Онлайн чтение книги Часы смерти Death-Watch
Глава 6. ДОКЛАДЫВАЕТ ИНСПЕКТОР ЭЙМС

— Продолжайте, — сказал доктор Фелл, когда Хэдли внезапно остановился. — Что там еще?

Хэдли пробежал глазами короткий, аккуратно написанный текст, потом сбросил шляпу и расстегнул пальто.

— Черт бы побрал этого пария с его недомолвками! — с досадой воскликнул он. — Ни единого конкретного указания — разве только что-то имеется в предыдущем рапорте. Он никогда не сообщал ничего определенного, пока не был готов требовать ордер на арест, с тех пор как Стэнли едва не присвоил себе всю славу в деле Хоупа-Хейстингса… — Внезапно Хэдли поднял взгляд. — Или в ушах у меня такая же путаница, как в голове, или я слышал, как вы упомянули фамилию, похожую на Стэнли?

— Вы действительно это слышали.

— Но это не…

— Это Питер Стэнли, который занимал вашу должность лет двенадцать-тринадцать тому назад. Сейчас он наверху. Об этом я и хотел вас спросить. Я смутно припоминаю, что он ушел в отставку, но не знаю подробностей.

Хэдли уставился в камин.

— Он «ушел в отставку», потому что застрелил безоружного человека, не оказывавшего сопротивления при аресте. А также потому что ускорил арест, дабы заработать себе очки, когда бедняга Эймс еще не выяснил все детали. В суматохе я получил повышение во время реорганизации в 1919 году, когда создавалась «Большая четверка».[18]«Большая четверка» — союз США, Великобритании, Франции и Италии в конце Первой мировой войны. Стэнли был не так уж виноват. Во время войны он попал на фронт, нервы у него были ни к черту, и ему не следовало доверять ничего, кроме пистолета с пистонами. Вот почему ему позволили «уйти в отставку». Но он всадил четыре пули в голову старика Хоупа, который растратил деньги в банке и был робок как кролик… — Хэдли неловко пошевелился на стуле. — Мне это не нравится, Фелл. Совсем не нравится. Почему вы не сказали мне, что Стэнли в этом замешан? Если газеты до этого докопаются, это… ну, скверно отразится на репутации столичной полиции. Что касается Стэнли… — Он умолк, слегка прищурившись.

— В данный момент, дружище, у вас есть более важные заботы. Что сообщает Эймс в рапорте?

Хэдли с усилием оторвался от своих мыслей.

— Проклятие! Надо же было случиться такому за месяц до моего ухода на пенсию!.. Так на чем я остановился? Ага, вот! Осталось немного: «В дополнение к моему рапорту от 1 сентября могу заявить с достаточной уверенностью, что женщина, которая убила Эвана Томаса Мэндерса, дежурного администратора в универмаге «Гэмбридж», 27 августа, проживает в доме № 16 на Линкольнс-Инн-Филдс. Руководствуясь полученной анонимно информацией, как указано в рапорте от 1 сентября…»

— Он у вас имеется?

— Да. Но погодите, «…я снял комнату в доме № 21 на Портсмут-стрит, возле Линкольнс-Инн-Филдс, соседнем с таверной «Герцогиня Портсмутская», под видом опустившегося бывшего часовщика со слабостью к спиртному. Частный бар этой таверны посещают все мужчины и одна из женщин, живущие на Линкольнс-Инн-Филдс, 16, а в общий бар заходят еще две…»

Кстати, — прервал чтение Хэдли, — сколько женщин живет в этом доме?

— Пять. Троих вы уже видели. — Доктор Фелл кратко описал обитателей дома. — Две другие — миссис Горсон, экономка, которой руководит мадам Стеффинс, и горничная, чье имя пока неизвестно. Бьюсь об заклад, что они и есть «еще две». Было бы интересно выяснить, которая из трех остальных наведывается в частный бар. Я знаю «Герцогиню Портсмутскую». Местечко занюханное, но со своеобразной атмосферой… Ну?

