой 04.04.13
Глава XXI. Дружба людей порочных ненадежна, она длится до лишь поры, покуда служит к взаимной выгоде 04.04.13
Глава XXII. Где крепко любят, там легко прощают 04.04.13
Глава XXIII. Лишь тем, кто уклонился от пути праведного, свойственно предаваться длительной и беспросветной печали 04.04.13
Глава XXIV. Новые невзгоды 04.04.13
Глава XXV. Никогда не следует отчаиваться, утешение приходит к нам при любых обстоятельствах 04.04.13
Глава XXVI. Исправление тюремных нравов. Истинное правосудие должно не только карать, но и поощрять 04.04.13
Глава XXVII. О том же предмете, что и предыдущая глава 04.04.13
Глава XXVIII. В этой жизни счастье зависит не столько от добродетели, сколько от умения жить, земные блага и земные горести слишком ничтожны в глазах провидения, и оно не считает нужным заботиться о справедливой распределении их среди смертных 04.04.13
Глава XXIX. Провидение равно справедливо к счастливым и к несчастным. Из самой природы человеческих страданий и радостей следует, что страждущие в земной юдоли будут вознаграждены в меру страданий своих на небесах 04.04.13
Глава XXX. Наши дела идут та поправку. Будем тверды до конца, и тогда счастье улыбнется нам непременно 04.04.13
Глава XXXI. Былые благодеяния вознаграждаются с лихвой 04.04.13
Глава XXXII. Заключение 04.04.13
Глава XII. Судьба словно нарочно подвергает семейство векфилдского священника новым унижениям, иная обида хуже горя

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть