Онлайн чтение книги Запах
Жар

– Мама?!..

Она сидит на кухонном полу. Затылок обращен к вьюге и мраку, плечи уперлись в подоконник, ноги поджаты. Окно распахнуто настежь. Ветер, поскуливая, задувает в комнату рои колючих снежинок. Но отопление работает исправно, и почти все они тают – кроме тех, что проникают ей за ворот свитера или запутываются в волосах. Ее сын мучительно умирает, и она должна страдать, как он… больше него.

Она плохая мать.

Эта мысль закралась в ее душу неделю назад – в коридорчике на втором этаже, где стены отделаны деревом. Она стояла тогда у застекленной двери, той самой, за которой сейчас бредит ее мальчик… если только это не общий их бред. Сквозь узорчатый хаос, вытравленный в стекле за большие деньги, виднелся детский силуэт. Его движения были по-взрослому яростны, он метался хищной тенью, на что-то обрушивался и что-то кромсал.

Открыв дверь, она нашла его таким же, как всегда: милым, неуклюжим пятилетним малышом. Игрушки были раскиданы по полу. У покемонов с роботами вышло побоище, только и всего. Но страха она себе не простила. Она плохая…

– Мама!..

Муж сумел выстроить дом в лесу, вдали от города – зимнюю дачу, большую и удобную. Он провел в этот дом электричество, воду, газ и телефон. Он даже ухитрился выкроить неделю отпуска, чтобы отдохнуть с семьей – посидеть вместе за новогодним столом, сходить с сыном на лыжах раз или два. Не смог он одного: быть рядом, когда мальчик заболел. Когда телефон замолчал, оставив их наедине с пургой. Когда в библиотеке не нашлось ни одного медицинского справочника. Когда стало плевать на его авралы и на его деньги…

…Во всем доме погашен свет. Она примет свое наказание и в темноте. А ее сыну, погибающему в пылающей багряной бездне, уже не до этого мира.

Наверное, он все-таки поел снега. Она запретила, вот и поел. Ему и тогда было жарко. В субботу, играя перед домом в салки, они разгорячились. Достаточно было отвернуться, всего минуту глядеть куда-нибудь в сторону. И он отправил себе в рот горсточку студеного пороха.

На следующее утро порох воспламенился. Сначала мальчик сухо кашлял, словно в его тельце взрывались крошечные пистоны: кха! кха! кха! Потом он задышал тяжело и редко, стал бормотать что-то про боль в груди. Заалели щеки, лоб, уши… Вскоре он пылал весь.

Перепуганная, она уложила его в постель, поставила под мышку градусник. В медицине она не смыслила ничего – и лишь беспомощно наблюдала, как столбик ртути ползет вверх: тридцать девять, сорок, сорок один…

– Мама!

Она провела сутки у его кровати. Временами он затихал, и лицо в оранжевом свете лампы походило на кукольное. В этом крохотном манекене все же было что-то от ребенка, которому она дала жизнь. Гораздо больше мать страшило другое – то чуждое существо, что показывалось, когда открывались глаза с покрасневшими белками. Существо чуть ворочалось под одеялом, тупо глядело – и не воспринимало ничего вокруг себя. Глухим незнакомым голосом оно лепетало об огне, о жгучих углях, о людях с красными руками. Мать смачивала эти потрескавшиеся губы водой, и ей чудилось, будто капли падают на раскаленный противень и с легким шипением исчезают.

Час назад она решилась на безумие: укутать его потеплей, пешком донести до ближайшего поселка, а там… там ей помогут, должны помочь.

Она собирала одежду, когда почувствовала спиной его взгляд – и резко обернулась. Мальчик смотрел осмысленно – в первый раз за эти сутки. Она села у изголовья кровати. Его глаза поблескивали в полумраке, и это тоже было хорошим знаком.

– Где твои руки, мама?… Дай мне руку, – попросил он хрипло.

И мать опустила влажную ладонь в ладошку сына…

…На пол все-таки намело холмик снега, и она безотчетно водит по нему кистью правой руки. Так обожженное место тревожит меньше, и легче не думать, откуда этот ожог.

На втором этаже, у нее над головой, заскрипели половицы. Как будто ступает муж… но его здесь нет, а ее сын скоро умрет, иссохнет, сгорит. И она ничего с этим не поделает – она ведь плохая мать…

Да, кто-то ходит наверху. Слышно, как разбилась ваза – та, что на столике в коридоре, возле лестницы. Потрескивают ступени… может, это и вправду муж?… Еще что-то упало, теперь ближе. Какая разница? Так хочется забыться…

Веки матери опускаются, медленно отворяется дверь.

– Мама…

Ее босые ступни лижет пламя.

2006