Онлайн чтение книги Бугипоп Boogiepop and Others
4 - 6

«Ты станешь нашим спасителем».

«Будущее мира в ваших руках, Кодзи-сан».

Я, Комото Кодзи, вырос, слушая подобные слова, которые с трудом казались реальными. Мои родители были жрецами одного культа и ожидали, что я принесу им успех. Я вырос, видя, что скрывается позади всех этих «чудес» и «пророчеств». Это случалось слишком часто, чтобы сосчитать. Я знал, что мои родители просто используют своих «верующих».

Я думал, это нормально. Я думал, так работает сам мир. Спасение и Судьба — не более чем эфемерность, дешёвое мошенничество. Все это было ложью, очевидной даже для ребёнка моего возраста. Ложью, созданной для людей, что отчаянно цепляются за неё при любом случае.

Но всё изменилось, когда наступил мой десятый от рождения год, и я открыл свою силу.

К счастью, это случилось отдельно от моих родителей.

Во время школьной поездки я потерялся в горах вместе с девочкой из моего класса — Цудзи Нозоми. Тогда моя сила впервые проявила себя. Впоследствии Нозоми рассказала, что я внезапно начал говорить голосом нашего учителя, произнеся:

«Если они пошли на запад, то могли упасть с этой скалы...»

Я не слишком-то поверил ей, но, используя Солнце в качестве ориентира, мы пошли на восток.... И были спасены.

Не имеет значения, как отнёсся к этому я — это было чудо. Но я никогда не думал о том, чтобы рассказать об этом родителям. Я попросил Нозоми не говорить кому-либо. Она рассмеялась, будто я идиот, и её обычным, невероятно спокойным голосом сказала:

— Ты не один, Кодзи. Я могу делать такие же вещи.

И так мы стали тайной парой. Несколькими годами спустя я начал говорить то, что мои родители и их культ расценили как богохульство, в результате чего меня отлучили и изгнали.

Намеренно.

С тех пор группа людей, чьи семьи были втянуты в тот же культ, начали финансово поддерживать меня, помогли найти жильё и подработку. Некоторые из них вымещали зло за действия моих родителей на мне, но я просто извинялся, и они больше не затрагивали эту тему.

И сейчас я один из банды шестерых. Я часто раздумываю...

Чудеса, которые мы делаем, реальны, в отличие от того, что провозглашали мои родители. Но что это?

На самом деле, реальная причина, по которой я настаиваю, чтобы мы не рассказывали о себе, лежит в моём нежелании знания друзей обо мне.

Будь я в этом культе до сих пор, моя сила могла бы использоваться даже эффективнее, для контроля его участников.

И что если один из шестерых окажется кем-то подобным?

Я знаю, это неправильно. Сейчас я доверяю им, но ранее был осторожен.

Я презираю своих родителей, и презрение это руководит каждым моим решением. Но… это просто потому, что я вижу в них себя?

Как и они, я тоже хочу контролировать и использовать других людей с помощью лжи или чего-то подобного?

Так я держу свои скелеты в тайне от моих друзей. Не потому, что беспокоюсь о них — потому, что беспокоюсь о себе.

Я рассказал это Нозоми, знавшей обо мне всё, но когда бы я ни говорил об этом с ней, она просто смеётся. Всегда рациональный человек.

— Ты понимаешь, что ты просто параноик, Кодзи? — говорит она.

И стоит ей это сказать, я всегда ощущаю облегчение.

И я раздумываю… Почему нам были даны такие чудесные силы?

Может быть...

И сейчас, в съемной квартире-студии, где утреннее солнце сияет сквозь окно, я думаю об этом снова.

Может быть эта девочка — ключ ко всему...

Целый день пролетел. Уже вторые сутки мы наблюдали за этой спящей девочкой.

Должно быть, я случайно пробормотал что-то, потому как Мицуо поднял на меня взгляд и спросил:

— Мм? Ты что-то сказал?

— Нет, ничего, — потряс я головой. — Просто гадаю, откуда эта девочка.

— Ох, да уж... Хороший вопрос. Внешне она вполне сошла бы за японку, так что, наверное, откуда-то из Азии.

— Интересно, поймёт ли она нас.

— Когда проснётся, мы дадим ей что-нибудь поесть. Так покажем, что мы не собираемся ловить её.

Его голос звучал так решительно, что я не смог удержаться от смеха.

— Как кошку? Не знаю, будет ли это так же легко.

Звуки наших голосов разбудили остальных, они начали бурчать и потягиваться.

— Моя спина убивает меня, — сказала Нананэ, размахивая своими длинными конечностями.

— Есть изменения? — спросил Касуми.

Я кивнул:

— Ей полегчало. В конце-концов лихорадка спала.— Это хорошо, — Нозоми наклонилась ближе. Она могла казаться сдержанной, но под этой сдержанностью скрывалась забота. Бьюсь об заклад, она беспокоилась о девочке больше, чем кто-либо из нас.

— Аргх, я проголодалась. Кто-то ещё голоден? — Нананэ копалась в полиэтиленовом пакете, вытащив еду, которую мы заготовили последней ночью. Она начала раздавать всем сэндвичи и колбасные рулеты.

— Сюда, Тэндзики. Будешь онигири с консервированным тунцом?

Тэндзики проигнорировал предложение, глядя пустым взглядом в никуда. Он сидел в том же положении, как и когда мы все спали.

— Тэндзики-кун?

— Ты должна дать это ей, — тихо сказал он.

— Ха?

— Она проснулась.

Мы все удивлённо воззрились на него, и тогда перевели взгляды на лежащую девочку.

Её веки до сих пор были сомкнуты.

— Она спит! — сказал Мицуо.

— Нет, она проснулась, — ответил Тэндзики, — Ведь так? Ты можешь прекратить притворяться.

Мы все просто смотрели на него. Он же поднялся, взял у Нананэ онигири, быстро снял обёртку и поднёс к носу девочки.

Её глаза распахнулись.

Она уставилась на Тэндзики.

— Ты хочешь знать, враги ли мы тебе? — спросил он. Тон его голоса был неожиданно холоден.

Она молчала.

Мы, неспособные понять происходящее, лишь разинули рты.

Некоторое время девочка не шевелилась, но в конце-концов поднялась, взяла онигири из рук Тэндзики и сделала укус.

Должно быть, она была очень голодна. Девочка поедала онигири с детской сосредоточенностью. Я всерьёз забеспокоился, чтобы она не подавилась.

— Нананэ-сан, — попросил Тэндзики, — дай-ка что-нибудь попить.

Нананэ мигом наполнила бумажный стаканчик каким-то чаем, подав его девочке. Та выпила его, и Тэндзики постепенно дал ей второй онигири. Съев его часть, девочка остановилась и посмотрела на меня.

— Как кошка? — спросила она.

— Ха? — я захлопал глазами.

— Я как кошка? — снова спросила девочка. Она слушала наш с Мицуо разговор? Она не спала всё это время?

— Э, ух.... Не в плохом смысле... этого слова? — сказал я неуверенно, пытаясь выдавить улыбку. — Как тебя зовут? Полагаю, ты понимаешь нас...

— Кит. Я понимаю.

Она вернулась к онигири.

— Кит-тян? Хорошее имя. Откуда ты?

Она не ответила. Не могу винить её в этом. Я окинул взглядом всех и кивнул. Касуми пожал плечами в ответ.

— Хочешь что-то из этого? — спросила Нананэ, развернув упаковку детского сыра и рыбной колбасы. Кит взяла и съела и то, и то.

Наконец наевшись, она глубоко вздохнула и спросила:

— Что вы?

— «Что»? — растерялся Мицуо. — В смысле, кто мы такие?

— Мы ничего. Просто обычные подростки, — ответил Касуми.

В каком-то смысле, он был прав.

— К какой организации вы принадлежите?

Этот вопрос поставил всех нас в тупик.

— Ух… Шестеро из нас? Мы принадлежим нашей группе? — ответила озадаченная Нананэ.

У нашей банды никогда не было названия.

Не было смысла объяснять наши «таланты» — она не поняла бы. Никто бы не понял.

Мы не сказали больше ничего. Кит вдруг улыбнулась:

— Вы друзья!

Словно это слово было на вес золота.

— Ну, да, — ответил я, кивая, и затем спросил:

— Где твои друзья?

Тень омрачила её лицо.

— Они исчезли. Они все мертвы.

— !

«Дерьмо», — подумал я.

Когда никто из нас не вымолвил и слова, Кит продолжила:

— Вы должны.... бросить меня. Или сдать японскому правительству. Если не правительству, то какой-то большой организации.

— Что? Но почему?

Я понятия не имел, почему она сказала нечто подобное, но её ответ ещё больше озадачил меня. Выглядя смертельно серьёзной, эта маленькая девочка произнесла:

— Я — оружие массового поражения. Удерживание меня приведёт к вашей гибели.

***

Немногим ранее.

— Чёрт бы побрал эту японскую суку!..

Под звёздным небом одноглазый мужчина накладывал жгут на свою кровоточащую руку. Он бежал за Кит как мог, но упустил её из виду. Мужчина не думал о том, чтобы вернуться и посмотреть, что случилось с той, кто атаковала их. Исход боя был предрешён. Простой смертный с голыми руками не способен противостоять усовершенствованным с помощью наркотика боевым единицам. Она наверняка разорвана на куски. Только эта мысль и утешала сейчас одноглазого.

— Проблема — маленькая девочка...

Ей некуда бежать. Она отлично знает: попадётся японскому правительству или любой другой большой организации, и они начнут ставить над ней эксперименты, разрежут её и назовут это исследованием.

— Она должна была спрятаться где-то… Но где? Она не знает, куда идти… Это должно быть какое-то очевидное место.

Бормоча про себя, одноглазый брёл, спотыкаясь, по пустынным ночным улицам.

В висящей под его рукой сумке лежали добытые ими деньги, наркотики, которые он мог бы обменять, и стопка дисков с записанными на них данными. Даже они могли оказаться ценными для подходящего покупателя, но всё это было несопоставимо с «совершенным оружием» Кит. Одноглазый не был готов отказаться от неё. Ни в коем случае.

— Где она? Где?..

Снегопад прекратился в предрассветный час. Белизна растаяла, и ничего не осталось на улицах.

Те несколько мгновений, что он пускал кровь в руку, согрели её, но теперь, когда жгут вернулся на место, она онемела.

— Чёрт возьми! Куда побежал этот мелкий кусок дерьма?

Он сердито пнул ближайший мусорный бак.

Послышался шорох позади него.

— Мм?

Он обернулся. Ничего.

Но — это прозвучало как удивление, реакция на его внезапный поступок. Он ощущал это.

Он подошёл осторожно к источнику звука. Дойдя до угла, он заглянул за него.

Звук донёсся из заставленного рядами мусорных баков переулка неподалёку. Никого в поле зрения.

Одноглазый подобрал камешек и швырнул его в мусорный бак. Шум заставил разбежаться бездомных котов.

— Боже, напугали меня до смерти.... — фыркнул одноглазый. Он обернулся, чтобы уйти, как вдруг металлическая бита просвистела прямо в него.

Стук.

Она ударила его по его затылку с глухим звуком.

Он потерял сознание ещё до того как осознал, что с ним произошло.

— Думаю, он один из тех иностранных ублюдков.

Бита принадлежала парню примерно четырнадцати-пятнадцати лет. Он пнул упавшего одноглазого, как обычно пинают футбольный мяч.

— Что на него нашло?

Друзья парня, — нет, очень сомнительно, что именно друзья, но одежда у них была такая же, — все разом вышли из тени.

Все они были клиентами одноглазого — теми, кому его группа продавала наркотики.

Что они делали здесь так поздно ночью? Неправильный вопрос. В это время ночи они были здесь всегда. Другие группы претендовали на дневное время, вечер, даже раннее утро. Если кто-то ещё бродил в «их время», они атаковали его, словно дикие животные. Поэтому эти парни не имели выбора, кроме как активничать в течении нескольких крохотных ночных часов. Это была форма «изолированной природной среды» — поведения, что так часто встречается среди животных в естественных условиях.

