Онлайн чтение книги Двери в полночь
13

Дурной пример заразителен. Запомнив, что Оскар всегда вваливался к Шефу как к себе домой, я не стала дожидаться традиционного «да», а вошла прямо так, формально стукнув костяшками по двери, когда она уже была открыта. И успела увидеть, как Айджес лениво соскакивает с колен Шефа. Я так и замерла на пороге, до боли сжимая золотистую дверную ручку и забыв закрыть рот. Айджес, насмешливо улыбаясь и элегантно изогнувшись, следила за моей реакцией. Выглядела она как всегда сногсшибательно: ярко-красное платье до полу с разрезами в неожиданных местах, которые становятся заметны только при движении. Зато при малейшем. На ее фоне я была незаметна, но при таком контрасте в одежде (когда же я сменю джинсы и кеды на что-то пристойное?!) вся моя ничтожность вдруг вылезла на поверхность и возвестила о себе прожекторами и фанфарами. Хотелось провалиться сквозь пол.

Надо было что-то сказать. Я собиралась объяснить, что я, конечно, не должна была врываться без стука и что мне очень жаль. Между делом попытаться оправдаться, мол, так при мне делал Оскар, вот я и… И тут же поправиться, что он – это, конечно, о-го-го, а я – это я, и что по нему мерить не стоит. И добавить, что я зайду попозже. Галантно закрыть дверь и уползти к автомату пить кофе.

Получилось «Кхээээ…» и закашляться.

– Чирик, – радостно воскликнул Шеф, вставая мне навстречу. Он даже не выглядел смущенным, его киношная физиономия излучала неподдельное веселье – похоже, сложившаяся ситуация его откровенно забавляла. – А я тут как раз собрался кофе выпить. Присоединишься?

Я чуть было не заметила ему, что, оказывается, не в курсе последних тенденций пития кофе, но тут вспомнила выражение про «выпить чашечку кофе» и окончательно побагровела.

– Эм…

Айджес, наконец, надоело за мной наблюдать, она звонко рассмеялась, закинув голову назад и обнажив лебединую шею. Платиновые волосы волной хлынули вниз.

– Я зайду ночью, – она как бы невзначай скользнула рукой по его плечам и вышла, одарив меня долгим внимательным взглядом.

Я, все еще пунцовая, плюхнулась в «свое» кресло и закрыла лицо руками.

– Извините, я…

– Да все нормально, – голос у Шефа был совершенно беззаботный, и я решилась посмотреть ему в лицо, – что мы с ней, другого времени не найдем, что ли?

Я готова была провалиться сквозь кресло еще раз. Какая же я дура! Еще тогда, в самом начале, когда она рылась в него в шкафу как у себя дома и заметила, что кончился сахар, – еще тогда я заметила, что что-то не так, но была слишком занята собой. Сейчас перед моим взглядом снова встало ее лицо – спокойное и уверенное, когда она смотрела на него, когда не испугалась, что начальник застал ее роющейся в его ящике.

У меня появилось противное ощущение, что меня все бросили. Я понимала, насколько это глупо, и что она для него – женщина, а я просто занятная новенькая, но получалось, что у каждого есть своя личная жизнь, отдельная от моей, и только у меня – ничего, кроме работы. Я даже собралась было встать и уйти под каким-нибудь предлогом, но Шеф уже пододвигал мне чашку с кофе.

– Вы, вообще, когда-нибудь работаете? – Я невольно улыбнулась.

– Ну конечно – буфетом, – он подмигнул мне, размешивая сахар. – Чего хотела-то?

Я призадумалась. После этого эпизода та доверительная атмосфера, которая, как мне казалось, образовалась между нами, дала трещину, и задавать вопросы было несколько неловко, но я все же решилась:

– Я хотела узнать насчет этой Жанны, которую Оскар мне выдал, – я невольно поморщилась, и Шеф рассмеялся:

– Ну это скорее тебя ей выдали, – спасибо, босс, вы меня очень ободрили. – Не нравится?

Я виновато вздохнула и опасливо покосилась на начальство: мало ли что, может, она его любимица, и ее имя свято и непорочно? Может, он ее считает младшей сестрой? Нет, я этого не переживу – моральных ударов на один день будет явно многовато!