— «Два дня назад (2 сентября) мой до тех пор анонимный информатор нанес мне визит в моей комнате, продемонстрировав знание того, кто я и как там оказался. (Должен просить разрешения пока воздержаться от описания подробностей.) Каков бы ни был его мотив, информатор предложил дальнейшее сотрудничество. Он утверждал, что видел в распоряжении некой женщины два предмета, числящихся среди украденных в универмаге (полный список см. в рапорте от 28 августа). Эти предметы: платиновый браслет, инкрустированный бирюзой, стоимостью в 15 фунтов и часы начала XVIII века в золотом корпусе с надписью «Изготовлено Томасом Нифтоном в Лотербери, Лондон», выставленные на подносе в универмаге «Гэмбридж» и предоставленные на время Дж. Карвером. Информатор также заявил, что видел вечером 27 августа, как эта женщина сжигала в камине пару коричневых лайковых перчаток, испачканных кровью…»

— Ну и ну! — воскликнул доктор Фелл.

— Да. Похоже, здесь собралась скверная компания, — проворчал Хэдли. — Кто-то очень старается отправить кого-то на виселицу, заключая при этом секретный и загадочный пакт с полицейским офицером. Впрочем, не вполне загадочный. Читаю дальше: «До сегодняшнего утра мое положение выглядело следующим образом. Информатор соглашался подтвердить в суде вышеупомянутые заявления, но отказывался выдвинуть обвинение, которое позволило бы нам требовать ордер на арест, опасаясь, что улики будут уничтожены. Он заявил, что во всем касающемся ареста ответственность должна лежать на нас…»

Умная леди, — заметил Хэдли, — или джентльмен. Я знавал многих стукачей-любителей — они самые гнусные дьяволы из всех двуногих. А может, все это ловушка? Сомневаюсь.

«Поэтому я предложил информатору, что мы организуем мое тайное проникновение в дом, где я мог бы обследовать имеющиеся у обвиняемой предметы, дабы предоставить моему начальству достаточно доказательств для выдачи ордера на арест…»

Проклятый дурень! Он не должен был упоминать о своем маневре в рапорте. Теперь это наверняка всплывет, и каждый осел будет орать об этом в газетах в течение полугода. Славный серьезный старина Эймс! А дальше еще хуже:

«…но мой информатор, хотя и согласившись с этой идеей, отказался оказывать активное содействие на том основании, что это может его скомпрометировать. Поэтому я решил проникнуть в дом без посторонней помощи.

Во второй половине дня, перед написанием этого рапорта, судьба облегчила мою задачу. Еще один обитатель дома № 16 на Л.-И.-Ф. (не мой предыдущий информатор), который обещал дать мне поношенную одежду, предложил зайти за ней сегодня вечером. Я завязал с ним знакомство под благовидным предлогом, как и с другими обитателями дома, и, так как мы с ним одного роста, я сказал, что нуждаюсь в подходящей…»

— Это, конечно, Боском, — кивнул доктор Фелл. Он зажег сигару и попыхивал ею с озадаченным видом. — Лично мне, Хэдли, эта идея не нравится. Она выглядит сомнительной. Вероятно, она произвела на Эймса впечатление, но из-за этого Эймс и погиб. Вопрос в том, какой трюк Боском и Стэнли собирались с ним проделать. Это новая запутанная серия следов, идущих бок о бок со следами Джейн-потрошительницы… Нет-нет, Боском не намеревался дарить какому-то нищему одежду. В пабе он бы только обругал и прогнал назойливого попрошайку. Он и Стэнли затеяли какую-то игру. Что дальше?

Хэдли снова пробежал глазами рапорт.

— Это почти все. Эймс пишет, что договорился зайти к своему благодетелю — кем бы тот ни был — поздно вечером. Потом он кратко описывает свои намерения: зайти к Боскому, получить одежду, притвориться уходящим из дома, спрятаться, а затем тайком пробраться в комнату обвиняемой женщины. Эймс уверен, что начальство одобрит это небольшое нарушение правил… какого черта ему понадобилось писать об этом?., и заканчивает: «17.00, четверг 4-го числа сего месяца. Дж. Ф. Эймс»… Бедняга!

Последовало молчание. Хэдли бросил рапорт на стол, заметил, что кромсает на куски сигару, и сделал неудачную попытку ее зажечь.

