Онлайн чтение книги Возвращение на родину
Глава XVI

Положение оказалось очень серьезным! И насколько же оно еще ухудшится, если мы не найдем, чем заменить потерянную упряжку лошадей и карету, оставленную в тюрингском ущелье.

Однако прежде всего следовало позаботиться о пристанище для ночлега. А потом уже размышлять. Я находился в большом затруднении. Кругом — никакого жилья. Я уже совершенно не знал, как быть, когда, поднявшись по правому склону, увидел на последних уступах скал, у самой границы леса, нечто вроде хижины.

Хижина эта с обоих боков и спереди была открыта всем ветрам. Прогнившие балки пропускали дождь и ветер. Но стропила крыши неплохо сохранились и могли хоть немного защитить нас от непогоды.

Вчерашняя гроза так хорошо очистила небо, что весь день не было ни капли дождя. К несчастью, вечером с запада снова набежали черные тучи. Потом внизу образовались насыщенные водою облака, которые, казалось, стлались прямо по земле. Я посчитал большой удачей то, что мы нашли хоть эту жалкую хижину, — теперь, когда мы лишились своей кареты.

Господин де Лоране был чрезвычайно удручен случившимся несчастьем, особенно из-за внучки. От французской границы нас отделял еще долгий путь. Как мы уложимся в заданный срок, если нам придется продолжать его пешком? Нам многое предстояло обсудить между собою. Но прежде всего следовало заняться самым неотложным делом.

Внутри хижины, которую, по-видимому, давно никто не посещал, пол был устлан сеном. Здесь, по всей вероятности, укрывались пастухи, которые приводят свои стада пастись сюда в горы — последние в тюрингской горной цепи. У подножия холма, в сторону Фульды, по территории Верхне-Рейнской провинции тянулись равнины Саксонии.

Освещенные косыми лучами заходящего солнца, равнины эти едва заметными волнами поднимались к горизонту. Они походили на «васты» — название, которое дают участкам земли, не таким засушливым, как песчаные «ланды». Хотя эти «васты» и испещрены возвышенностями, путь по ним гораздо легче того, по которому мы ехали от Готы.

С наступлением темноты я помог сестре достать кое-что из наших запасов, чтобы поужинать. Чересчур утомившись за целый день ходьбы, господин де Лоране и барышня Марта едва притронулись к еде. Ирма тоже была не в состоянии есть. Усталость брала верх над голодом.

— Нет, вы не правы, — повторял я. — Сперва закусить, потом отдохнуть — таков девиз солдата в походе. Теперь сила в ногах нам очень нужна. Надобно поужинать, барышня Марта!

— Я и хотела бы, добрый мой Наталис, — отвечала она, — но сейчас не могу!.. Завтра утром, перед дорогой, я попытаюсь что-нибудь съесть…

— И все же это будет одним ужином меньше! — возразил я.

— Да, конечно, но вы не беспокойтесь. Я не задержу вас в дороге!

Так я ничего и не смог добиться, несмотря на все свои увещевания и даже на тот пример, который подавал сам, поскольку ел за четверых.

В нескольких шагах от хижины протекал прозрачный ручеек, терявшийся в узкой лощине. Немного воды из него, смешанной со шнапсом, которого у меня была полная фляга, вполне могли служить укрепляющим напитком.

Марта согласилась сделать два-три глотка. Господин де Лоране и Ирма последовали ее примеру. Потом все трое улеглись на мягкой подстилке и мгновенно заснули.

Я пообещал прийти смениться, чтобы тоже поспать, про себя твердо вознамерившись не делать этого. Но если бы я сказал об этом прямо, господин де Лоране непременно вызвался бы сторожить вместе со мною, а он и без того устал сверх меры.

Вот я и ходил взад-вперед, как часовой. Всем известно, что для солдата стоять на часах — дело привычное. Предосторожности ради у меня за поясом были оба пистолета, взятые мною в карете. По моему разумению, уж если нести охрану, то как следует!

А потому я твердо решил бороться со сном, хотя веки мои отяжелели. Время от времени, когда ноги начинали уже подкашиваться, я ложился на землю возле хижины, не закрывая глаз и чутко прислушиваясь.

Ночь была очень темной, хотя туман мало-помалу поднялся ввысь. Ни одной прорехи в этом густом покрове, ни одной сверкающей звезды. Луна зашла почти вместе с солнцем. Все вокруг тонуло во мраке.

Но горизонт не был туманным. Если бы где-нибудь в глубине леса или на равнине блеснул огонек, я наверняка увидел бы его за добрую милю.

Но нет, повсюду царила тьма — и на лугах передо мною, и сзади меня, под отвесными уступами скалы, спускавшимися к самой хижине.