И одноглазый оказался здесь в «их время». Он был идеальной целью — одинокий подозрительный иностранец, неспособный дать сдачи.

— Чёрт, ты только посмотри на всё это бабло!

— И наркота! Это то, о чём я говорил!

Они забрали его сумку и сейчас обшаривали её.

— Эт ещё чё за чёрт? Компьютерное говно?

— Не знаю, просто разбей это.

Диски, наполненные бесценной информацией, были брошены на землю и раздавлены на куски.

— Хе-хе, довольно известная. Никогда ещё не видел эту наркоту, но она сносит крышу!

Они засмеялись и пнули одноглазого.

Он не шевелился. Один из парней схватил его голову и дёрнул вверх, вглядевшись в единственный глаз. Он был замутнён, между глазом и веком сочилась кровь.

— Эй, этот чувак сдох!

— Реально? Вот дерьмо-о-о-о.

— Как бы то ни было, он просто какой-то бандюган. Оставим его задницу здесь, и свиньи подумают, что это из-за какой-то территориальной войны. Всё равно всем насрать на иностранца.

Все заржали.

Они грубо протащили одноглазого через переулок и швырнули в помойку, забросав его мусором сверху до того момента, когда его тело полностью скрылось под ним... Никто не будет забирать мусор следующие два дня, потому тело не обнаружат до того момента. Вонять начнёт не скоро, из-за зимы.

— Мм?

Один из парней вытянул фото из сумки.

— Какого чёрта?

Это была фотография Кит, сделанная для показа потенциальным покупателям.

Парни собрались вокруг, уставившись на изображение.

— Что у него делала фотка какого-то ребёнка?

— Очевидно, не? — один из них и засмеялся, — Чувак педофил! Или торгует детьми.

— Хех, омерзительно!

По ошибке приняв фотографию за нечто сексуальное, каждый из них задержался на фотографии взглядом, долго рассматривая Кит.

Тогда они расползлись в разные стороны, принявшись использовать по назначению награбленные наркотики.

Лицо Кит было последним, что они увидели в здравом уме — и её образ словно отпечатался калёным железом на подкорке их мозга.

Она была врагом, которого следовало уничтожить.

***

Девочка, зовущая себя Кит, казалась никем иной, кроме как обычным милым ребёнком. Но рассказанное ею было за пределами воображения.

— Мои родители продали меня. Мы были бедняками; у них не было выбора. Но меня не продали на фабрику, сутенёру... или что-то в этом роде. Ничего такого. Меня увезли глубоко в горы, постоянно обкалывали шприцами и делали много вещей с моим телом.

Я не знаю, что они делали. Обычно я спала во время этого. Я думаю, они усыпляли меня. Просыпаясь, я обнаруживала, что вся обмотана бинтами. Это всегда казалось страшным. Но сейчас уже нет. Что действительно страшно, так это то, что в какой-то момент я перестала быть человеком.

В один день они поместили меня в большую комнату без окон. Люди, державшие меня там, носили странные серебристые одежды, покрывавшие их с ног до головы. Они дали мне какой-то странный препарат. Я выпила его, и все они тут же выбежали из комнаты. Тогда они запустили туда кучу крыс. Сотни. Я была испугана, попыталась бежать, но бежать было некуда, поэтому я в ужасе спряталась в углу комнаты.

Но у всех крыс вдруг начала идти пена изо рта. Они все погибли. Я не понимала, почему, но...

Потом я выяснила, что это я же их и отравила. Почти все крысы умерли, и только несколько остались в живых... Мне было жалко их, я протянула руку… и когда я коснулась их, они погибли. Так я поняла.

Они превратили меня во что-то, настроенное только на убийство. Я думаю, если я выпью этот препарат, тогда всё живое вокруг меня умрёт.

Девочка говорила без эмоций.

Мы все изумлённо уставились на неё.

В наших головах не умещались страдания и боль, которые приходилось терпеть ей. Каково ей, когда её протянутая рука приносит лишь смерть? Как можем мы понять?

Она продолжала говорить.

— Люди, сделавшие это со мной, называли меня «совершенным оружием». По их словам, против меня нет защиты. Мир будет принадлежать тому, кто сможет правильно использовать меня. Ему даже не потребуется лекарство, поскольку всё, что нужно — убить меня.

Так, если ты хочешь заполучить мир, ты получишь его, если убьёшь меня. Это легко.

Но тогда — что-то случится. Они вывезли меня из гор сюда, сказав, что собираются использовать для заключения сделки. Но девушка из этой страны пришла и спасла меня, приказав мне бежать. Но она...

Впервые её голос задрожал, будто она была готова расплакаться.

— Довольно! — сказал я, неспособный выносить это больше. — Мы всё поняли.

Я не могу заставить её рассказать нам больше этого.

Кит крепко стиснула платок в своей руке, её плечи дрожали.

— Что думаете? — прошептал я, глядя на остальных.

— Я не знаю, — неопределённо ответила Нананэ. — Не то чтобы я понимала рассказанное, не говоря уже о вере в такое.

— Ты думаешь, она лжёт?

— Нет...

— Не представляю, чтобы кто-то кормил ребенка такой запутанной ложью, — Касуми выглядел рассвирепевшим. Каким бы грубым он ни был, внутри он всегда боролся за то, что было правильным. Он явно был готов отправить в ад каждого, кто сделал это с Кит.

— Это… вполне разумно, — согласилась Нозоми, осторожно подбирая слова.

— Хм-м-м, — заёрзал Мицуо.

— Забудьте, верить ей или нет. Нам нужно решить, что делать с ней, — сказал я, пытаясь сдвинуть дело с мёртвой точки.

— Я знаю, — голова Нананэ до сих пор лихорадочно качалась. — Но она такая маленькая... Как могли они сделать с ней такое?

— Не имеет значения, что она маленькая. Или что она ребёнок, — внезапно вставил слово Тэндзики. — Ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо ещё, Нананэ Кёко-сан.