— Вы абсолютно правы, Фелл. Это звучит сомнительно. Но я не могу определить, где эта сомнительность наиболее очевидна. Может быть, потому, что я недостаточно знаю факты. Поэтому…

— Полагаю, он действительно написал этот рапорт? — задумчиво осведомился доктор Фелл.

— Что? Да, в этом никаких сомнений нет. Помимо его почерка, он лично доставил рапорт. Кроме того, я не хочу, чтобы благодаря моим словам у вас создалось впечатление, будто Эймса было легко одурачить. У него имелись веские основания написать это.

— А чувство юмора у него имелось? — допытывался доктор Фелл. — Он не мог слегка подтасовать факты и поморочить начальству голову, если считал, что делает это с благими намерениями?

Хэдли почесал подбородок.

— Может, и имелось, но Эймсу понадобилось бы незаурядное чувство юмора, чтобы изобрести историю о женщине, сжигающей окровавленные перчатки, только для того, чтобы посмеяться над начальством. Слушайте, вы ведь не сомневаетесь, что Джейн-потрошительница находится в этом доме?

— У меня нет причин в этом сомневаться. Кроме того, нам незачем экономить на подозрениях — в этом доме, безусловно, находится убийца, и один из самых скверных, с какими мне приходилось сталкиваться… Сейчас я расскажу вам, что здесь произошло, и можете сами делать выводы.

Доктор Фелл говорил недолго и сонным голосом, но ничего не упустил. Сигарный дым сгущался в комнате, и Мелсон чувствовал, что его мозг заполняется им. Он пытался сосредоточиться на существенных моментах, которые его озадачивали, чтобы держать их наготове, когда Хэдли будет задавать вопросы. Старший инспектор молча мерил комнату шагами. Когда доктор Фелл махнул рукой и шумно высморкался, указывая, что картина завершена, Хэдли остановился возле контейнеров с часами.

— Да, — согласился он. — Это кое-что проясняет, хотя многое запутывает еще сильнее. Но теперь понятно, почему вы думали, что на крыше был мужчина и что блондинка собиралась встретиться с ним…

Доктор Фелл нахмурился.

— Первая часть этого достаточно очевидна, — признал он. — Девушка заявила, что дверь ее спальни хлопала от сквозняка, поэтому она подумала, что открыта парадная дверь, и вышла проверить. Но, чтобы сделать это, она тщательно наложила на лицо свежий слой косметики. Это кажется необычным, как если бы человек встал с постели и облачился во фрак, чтобы запустить ботинком в мяукающего кота. Она нигде не включила свет, хотя это было бы естественно, и поспешно стерла макияж, когда кто-то предложил разбудить остальных. Разумеется, это наводило на мысль о тайном свидании… где?

Но затем начинается другая, весьма интересная часть. Элинор Карвер кралась вверх по лестнице, услышала, как Боском говорит: «Боже мой, он мертв», увидела тело, лежащее на полу, и сразу впала в такую истерику, что продолжала обвинять Боскома в убийстве, даже когда поняла, что он невиновен. Ça s'explique,[19]Это очевидно (фр.). Хэдли. Это был не просто шок при виде мертвого грабителя.

— Да, — кивнул старший инспектор. — Девушка подумала, что это кто-то другой, но, если бы тень от полузакрытой двери не падала ему на лицо, поняла бы, что Эймс не тот человек, которого она боялась обнаружить раненым или мертвым. Отсюда шок и ужас. Поэтому вы заставили ее реконструировать сцену… Неплохо, черт бы вас побрал! — проворчал Хэдли, ударив кулаком по ладони. — Совсем неплохо для быстрой догадки.

— Догадки?! — рявкнул доктор Фелл, вынув сигару изо рта. — Кто говорил о догадках? Я применил принципы элементарной логики…

— Ладно-ладно. Продолжайте.

