Онлайн чтение книги За красными ставнями Behind the Crimson Blind
Глава 13

В половине восьмого вечера Пола Бентли с закрытыми глазами неподвижно лежала в горячей ванне. Купальная шапочка предохраняла от воды ее пышные волосы.

Ванные в номерах отеля «Минзех» не были большими. Билл Бентли, в серых фланелевых брюках и рубашке с короткими рукавами, стоял у умывальника спиной к жене — правый угол подставки умывальника находился рядом с подножием ванны.

Склонив голову набок, Билл брился электробритвой, которая негромко гудела, когда он поворачивал шею. Зеркало над умывальником запотело от пара из ванны, и Билл терпеливо его протирал. Описанное могло быть уютной домашней сценой, когда молодая пара готовилась одеваться к обеду, если бы не одна деталь. На левом боку Билла находилась прикрепленная к плечевому ремешку светло-коричневая кобура с револьвером «уэбли» 45-го калибра. Этот калибр, как обнаружило военное министерство, был единственным, который мог остановить атакующего немецкого гранатометчика.

Тем не менее ни Пола, ни Билл не упоминали о грозящей опасности. Они разговаривали беспечным тоном совсем на другие темы. Электробритва продолжала гудеть в лишенной окон, наполненной паром ванной. Потом Билл выключил ее, когда ему пришла в голову новая идея.

— Сокровище мое, — сказал он.

— Мм? — сонно отозвалась Пола, не открывая глаза.

— Переходя от великого к малому, — продолжал Билл, разглядывая бритву, — говорил ли я тебе когда-нибудь, к какой карьере вначале готовил меня мой старик?

— Да, дорогой. — Будучи разумной женой, Пола не стала добавлять: «Тысячу раз». — Инженера-электрика. Но ты ненавидел это занятие и пробовал учиться живописи. Ты мог писать натюрморты, но человеческие фигуры у тебя получались ужасно. Я этому рада. Если бы ты завел себе натурщицу, я бы выцарапала ей глаза.

— Художники об этом не думают, — возразил Билл и прочистил зеркало рукой, чтобы видеть отражение Полы. — Тем не менее ты подаешь мне идеи.

— Думаешь, у меня их нет? — осведомилась Пола, приоткрыв глаза. — Но, дорогой, сейчас не время и не место. Особенно учитывая, что…

Так как дверь ванной была закрыта и заперта, они не могли ни видеть, ни слышать полковника Дюрока, ходящего взад-вперед но мягкому ковру спальни. Он ждал телефонного звонка — и они тоже, хотя и не желали в этом признаваться.

Пола, откинувшись назад, разглядывала в зеркале широкое улыбающееся лицо мужа с карими глазами и нелепой армейской стрижкой. Иногда ее удивляло, что такая внешне медлительная личность могла скрывать столь быстрый ум. Широкие плечи и тяжелые бицепсы напомнили ей… Нет! Это возвращало ее мысли к Колльеру и прочим страхам.

Билл занимался любовью весьма агрессивно, что вполне устраивало Полу. Но иногда ей хотелось, чтобы он был более агрессивен в жизни — например, мог хлопнуть кулаком по столу в компании банкиров. Билл даже не очень рассердился, когда она пыталась заполучить эту квартиру. И все же… Нет, это подвергло бы его опасности, что приводило ее в ужас.

Пола не знала, что Билл тревожился куда сильнее ее. Он нисколько не возражал против опасности для себя, но не приходилось сомневаться, что, потеряв Полу, не стал бы жить.

— Со временем ты уйдешь в отставку, — пробормотала Пола, — и мы уедем отсюда. Но только не в Лондон, дорогой! Это… вызывает ассоциации.

Билл выключил бритву и отложил ее. Горячая и холодная вода полилась в раковину.[85]У англичан существует не слишком опрятная привычка мыть руки и лицо, наполняя горячей и холодной водой из разных кранов заткнутую пробкой раковину. Поэтому в большинстве умывальников в английских домах до сих пор нет смесителей.

— Хорошо. Как я сказал вчера вечером, куда ты захочешь.

Они перешли к хорошо знакомым дебатам мужа и жены, которые могли вестись на любую тему, но обычно продолжались годами.

— И ты напишешь книгу о великих мудрецах, — сказала Пола. — Но не включишь в нее мистера Джорджа Бернарда Шоу.

— Безусловно, сокровище мое.

— Хотя он великий драматург.

— Не спорю. Но его так называемая мудрость заключается в том, что он, как ребенок, выбалтывает вещи, о которых все знают, но ради приличия предпочитают умалчивать.

Послышался плеск воды, когда Пола подняла голову и открыла глаза.