Нананэ малость ахнула. Время от времени Тэндзики действительно мог ударять в больные места. Он определённо знал, что она сбежала из дома.

— Мы точно не можем отвести её в полицию. У Кит нет никаких документов. Они никогда не поверят в её историю. С ней будут обращаться как с преступницей, — даже рассуждая, я чувствовал, будто говорю, что мы ни на что не способны.

Остальные думали так же. Повисла долгая тишина.

— Но... — прервал её Касуми, обернувшись к Кит, — она сказала тебе бежать?

Кит кивнула.

— Значит, кто-то идёт за тобой?

Все мы сглотнули.

— Я не знаю, — покачала головой Кит.

Но Касуми определённо был прав.

— Кажется вероятным. Что будем делать сейчас?

— Мы не можем позволить им поймать её, — ответил Касуми.

— Верно, — кивнул Тэндзики.

— Хм-м-м-м, — Мицуо до сих пор ёрзал. Он так сильно задумался о чём-то, что перестал походить на самого себя. Впрочем, если когда-то и было время для этого, то сейчас.

— Значит… значит, они действительно делали с ней все эти ужасные вещи? — сказала Нананэ, будто до сих пор не веря услышанному. И тогда вдруг злость нахлынула на неё. — Это неправильно!

— Никто не говорит, что это правильно. Верно? — Касуми окинул взглядом остальных из нас.

Я кивнул.

Тогда Кит тихо сказала:

— Это не имеет значения.

— Ха?

— Не имеет значения, что случится со мной.

Её голос казался ужасно измученным. Мы ощутили, будто наши сердца сдавила цепкая рука. Наверное, я не могу говорить за остальных пятерых, но уверен, что они почувствовали то же самое. Никогда ни один ребёнок не должен говорить как старуха на смертном одре.

— Не беспокойся. Мы спасём тебя, — сказала Нозоми, обращаясь ко всем нам.

Кит, не ответив, опустила взгляд.

— Есть идеи, Кит-тян? — спросила Нананэ.

Она покачала своей головой.

— Тогда что? Мы пока спрячем её, и тогда?..

Я никак не мог решиться.

Я знал одно место. Её можно спрятать кое-где. Кит будто не от мира сего, но я знал такое же изолированное место — «культ» моих родителей. Там она может скрыться от остального мира.

Впрочем, я действительно не хотел предлагать этого. Я больше никогда не хотел иметь с ними ничего общего. Но если нет иного выхода...

— Гм, — начал я.

— Не думаю, что мы готовы думать об этом, — сказал Касуми. — Нужно выиграть немного времени, посмотреть, что произойдёт… Выяснить, на самом ли деле кто-то охотится за ней или нет. Тогда мы будем действовать. Так, Комото?

Он посмотрел на меня. Я заморгал и кивнул.

— Может, мы используем наши «таланты», чтобы проверить? — предложила Нананэ, складывая руки. — Кто-то улавливает что-нибудь? Мицуо-кун, даже твоя размытость важна.

Мицуо не ответил. Он до сих пор казался впавшим в прострацию.

Вдруг громкий звук донёсся из-за пределов комнаты.

— !

Мы все напряглись, уставившись на дверь.

Тишина. Больше никаких звуков не доносилось.

Касуми тотчас же метнулся к интеркому.

— Ты кому звонишь?

— Офис управляющего... Если что-то происходит ниже, мы узнаем.

Касуми приложил трубку к уху и начал выжидать. Кажется, никто не отвечал.

— Чёрт, ничего...

— Дай мне! — я протянул руку… и раздался щелчок, будто кто-то поднял трубку.

— П-помогите...! Мы ат—

Раздался крик и связь оборвалась.

— Алло? Алло? — звал я, но ответа так и не последовало.

— Ч-что происходит? — прошептала белая как лист Нозоми.

— Её преследователи здесь. И они не беспокоятся о сопутствующем ущербе, — сказал Тэндзики.

— Но как они обнаружили нас?

— Побеспокоимся об этом позже. Во-первых, мы должны выбраться отсюда.

Бах. Стук. Более громкие шумы. Что-то происходило этажом ниже нас.

Они атаковали всех в здании? Кто эти чёртовы люди?!

— Но если они захватят этаж ниже… как мы сбежим?! — воскликнул я.

Тэндзики и бровью не повёл.

— Здесь должен быть аварийный спасательный желоб. Мы спустимся по нему.

Такое чувство, будто он делал подобное прежде. Словно он эксперт в таких вещах.

Ещё один громкий звук послышался из коридора. Они так близко?!

— Все на пол! — скомандовал Тэндзики и подошёл к двери.

Мы последовали его приказу, затаившись в углу.

Нананэ схватила Кит, прижимая её к себе. Кит прижалась в ответ.

Мы слышали медленно приближающийся грохочущий звук.

— Они здесь!..

Тэндзики сжимал и разжимал свои ладони. Что он делает?

Мы задержали дыхание, пытаясь подготовиться к чему угодно. Все, исключая Мицуо: его взгляд блуждал, а внимание явно было сконцентрировано не здесь.

— Это как... — сказал он, полностью расслабленный. — Вы знаете, это как...

— Какого чёрта ты делаешь? — прорычал Касуми.

Мицуо не обратил на него никакого внимания.

— Горячая, а потом холодная штука... Но я не знаю этого. Вытекая, кровь сама по себе горячая, но тело теряет тепло, становясь холодным, правильно? Но как я узнаю об этом после того, как это произойдёт?

Полная нелепица.

— Возьми себя в руки! — я потянулся к нему, чтобы схватить за плечо.

Но Мицуо вдруг сильно толкнул Касуми. И не только его: он так же отпихнул в сторону Нананэ с Кит.

Моментом позже это произошло.

Дверь слетела с петель, и пять или шесть фигур ворвались в комнату. Тэндзики двинулся наперехват — и ещё больше врагов вломилось через окно.

Мицуо стоял прямо на пути их атаки.

Метнулись вперёд их ножи, ударяя его в грудь и живот. Но даже после такого Мицуо использовал весь свой вес, чтобы навалиться на них, и вытолкнул их тела обратно в окно.