— Хм! Хе! Брр! Это приводит нас к самой сути дела. Хотя Элинор Карвер была достаточно напугана, найдя в доме человека, как она полагала, с которым у нее было назначено свидание, она не удивилась, обнаружив его наверху. Прежде всего, девушка сама шла наверх, и тот факт, что она приняла мертвеца за своего друга, доказывает это. Когда я вижу менее чем в шести футах от трупа дверь, ведущую на крышу, и когда девушка предпринимает отчаянные усилия, чтобы отвлечь меня от нее, при первых признаках моего любопытства, я начинаю испытывать сильные подозрения. А когда я думаю, что эта девушка, несмотря на свежий макияж, надела поверх пижамы пыльную поношенную куртку с теплой шерстяной подкладкой…

— Я все понимаю, — с достоинством прервал Хэдли. — Кроме того, что это по-прежнему противоречит здравому смыслу и только псих стал бы…

Доктор Фелл благодушно покачал головой:

— Хе-хе-хе. Это наше старое затруднение. Вы имеете в виду не то, что только псих стал бы проводить часы на продуваемой ветром крыше, а что вы не стали бы этого делать. Рискну держать пари, что теперешняя миссис Хэдли даже в те дни, когда вы ухаживали за ней, была бы слегка удивлена, увидев вас пробирающимся к ее балкону сквозь ветки клена…

— Она бы решила, что я свихнулся, — сказал Хэдли.

— Ну, я бы тоже так подумал. Именно на это я стараюсь обратить ваше внимание. Но молодые люди в возрасте двадцати и двадцати одного года — я подозреваю, что Элинор немного старше и разумнее своего ухажера, но что из того? — вполне способны на такое. И попытайтесь понять, что эта безумная комедия — самое серьезное событие в их жизни. — Лицо доктора Фелла раскраснелось в пылу спора. — Молодой парень не стоит ломаного гроша, если не хочет продемонстрировать свои мускулы, взбираясь на деревья в романтических ситуациях, наполовину надеясь сломать свою шею, но очень удивляясь, если это происходит. Вы читаете слишком много современных романов, Хэдли… Ирония судьбы в том, что посреди этих книжных грез и избавлений от романтических опасностей появился настоящий труп и молодой кавалер действительно едва не сломал себе шею, столкнувшись с реальностью. Но я уже говорил, что Элинор старше и разумнее, и это все объясняет…

— Каким образом? Если вы не располагаете никакими фактами…

— Она увидела на полу мертвеца, которого приняла за этого парня, а над ним — Боскома с оружием в руке. Вот почему она впала в истерику. Элинор ни на секунду не усомнилась, что Боском застрелил его.

Хэдли провел рукой по седеющим волосам.

— Значит, Боском…

— Он влюблен в нее, Хэдли — я бы сказал, отчаянно влюблен, а она, по-моему, его ненавидит. Этот нервный человечек с мягкой походкой полон, выражаясь фигурально, железа и воды, и девушка, возможно, побаивается его. Если она подумала, что он способен убить или убил нашего друга Доналда, то можно сделать вывод в отношении другого…

Хэдли уставился на него из-под нависших бровей.

— Можно также сделать вывод, — заметил он почти лениво, — что Эймса в темноте коридора могли по ошибке принять за Боскома… У нас и без того достаточно сложностей, но Боском интересует меня.

— Вы имеете в виду ботинки, перчатки, разбитое окно и Стэнли?

— О, я вытяну из них правду, — спокойно сказал Хэдли. Что-то в этих словах и сопровождавшей их улыбке заставило Мелсона поежиться. У него возникло ощущение, будто старший инспектор собирается ударить кулаком в перчатке по одному из стеклянных контейнеров и рассыпать его хрупкое содержимое по полу. Хэдли остановился, поблескивая при свете лампы темными глазами. — У меня возникла идея, что Боском и Стэнли собирались сфальсифицировать преступление, чтобы обвести Эймса вокруг пальца.

Доктор Фелл издал неопределенный звук.

— А самым значительным моментом в этом деле, — продолжал Хэдли, — были показания свидетелей о том, кто знал или не знал Эймса. Обещаю вам, что я не пропущу ни единой крупицы грязной лжи, занесенной в этот дом, пока не найду свинью, которая заколола в спину хорошего человека!

Его кулак ударил по столу, и, словно жуткое эхо, раздался стук в дверь. Хэдли снова стал бесстрастным, когда появился сержант Беттс, неся что-то завернутое в носовой платок.

— Нож, сэр, — запыхавшись, доложил Беттс. Его лицо было бледным. — В карманах у него не было ничего, кроме пары перчаток. Вот они. Старый Попрыгунчик никогда бы… — Резко оборвав фразу, он без всякой надобности отсалютовал.