Но Шеф смотрел на меня с такой понимающей полуулыбкой, что я решилась – как в воду прыгнула:

– Да, не нравится.

– Ну… – Шеф раскурил трубку и по обыкновению уселся на стол. – Жанна Дарк существо трудное, не ты первая, не ты последняя.

– Да-а? – Я не поверила своим ушам. – Но она же такая…

Я не нашла подходящих слов и помахала в воздухе руками.

– Образцовая? – подсказал Шеф, хитро щурясь.

– Ага, – я с облегчением откинулась в кресле, осторожно потягивая горячий кофе. То, что я была не одинока в своих чувствах, как-то прибавляло сил. – Кстати, почему Жанна Дарк?

– Потому что может повести за собой сотни, – серьезно сказал Шеф, и мое облегчение куда-то испарилось. – Она очень талантлива, прирожденный лидер. Старается быть лучшей во всем, за что берется, и у нее обычно получается. Вот это людей и раздражает…

Он грустно вздохнул.

– Рядом с ней чувствуешь, насколько ты несовершенен. Вспоминаешь, что собирался сходить в зал потренироваться, а завалился на диван с пончиками. И что из тебя плохой руководитель, и что ты безответственный тип, не занимающийся делами конторы…

Шеф замолчал. Я удивленно на него таращилась – он вдруг перестал быть тем бесшабашным балагуром, которого я знала все это время, и даже будто бы изменился внешне, став на момент старше и строже.

– Кто же вам такое наговорил?.. – тихо спросила я.

– Никто, – его лицо мгновенно преобразилось, и широкая улыбка вновь сделала из него мальчишку из Голливуда, – кто же мне такое скажет? Я же тут самый главный начальник, вмиг всех уволю! И вообще, я идеален!

Он заговорщицки мне подмигнул, и я фыркнула.

– Вернемся к Жанне, – напомнила я.

– Вообще-то, это почти секретная информация, – Шеф невинно поднял глаза к потолку, поигрывая кончиком галстука.

Я шумно и сокрушенно вздохнула.

– Черт с тобой, – он махнул на меня рукой, подливая себе еще кофе. – Если ты надеешься услышать от меня что-то такое, чтобы потешить свое самолюбие и смотреть на нее сверху вниз не только в физическом смысле, то вынужден тебя разочаровать. Она и правда образец для подражания.

Я застонала.

– Она самый молодой капитан группы. Обычно в капитаны назначают только полностью превращающихся, но для нее сделали исключение – в сложной ситуации она сделала правильный выбор, и народ пошел за ней, не задумываясь. К тому же она у нас гений от трансформации: ей всего сто двадцать, а превращение почти полное.

Всего. Сто двадцать. Я охнула – да она мне в прапрабабушки годится!

– До полного превращения осталось ждать, думаю, не дольше десяти – пятнадцати лет, а в наших масштабах это мелочь, – продолжал Шеф канцелярским тоном. – Командует она совсем недавно – всего восемь лет, но уже провела несколько очень удачных и опасных операций. Группа ее, конечно, вначале приняла с трудом, но теперь на нее буквально молится. Она у нас самый перспективный сотрудник.

Она уже восемь лет командует группой взрослых оборотней. Что я делала восемь лет назад? Кажется, еще даже целоваться не умела. Я в отчаянии рухнула на спинку кресла. Еще одна женщина, рядом с которой я – полное и совершенное ничтожество.

– Шеф, – спросила я несчастным голосом, – а она, вообще, настоящая?

– Не знаю! – Шеф хохотнул. – Спроси Оскара, это он ее приволок.

Кажется, я лечу куда-то вниз, в темную-темную дыру, а меня бьют обухом по голове.

– Оскар?.. – прокашлялась я, дав изрядного петуха.

– М-да, – Шеф, кажется, понял, что сболтнул лишнего, – вообще-то это я уже точно не должен был тебе говорить. Он привел ее лет сто назад. Нашел в лесу рядом с какой-то захудалой деревенькой – он тогда любил выбраться на природу. Занимался с ней, тренировал все время – она оказалась способной.