—?!

И я заметил… Даже сейчас Мицуо был не здесь. Его взгляд блуждал где-то, а сам он говорил:

— Ох… я понял. Я понял это сейчас. Это как я...

И он вывалился в окно прямо за ними.

— Мицуо-кун! — завопила Нозоми.

Позади неё люди, сцепившиеся с Тэндзики, начали взрываться.

Я понятия не имел как, но было очевидно, что Тэндзики сделал что-то с ними.

— Чёрт возьми! — Тэндзики обернулся и метнулся к окну.

Мы посмотрели наружу — на землю, шестью этажами ниже нас, где лежал Мицуо и вытолкнутые им мужчины.

На их… расплющенные тела.

— М-Мицуо... — но ни слова больше не могло вырваться из меня.

— Никто не придёт этим путём, — сказал Тэндзики, глядя вверх. — Быстрее! Это были не последние.

— Н-н-н-но он умер? Он умер? — зубы Нананэ выбивали дробь.

— Не защити Мицуо тебя, мы бы все умерли! Уходим! — прорычал Тэндзики.

Схлынула первая волна паники, и правда утвердилась в наших головах.

Кадзумия Мицуо на самом деле был мёртв.

***

Они больше не являлись людьми.

И было их множество.

Те, кто ввёл наркотики в своё тело, оказались запрограммированы заражать подобных им — группы подростков, властвующих в другое время суток. Не сложно представить, что произошло. Другие группы решили найти «заражённых» на своей территории и атаковали, но были укушены. Жидкость попала в их кровяной поток.

И тогда произошла эволюция: нечто, чего не ожидали даже сами производители наркотика. Заражённые разумы начали резонировать подобно пчелиному улью. Некоторые члены этого улья были в «вечерней» группе, и несколько из них видели шестёрку, относившую Кит в съёмную квартиру.

Они обратились в диких зверей. А дикие звери много умнее, чем допускают люди. Инстинкты, отточенные в течение тысячелетий, могут быть гораздо более стремительными и точными, чем сознательный человеческий разум.

И все животные, от мельчайшей амёбы до огромного кита, в особенности разделяют один инстинкт.

Уничтожить всех врагов.

Люди, считающие, что животные не убивают, если в том нет необходимости, видят только часть картины. Они не убивают просто потому что не могут убить больше, чем следует; но даже однажды будучи врагами, животные, как и люди, не грезят об уничтожении целого вида обидчика.

И этот инстинкт вёл их.

Инстинкт использовал воспоминания времён их человеческой бытности, направляя в использовании оружия, групповых атаках, нападениях сзади, во время отвлечения внимания на что-то, отдаваясь при этом инстинкту животного.

Но их начальная атака провалилась.

«Враги» пожертвовали одним из своих, чтобы отбить первую волну и сбежать.

Весь жилой дом был оккупирован. Управляющий — убит, как и все жильцы. Здесь не осталось путей к побегу, но враги использовали желоб аварийного доступа, чтобы достичь земли в мгновение ока. Последний из них отсоединил желоб и просто прыгнул вниз, немыслимо приземлившись на обе ноги. Здесь преследуемые были потеряны.

В тишине, они наблюдали своих врагов, угнавших небольшой фургон, припаркованный неподалёку от посадочной площадки, и скрылись без единого слова.

Не было нужды. Больше не было нужды в языке.

«Преследовать врагов и покончить с ними».

Все остальные вещи перестали иметь значение.

***

Фургон пополнял запасы в круглосуточном магазине или просто сделал остановку. Так или иначе, водитель оставил двигатель включённым и отошёл от своей машины как раз в удачный для нас момент. Я занял место шофёра: благодаря моей работе у меня имелись водительские права, и фургон таких размеров не был для меня проблемой.

— Эй! Вернитесь!

Водитель выбежал из магазина за нами, но мы уже подпалили резину.

Никто из нас не сказал ни слова. Никто из нас не встречался взглядом с другими.

Но между Тэндзики Ю и остальными из нас определённо создалось напряжение.

Наконец, он заговорил об этом:

— Предполагаю, вы уже поняли, но я не человек. Я создан человеком. Я — боевое оружие.

Он выглядел серьёзным.

— Тогда Стигма...

— Это? Я просто ранил себя, придумывая правдоподобно звучащие слова.

Мы все издали глубокий вздох.

— Ты наблюдал за нами? — спросил Касуми.

— Можно сказать и так.

— Тогда ты просрал кучу времени. Ты разоблачён.

— Ситуация выбора не оставила.

— Да уж, но… это значит, ты до сих пор наш друг? Мы можем доверять тебе?

Касуми посмотрел Тэндзики прямо в глаза, — следил я через зеркало заднего вида.

— Если вы сможете, я буду очень рад, — встретив его взгляд, ответил Тэндзики.

— Однажды ты рассказал мне, — тихо пробормотала Нозоми. — Всё это было правдой, Тэндзики-кун...

— Спасибо за неразглашение остальным.

До того, как он закончил, Нананэ выпалила спешный вопрос:

— Но кто они, Тэндзики-кун? Что за черти напали на нас?

— Они каким-то образом одурманены. Бывшие люди, изменённые химическим средством. Сейчас они — ничего, кроме чистейшего зла. Изменения в их мозгу невозможно излечить.

— Химическое средство? Те же люди, что сотворили все те ужасные вещи с Кит-тян?

— Возможно.

— Эти твари нападают по их приказу?

Тэндзики покачал головой.

— В этом-то и проблема. Я так и предполагал, однако их атаки беспощадны — это никак не стыкуется. Они явно хотят убить Кит. Давай им кто-то приказы, они бы никогда не сделали этого. Я думаю, что группа, державшая Кит, оказалась уничтожена. Впрочем, судя по количеству одурманенных тварей, их число растёт, как при эпидемии.

— Ха?

— Были ли они убиты созданными своими же руками монстрами, или произошёл инцидент, из-за которого наркотики попали в свободный доступ... Я не уверен, что произошло, но эти одурманенные твари явно бесконтрольны. Никто не способен остановить их сейчас. Единственное, что направляет их — найти и убить «врага».