Впрочем, столь же глубокой, что и тьма, была тишина. Ни малейшего ветерка, ни малейшего движения воздуха в напряженной и тяжелой, как это обыкновенно бывает, предгрозовой атмосфере.

Хотя нет! Один звук все же раздавался, а именно — беспрерывное насвистывание, воспроизводящее марши и сигналы Королевского пикардийского полка. Как вы догадались, то Наталис Дельпьер бессознательно вернулся к своей скверной привычке. Никто другой не мог свистеть в такое время, когда даже птицы спят в кронах берез и дубов.

Вот так, продолжая все время свистеть, я размышлял о происшедшем, вспоминал о том, что случилось в Бельцингене после моего приезда, о свадьбе, отложенной в тот момент, когда она должна была совершиться, о несостоявшейся дуэли с лейтенантом фон Гравертом, о зачислении господина Жана в полк и о нашем выдворении из пределов Германии. Потом я мысленно перенесся в будущее, так и видя перед глазами нараставшие трудности, Жана Келлера (голова которого оценена), приговоренного к смерти и бегущего с прикованным к ноге ядром, его мать, не знающую, где ей искать сына!..

А вдруг его уже нашли? Вдруг какие-нибудь негодяи выдали его, чтобы заполучить эту награду в тысячу флоринов?.. Нет! Я не мог поверить в это! Смелый и решительный, господин Жан не даст себя взять голыми руками.

Я предавался размышлениям, а веки мои вопреки воле слипались. Не желая поддаться сну, я встал на ноги. Я даже жалел, что в природе все так тихо в эту ночь, что тьма так глубока. Ведь не было ни малейшего звука, который заставил бы меня встрепенуться, никакого света ни в полях, ни в бездонном небе, на котором я мог бы остановить взгляд. И приходилось, все время делать усилие, чтобы не уступить свалившейся на меня усталости.

Между тем время шло. Который теперь мог быть час? Миновала ли уже полночь? Возможно, так как ночи в это время года довольно короткие. Я стал отыскивать глазами светлую полоску в восточной части неба, над гребнем далеких гор. Но ничто еще не предвещало близкого рассвета, значит, я, должно быть, ошибался.

Тут мне вспомнилось, что, рассматривая с господином де Лоране днем карту местности, мы узнали следующее: первым крупным городом на нашем пути будет Танн, Кассельского округа, провинции Гессен-Нассау. Там, конечно, можно будет чем-то заменить карету. Любое средство сгодится, чтобы добраться до Франции, и, когда мы там окажемся, все тревоги останутся позади. Однако до Танна — около двенадцати миль. Тут я впал было в забытье, но внезапно вздрогнул.

Я встал и прислушался. Мне показалось, что где-то далеко прозвучал хлопок. Не выстрел ли это?

Почти сразу вслед за ним послышался второй. Никаких сомнений быть не могло — то был выстрел из ружья или из пистолета. Мне даже показалось, что я видел свет, блеснувший за деревьями, высившимися позади хижины.

В нашем положении, среди почти безлюдной местности можно опасаться всего. Стоило шайке отставших солдат или грабителей пройти по этой дороге, как мы рисковали быть обнаруженными. Даже если их будет всего полдюжины, как мы сможем защитить себя?

Прошло минут пятнадцать. Я не хотел будить господина де Лоране. Могло статься, что это выстрелы какого-нибудь охотника, выследившего кабана или дикую козу. Во всяком случае, судя по виденному мною огню, я прикинул, что расстояние составляет примерно полмили.

Я застыл в неподвижности, глядя в сторону выстрелов. Ничего! Я начинал уже успокаивать себя, вопрошая, не стал ли я жертвой слуховых и зрительных галлюцинаций. Иногда кажется, что не спишь, а сам спишь. И принимаешь за действительность то, что на самом деле является мимолетным сновидением.

Решив бороться с одолевавшим меня сном, я стал быстро ходить взад и вперед, машинально насвистывая свои самые бравурные[101]Бравурный — шумный, блестящий, бодрый, оживленный; например, марш. мелодии. Я даже дошел до края леса за хижиной и углубился на несколько шагов в чащу деревьев.

Вскоре мне послышалось, будто кто-то крадется в кустах. Возможно, волк или лисица? Я с заряженными пистолетами готовился встретить незваных гостей. Но сила привычки оказалась такова, что и тут, рискуя обнаружить свое присутствие, я продолжал, как мне потом рассказывали, свистеть.

Вдруг мне показалось, что я вижу прыгающую тень. Я почти наугад выстрелил. Но в тот самый момент, когда раздался выстрел, передо мною вырос человек…

При вспышке выстрела я сразу узнал его: это был Жан Келлер!