Вот так. С ней он занимался. На нее у него время было. А на меня – нет. Хотелось вскочить сразу же, убежать и где-нибудь попинать как следует стенку, глотая слезы.

– Она ему предана до паранойи, один раз даже полезла под удар осознанно, потому что подумала, что ему грозит опасность. К счастью, у нас все было спланировано, и никто из них не пострадал. Оскар даже думал взять ее в пару, но все же побоялся рисковать. А она мечтает дотянуться до его уровня. Стать не хуже, не слабее. И, судя по тому, что мы видим пока что, у нее неплохие шансы.

Шеф поболтал кофейную гущу на дне и залпом выпил. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

– Убейте меня, – попросила я.

Он невесело улыбнулся:

– Оскар предупреждал, что будет трудно.

– Да! – Я в отчаянии взмахнула руками, сворачивая со стола тяжелое пресс-папье в форме дракона. – Но я думала, что будут тренировки и что-то еще, но не…

Я замолчала, уронив голову на руки.

– Шеф, с таким совершенством, вообще, рядом находиться-то можно?

– Вот и узнаешь, – он подмигнул мне, – вам вместе несколько месяцев придется провести. Каждый день.

Я застонала и встала, собираясь уйти. Шеф попыхивал трубкой, кося на меня ярко-голубым глазом.

– А она, – я перевела дыхание, – а она зато старая, вот!

Послышался кашель и сдавленное хихиканье.

Затылок домчал меня до дома, и я впервые подумала о своем жилище с облегчением, а не просто с радостью. Швейцар распахнул дверь, и я быстро скользнула к себе.

Белизна ковров поражала, и я скинула кеды сразу за дверью. Потом посмотрела выше – и приподняла джинсы. Потом вспомнила, сколько я не была в жилом помещении и в ванной вообще, – и пошла ее искать. Интересно, это все так кочуют из офиса домой и тут же обратно или только мне пока что везет?

Ванная нашлась не сразу – я ее просто не замечала. Оригинальным дизайнерским решением она располагалась в самом центре моей квартирки, этаким домиком внутри домика, облицованная снаружи темным деревом и заставленная полочками. Внутри все оказалось выше всяких похвал: черный кафель и белые аксессуары. Белый коврик на полу, белая вешалка для одежды – с черным, правда, халатом. Шелковым. Я нервно хихикнула – сколько такой стоил, даже представить было страшно.

Пол оказался с подогревом – мечта всей жизни. Я брезгливо сбросила с себя футболку и джинсы и огляделась в поисках чего-то типа корзины для грязного белья. Она нашлась в другом углу ванной, рядом с черным унитазом на львиных лапах.

Я задумчиво оглядела полки. Выбор поражал: казалось, сюда просто стащили весь ассортимент какого-нибудь гламурного магазина. Мыло всех форм и цветов, шампуни, кондиционеры и гели для душа занимали чуть ли не полстены, а в шкафчике нашлись огромные тяжелые свечи.

Искренне надеясь, что меня сейчас никто никуда не выдернет и что полученная смесь не взорвется, я высыпала в почти полную ванну все, название чему знала. Сначала меня одолела легкая жадность, обусловленная вечной нехваткой денег – всего надо поменьше, чтобы хватило на подольше, – но я взяла себя в руки и сыпала почти не глядя. Ломать привычки оказалось неожиданно приятно. Подобрав волосы и представив себя героиней какого-нибудь фильма, я с наслаждением улеглась в воду. Как ни странно, ядерная смесь не прожгла мне кожу, а наоборот, подействовала расслабляюще. Раздражало только одно: я немного всплыла над дном ванны. Сначала я подумала, что мне показалось, но нет – я и правда не чувствовала его под спиной. Стало как-то не по себе.

Плюнув на данный себе в обиде зарок не звонить Оскару, я потянулась за мобильником.

Гудок, второй, третий…

– Оскар, – голос немного удивленный и, кажется, радостный. Или мне показалось?

– Оскар, – начала я плаксивым тоном, – я всплываю в ванне. Я говно?..

Оскар хрюкнул и закашлялся.