— Кит-тян?

— Нет, всех нас. Мы все отмечены их инстинктом.

— ...

— Мир в опасности, — сказал Тэндзики, — Его судьба на наших плечах.

Мы изумлённо разинули рты.

— Это правда, — он развернулся к девочке.— Кит, если ты умрёшь сейчас, миру наступит конец.

— Я уже изучил её тело, — объяснил Тэндзики, — Результаты ужасают.

«Сила массового уничтожения» Кит является результатом того, что в её теле, как паразит, живёт бактерия. Сама по себе безвредная для неё, медленно размножающаяся, она не представляет угрозы. Если Кит умрёт, в этот момент бактерии распадутся, оставив часть своей ДНК позади. При жизни эта нить постоянно разрушается бактериями, делая ее безвредной, но как только этот процесс прекращается, она становится смертельным вирусом.

Такова сила Кит. В ней есть антитела, которые защищают её, но сам вирус смертельно опасен. Лекарство, которое ей дали, подавило бактерии, временно активировав вирус.

Именно это и планировали ее создатели. Она — живое биологическое оружие. Если привезти её в центр города и спровоцировать вспышку вируса, это убьёт всех вокруг. Военное вмешательство или ракетная атака, может, и помогут это остановить, но ни один город, ни одна страна в мире не смогут остановить единственного человека от проникновения внутрь. Она должна была стать абсолютным оружием, от которого нет спасения.

Но они понятия не имели, что произойдет, когда Кит убьёт другого человека. Бактерия внутри неё мутирует. Есть изменения в цепочке ДНК. Когда вирус заражает других людей, он начинает развиваться… сливаясь с ДНК, создавая новую форму жизни, приспосабливаясь к хозяевам-людям. Адаптировавшись к телу Кит, он стал болезнью, идеально приспособленной к человеческим существам.

Невозможно сказать, что случится, когда он эволюционирует… но, скорее всего, он распространится как лесной пожар — быстрее, чем человеческие усилия смогут сдержать его, быстрее чумы или оспы. Возможно, это сотрёт с лица Земли всю человеческую расу...

Если Кит умрёт, погибнет и бактерия. И вирус, оставшись сам по себе, начнёт распространяться по миру...

Никто из нас не мог вымолвить и слова.

Кит выглядела испуганной, её губы дрожали.

Касуми тряс головой, пытаясь успокоить себя.

— Подожди, значит, если Кит когда-нибудь умрет, нам конец?

— Не всегда, — ответил Тэндзики.

— Ты имеешь ввиду...?

— Опасность будет сохраняться до созревания Кит. Если её тело изменится, стабилизированная бактерия насчнёт ослабевать и сокращаться, в итоге исчезнув совсем. Вирус погибнет вместе с ними.

— Под изменением ты имеешь ввиду...? Серьёзно? — спросила Нозоми.

Тэндзики кивнул в ответ:

— Именно. Пубертат. Как только у неё начнутся месячные, опасность исчезнет.

— Ты уверен?

— Мой анализ точен. Уверен. К тому же я специалист в этом типе биологической войны.

— Но это может произойти спустя много лет...?

— И ещё, это наш единственный вариант. Пока бактерии внутри Кит, они безвредны. Она — самый подходящий для них контейнер. Поэтому нам не остаётся ничего, кроме как сохранять ей жизнь, — он окинул нас взглядом, — Судьба мира зависит от этого.

Все молчали. Повисла тишина.

— Если... — сказала Кит, — если ты сожжёшь меня, сгорит ли яд? Если ты взорвёшь меня, как уже делал?

Господи.

— Что если вирус сопротивляется высокой температуре? — ответил Тэндзики. — Есть вирусы, которые выживают в жерле вулкана, выдерживая сотни градусов. Я не хочу так рисковать.

Не было ни одной части в их разговоре, не поражавшей воображение.

Их разговор...

За всё время я не проронил ни слова, просто слушая.

Частично потому, что был сконцентрирован на дороге, но так же потому, что я — Комото Кодзи — был напуган больше всех.

Этот разговор может решить будущее мира.

Это — именно то, что всегда говорили мне мои родители, и что я всегда рассматривал как наглую ложь.

Ключ ко всему лежал в наших — нет, моих руках. Если я сверну за полосу и разобьюсь, что случится?

Тэндзики, может, и не умрёт, но мы — да, а следовательно и Кит.

Мы бы определили судьбу мира.

Многие секты рассматривают человека как мерзкий вид, без которого планета была бы лучше. Согласно им, «спасителем» будет обладающий силой стереть нас с лица Земли.

И я действительно, на самом деле, обрёл силу стать «спасителем». С простым поворотом колеса.

— Хе-хе-хе-хе-хе, — я обнаружил себя смеющимся.

— Хе-хе-хе-хе-хе...ах-ха-ха-ха-ха!

— Кодзи! — взвизгнула Нозоми.

Я продолжал смеяться, размышляя о Мицуо. Он стал нашим настоящим спасителем. Без его вмешательства мир был бы обречён.

И что он пытался сказать, умирая? Что значили те недосказанные слова?

«Ну же, Мицуо.... ты пожертвовал собой ради спасения мира. Что ты пытался сказать?» — кричал я внутри себя.

— Эй, глянь на это! — крик Касуми, указывающего на что-то, заставил меня очнуться.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел то, что так встревожило его: одурманенные твари, догоняющие нас. Целая свора их преследовала машину на роликовых коньках, разогнавшись до скорости олимпийских конькобежцев. Размахивая металлическими дубинками, они отталкивали в сторону машины на своем пути, приближаясь всё ближе.

Один из них достаточно сократил расстояние для удара по фургону. Раздался глухой удар, и мне пришлось бороться, пытаясь восстановить контроль над машиной. Они были слишком сильны.

— К-какого...? Это чистый инстинкт?!

Я вдавил педаль газа, пытаясь оторваться от них, но они только помчались быстрее, в мгновение ока нагнав фургон.

