Онлайн чтение книги Миг столкновения When We Collided
Глава 5

Виви

Не знаю, бывало так с вами или нет, лежали вы на траве, на широком лугу, раскинув руки и ноги, устремив взор в синее небо; чувствовали вы, как гудит рой планет? Такова моя жизнь в Верона-ков. Ритм Вселенной замедлился, а меня, наоборот, распирает от избытка энергии, мне кажется, что каждым своим шагом я даю планете толчок.

Вчера, когда я увидела Джонаса Дэниэлса, само лето волшебным образом изменило траекторию. Джонас для меня – как Кольцо Всевластья для Фродо, как Платяной шкаф для Люси Певенси. Словом, у меня появился квест. Важность миссии я чувствую нутром. Есть парень, который во мне нуждается. Вот почему я купила надувную горку и направляюсь к Джонасу домой. То-то он удивится, что вчера я не просто так языком трепала.

Все уже во дворе, младшие визжат, тугой шланг пляшет у Джонаса в руках.

– Виви, привет! – кричит Лия.

Часть заросшего двора идет под уклон; там-то мы быстро устанавливаем горку, надуваем и наполняем водой детский бассейн. Джонас, конечно, ощупывает скользящую поверхность – не попали ли под нее камни. Кричит:

– Порядок!

Пахнет скошенной травой, океанским песком, водой из резинового шланга. От предвкушения немножко тошнит.

– Ну, кто первый?

Открываю огромную бутылку геля для мытья посуды – это чтобы усилить скольжение. Вид у меня бесподобный, если, конечно, позволительно так себя хвалить. На голове широкополая шляпа, купальный костюм заменяет боди с длинными рукавами, «под леопарда». Оно еще и с утяжкой, белье под него не нужно, а длинные рукава закрывают шрам. Исаак тащит допотопный радиоприемник, ловит ретроволну, и я покачиваю своими леопардовыми бедрами. Чистое блаженство, без примесей.

Сайлас обрушивается на горку – вот у кого бедра безупречные – и в радуге брызг соскальзывает в детский бассейн. Я кричу «браво», Бека поднимает ладошки с загнутыми большими пальцами.

– Жюри присуждает Сайласу восемь очков из десяти возможных.

– Давай теперь ты, Лия! – говорит Исаак.

Посмотреть со стороны – предупредительный, чуткий старший брат; но, сдается мне, Исаак просто немножко трусит.

Джонас бежит к бассейну, протягивает руки – мол, не бойся, я, если что, тебя подхвачу. На самом деле подхватить едущего с горки – нереально, только Лие-то об этом неизвестно.

Лия кивает, садится на мокрую горку. Скользит мягко и плавно, попадает прямехонько в бассейн, хихикает. Теперь моя очередь. Младшие гуськом следуют за мной. Сначала побаиваются, но вскоре смелеют. Наши визги и вопли привлекают соседских малышей, те бегут домой за плавками.

Каждый из нас съезжает по два раза, прежде чем удается уломать Джонаса. Да и то, каким способом! Приходится струю воды ему прямо в живот направить.

– Эй, моряк! Теперь не отвертишься!

– Я и не собираюсь. Уже иду.

Джонас стаскивает футболку, я сглатываю слюнки и мысленно говорю «привет» его мускулатуре. Джонас садится, оборачивается ко мне:

– Может, подтолкнешь?

Подтолкну, конечно. Правда, я думала, он без воды жить не может, ну да ладно. Пристраиваю шланг так, чтобы вода лилась на спуск, кладу ладони Джонасу на плечи.

А он вдруг хватает меня, и вот мы уже вместе скользим, и я хохочу до визга. Двойной вес придает особое ускорение, руки и ноги смешались в кучу. Мы плюхаемся в бассейн – вода холоднющая! – но инерция и скользкая пена выносят нас, и полет заканчивается на траве. Я лежу лицом вверх, щекой – к синей пластиковой стенке бассейна. Рыдаю от смеха.

– Ребята, вы целы? – кричит Сайлас.

– Я – да!

Голос Джонаса звенит совсем рядом. Джонас склоняется надо мной. Эффект солнечного затмения. Лицо в ореоле солнечных лучей.

– Вив, ты как?

– Супер! – выдыхаю я. – Лучше еще не бывало. Я же говорила, что ты – типичная выдра.

Прядь темных волос прилипла ко лбу. Джонас улыбается. Не так, как вчера. Больше никакой застенчивости, неуверенности и сомкнутых губ. Сейчас улыбка настоящая, от уха до уха – первая улыбка Джонаса, адресованная мне.

Одному Мирозданию известно, на что я готова, лишь бы этот замученный жизнью парень еще хоть раз вот так улыбнулся. Сегодня я купила водную горку; завтра придумаю что-нибудь другое. В общем, миссия на лето имеется: улыбать Джонаса Дэниэлса.