– Гхм… Нет, – наконец он справился с голосом, – ты не… Не продукт жизнедеятельности. Это нормально при твоей форме трансформации. Она подразумевает крылья, а значит – полеты. А для полетов нужны легкие кости. Они просто становятся полыми.

– Полыми? – переспросила я в замешательстве. Стало как-то противно. – То есть… Они будут легче ломаться, да?

Оскар засмеялся:

– Ты же оборотень! Нет, конечно!

Я облегченно выдохнула. Мы помолчали.

– Слушай, у меня тут нет часов, сколько сейчас времени? Что вообще за время суток?

Кажется, он улыбнулся.

– Сейчас поздний вечер, почти полночь. Ты когда спала последний раз?

– Не помню, – честно призналась я, – кажется, еще в подвале.

– Тогда очень советую вылезать из ванны и спать. Насколько я знаю, у тебя там есть где расположиться.

– О, да! – Я с наслаждением бухнулась обратно в воду, подняв тучу брызг и расплескав пену. – Что есть, то есть!

Снова повисла тишина. Я уже собралась было прощаться, но тут Оскар снова заговорил:

– Вы сегодня встречались с Жанной?

А у меня только-только настроение улучшилось.

– Да, – сказала я как можно холоднее, рисуя пальцем круги в пене, – встречались. Завтра начнем.

– Я надеюсь, вы поладите. Она отличный специалист.

Он говорил так, будто подбирал слова. Может быть, и правда было так?

– Не сомневаюсь. Вид у нее внушительный, – не удержалась я от шпильки.

– У нее трудная жизнь, ей многое приходится делать, – мгновенно встал на ее защиту Оскар.

Мне стало совсем грустно. Стал ли бы он так же защищать меня? Разговаривал ли с Жанной, приходилось ли ему говорить ей что-то типа «Ну она же совсем недавно, ей столько всего приходится перенести!»?

– Трудная жизнь – это причина, а не оправдание, – злобно заметила я и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.

Вода вокруг меня, наверное, должна была кипеть. Мобильник полетел в стенку и красиво разбился на несколько частей. Ну и черт с ним, давно пора купить новый! Очень хотелось уйти от всего этого под воду с головой и не вылезать.

Наверное, вся эта реклама про успокоительные свойства масел и всего прочего не такое уж фуфло. Прошло не так много времени, и я успокоилась, решив покориться настоящему. А что я могу сделать? Ничего. Ее он ценит, а меня бросил. Жизнь – она такая. Мне не привыкать, что выбирают не меня. Я задумчиво сдула с руки пену, следя, как она хлопьями падает на пол.

Как дошла до кровати, я уже не помнила.

Меня разбудил звонок в дверь. Улыбнувшись, я спихнула себя с кровати на пол. Помогло – я все же открыла глаза, позевывая, натянула халат и подошла к двери.

– Кому не спится в ночь глухую? – свирепо поинтересовалась я хриплым со сна голосом.

В ответ раздался звонкий смех, и я сразу же щелкнула замком – веселье лисичек не узнать было невозможно.

– Вообще-то не ночь, а два часа дня, – заметила Алиса, изящно проскальзывая внутрь.

– Петушок охрип давно, – поддержала ее сестра и встала рядом.

Я зевнула. Сестры улыбнулись.

– Пошли по магазинам? – предложила Алиса, и луч солнца, прокравшийся из-за штор, озорно блеснул на золотой оправе ее солнечных очков.

– А… – Во мне поднялось то чувство, которое знакомо каждой женщине, каким бы «синим чулком» она ни была, – тратить деньги на себя! Но радость тут же спала. – Девушки, моя кредитка у мамы, и я…

– Ой, глупости, – замахала на меня руками Алиса, – забудь про деньги!

– Мы решили сделать тебе подарок, день шопинга, – подмигнула Алина, – так сказать, со вступлением в нашу компанию.

– Ненене! – Я решительно заслонилась рукой от соблазнительного предложения. Рука предательски подрагивала. – Вы что! Я таких подарков не принимаю! Это же куча денег!

Сестры переглянулись и вздохнули.

– Чирик… Можно тебя так называть?

Я кивнула.