Билл, отфыркиваясь как водяной буйвол, извлек голову из раковины, быстро вытер глаза и посмотрел на жену.

— Между прочим, — осведомился он, — ты любишь меня?

— М-м-м!

— Тогда все в порядке. — Он снова нырнул головой в умывальник.

— Не подумай, что я возражаю, Билл… — Пола сделала паузу. — Но почему ты не можешь мыть лицо и руки, не разбрызгивая галлоны воды и не заливая всю ванную?

— Потому что я умываюсь. — Этот пункт следовало объяснить всем женам. Билл поднял голову и ощупью стал искать полотенце. — Я не опрыскиваю лицо духами, а умываюсь. Этот процесс…

Снаружи зазвонил телефон. На миг оба застыли.

Потом послышался негромкий, но четкий голос полковника Дюрока:

— Алло.

Билл дрожащими руками вытер лицо и отшвырнул полотенце. Стараясь оставаться спиной к Поле, он вытащил из кобуры «уэбли» 45-го калибра, бесшумно открыл барабан, убедился, что патрон есть в каждой камере, защелкнул барабан и спрятал револьвер в кобуру. Все это он проделывал уже раз двадцать.

Расплескивая воду, Пола села в ванне и сорвала с головы купальную шапочку. Золотистые волосы упали ей на плечи. Выбравшись из ванны и не удосужившись вытереться, она сняла со стены махровый халат, завернулась в него, завязала пояс и стала искать на полу шлепанцы.

Билл отпер дверь, и оба выскользнули в спальню.

Хотя еще не стемнело, окна были прикрыты портьерами, а в комнате горел свет. Полковник Дюрок в мундире сидел на дальнем краю двуспальной кровати, разговаривая по-испански по телефону, стоящему на маленьком столике.

— Хорошо, хорошо, — сказал полковник. — Продолжайте.

Из трубки послышались скрипучие звуки. Затылок полковника Дюрока порозовел от радости.

— Еще лучше! Но почему вы говорите, что, «вероятно», загнали его в ловушку?

Билл, державший в объятиях завернувшуюся в халат Полу, посмотрел на нее.

Телефонный разговор продолжался.

Коротко обернувшись, полковник увидел Билла и Полу. Его левая рука держала трубку, а правая — платок, которым он вытирал красное лицо.

— Ваши люди должны перекрыть все выходы. Если он попытается бежать, стреляйте. Но постарайтесь не убивать его — мне он нужен как свидетель.

Пола и Билл, не слышавшие ни слова в трубке, изнывали от любопытства.

— Вы не заботитесь о человеческих жизнях, исполняющий обязанности коменданта. — Полковник Дюрок облизнул губы. — Ладно. Но больше людей я не могу вам предоставить, так как я поведу группу, которая окружит дом 40-бис на Маршан, когда настоящий Железный Сундук придет туда за алмазами. А эта группа не может покинуть отель, пока не стемнеет. Ее возглавит сэр… для вас лорд Мерривейл.

Полковник неуверенно положил трубку на рычаг и снова вытер лоб.

Когда Г. М. объяснил «чудеса» Железного Сундука, Дюрок быстро и логично определил личность преступника и гордился этим. Но затем Г. М. позвонил из Казбы, где разъезжал в портшезе, и Дюроку пришлось заняться организационными вопросами.

Наконец Г. М. сообщил о приключениях у портного. Полковник лично помчался туда в своем джипе — он никогда не пользовался «паккардом» в спешных делах, — чтобы доставить Альвареса в лечебницу доктора Макфейла, и оставался там, пока доктор справлялся при помощи успокоительных средств с истерикой Морин. Он побеседовал с графиней Щербацкой в ее доме на плас дю Казба и с Марком Хэммондом, который обедал в «Параде». Дюрок знал, даже если это не было известно Г. М., что в час дня Колльер втиснул свою объемистую фигуру в скобяную лавку на Грэнд-Сокко, где приобрел нож с обоюдоострым лезвием.

— Месье желает убивать животных? — вежливо осведомилась по-французски арабская лавочница.

— Нет, — ответил Колльер на скверном, но понятном французском. — Я желаю перерезать горло блондинке.

Добрых пять минут после того, как он захлопнул дверь, лавочница хихикала над удачной шуткой, потом с криком выбежала на улицу в поисках полицейского.

Сейчас, сидя на краю кровати, полковник Дюрок принимал решение. Он ощущал сверлящие его затылок две пары глаз — Полы и Билла — и, не желая заранее пугать их, совершил один из своих лучших актерских подвигов.

— Ха-ха! — весело усмехнулся он.