* * *

На следующее утро занимаюсь привычными делами: швыряю таблетку в океан, чувствую дыхание бриза на щеках, благодарю созвездия за эту способность – чувствовать. Позже, возле студии, когда моя рука шарит в сумке в поисках ключей, взгляд падает на скамью. Точнее, на пакет из вощеной бумаги, на мое имя, подписан черным маркером. Ну вот, интрига уже есть. Оглядываюсь по сторонам – может, рядом затаились заговорщики. Сажусь на скамейку. Пакет увесистый, на дне что-то квадратное выпирает из бумаги углами. Верхний край закручен. Медлю разворачивать бумагу. А вдруг там взрывчатка? Нет, по всем признакам это ресторанный ланч, упакованный «на вынос».

В пакете обнаруживается сэндвич с ломтиками помидора, мягкой моцареллой и веточками базилика, на ломте хлеба из теста на закваске. Или это не простой хлеб, а что-то деликатесное? Фокачча? Чиабатта?

Здесь был Джонас.

Смотрю в коробку, как в сундук, полный драгоценностей. Значит, Джонас… ланч для меня приготовил?

Так и вижу его руки, ловко управляющиеся с ножом; уверенные движения кисти. Тонкими ломтиками на разделочную доску ложится помидор, оттеняемый белоснежной моцареллой. Далее – безупречная ресторанная сервировка. По периметру сэндвича располагаются золотистые картофельные чипсы. Сбоку пристраивается печенюшка домашнего приготовления.

Это что же – Джонас так ухаживает? Объясняется на языке еды? По всей видимости – да. С другой стороны, ланчи детям ведь родители готовят? Не хочу пополнить команду подопечных Джонаса Дэниэлса. Стать для него единственной – вот чего мне надо.

Такие мысли донимают меня все утро. Когда настает время перекусить, я снимаю верхний кусок хлеба. Может, ответ зашифрован в начинке. Помидор и моцарелла – ингредиенты для старбаковского «римского» сэндвича. Отсылка к «Римским каникулам»? Намек на Ромео? Или чисто дружеский жест, платоническое желание накормить ближнего?

– Лавандовая краска закончилась.

– А?

Я и забыла, что на работе нахожусь. Хлопаю глазами на клиента.

– Ой. Извините. Сейчас принесу из подсобки.

Первый кусочек выдает тайну – здесь не обошлось без бальзамического уксуса и щепотки соли. За счет последней помидор кажется почти сладким. Пряность базилика дразнит вкусовые рецепторы. Божественно; сытно; тает во рту. Ощущение отеческой заботы. Я будто влилась в семью Дэниэлс. Потребность в еде – одна из базовых; но из нее вытекает и другая потребность – в человеке, который готовил бы эту еду заботливо и любовно. Жую – и впитываю эти чувства.

Насыщаюсь ими в той же мере, что и хлебом с помидорами и моцареллой.

Кажется, перенасытилась; по дороге домой меня просто распирает, я останавливаюсь у ресторана. Он представляется мне крупной деталью пазла под названием «Семья Дэниэлс». Здание кирпичное, любовно обустроенное; внутри мило, хотя сразу бросаются в глаза неиспользованный потенциал пространства, устаревший интерьер, острая нужда в косметическом ремонте. Зато теперь я чуть больше поняла про Дэниэлсов.

За стойкой парень что-то строчит в блокноте.

– Добрый день. А можно Джонаса Дэниэлса?

Парень поднимает взгляд, хитро улыбается.

– Конечно, можно. Иди за мной.

Он оставляет меня в коридорчике перед кухней, и я грызу налакированные ногти, пока не появляется Джонас в поварском фартуке поверх белой футболки, которая ему в плечах тесновата. Из кухни подначивают, Джонас оглядывается, усмехается. Остряки мигом исчезают за дверью.

– Не обижайся. Что возьмешь с кучки идиотов?

Джонас явно только что вымыл руки, держит их на весу, как хирург после операции. Ждет, пока сами высохнут. Интересно, от какого блюда я его отвлекла? Впрочем, Джонас мне рад, и здесь, в ресторане, он не так напряжен, как дома.

– В смысле – привет, Виви.

– Привет, – отвечаю без улыбки. – Ты для меня сэндвич приготовил. Почему?

– Почему? Не знаю. Готовил ланч для Наоми, решил, сэндвичем больше, сэндвичем меньше. Подумал, что тебе перекусить на работе не повредит. И вообще, я мимо студии хожу.

Джонас смотрит неуверенно.

– Хлеб не отсырел? От помидоров, бывает, хлеб сыреет, но…

Делаю шаг к нему, хватаю за горловину футболки, прижимаюсь ртом к его рту. Поцелуй не затяжной, но и не мимолетный. На губах Джонас остается отпечаток алой помады.

– Все было супер. Увидимся завтра.

В дверном окне появляются две физиономии, одобрительно подвывают. Джонас хлопает ладонью по пластику, улыбается мне.

– Увидимся завтра.

Ухожу в растрепанных чувствах, с отпечатками мокрых пальцев на рубашке, в районе талии, там, где Джонас коснулся меня. А здорово я, оказывается, обольщалась насчет контроля над ситуацией. В груди что-то греет и светится, искрится, играет и пенится, как шампанское; вот-вот через край перельется.