– Послушай, – Алина мягко мне улыбалась, как мама ребенку, собирающемуся до утра ждать появления Деда Мороза, – пройдет не так много времени, несколько лет, и у тебя денег будет столько, что ты не будешь знать, куда их девать. Поверь нам. Мы получаем от Института астрономические суммы, у нас есть все, о чем мы мечтали, и даже больше! Дай нам сделать себе приятно, порадовав тебя!

– Точно, – всунулась сбоку Алиса, – дай нам посчитать себя хорошими, а? Ты же не откажешь нам в такой малости?

Я подумала… И решила, что после такого теплого приема действительно не могу отказать сестрам в такой мелочи.

Однако все оказалось не так просто: моя единственная одежда была уже заношена до состояния тряпок.

– Ничего, наденешь что-нибудь из нашего! – решила Алиса.

Сказать оказалось проще, чем сделать: лисички носили сорок шестой размер, а я последнее время стремилась к сорок второму. В итоге я стояла в подвязанной под грудью рубашке и джинсовых шортах, безуспешно пытаясь удержать их на талии.

– Ничего, – решила Алина, – у нас где-то ремень был. Надо только затянуть потуже…

– У ушей… – пробурчала я себе под нос, но лисички услышали и дружно фыркнули.

Вид у меня был отмыто-шпанистый, этакий Филиппок XXI века. Сестры, во всем шике коротких рыжих юбок и блеске золота, шли по бокам меня и старались не смеяться. Получалось плохо.

Когда мы спустились вниз, я оценила профессионализм нашего Ипполита. Когда он увидел нашу дивную троицу, у него только чуть дрогнули веки, не давая глазам неприлично вылезти из орбит, да волосы чуть отъехали назад.

– Мы ее взяли в плен, – хихикнула Алиса.

– И везем по магазинам, – закончила Алина.

Ипполит важно кивнул: сомнений в необходимости протаскивания меня по магазинам одежды у него не осталось.

Такой момент бывает в большинстве голливудских фильмов. Берут девушку и делают из нее звезду. Берут воробья – получают волнистого попугайчика. И каждая втайне надеется, что вот так же «возьмут» и ее. Кто угодно. Фея-крестная или просто подвыпивший олигарх, перепутавший ее с пьяных глаз со своей женой и выдавший золотую кредитку. И каждая прекрасно понимает, что такое невозможно. А мне вдруг повезло.

Ощущение было странное, как будто я и правда попала в кино. Сестры уверенно вели меня от магазина к магазину, гоняя продавцов и уверенно называя марки, о которых раньше я только читала в журналах. Иногда у нас, правда, возникали разногласия.

– Мы же оборотни, – шипела я, пока продавец убегал исполнять какой-нибудь очередной каприз лисичек, – мы должны одеваться практично, чтобы можно было побежать, ударить… А это что? Тут каблуки длиннее, чем юбка, которая к ним прилагается!

Мы вернулись около пяти вечера – усталые и довольные. Сестры чувствовали себя почти святыми, я – Золушкой со сломанными часами, на которых никогда не наступит полночь. Ипполит улыбнулся, увидев обилие покупок, которые тащил за нами молоденький служащий. Я не удержалась от искушения и, проходя мимо управляющего, крутанулась на месте, демонстрируя разницу между собой днем и теперь. Ипполит закатил глаза и выдал банальное, но приятное: «Был бы я моложе…»

Дома я аккуратно расставила пакеты рядами и присела, любуясь их блестящими боками и логотипами. Меня одели с ног до головы, добавив всякую приятную каждой женщине мелочь типа солнечных очков. Совесть меня не грызла – по дороге девочки объяснили, что зарплата у них шестизначная.

Я посмотрела на часы – до встречи с Жанной оставалось 45 минут, и опаздывать не хотелось. Главное, найти среди всего этого многообразия наименее броскую вещь – меня сегодня явно будут валять по полу. Нарядившись в совершенно обычные тряпки за несколько сотен, я вызвала казенную машину, зашла к сестрам поблагодарить и села у себя на полу ждать транспорт. Сердце билось в горле, в желудок кто-то посадил жабу, лицо покалывало – я дико, дико волновалась.