При виде этого зрелища машины вокруг нас паниковали, съезжая на обочину или врезаясь друг в друга.

— Определённо… их не заботит, кто видит происходящее. Они полностью бесконтрольны, — заметил Тэндзики.

— И они растут в числе? — спросил Касуми.

Тэндзики кивнул:

— В отличие от вируса Кит, заражённым не требуется особое состояние. Всё, что нужно — укус, немного слюны в рану. Как вампиры.

— Тогда они опасны, как и она!

— Но всё, что нам требуется — убить их всех. Это состояние не передаётся по воздуху. Происхождение химическое, но не биологическое. И по мере уменьшения дозировки будет уменьшаться эффект.

— Тогда...нет, подождите. В таком случае, мы... — Касуми сглотнул, — Оставим их самих по себе и они продолжат расти в числе...если только мы не отведём их, собрав всех в одном месте.

Мы ахнули. Он был прав.

— Ты имеешь ввиду… это лучший шанс убить их? — спросил я дрожащим голосом. — Тэндзики, мы можем сделать это?

Наши с Тэндзики взгляды встретились в зеркале заднего вида. Он по очереди посмотрел на Касуми, Нананэ и Нозоми.

Девочки кивнули.

Он помолчал некоторое время, затем улыбнулся.

— Я правда рад, что встретил вас.

Наши сердца словно стали единым целым.

Я включил навигатор, который держал выключенным, потому как ответственная компания могла бы найти по нему украденный автомобиль, но сейчас не было смысла беспокоиться об этом. Я нажал несколько кнопок, расширив показываемую зону.

— Если мы собираемся привести их куда-то… то куда? Отрезанное от окружающих зон место с минимальным населением...

Я принялся искать, как вдруг Нананэ громко охнула:

— Туда! Вы знаете, куда мы ходили, ища запах крови!

Это определённо имело смысл. Она имела в виду планируемую застройку высотного коммерческого района — первое место, куда нас привели наши прогнозы после знакомства. Они начали с фундамента, так что под ним тянулся лабиринт трубопроводов. Все это было готово к тому, чтобы превратиться в подземные торговые помещения, снабжённые оптоволоконными кабелями. Однако постройка приостановилась, и в настоящее время проект был заброшен.

— Этот подземный улей — хорошенькое местечко, чтобы высвободить всю мою силу без свидетелей, — кивнул Тэндзики.

Я снова щёлкнул несколько кнопок, прикидывая самый быстрый путь к прибрежной зоне, где находилась эта площадка.

Одурманенные твари всё ещё наступали нам на пятки.

Я крутанул руль и выскочил на боковую улицу.

***

Полиция была завалена сообщениями о беспорядках, но к тому времени, как подъезжала патрульная машина, мы уже проскакивали мимо, и они находили только жертв, вопящих: «Офицер, что это были за штуки?!» На данном этапе никто не знал, что тринадцать человек погибло в кровавой резне в здании еженедельных квартир. Утром полиция обнаружила в мусоре тело одноглазого иностранца, но никому из них в голову не пришло связать это с текущим инцидентом. Они кричали друг на друга что попало, но у них не было ничего, кроме слухов, которые распускали проныры. Никто не знал правды, но хоть знай они её, хоть нет, мир мчался к своей гибели.

***

Проломив баррикаду из гвоздей и фанеры, наш фургон ворвался в подземную часть брошенной строительной площадки. Она не была закрыта герметично, потому лужицы слабого света встречались внутри. Правда, недостаточные, чтобы выключить фары. Преследователи промчались прямо по разбитым остаткам баррикады, не теряя темпа. Они просто перепрыгнули это. Сложно поверить, как легко они перемещались на своих двух. Неужели это был просто животный инстинкт?

— Сейчас что? Дальше? — спросил я Тэндзики.

— Найди как можно более узкое место... Мы же не хотим, чтобы нас загнали в угол. Нужно место, где они смогут атаковать только с одного направления.

— Понял!

Я развернул фургон, направив его в узкий проход, однако тот всё равно оказался слишком широк, и я начал искать другую дорогу.

Но тогда...

Бегуны позади нас выстроились в странную формацию: трое бегут плечом к плечу, двое по краям подымают среднего.

— Ха? Что они...

Но у нас не осталось времени подумать. От их следующего движения заледенела кровь. Поднятого собрата они взяли… и швырнули на фургон.

Под нас.

Колёса машины проехались по нему, от чего нас подбросило внутри. Сквозь руль я ощутил, как что-то захлюпало. Но хуже — я больше не мог поддерживать скорость.

— Ч-что за...?!

Они использовали друг друга, будто запасные части. Мы не могли ничего поделать. Покрытые кровью колёса просто скользили.

— Все держитесь!

Фургон завертелся, подобно волчку, и помчался прямо в предупреждающее жёлтое ограждение, позади которого не было ничего — лишь отвесная стена впадины.

Машина обрушилась вниз.

Дно впадины лежало на глубине около десяти метров. Конечно же подвеска не выдержала этого. Вся нижняя часть фургона оказалась всмятку, но зато смягчила удар для нас. Мы больно приложились, но всё-таки могли двигаться.

Мы выбрались из груды хлама и побежали вглубь.

***

Инстинктивно преследуя цели, они попытались сигануть вниз за ними. Но первый прыгнувший был до сих пор одет в роликовые коньки, и стоило ему приземлиться, его лодыжки изогнулись; он повалился на землю. Не просто растянул — сломал обе щиколотки. Остальные, увидев это, поняли, что ролики здесь только повредят, и стянули их. Они начали прыгать… прямо на сломавшего обе лодыжки. Его плоть смягчала падение, обеспечивая другим удачное приземление. К тому времени, как все преследователи спустились, он превратился в кровавый мешок, однако их это мало заботило.

Уже на ногах, они продолжили преследование.

***

— Они здесь! — прорычал Касуми.

Мы бежали так быстро, как только могли. Но не стоило и надеяться оторваться от них — игнорировавших любые пределы человеческого тела. Когда они настигнут нас — лишь вопрос времени.

Мы выбежали в странное место.