Отложив носовой платок и поднявшись с кровати, коренастый маленький полковник подошел к мягкому голубому креслу и сел лицом к супругам Бентли, поблескивая глазами под густыми бровями. Он снова был папой Дюроком.

— Это… не слишком забавно, — сказала Пола в волочащемся но иолу длинном халате, принадлежавшем Биллу. — Вы говорили, что вам должен позвонить исполняющий обязанности коменданта. Что он сказал?

— Да, что он сказал? — осведомился Билл.

Полковник Дюрок презрительно выпятил губы.

— Ничего особенного, — беспечно отозвался он. — Это может подождать минуту-две. — Нахмурившись с притворной суровостью, Дюрок погрозил пальцем Поле: — Я снова и снова спрашиваю себя, почему эта молодая леди никогда не может появиться на публике подобающе одетой.

Удивленная Пола широко открыла темно-голубые глаза.

— Но я никогда так не думала! — запротестовала она.

— Это говорю вам я, папа Дюрок. И так думают все молодые люди, да и старые тоже. — Полковник мечтательно вздохнул. — Вы слышали замечание великого Клемансо,[86]Клемансо, Жорж Эжен Бенжамен (1841–1929) — французский государственный деятель, премьер-министр в 1906–1909 и 1917–1920 гг. старого тигра Франции, высказанное им, когда он сидел на весеннем бульваре? «Ах, быть снова семидесятилетним…»

— Запиши это в свою книжку, Билл, — посоветовала Пола.

Билл прищурился, понимая, что Дюрок не станет говорить, пока Пола не выйдет из комнаты.

— Погодите! — сказал Билл. — Вы даже толком не рассказали нам о скандале у портного. По какой-то причине Хуан и Г. М…. — только супруги Бентли не называли старого грешника «сэр Генри», за что тот был очень им признателен, — разнесли магазин в клочья. Не могу этого понять. Хуан самый спокойный парень, которого я знаю. Затем появились Илона и Хэммонд. Но что там делал Колльер?

— Ага! — просиял полковник, потирая руки. Легкая перемена темы радовала его, как и собственные проницательные выводы. — Вот вы, друг мой, и скажите мне, что он там делал! Используйте ваши мозги!

Пола почувствовала, как рука Билла крепче обняла ее, и поняла, что он быстро сортирует мысли.

— Должно быть, — неторопливо начал Билл, — Колльер, не скрываясь, сидел в игорной комнате позади магазина. Мы знаем, что Илона и Хэммонд говорили о нем. Илона, как всегда, визжала, и Колльер, вероятно, это услышал. Мы также знаем, что Хэммонд звонил Бобу Бикону в Американский культурный центр справиться о боксерских достижениях Колльера. Верно?

Полковник был раздосадован такой точностью.

— Да.

— В таком случае, — продолжал Билл более быстро, — Колльер мог легко проскользнуть в магазин следом за Илоной и Хэммондом. Мы знаем, что в магазине было темно и что все находящиеся в нем были заняты своими делами в другом конце. Колльеру не составило труда пересечь комнату и спрятаться за длинной вешалкой с костюмами, где он мог прослушать то, что касалось его. Вывод: Колльер был членом этого игорного клуба или, по крайней мере, хорошо там известен, иначе его бы туда не впустили. Второй вывод: у Колльера есть влиятельный друг в Танжере, который представил его в клубе. Мне продолжить?

— Нет-нет, достаточно! — быстро сказал полковник Дюрок, не желая делиться славой. Потом он указал пальцем на Полу, словно чародей, совершающий чудо. — Одевайтесь!

Разумеется, чудо не было мгновенным. Пола, догадываясь, почему они хотят выставить ее, но не желая этого комментировать, поджала губы и начала бродить по комнате в хлопающем по ногам длинном халате. Она открывала и закрывала дверцы гардероба, собирая одежду, и рылась в ящиках туалетного стола.

Билл, рассеянно теребивший воротник рубашки, снял с вешалки галстук, не глядя на него, надел, завязал узел и наконец облачился в светло-серый фланелевый пиджак, скрывший кобуру.

Полковник Дюрок снова начал потеть. Должно быть, за зашторенными окнами уже темнело. Часы ритмично тикали.

Пола, собрав одежду, поспешила в ванную, но у двери повернулась для последнего слова.

— Черт бы вас побрал! — Она захлопнула и заперла дверь — по крайней мере, так казалось.

Билл придвинул стул к креслу полковника, бросил взгляд через плечо на дверь ванной и сел.

— Теперь выкладывайте, — тихо сказал он. — Что вам говорили но телефону?

Дюрок сообщил ему, не опуская ни единого слова исполняющего обязанности коменданта Переса. Билл, подперев рукой подбородок, слушал без единого замечания.