— Спокойно, старина, — сказал Хэдли, стараясь не показывать, что ему тоже не по себе. — Никому из нас это не нравится. Мы… Закройте дверь! Хм… Вы никому не говорили, кто он? Это важно.

— Нет, сэр, двое спрашивали об этом — толстоватая леди с крашеными волосами и суетливый человечек в сером халате. Но минуту назад произошла странная вещь. Пока мы искали отпечатки пальцев — кстати, на этой штуке с наконечником как у стрелы их не оказалось…

— Я и не рассчитывал, что они там окажутся, — угрюмо заметил Хэдли. — Хотел бы я увидеть преступника, который в наши дни оставляет отпечатки. Ну?

— Покуда Бенсон этим занимался и мы стояли в дверях, через другую дверь вошел широкоплечий тип с разболтанной походкой и странным взглядом. «Господи!» — пробормотал Бенсон. Я спросил, в чем дело, и он ответил так же тихо, потому что та леди стояла неподалеку и твердила, что не волнуется и привыкла находиться в больничных палатах. Так вот, сэр, Бенсон пробормотал: «Это Стэнли. Он наверняка узнает Старого Попрыгунчика…»

Хэдли оставался бесстрастным.

— Мистер Стэнли — бывший полицейский офицер, — сказал он. — Вы не позволили ему сообщить другим об Эймсе?

— Похоже, он не узнал Старого… инспектора, сэр. По крайней мере, не обратил на него никакого внимания. Он просто подошел к серванту, глотнул бренди прямо из графина, повернулся, даже не взглянув на нас, и вышел в ту же дверь с графином в руке. Как призрак, сэр, если вы понимаете, о чем я.

— Да. Где сейчас доктор Уотсон?

— Все еще возится с молодым парнем в спальне той леди, — ответил Беттс, не без любопытства глядя на старшего инспектора. — Доктор говорит, что у него скверный ушиб, но не сотрясение, и вскоре он будет в сносном состоянии. Мальчишка…

— Мальчишка?

— Ему около двадцати одного, сэр, — указал Беттс с высоты своих двадцати шести. — Он все время смеется и говорит что-то вроде «надежда что-то медлит». С ним две другие леди. Что теперь?

— Найдите мистера Карвера, — распорядился Хэдли, — и пришлите его сюда. Сами стойте у двери.

Когда сержант удалился, Хэдли сел за стол, достав карандаш и записную книжку. Он аккуратно развернул носовой платок, и яркая позолота очищенной стрелки блеснула при свете лампы. У широкого конца позолота была смазана и покрыта пятнами, словно оставленными рукой в перчатке; такие же полосы едва заметно тянулись по всей длине.

— Стрелка украдена, прежде чем высохла краска, — заметил Хэдли. — Интересно, высохла ли она даже сейчас? Штука все еще влажная от мытья, но липкая на ощупь. Краска бы высохла, если бы ее наложили позавчера вечером. Может, это какой-то сорт водонепроницаемого лака, который высыхает медленно. — Он сделал запись в книжке. — Судя по виду этих пятен, они могли появиться, когда стрелку вытаскивали из шеи Эймса. Следовательно, пятна могли остаться и на убийце…

— Что за веселый парень! — с восхищением произнес доктор Фелл. Он приковылял к столу и уставился на лезвие сквозь сигарный дым. — Хм! Хе! Любопытно… Выглядит так, словно вор намеренно повредил позолоту. Вам не кажется, что он мог ухватиться за лезвие более аккуратно? Или мой старческий мозг вновь одолевает демон изощренности?

Хэдли не обратил на него внимания.

— Длина… — пробормотал он, измерив стрелку по подошве своего ботинка. — Вы слегка ошиблись, Фелл. Эта штука длиной самое большее восемь с половиной дюймов — скорее даже восемь… Ага! Входите, мистер Карвер.

Хэдли повернулся на стуле с угрожающей вежливостью. Колесики пришли в движение, расследование началось. Мелсон знал, что рано или поздно им предстоит расспрашивать убийцу. В комнате, полной старинных часов, Хэдли медленно барабанил по столу позолоченной минутной стрелкой, покуда Карвер закрывал за собой дверь.