Сбоку от дорожки тянулись по диагонали вниз трубы, похожие на ноги сороконожки.

— Э-эти достаточно узкие?

— Какая из них уходит достаточно далеко?

Мы всматривались в трубы, пытаясь рассмотреть.

Тэндзики двинулся на перехват врагов. Один.

— Сюда! — указал Касуми.

С Кит на руках, он постепенно принялся сползать вниз по одной из труб. Нананэ последовала за ним.

— Нозоми! — крикнул я.

Она, отставая, плелась позади, шатаясь на своих двух. Я подбежал, схватив её за руку.

— Давай! Ну же!

— Я… я не могу....

Взрыв раздался позади нас. Один из них достиг Тэндзики.

Мы отпрыгнули и оглянулись, как раз в тот момент, когда он крикнул:

— Чёрт! Один проскочил!

Он уже был прямо напротив. Тварь взмахнула ножом, бросившись на нас.

Слишком поздно. Он двигался точно к Нозоми.

Я схватил её, отталкивая с траектории удара, но каким-то образом все мы трое спутались и покатились вниз по трубам.

***

— Комото! — кричал Тэндзики Ю, однако Нозоми, Комото и тварь уже исчезли из поля зрения.

Враг за врагом наваливались друг на друга. Он обладал превосходными боевыми способностями, однако противник превосходил в числе и был лишён страха. Несколько из них прошнырнули мимо и прыгнули в трубы вслед за остальными. Они были буквально повёрнуты на уничтожении своей добычи.

— Аргх!

Он должен был сдаться. Больше не было шанса спасти их.

— Р-р-р-р-а-г-г-х-х-х-х-х!

Тэндзики крепко закусил губу — так, что порвал её, отчего тотчас же хлынула кровь.

Всё дальше оттесняемый назад, он понял, что должен закончить эту битву здесь. Так долго, как возможно, он будет сдерживать врага от труб, куда проникли Касуми с Кит и Нананэ.

Нож полетел в Тэндзики. Отбив его, он закричал волне чудовищ:

— Давайте, идите ко мне!

***

В конце концов мы выскользнули в тёмное место со стоячей водой. Чудовище, столкнувшее нас в трубу, сломало шею где-то по пути сюда. Он выпал следом, плюхнувшись рядом с нами без движения.

— У-ух...

Нозоми трясла головой, поднявшись на ноги. Она была цела и невредима.

— Кодзи, ты в порядке?!

Нозоми обернулась ко мне. Я не мог ничего поделать, поэтому просто остался стоять на месте.

Она издала пронзительный крик, будто миру вокруг неё наступил конец.

Нозоми увидела это.

Нож торчал из моей груди. Острие его лезвия прошло сквозь всё тело до спины.

— Кодзи! Боже, Кодзи!

Она схватила меня за руку. Я никак не мог пошевелиться. Нож пронзил солнечное сплетение. Моё тело немело. Я даже почти не чувствовал боли. Всё моё тело, однако, ощущалось выжатым, будто я был тряпкой, из которой отжали всю воду. Я не мог этого вынести.

— Кодзи! Кодзи!

Всхлипывая, Нозоми трясла меня.

Бесполезно.

«Нозоми, ты не можешь находиться здесь. Тебе нужно бежать. Ты не спасёшь меня сейчас. Ты должна уходить прочь...»

Я пытался сказать ей. Ни одно слово не смогло покинуть мои уста.

Мир перед глазами расплывался. Залитое слезами лицо Нозоми тускнело, словно мираж...

...........?

Но тогда я увидел фигуру рядом с Нозоми. По какой-то причине она была единственным, что я был способен ясно видеть.

Ох...

Я кивнул. Это имело смысл.

— Йо, Комото, — сказала фигура.

Это был Кадзумия Мицуо.

«Ох, хорошо... Мицуо, я хотел снова увидеть тебя».

Я говорю с ним в моём сердце. Я спрашиваю, что хотел спросить.

«Мицуо, что ты пытался сказать? Последнее, что ты говорил?»

Мицуо ответил.

«Ох, ничего особенного. Просто… в последний момент я понял, в чём заключалась моя работа здесь».

Он улыбнулся.

«Твоя работа?»

«Для чего меня сюда послали. Наверное, моё предназначение? Я имею в виду, Нананэ ведь всегда говорила, что моя сила очень смутная».

Определённо.

В моём сердце, я улыбнулся в ответ.

«И в этот момент, я понял, почему, — кивнул Мицуо. — Я всегда был ничтожеством. Большое тело — слабая воля. Предскажи я случившееся ясно, не смог бы сделать то, что сделал. Я никогда не оттолкнул бы Касуми, Нананэ и эту девочку Кит, став на их месте. Я бы испугался, и… вот почему я никогда не понимал ничего из этого».

Его голос звучал уверенно насчёт этого.

«Я был печальным, недоделанным человеком, но мой "талант"? Это было настоящее дело. Я рад, что он сработал, как сработал. Это и есть причина моего рождения».

Та же улыбка, которую мы называли дурацкой, теперь придавала ему твёрдый вид.

«Я понял. Да. Ты был великолепен. Ты спас мир. Но я...»

Всё ощущалось размытым, ничто не ощущалось чётким, но я чувствовал вибрации, идущие сверху. Они почти добрались до нас.

Но Нозоми до сих пор была со мной, плача и пытаясь тащить моё тело.

Я...

Я умирал.

Я не думал об этом, поскольку был на 90% мёртв, и уже перестал бояться этого.

Но не думаю, что смог бы вынести смерть Нозоми.

По большей части, моя жизнь была лишена смысла. Я вырос, слушая слова о том, что спасу мир, но в конечном счёте я даже не смог сделать этого. Я полагался на моих друзей до самого конца. Мой талант оказался совершенно бесполезен.

Я больше не дышал. Должно быть, моё сердце остановилось. Для моей сознательной жизни оставались считанные секунды.

Но до сих пор, я должен был что-то сделать. Я должен был что-то сделать. Я должен был что-то сказать Нозоми.

Я должен был сказать ей оставить меня и бежать.

Я должен...

Так или иначе, я должен.