Как оказалось, Колльера проследили до дома торговца коврами и антиквариатом по имени Али, в подвале которого помещался магазин. Сам дом, очевидно, представлял собой лабиринт галерей и комнатушек, идеально подходя для укрытия. Там было даже фальшивое окно, и исполняющий обязанности коменданта намекнул, что знает его секрет. Дюрок велел окружить дом и поставить людей у каждого выхода, но, поскольку они не располагали такими средствами, как слезоточивый газ, чтобы выкурить Колльера, — здесь голос Дюрока стал виноватым, — Перес предложил использовать Полу как приманку, поскольку Колльер открыто похвалялся, что убьет ее при первой возможности.

— Поэтому, — быстро закончил полковник, — если ваша милая жена согласится помочь…

— Я этого не допущу, — заявил Билл. — И как вам только хватает духу просить о таком?

Лицо Дюрока выражало отчаяние.

— Ну, если вы отказываетесь… — Он пожал плечами.

— Признаю, — продолжал Билл, — что меня самого увлекает эта дурацкая история. Но когда речь заходит о том, чтобы втягивать в нее Полу…

— Да-да, понимаю!

Билл вскочил на ноги, возвышаясь над полковником, который тоже поднялся.

— Что происходит с вашими людьми? — В обычно мягком голосе Билла звучали нотки презрения. — Почему они не могут выкурить его оттуда? Нет слезоточивого газа? Господи, используйте старомодную горящую серу с электрическим вентилятором, работающим на батарейке, — я могу соорудить его для вас. И я сам поведу ваших людей! Разве я не заслужил права первым выстрелить в Колльера?

— Вашу серу использовали на войне, когда вас еще и в проекте не было, — сказал полковник. — Мы можем задохнуться, а Колльер — убежать. Это могло бы сработать, если бы мы знали, где именно он прячется. Хотите услышать более вескую причину?

— А именно?

— Вы знаете, что Колльер угрожал убить вашу жену, и он постарается выполнить обещание. Но теперь мы загнали его в ловушку. Возможно, это наш единственный шанс. Вы хотите, быть может, месяцами ходить рядом с ней с пистолетом, постоянно озираясь в ожидании удара?

Билл колебался, облизывая пересохшие губы.

Будучи добрым человеком, полковник Дюрок ненавидел то, что должен был сказать. Но дисциплина сковывала его, как доспехи.

— Вы достаточно сильный, — бросил он вызов. — Неужели вы не осмелитесь встретиться лицом к лицу с Колльером, одной рукой обнимая жену, а в другой держа заряженный пистолет?

Гробовое молчание нарушало только шуршание бриза за окнами.

Полковник сказал то, что нельзя было говорить ни одному человеку, кроме Билла. Краска сбежала с его лица, глаза прищурились. Он снова облизнул губы и вытер рот.

— Ладно, — сказал Билл. — Я это сделаю.

Дав обещание, Билл был готов идти вперед, не отклоняясь ни на дюйм, даже если перед ним оказались бы вражеские танки. Военное министерство могло бы это подтвердить. Но он сразу же поставил условия:

— Я сказал, что я это сделаю. Но решать предстоит Поле. Предупреждаю: я посоветую ей не соглашаться, используя каждый аргумент, и если я имею на нее хоть какое-то влияние…

Внезапно дверь ванной, которая все это время была едва заметно приоткрыта, распахнулась настежь.

Пола не слишком продвинулась в одевании, просунув наружу не только голову, но, к огорчению папы Дюрока, и голые плечи.

— Конечно, я сделаю это! — воскликнула она, сверкая глазами. — Какой просьбы, по-вашему, я от вас ожидала? Не будьте глупцом!

Дверь захлопнулась и на сей раз заперлась по-настоящему.

Полковник Дюрок, искренне желающий, чтобы он никогда не знал об этом деле, медленно сел.

— Я люблю эту девочку, — просто сказал он.

Любовь самого Билла и страх за Полу терзали его сердце и на мгновение даже блеснули в глазах. Он поспешно уставился в пол. Последовала долгая пауза.

— Она того стоит. — Билл сел и стиснул голову руками. — Но он не причинит ей вреда! Я этого не допущу.

Чтобы избежать дальнейшей дискуссии, полковник Дюрок встал и отошел к окну. Пошарив среди голубых портьер, он открыл один ставень и выглянул наружу. Хотя уже зажглись огни, небо над темными крышами Танжера было всего лишь серым, а не черным. Если Колльер успеет сбежать…

Дюрок резко повернулся, а Билл вскочил со стула, когда в дверь из коридора постучали.